Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 3. Разбор полетов и залетов 2 page





— Графиня, так ведь деньги ж огромные плачены!

Насколько огромные, Лиля не знала. Но все-таки додумалась уточнить, где у нас (уже у нас, вживаться-то надо!) делают подобную ткань. Осторожно, недомолвками, намеками… хотя Эмме намекать долго не приходилось. Ох, не простым человеком была вдова Матти. Оказалось, что шелк (Лиля была в шоке — ЭТО — ШЕЛК!?) делают только в Эльване. И то — только на границе с Варийским Ханганатом. Видимо, отец расстарался. Прислал для доченьки. Владелец верфей все-таки человек богатый, да и редкости может себе позволить. После этого Лиля недрогнувшей рукой выделила три квадратных метра — на три платка самым усердно работающим женщинам. А всем остальным раздала медную мелочь. Оказалось — этого от нее тоже не ждали. Эмма смотрела очень укоризненно. Мол, лучше бы продуктами или еще чем…

Но дело было сделано.

Что приятно — под дурацкой обивкой оказались темные дубовые панели. Да, чуть мрачновато, но Лиля все равно распорядилась как следует отскрести их от пыли и натереть воском. Отполированные они выглядели намного лучше. А под толстым слоем соломы и грязи на полу — старинные каменные плиты. Кажется даже мраморные. Которые тоже стоило отчистить, чтобы они показали свою красоту. Да, мрачновато. Но все лучше, чем дикая розовая капуста.

Что-то у нее не получалось. Что-то шло не так. Но лиха беда начало.

Лучший способ похудеть — диета и упражнения.

Диету Лиля себе обеспечила.

Упражнения?

Уборка тоже очень подходит.

Отмывалось все, на что падал Лилин взгляд, а она носилась по всему замку. Бальный зал?

Открыть, проветрить, вымести пыль, выкинуть дохлых мышей.

Гостевые комнаты?

Пока закрыть. Пыль вымести, а так — черт с ними. Пусть стоят запертыми. Не нужно нам гостей.

Малый зал? Игровая? Дамская комната?

Ободрать все розовое и все тряпки. К черту!!! Кто такой черт?! Разновидность паука! Осторожнее болваны, порвете — головы поотрываю, не отдирайте, а осторожно вынимайте гвоздики… И мыть, мыть, мыть!!!

Вымывалось все.

Даже «туалет».

Кроме того Аля распорядилась поставить на заднем дворе стандартный армейский туалет типа сортир с буквами «М» и «Ж» — на три очка каждый. И заявила, что любой, кто справит нужду в доме, а не там — будет выдран как сидорова коза.

Подтвердить это ей пришлось в тот же день, когда она застала Питера на месте преступления. Грубо говоря, слуга просто мочился на стену.

Дубовую, кстати говоря! С резными панелями.

Женщина не стала поднимать шум. Или ломать парню кайф. Зачем?

Она тихонько отошла за угол… ну почти тихо, не с ее весом пока порхать пушинкой и отправилась к ребятам из охраны.

Стражники вернулись в замок и были весьма этим довольны. Так что когда Лилиан кивнула на Питера и сказала — десять плетей — спорить никто не стал. Хотя она потихоньку попросила бить так, чтобы не просекать кожу.

Не из милосердия.

Просто лечить придурка ей не хотелось. И так пришлось еще пару раз съездить в деревню, осмотреть ребенка. Но малыш поправлялся нормально, заражения не было, его мать смотрела на Лилю, как на икону…

И… Лиля не хотела идти на конюшню, наблюдать за наказанием… но пришлось. Все должны были знать, что баба сказала — баба сделала. И никак иначе.

