Глава 5. Быки и гильдии 6 page

— я бы запомнил такую очаровательную женщину.

Лиля чуть на пол не села. Тушка в сто кило — очаровательная?

Что же тебе такого надо?

— Я только на ярмарку. И не могла оставить свою душу без очищающих обрядов, — Лиля усиленно хлопала ресницами.

— Ваше сиятельство…

— графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

— Я польщен нашим знакомством. Я — патер Симон Лейдер.

Лиля чуть склонила голову. А патера несло, как после селедки.

— Надолго ли такая очаровательная женщина задержится в нашем городе?

— Ненадолго.

— Но я надеюсь, вы будете посещать и ежедневную службу?

Лиля пожала плечами. Но промолчала. Пока…

— Благочестие — это очень важно для женщины.

Минут пять патер разливался, как он надеется в лице Лили обрести поддержку, как ему было приятно, когда он увидел очаровательную женщину в первых рядах…

Лиля молчала. Но когда патер попытался завладеть ее рукой — осторожно извлекла кисть из цепких пальцев.

Неужели?

А почему бы нет? Обет безбрачия тут начинается только с альдона ¹⁶. А до того — сколько влезет. И с кем захочется. Даже претензий не будет. А личный духовник графини Иртон — это круче, чем патер захолустного городка, в который и ехать-то будут только ради ярмарки…

Лиля мило улыбнулась.

— Я разумеется, буду ходить на службу. Мой супруг будет рад моему благочестию…

Такой легкий намек. А не поймешь легкого — намекнем чем потяжелее…

Патер, кажется, не понял. Но побоялся. Джес Иртон — фигура была своеобразная. И рога ему наставлять — это мужество требуется.

Так что Лиля послушала еще минут пять уверений в преданности, посочувствовала Анне Австрийской — и откланялась. Вежливо намекнув на поручения, данные супругом. И мерзавца-управляющего…

Никому ничего поручить нельзя, вы же понимаете…

На улице ее ждали крестьяне — и мэр города.

— Ваше сиятельство…

— Достопочтенный Торий, — тут же оборвала его Лиля. — Я буду раду видеть вас у Хельке сегодня в полдень, вы не возражаете?

Мэр явно не возражал. Так что Лиля распрощалась — и отправилась в таверну.

Надо было поговорить с Али, поговорить с Лейфом — и отправляться к Хельке.

Соглашение-то они так в магистрате и не заверили… а хорошо бы, очень хорошо…

Ладно. Мэра купим. Марион укротили. Патер вроде бы тоже не должен палки в колеса совать.

Домой охота…

В Иртон… как там спокойно было! Только что углы отмывали…

В гостинице Лилю уже ждал злющий, как черт, Лейф. Ну да, графиня ушла, охрана лоханулась… куда ж еще-то?

Мало того, ночью еще и покушение было — пусть не на Лилю, но на человека, который находится под ее… защитой? Да, пожалуй… И Лейф это дело пролопоушил…

Сейчас двое охранников обтекали в буквальном смысле. Видимо, их круто помакали в бочку с водой. И Лиля им не сочувствовала. Вместо этого она вкратце рассказала Лейфу, кто и как опоил охрану — и отправилась к Али.

Там обстановка была не лучше. Лайла скорчилась в углу и выглядела, как побитый щенок. Алим Омар сверкал глазами на связанного племянника — они с Нилей валялись рядом с кроватью, обвязанные веревками в три слоя.

Али что-то говорил на своем языке. Явно нелицеприятное. Но при виде Лили он замолк — и тут же рассыпался в благодарностях — вперемешку на родном языке и языке Ативерны.

Лиля отмахнулась. Присела рядом. Пощупала лоб, проверила пульс…

— Надо сказать — сон пошел вам на пользу. Давайте я посмотрю рану…

Рана была отличная. Можно было снимать швы… вечером — или завтра?

Хоть бы и завтра. Все равно там немного, дальше процесс заживления лучше пойдет.