Ей требовалось безоговорочное послушание. Пока его обеспечивал титул, плюс ее звание замужней женщины, ну и призрак графа на горизонте. Ребята с топорами и убедительными мышцами. Из старой стражи Лиля нашла только двух человек — остальные плюнули и просто откочевали отсюда по принципу — воина меч прокормит, а воин прокормит семью. Они вовсю муштровали новобранцев, когда выпадало свободное время, но и они, и Лиля отлично понимали — это капля в море. Только вот пренебрегать даже капелькой она не могла. Просто не могла.

— госпожа графиня…

— Эмма?

Лиля повернулась и улыбнулась женщине. Вот уж без кого она бы в жизни не управилась. Насидевшись в деревне Эмма с огромным удовольствием отряхнула навоз с юбок и взялась за дело. Она строила, командовала, ругалась, скандалила… Лиля могла бы и сама. Могла.

Но зачем?

Правильно — не организовать все самой.

Правильно — найти того, кто сделает это за тебя.

Эмме все это было в удовольствие. А Лиля еще и писала. Да, она контролировала работу, да, она ругалась, но по большей части она сидела в библиотеке и писала, разбрызгивая дурацкие грязные чернила гусиным пером. Все, что помнила из медицины. Потому что знания… если их не использовать, не повторять — они отмирают. Увы… Два дня. На третий она поговорила-таки с кузнецом. Симпатичный детина формата «шкаф ативернский» понял все с первого намека.

И после пяти минут рисования на земле даже согласился выковать ей несколько перьев. Если получится. Слишком уж тоненькая работа. Мол, попробую, госпожа графиня, только не велите казнить, ежели что не так. Уж больно работа тонкая, не по моим рукам. Аля подумала и кивнула. Попробуйте. Если нет — вы все равно нужны. Я просто найду того, кто справится.

А почему нет?

Металлическим пером писать удобнее. Спросом оно пользоваться будет. Еще надо бы чернильницу-непроливайку. А почему нет?

Не идеально, но в дороге, для купцов, моряков…

Кузнец идею понял и обещал попробовать сделать. Как только с перьями закончит и тоже в большом объеме. Это-то ему было по плечу.

Зачем?

Ну… надо же на что-то поднимать хозяйство. А гусиные перья, хоть и выглядят красиво, но писать ими — озвереешь. Вот как бы еще извернуться и патент обеспечить…

— госпожа графиня, прибыл пастер Воплер.

Тьфу!

Лиля быстро прошлась по своим воспоминаниям.

Пастер… вырисовывалось что-то очень смутное. Кажется, Лиля была твердо уверена, что солнце светит миру из ее… талии. Поэтому сама она к пастеру ездила не часто, предпочитая молиться дома. А тот… тот тоже не питал желания часто видеть такое сокровище. Тем более, что на церковь отстегивал Эдор — и сущие копейки.

А теперь, видимо, прослышав об отъезде управляющего, товарищ решил посмотреть на происходящее.

А если вспомнить опыт своего мира… Не только посмотреть. А то вдруг еще чего и поиметь удастся? Если баба-дура…

А вот в пастеры шли далеко не дураки. Любой священник по определению:

— образован на неплохом уровне для своего времени;

— подкован в богословии;

— умеет давить на психику, возможно даже обладает начатками гипноза, потому как верит в это всей душой;

— способен незаметно трясти информацию из прихожан.

Короче — крестец.

Общаться с ним долго нельзя априори. Расколет. Это для крестьян она графиня, пусть и с заездами на всю крышу — так они ее и видели-то раз в год! Для Эммы… ох, хитра дама…

А вот священник… но что же делать, что делать… надо бы его испугать, но не обидеть, никак не обидеть… потом-то он пригодится, обязательно…

— Ладно. Пусть ждет. Угостите его там чем есть…

— Вареные овощи, госпожа. Каша с мясом. Черный хлеб. Вы же приказали…

— Вот и подайте это, — Лиля фыркнула. В глазах Эммы плясали веселые искры. Ну да. Диету надо соблюдать. Посему на все вкусности был наложен строжайший запрет. Даже ключи от кладовки с провизией Лиля отдала Марте. Подальше от искушения. А то желудок твердо вообразил себя чем-то вроде бездонной бочки и требовал заполнения.

— а вы не переоденетесь, госпожа?

Лиля только вздохнула. Она сильно подозревала, что Эмма умнее, чем показывает. И ее очень интересуют странности в поведении хозяйки. Но…

Выгода!

Все упирается в выгоду!

Пока люди понимают, что с ней лучше, чем без нее — ей не дадут пропасть.

Но с пастером ссориться нельзя. Подозрений вызывать — тоже. Религия в средние века — это мощная сила.

Но и денег она ему не даст. Перетопчется!

Лиля сильно подозревала, что это как с цыганками — потом не отвадишь.

— Марту ко мне кликни. Или кого из девчонок, — женщина вздохнула и потопала в гардеробную. Выбирать самое откровенно дурачье платье.

Чтобы напялить все полагающееся, потребовалось где-то полчаса. Лиля нервничала, шипела на служанку и топала ногой. Чай, не богадельня, чтобы так копаться!

Итак!

Что требуется?!

Да выпроводить гада! Так, чтобы ему и возвращаться не захотелось. А что не переносят мужчины?

Скандалы, слезы и истерики. И плевать, какой там век на дворе. Психическая дура — в любом веке страшная сила!

Аля золоченной копной вплыла в гостиную. И впилась глазами в пастера Воплера.

Ну, что тут скажешь. Обычный мужчина. Не страшный, но и не красавец. Лицо простоватое. Но телосложение при этом неплохое. Руки вполне аристократические. М-да…

Либо чей-то отпрыск? Выучили и запихнули в глушь?

Память Лилиан Иртон отвечать отказывалась. Такие мелочи, как сельский священник графиню не волновали. Конечно, он же несъедобный.

Лиля еще пыталась вспомнить, а тело само выполняло все предписанное. Опустилось на одно колено, рука выполнила знак Альдоная…

— Благословите, отче.

Пастер неторопливо поднялся из кресла, подошел и положил руку ей на голову.

— Благословляю тебя, дитя света.

Интересно, руки он мыл? Хотя бы раз за неделю?

На этом церемония приветствия была закончена и обе высокие стороны плюхнулись по креслам. Лиля — грузно, пастер более изящно. И посмотрели на стол.

Тот откровенно не радовал.

На выскобленном до блеска старом серебре лежали гречневая каша с мясом, черный хлеб был нарезан ломтями, овечий сыр громоздился небольшой горкой. В большой супнице аппетитно пахли тушеные овощи.

Вполне приличный обед на Алин взгляд. Но пастер смотрел на это с отвращением.

— Дитя мое, до меня дошли странные слухи…

Лиля вздохнула. Крупные глаза наполнились слезами.

— Отец мой, это такая трагедия! Такая потеря для нас!!!

Слезу хлынули потоком. Стоило только подумать о родителях — и словно шлюз открылся.

Лиля жаловалась вслух на негодяя-управляющего, который бросил ее в трудный момент на потерю ребенка, на горе-мужа, который бросил ее здесь, на безденежье, на… да на все, включая плохой урожай репы… на десятой минуте пастер затосковал.

На двадцатой — ему явно стало грустно. Но Лиля не собиралась так просто его отпускать.

Нет уж. Ты у меня надолго сюда дорогу забудешь, гад. Пока сама не позову. Да и потом подумаешь. Лучше уж читай проповеди о женской дури.

Что-что, а истерики Лилиан Иртон всегда удавались. Аля просто использовала это в своих интересах. Стоит начать ныть, какая ты обиженная-покинутая-брошенная — и дело пойдет! Да еще как пойдет!

Весело, живо, с огоньком…

Лиля не давала бедняге ни поесть, ни встать. Ее натурально сотрясали рыдания, пастер попытался ее поднять, но добился только того, что Лиля скатилась на пол у его ног и осталась там, намертво вцепившись в рясу (ей же и нос вытереть можно). И скулила, ныла, выла, пока пастер не потерял всякое терпение и не кликнул прислугу.