— Ваше сиятельство, как я могу отблагодарить вас?

— Ваше здоровье станет лучшей наградой. Я столько труда вложила, что сейчас просто не могу потерять больного…

Лиля улыбалась. Благодарность — вещь ценная, на баксы не меняем!

Али это тоже, кажется, понимал… и тоже улыбался.

— Ваше сиятельство я ваш вечный должник. Вы помогли мне найти змею в моем доме…

— Даже двух.

Глаза Омара сверкнули. Что они будут делать со «змеями» — Лиля уточнять не собиралась. Хотя и предполагала. Море — оно глубокое, а камни и мешки здесь в избытке. Дальше же…. Нет тела — нет дела. И вот не надо мне за гуманизм.

Покушение было?

Было!

А вот юристов тут, хвала богам, не водится. Не отмажут.

И вообще — рано ввели мораторий на смертную казнь. В чем-то Лиля была полностью согласна с незабвенным Иваном Васильевичем: «лукавый презлым заплатил за предобрейшее — смерти повинен…»

А гуманистов оставим за кадром. Не надо портить ими картину. Их бы убить пытались — визгу было бы — враз забыли бы про все на свете.

Лиля осмотрела ногу, заверила Али, что все идет по плану — и ушла. Кажется, из-за двери донесся ей вслед голос Нилей…. Ну и плевать! Лиля не была жестока, но как и любой медик — к человеческой смерти относилась довольно равнодушно. Пока та не забирала родных. близких или пациентов. но Нилей не была ни тем. ни другим, ни третьим.

Знала, на что шла! Знала. И золота на себя, кстати, вагонами цепляла. Не брезговала. А потом решила убить супруга… из-за великой любви?

Тоже мне, Леди Макбет Альтверского уезда. Вот и не жалуйся теперь. Лиля подозревала, что ее не пожалеют — но плевать! Ей было это не то, чтобы безразлично. но как-то… лезть в семейные дела совершенно не хотелось. Что бы там не произошло — ее это НЕ КАСАЕТСЯ! И точка.

Внизу Лейф сам вызвался ее сопровождать к ювелиру. И по дороге попытался покаяться. Пришлось сказать ему, что она не обижается. Пусть сам накажет своих людей — а ей голову не морочит. Чтобы на посту не зарились на вино из рук смазливой вертихвостки.

Судя по глазам Лейфа — он собирался на весь корабль распространить принудительную трезвенность.

Ювелир встретил Лилю радостной улыбкой — и несколькими заколками. Застежками и крючками.

Лиля же обрадовала его предстоящей встречей с мэром. Хелькке тихо выругался, но деваться было некуда. Откат властям — и в Африке откат. Ладно!

Лишь бы жить не мешал!

* * *

Достопочтенный Торий Авермаль все новинки оценил. И весьма высоко.

Покивал, поахал — и предложил взять его в долю. Тридцать процентов.

Лиля даже пальцем у виска вертеть не стала. Так, намекнула, что Хельке может и в Иртоне творить. Ему непринципиально.

Ювелир тихо злорадствовал. Графиня оказалась не только милой женщиной с интересными идеями. Она еще и торговалась, как истинный эввир. Он бы в жизни не осмелился так торговаться с благородным — а то и плетей можно отхватить. А графиня уверенно сбила цену до десяти процентов, выторговала за это полное содействие, помощь при постройке мастерских, ну и оговорила кое-что для себя.

Лиля собиралась домой. Но скотина нужна?

Да!

Вот пусть мэр и обеспечит ее доставку в Иртон. Авось, справится. И здесь где-нибудь передержит. Не только скот. Еще и почтовых голубей. И голубятника. А то им надо как-то связываться с Хельке. Так — не наездишься. Ладно еще раз в месяц. А с помощью птичек — все будет намного легче.

А еще мастера. Кузнец, стеклодув… вот пусть мэр и договаривается с гильдиями, чтобы под ногами не мешались. С подмастерьями Лиля и сама договорится, но лучше, чтобы им не мешали пройти испытание. А тут уж Торию карты в руки. Кому охота спорить с властью?

Лиля могла бы и сама, могла… но зачем?!

Хельке только головой качал.

Умница, какая умница…

А Лиля собиралась дождаться, пока девушки сдадут свой экзамен, набрать еще людей — и тогда уже ехать домой. Да и за Али спокойней будет…

* * *

Следующие три дня прошли спокойно. Ну — по мере возможностей.

Съездить на ярмарку вместе с вирманами — и прикупить еще скота, который мэр города определил в свой личный хлев. А вирмане еще и пометили кое-где коз, коров и овец. Мол — так надежнее. Так я точно узнаю, что это — наши животные.

Снять швы у Али — и поменять лубки на более удобные, сделанные местным плотником по ее проекту. Лиля отметила, что нога срастается хорошо, ровно — но присмотр еще требуется. То же самое заметил и Али — после чего стал глядеть на женщину с тихим восторгом. Лиля сильно подозревала — не будь она уже замужем — получила бы предложение. А то и два — Омар тоже как-то подозрительно косился, когда Али не видел.

Что ж.

Если законный муж окажется скотиной — устроим ему несчастный случай — и в Ханганат. Авось, нее выдадут. Тем более — местные восточные мужчины оказались весьма приличными товарищами. В отличие от большинства товарищей, которые торговали джинсами и анашой на русских рынках.

И плевать на внешность. Это-то Лиля знала с детства. Мама объяснила на простом примере.

Приходишь ты в магазин. За конфетой. Покупаешь, разворачиваешь красивый фантик. Смотришь — что-то коричневое и некрасивое… конечно — это НАДО выкинуть! Выкидываешь. И упоенно жуешь обертку.

Нет?

А чего ж вы, девочки, красивых любите? Если там за красивым фантиком — что-то коричневое и некрасивое. И не обязательно — конфетка.

Владимир Васильевич, кстати, красотой вообще не отличался, напоминая гриб-боровичок. Но Алина мама его любила до безумия.

Не кушаем мы в жизни фантики. И живем с человеком, а не с внешностью.

Но кому охота — вперед.

Стеклодув оказался редкостной скотиной. Змеевик он еще сделал. Но так, что ей-ей… убиться дверью! Стеклодув дядя Володя за такое бы ноги вырвал! Лиле тоже хотелось, особенно когда она цену узнала.

В качестве маленькой личной мести она сманила у него ученика — пообещав не золотые горы, но рецепт цветного стекла. Благо, нужные химикаты были. У кожевников разжилась…

Ученик не просто согласился — рванулся так, что впору за хвост ловить было.

Как улаживал дела с его мастером мэр — Лиля так и не узнала. Но спустя три дня к ней пришел молодой мастер стеклодувного цеха.

Заметим в скобках, что подмастерье кузнеца тоже отправлялся с Лилей в Иртон.

Приходили девочки. Принесли ей пару перешитых платьев. С розовых мешков спороли все лишнее, добавили белые и желтые тона — и Лиля смогла смотреть на них без отвращения.

Но все равно…

Часть платьев Лиля продала. По наводке Марсии. Девочка оказалась активной — недаром она говорила за всех троих. И на вырученные деньги закупила еще ткани. Дорого, но — надо. Бархат, сатин, шелк — это в Иртоне не произведут.

Закупленное грузили на корабль вирман. Лейф ворчал, но терпел. Тем более, что Лиля приказала ему воспользоваться случаем — и обновить что надо из оружия. Это влетело в копеечку. Ну да ладно! Не разорится она на стрелах и нескольких кольчугах. Пусть дорого. Но своя шкурка ближе к телу и дорога хозяйке. Деньги, потраченные на образование и безопасность — зря потраченными не бывают. Факт.