Эмма влетела так, что Лиле стало ясно — подслушивала под дверью. И захлопотала вокруг Лили, причитая что-то вроде «Ой, божечки, до чего ж госпожу-то довели…». Марта и Мэри усугубили ситуацию — и пастер поспешил откланяться.

Стоило зеленой рясе скрыться, как Лилиан поднялась с пола, деловито отряхнулась и выставила за дверь Мэри. Мол, сходи, принеси водички умыться.

— Марта, хватит прыгать вокруг меня. Проверь кухню, пожалуйста. Эмма, милая, отправь кого-нибудь в деревню, проверить, как дела у кузнеца.

Нам нужно очень многое, а успеваем мы так мало…

— Госпожа, до осенней ярмарки мы успеть должны…

— Надеюсь.

И уже про себя.

Надеюсь, что пастер больше сюда не припрется. Но на всякий случай надо запустить утку, что я решила ограничивать себя во всем. Не могу обжираться, когда мои люди голодают.

Или что-то еще в этом духе.

Есть вещи, которые лучше не озвучивать. Окружающие целее будут.

 

* * *

 

Женщина идет по темному лесу. В первый раз ей было страшно. Сейчас же… ее ведет гнев. За своего птенца любая курица — зверь.

Вот и та самая хижина. И та самая поляна.

— Морага!

Голос женщины звенит гневом. И старая ведьма появляется из дома.

— Что ты сделала с госпожой Лилиан, гнусная шильда!?

На лице Мораги появляется удивление.

— Что с ней не так?

— Ты знаешь! Она стала совсем другой!

— Ты хочешь сказать, что я ее подменила?

— Нет! — служанка теряет напор. — Нет. Но она — другая…

— Она изменилась, да. — ведьма не знает в чем дело, но лучшая защита — нападение. И она атакует. — Но что ты хотела?! Она потеряла ребенка, была на грани смерти, насильственно вернулась к жизни! Кто бы остался прежним?!

Марта вздыхает.

— Моей девочке пришлось тяжело. Но… ты не понимаешь. Такое ощущение, что она осознает этот мир заново! Она ведет себя, как ребенок!

— Она и есть ребенок. Новорожденная. Вернувшаяся в тело душа. Что ты хочешь от нее?

— Она почти ничего не узнает…

— Но тебя она узнала?

— Да. Меня она любит по-прежнему. И даже сильнее.

— Ты ей сейчас больше, чем мать. Ты ее от смерти спасла. Ничего страшного в ней нет. Просто она сейчас как ребенок. И ты помоги ей.

Морага изворачивается, как может. Но Марта верит ей. Вздыхает.

— Может, ей еще как можно помочь?

— Только так. Говори с ней побольше. Рассказывай. Она все вспомнит. Но со временем. А сейчас — она побывала на пороге смерти. Пожалей девочку…

Марта уходит с полянки через час, утешенная и успокоенная. И первое, что она делает — от души отвешивает оплеуху сплетничающей про госпоже служанке.

— Помолчи, свистушка. Госпожа ребенка потеряла, едва не умерла, а ты только и знаешь, что языком молоть. Дура безмозглая!

Воспитательный метод оказывается достаточно действенным. Марта повторяет его еще несколько раз. И постепенно сплетни начинают стихать. Действительно, потеря ребенка, почти десять дней горячки, женщина едва выжила…тут кто хочешь поменяется. Да и вроде не так уж сильно?

Да, говорит непривычно. Да… в Иртоне многое меняется. Но вроде бы уж сильно не чудит? Голяком не бегает. Чужим богам не молится. На мужчин не бросается. А что управляющего выгнала — так и поделом ему, кровопивцу!