Хельке работал день и ночь. Лиля познакомилась с его кузеном-парикмахером. Или — художником причесок, как это тут называли.

Подсказала идею нескольких причесок, рассказала про виды расчесок, бигуди, мелкую химию — и мужчина потер руки… Начать — здесь. И ехать в столицу. А с милой графиней переписываться! Она ведь расскажет еще что-нибудь интересное, правда?

Марсия, Лидия и Ирэна таки стали мастерицами. Хотя это влетело Лиле в пару золотых. И теперь девочки, глядя на Лилю благодарными глазами, вовсю тренировались на ее платьях. Пуговицы, карманы, вытачки, фасоны… Лиля могла поделиться. А девочки были рады каждой крупице знаний.

Попутно Лиля на пару с Хельке налаживала самогонный аппарат.

Получалось пока плохо. Технологии-то не те. Здесь подтечет, тут перегреется, там не охладится… Да и вместо самогона шла пока сивуха. Которую не стали бы пить и колхозные механизаторы. Но после пятой-шестой перегонки получалось что-то близкое к тексту. Плюс фильтрация через уголь. Плюс еще кое-какие маленькие хитрости самогоноварения. Что-то близкое к нужному уже вырисовывалось.

Ничего. Справятся. Легкий недостаток вкуса можно и замаскировать. Откуда тут знатоки истинно русской водки?

А еще…

* * *

Когда Лиля увидела на пороге парнишку-травника — подняла брови.

— Еще что пришел продать?

— нет, ваше сиятельство. С вами попроситься.

— И с чего ты решил, что тебя возьмут?

— Вы многих уже взяли. Почему не меня?

Лиля вскинула брови.

— А зачем ты мне сдался?

— Я отработаю, ваше сиятельство.

— Вот как? Рассчитываешь, что я возьму в свой дом человека, о котором ничего не известно?

— Я в дом не прошусь…

— А непринципиально. Что тебя отсюда гонит?

Парень долго мялся, но потом-таки рассказал.

Оказалось, что его бабка считалась ведьмой. А была на самом деле потомственной травницей. Вот так оказалось, что внучки бог не дал. Внука обучила. Но…

Мать у паренька была тоже травницей. А отец как бы не из благородных. Кто — паренек не знал. Но местный патер приглядывался к нему нехорошо. Могли и выгнать. И камнями побить…

Этого мальчишке не хотелось. И вариант с графиней, которая вихрем носится по городу, а еще неплохо разбирается в травах и по-доброму относится к своим людям…. Почему бы нет?

Патер Лиле не показался достаточно страшной величиной. И мальчишка, покраснев, признался.

Возраст же… ну есть у мальчика привычка — ему нравятся девочки. А когда ты девочке нравишься, как муж… рано ведь! Рано ему жениться… лучше в Иртон!

Это было уже ближе к истине.

Лиля подозревала, что есть и другие причины. Подумала — и отправила мальчишку собираться.

Надо только Лейфа попросить навести справки…

Но темного хвоста за парнем не тянулось. Не вор, не убийца, не ведьмак — что еще надо?

Сойдет. Тем более — Лиля неплохо разбиралась в травах, но ведь в родных, а не в местных! Тут-то будут и отличия… наверняка.

Скучать было некогда. Жизнь крутилась вокруг диким вихрем. И все туже затягивала женщина юбку на талии. Все больше надо было сделать до отъезда…

Закупить, рассказать, договориться…

Получившаяся водка повергла Хельке в шок. А спирт — еще больше. Он — горел.

Лиля попробовала бы проделать то же с нефтью, полученной от Али. Но змеевик было жалко. Один как-никак…

Второй стеклодув сделать отказался. Видимо, в отместку. Ну и черт с ним…

Лиля уже прикидывала, что она может сделать сама. Выходило много чего. Тем более, ей удалось сманить подмастерье и у местного кузнеца.

Что-нибудь коллективом да придумают. Деревенский кузнец, подмастерье, да еще и вирманский умелец — а объединить коллектив она сможет.

Эх, знать бы, как домна делается!

Но — нет. Нету таких знаний….

Так мало, так невероятно мало…

Лиля локти готова была кусать. Но толку-то с того? Все равно знаний не прибавится. Спасибо и за то, что есть.

В хлопотах и заботах прошла неделя.

И Лиля поняла, что надо ехать обратно. Или лучше — плыть. Лейф очень настаивал.

За Али она уже не беспокоилась. Мужчину можно было перенести на корабль. Нога заживала вполне удачно. И можно было не опасаться даже легкой хромоты. Основам массажа она его жен обучила (втайне рассказав про эротический). Судя по горящим глазам, рассказ оценили. Бок вообще радовал глаз красноватым шрамом. И никаого воспаления…

Али грозился приплыть в гости и попытался подарить Лиле полкило золотых украшений.

Пришлось отказаться.

Тогда купец произнес какую-то велеречивую благодарность — и обещал приехать с подарком. Лиля отмахнулась, намекнув, что лучше бы он с Хельке договорился. Хотя эввир и так своего не упускал. Лилю он обеспечил застежками на год вперед.

Закупленные химикаты были со всей осторожностью погружены на борт вирманского корабля. Но… Лиле-таки пришлось отказаться от идеи прокатиться.

У нее вдруг открылась сильная морская болезнь.

Лейф только на лодке ее покатал — а девушка уже поняла, что кушать ей — НЕ ХОЧЕТСЯ! В принципе и надолго.

Подумала — использовать это для похудения, но не решилась. Простите, блевать неделю — это не для нас. Тем более без всякого комфорта.

Мэр города заходил пару раз. Намекнул, что может быть, госпожа графиня соизволит присутствовать на балу…

Лиля уточнила — когда — и узнав, что в честь окончания ярмарки — согласилась.

Три дня ее не спасут, и так торопиться некуда. Если что в Иртоне разворовать хотели — уже разворовали. А вот продемонстрировать новые платья, прическу, серьги… прорекламировать Хельке… а почему нет?

К тому же ей в голову пришла идея веера.

Хельке решил, что это — золотое дно. И тут же принялся за изготовление. Пока — простенького. Из деревянной рамки и пергамента. Расписывала его сама Лиля. Получился гольный авангард — ну и ладно! Нам все пойдет!

Особенно под шикарное бело-зеленое платье…

Лиля так замоталась, что едва успевала на службы раз в два дня.

На торжественные — там вопрос другой. А на обычные — не было ни сил, ни времени.

Но высиживать там приходилось. Лиля относилась к этому, как к концерту. Послушать, подумать о своем, жаль, подремать не удавалось.

Кстати, можно бы гитару сделать…. Не Страдивари, конечно, но металлические струны плюс медиатор, гриф и корпус. Инструмент несложный, а звук….

Лиля едва смирила себя, напомнив, что играть толком не умеет. Так, лабала четыре песни и знала аж семь аккордов.

С другой стороны — здесь и того не умеют. Так что пришлось зайти и к местному столяру. И присмотреть у него кое-что нужное. Заодно подкинуть идею шкафа-купе. А почему нет?

Вещь полезная… а если еще и с зеркалом делать…

Одним словом, столяр тоже остался доволен клиенткой. И предложил заключить договор…. Если госпожа графиня не возражает и…

Госпожа графиня не возражала. Ни разу.

Деньги лишними не бывают.

Бал близился. Лиля приводила себя в порядок. Теперь у нее была приличная челка, завитые волосы, более-менее обработанные ногти, ухоженные руки, шикарное платье, пошитое девушками из белого шелка (куплен взамен розовых тряпок) с добавлением зелени. И чувствовала себя Лиля королевой.

Не смущало ее даже местное общество. И то, что самым благородным тут был барон. А остальные — так. Купцы, мастера… кого тут еще возьмешь? Парочка безземельных дворян и один ненаследный. Узнав об этом, Лиля поняла, почему ее не донимают визитами. Толку-то!