Сплетни не стихают, нет. Но переходят в иную плоскость. И теперь вместо удивления — сочувствуют бедной женщине, которая слегка тронулась умом от потери ребенка. А это уже намного лучше.

Ярмарка, леди!

Осенняя ярмарка!

Зерно, скотина, продовольствие… Раньше этим занимался Эдор, но — увы. Управляющего больше не было.

Поговорив с Эммой, Лиля решила ехать туда сама. Ярмарка должна была состояться в десяти днях пути на побережье Ирты. Там располагалась крепость. Там был порт. Там и проводилась ярмарка, на которую приплывали на кораблях и приезжали по суше.

Там продавалось все и вся. Домашняя живность, зерно, дрова, одежда, посуда, ювелирка… всего было просто не перечислить. Там же работал балаган, там же кормились разные скоморохи и шуты, там же было неисчислимое множество разных карманников и мошенников.

Лиля задумалась. Потом собрала старост всех деревень и поставила перед ними задачу.

И кто сказал, что люди в средние века были глупыми? Наверное тот, кто сам недалеко от питекантропа ушел. Лиля, например, не нашла особых различий между современными ей главами сельсоветов и местными старостами. Разве что от местных пользы было больше. Но глупыми… нет, глупыми их назвать было нельзя.

 

* * *

 

Они собрались в ее (вообще-то это был кабинет графа, но у нас же совместно нажитое имущество, так?…) кабинете. Лиля сидела в кресле, для старост принесли еще пять табуретов. Женщина хотела устроить круглый стол, но Эмма мягко отговорила. Мол, не ровня вы крестьянам-то, госпожа графинюшка, как же вы так… Пришлось уступить. Да и с угощением Эмма опять поступила по-своему. Выставила пяток кувшинов с элем и ломти ветчины с хлебом. Нечего баловать. Люди и того не видят. И поди не согласись. И Лиля исподтишка оглядывала здоровущих (и кто сказал, что раньше люди были мельче?) мужиков. Она в этом теле была не пушинкой. Но мужики были матерущие. Двое из них. Другого слова не подберешь. Не слишком высокие, нет, но с развитым плечевым поясом, пузатые, причем один не сильно меньше Лилиан, трое других тоже не слишком крупные, но жилистые и худые, словно вяленые ремни Да, тут на мясо не осталось, тут все в жилы и мышцы ушло…

Иан Лейг, Арт Вирдас, Эрк Грисмо, Шерл Ферни и Фред Дарси. Пятеро мужчин, с которыми надо было, кровь из носа, найти общий язык.

Надо. И Лиля играла радушную хозяйку. Оделась попроще. Выставила на стол все, что приказала Эмма. Не красны девицы. Разберутся.

Можно бы и просто приказать. Она могла бы. Но…

Люди хорошо работают, когда понимают свою выгоду. И никак иначе. Когда знают, что увидят результаты своего труда и смогут ими воспользоваться. Тогда ей простят все ее странности. Да и…

Она чужая в этом мире. Поэтому пусть действуют те, кто тут родился. Она же будет наблюдать, корректировать, финансировать, учиться!!!

Но мужики ничего есть не торопились. Говорить тоже. И Лиля, плюнув на конспирацию, взяла дело в свои руки.

— Здравствуйте, господа. Я вас сюда позвала, потому что дело наше плохо.

На пяти обращенных к ней лицах появилось задумчивое выражение. Оно и понятно. Хорошего от нее ничего не ждали. Женщина постаралась улыбнуться подобрее. Этакой ласковой улыбочкой гадюки. С чего начинает новый командир? Да с разноса! Вот когда все кругом виноваты — мигом шустрить начинают. А ты этак вздыхаешь — что б вы без моей мудрой руки делали, идиоты…

— Я так понимаю, что в наших деревнях, во всех деревнях, примерно тысяча двести людей. Считаем для удобства — полторы тысячи. Всего, с бабами, детьми и стариками.

Старосты молчали. Лиля тряхнула головой.