Ты к ней с визитом, а она тебя на фиг. Потому как не фиг.

Со свиным рылом в калашный ряд соваться не фиг. Не по чину графине с такой шушерой общаться! Вот никто и не лез…

Женщина не возражала. Ей еще хотелось протолкнуть сапожнику идею подметок и каблуков, но — потом. Лучше — потом. А еще разные виды обуви…. Модельной, на платформе… Шпильки!!!

Как же она по ним соскучилась!

Эх, как тут можно развернуться. Особенно если Хельке научится делать пряжки нужного размера.

Но пока его этим лучше не нагружать. И так хлопот по горло.

И ювелир с этим бы согласился. Всего и сразу не охватишь. А разбрасываться на многое… лучше сливочки снимать постепенно…

Вкуснее будет.

* * *

Ко дню бала Лиля была вымотана, как последняя зараза. Ни сил, ни желания двигаться. Ни-че-го.

Упасть, уснуть и видеть сны. Но идти пришлось.

Ехать.

Барон прислал за ней карету — и своего сыночка в качестве сопровождающего. Графине ж невместно появляться без сопровождения, а кто тут один из самых знатных?

Лиля возражать не стала.

Лучше сопляк с претензиями, чем тот же патер. Уж больно неприятно он на нее смотрел на службах. Такое ощущение, что она — икона и есть.

Не оставил идеи о переезде в Иртон? А там и в столицу?

А что…

Деньги у графини есть, а влюбленной бабой вертеть можно куда хошь.

Только вот Лиле все было параллельно. Все намеки уходили, как вода в песок пустыни.

Какая тут любовь, когда складки жира нависают? И сделать надо кучу всего?

Купить, определить, договориться, съездить, опять договориться…

Хорошо хоть инструмент кузнец ей сковал. И Лиля отдыхала душой, с удовольствием перебирала пилочки, щипчики, шпатели, здоровенную пилу для костей, несколько скальпелей… о да!

Мое богатство… моя прееееелесть…

Местные докторусы, как оказалось, были в этом отношении непросвещенными. И железом в тело человека не лезли. А уж про патанатомию — вообще молчим. Церковь проклянет.

Лечили травами. В крайнем случае — пускали кровь, отворяя жилы. Могли оттяпать ногу или руку. А вот до более сложных операций не додумались. По причине полного отсутствия стерильности.

Что толку, что ты пациенту что-то вырежешь, если он у тебя все равно помрет?

От инфекции?

Тут ведь даже еще до понятия «микроб» не додумались.

Дурная кровь — здоровая кровь.

Ланцет, щипцы для выдирания зубов и пила для оттяпывания конечностей — вот и весь набор «юного медика». Здорово, правда? Даже до клизмы еще не додумались. Слабительным баловались.

Мальчишка пытался говорить что-то куртуазное. Лиля оборвала его небрежным жестом — и опять погрузилась в свои мысли.

Да, сегодня она должна блистать новинками. Но в меру.

Пуговицы — можно. Ими уже Хельке занялся. А вот карманы — рано. Это для девочек.

Широкий палантин, придающий изящество — в тему. Но булавки — простите. Закалывают здесь пока все одной толстой иглой, никак ее не фиксируя — вот и закалывайте. А остальное вам пока еще жирно будет.

На поясе поблескивала золотая коробочка с благовониями. Хельке очень рекомендовал. И Лиля послушалась.

Веер свисал с запястья на изящной ленте. Локоны были короной уложены вокруг головы. Так, что видны были серьги. Тяжелые, яркие… Хельке по Лилиной просьбе, переделал ее изумруды под другую застежку. Эввир вообще собирался расширяться. Потому что купцы, распробовав перо и чернильницу-непроливайку, шли косяками… предложение просто не соответствовало спросу.

Хельке нанял еще четверых рабочих. Прикупил соседний дом под мастерскую — и все равно сбивался с ног. Едва успевая гравировать на каждом изделии свой цеховой знак.

Лилю он нежно обожал. И клялся наезжать в Иртон каждый месяц. Лиля едва привела его в чувство, сказав. Что тогда ему работать некогда будет. Так и проездит.

Сошлись на том, что ездить к ней будет племянник Хельке — детей ювелиру бог не дал. И племянник — Саймон Лейтц был преемником всего дела ювелира.

Лиле он, кстати, понравился. Не «юноша бледный со взором горящим» а этакий практичный хоббит. Даже по внешности похож. Невысокий, крепенький, кудрявый, глаза яркие, темные, волосы тоже темные.

И на графиню смотрел с деловым интересом. Воровать, конечно, будет, но два хороших человека всегда договорятся.

— ваше сиятельство…

Лиля посмотрела на парня недовольными глазами. Ну ЧЕГО еще?! Чего ты домотался?!

— Ваше сиятельство, я хотел бы еще раз принести вам свои глубочайшие извинения за недоразумение с вашей охраной…

Лиля взмахнула рукой.

— Мы с вашим отцом нашли общий язык, юноша. Можете больше не затрагивать эту тему…

Дарий Авермаль едва не взвыл от злости.

* * *

Сидит!

Сидит и в ус не дует! Мальдонаина дочь!!! Стерва!!! Гадина!!!

И все ей безразлично. Спокойная, равнодушная… словно королева…

Хотя выглядит она действительно… м-да…

Была — толстая тетка в розовом балахоне. Сейчас же… да, она все равно толстая. Но уже не настолько. И видно, что у графини зеленые глаза, шикарные золотые волосы и спокойная ясная улыбка. А про ее ум отец сыночку все уши прожужжал.

Да и платье как-то скрывает лишний жир.

Крупная, да. Но не безобразная туша.

Дарий зло ухмыльнулся.

Определенно, графиня — служит Мальдонае. Никак иначе такие изменения не объяснить.

Надо бы поговорить об этом с патером. Хотя…

Отец упоминал, что патеру графиня тоже нравится. Тот восхищается умом женщины и ее энергией. С другой стороны — она водит дружбу с эввирами, наняла на службу безбожников-вирман… обязательно надо поговорить с патером.

* * *

Лиля даже не подозревая о мыслях Дария, раздумывала о своем. И едва не пропустила момент приезда. Но не сплоховала. Изящно вышла из кареты, подобрав платье (уж если она из армейского уазика могла выйти, а не выпасть или выпрыгнуть…), оперлась на руку своего спутника и прошествовала к ратуше.

Разряженный в красное тип поклонился, распахнул дверь и провозгласил:

— Ее сиятельство графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Лиля величественно воздвиглась в дверях. И на несколько секунд замерла, давая себе возможность оценить местное общество — а обществу — осмотреть себя.

Отлично!

В обществе были десятка три мужчин — и столько же дам. Кто с женой, кто с детьми… Лиля довольно потерла лапки. Вот она — реклама. За отсутствием телевизора и топ-моделей — новинки будет представлять и рекламировать их создательница.

И Лиля поплыла вперед. В голове крутилось «Она прошла, как каравелла по зеленым волнам…». И почему-то пыталось заменить каравеллу на к о р о веллу. Видимо, от слова «корова».

Но разыграться комплексу неполноценности не дал барон Авермаль.

— Графиня! Ваше сиятельство! Вы сегодня ослепительны!

Склонился к пухлой ручке с брачным браслетом, еще раз пять восхитился ее красотой — и утащил представлять собравшимся.

Следующий час Лиля просто была нарасхват. Не хуже поп-звезды в захолустном Козловске. Ее буквально рвали на части. Сначала именитые мастера и купцы, которые кое-что уже прослышали про ее сотрудничество с Хельке и столяром, а потом их жены. Тех, правда, интересовала не столько Лиля, сколько прическа, украшения, платья…

Лиля специально надела все новое и интересное… а уж веер вообще оказался писком моды. Особенно когда Лиля чуть поиграла им, постреляла глазками из-за сложенного веера и показала, как правильно им обмахиваться, чтобы привлечь внимание к декольте. Или к лицу…

Дамы хищно потерли ручки.

Лиля и не сомневалась, что в мастерской у Хельке будет полный аншлаг. Ведь веер не может быть только один. И его можно делать из самых разных материалов. Не-ет… одним никак нельзя ограничиться. Такая новинка!

На пять лет у Хельке будет монополия. И они с эввиром даже договорились о клейме.

Хельке ставил свое — цеховое. Букву «Х» в окружении цветов. Но… когда ювелир предложил добавить к этому какой-нибудь знак Лилиан Иртон хотя бы и ее герб — Лиля откровенно опешила.

Это как?

Она еще не знает, что с мужем делать, а тут — клеймо? А если у нее что не так пойдет?

Нет уж, ничего связанного с мужем она делать не будет. Да и…

Вот представим — супруг увидит свой герб на веере. Или щетке.

Начнутся расспросы. И выяснится, что дражайшая мадам, вместо того, чтобы подыхать после выкидыша — жива, здорова и резко активна. Да еще и прибыль получает.

Насколько Лиля знала — здесь и сейчас жена считалась собственностью супруга. А такое понятие, как «личная фирма» вообще не принималось в расчет.

Что у тебя может быть личного, дорогая? Ты решила утаить капитал от супруга? А господь заповедовал делиться…

Девушка подумала. И решила — пусть ее символом станет крест. Обычный, красный крест. Как на машинах СМП. В память о той, прежней жизни и о родителях. Здесь такого символа не знали, знаком Альдоная считался круг — и Лиля этим воспользовалась. Хельке обещал поиграть с материалом — и выкладывать ее крест красным. Девушка предложила сердолик. И еще — клялся не упоминать о ней. Никогда и ни за что.

И тут Лиля тоже ему верила.

Пока она для ювелира — источник ценных идей. И ее надо оберегать. Холить и лелеять. А идей у нее много, на всех хватит…

Один самогон чего стоит. Если им начать торговать — это ж золотое дно. Лиля подумала — и предложила Хельке не называть самогон по имени производителя. И не указывать состав. А придумать особые кувшины с рисунком — и продавать его в нескольких видах.

Для медицинских целей — нет. Тут это не использовалось. А вот с добавками ягод, настоянный на тех или иных травах…

Вопросом оставалось название, но в памяти всплыли «Столичная», «Беленькая», «Белочка»…

Так и пошло. Чистый спирт — «Беленькая». Настойка на орехах «Белочка». Разных видов.

На ягодах — «Клюковка». Или там «Смородинка»…

Смотря на чем настаивать будем. Вот первооснова — та остается неизменной. Самогон. Чистый. Двойной перегонки. Но это Хельке будет гнать.

С помощью дво- и троюродных, братьев, племянников, свойственников… эввиры вообще крепко держались друг за друга. И неудивительно. Когда тебя резко не любят — начнешь тут своих ценить.

Программа вечера была проста.

Тусовка.

Ужин.

Танцы.

Тусовка для Лили прошла успешно.

Ужин не порадовал. Ибо жрать на ночь — не стоило. Но один раз… ладно уж! Все равно еще танцы впереди… сколько нажрешь, столько и потратишь… Так что Лиля отдала должное тушеному мясу в вине, хлопнула бокал местной кислятины и даже попробовала запеченное яблоко в сахаре.

Немного. Но обычно она себе и того после шести вечера не позволяла.

А танцы…

Хорошо хоть Лиля заранее шепнула барону, что не танцует. Дескать, супруг очень не одобрямс. Барон сочувственно покивал — и Лилю никто не приглашал. Ну не будет же она объяснять, что не умеет танцевать!