— В Леснавке, у вас, Иан — примерно триста человек. В Яблоновице у Арта — двести. В Ручейке у Эрка — триста. В Огневке у Шерла — сто пятьдесят. И у вас, Фред, в Буковице, тоже где-то триста человек. Дети, старики, женщины… Сколько из них переживут зиму?!

Вопрос был поставлен остро и жестко. Как лезвие ножа. И мужчины отводили взгляд от сверкающих зеленых глаз графини.

— Понятно. Сколько умерло в ту зиму?

— Да почитай человек сто, — прогудел вдруг Иан. — И в эту не меньше будет. Детишки с голоду мрут! Они первые! У баб молоко пропадает! Мужики не знают, чем скотину кормить! А если кормить, то сеять нечего! А если резать, то вообще край придет!

Уши у графини предательски заалели. Но сдаваться было нельзя. Лично она — не виновата. И она этого больше не допустит!

— А вы о чем думали?! Вы — старосты! Вы над деревнями старшие! И что!? Вы хоть раз ко мне пришли!? К графу!? Ну!? Или морду в бороду, язык в ж…у, а дома пусть дети подыхают с голоду, да!?

Лиля почти орала. Хорошо ей помнилось время перестройки. И мать, отмеряющая ложечкой гречку из выданного отцом пакета, чтобы хватило до следующего пайка. Потом глядящая на дочку — и добавляющая еще чуть-чуть. От себя отрывала…

Графиня Лилиан Иртон тяжело оперлась руками на столешницу.

— Вы — молчали. И терпели. Поэтому и сейчас потерпите. Послушаете, что я скажу. И начнем с земли. Земля пропадать не должна, согласны?

Чтобы изложить основы трехполья, Лиле потребовалось десять минут. Старосты, уже освоившись, переглядывались между собой. Главное — они поняли, что сразу же казнить их не будут. Но вспышка ярости тоже впечатление произвела. Видно было, что женщина едва удержалась. До сих пор на скулах желваки играли. Но рассказывала более-менее спокойно. И вот это было уже страшновато. Орать может любой. А вот смирять свой гнев…

— Зерна мало, — наконец заметил Шерл.

— Мало. Зерно мы купим на ярмарке. Что лучше будет — рожь или пшеница? Я предлагаю пшеницу. Поделим земли на две части. На одной половине высадим пшеницу. На второй — овес и ячмень. А через год расчистим еще поля. На них посадим пшеницу. Там, где сидела пшеница — опять посеем овес с ячменем. А поля из-под овса оставим отдыхать. Траву там посеем и скотину пустим. И так будем чередовать их каждый год. А если чего еще удастся купить посеять — посмотрим…

— У нас и овса почти нет, — вздохнул Арт. — А фрукты вообще перекупщикам по дешевке отдали. Лишь бы этот вупыр девчонок не забирал. У самого трое. Да пацанов двое.

Лиля вздохнула.

— На ярмарке нам надо будет закупить зерно. Скот. Хороший, подчеркиваю, скот. Не ваших ледащих коровенок, а нормальных коров.

— А кормить вы их чем будете? Духом небесным?

— В этом вы правы. На этот год корма придется закупать. А в следующем свои запасы будут. Теперь вот что. На этот год я всякую барщину и оброк отменяю. Но только на этот. Деньги буду собирать после следующего урожая. Скажу сразу — десятую часть от всего урожая. На тех землях, которые принадлежат мне и которые вы должны обрабатывать, в следующем году устроим пастбища. Пусть земля отдохнет. Теперь, что касается фруктовых деревьев. Эмма рассказала, что в основном все сады у нас в Яблоновице. Да, Арт?

— Да.

— И кто за ними приглядывает?

— Вся деревня по очереди.

— Угум. У семи нянек дитя в речке утонуло. Значит так. Выберете по две семьи на каждый сад. Лучше по три. И пусть они приглядывают за садом. За плохую работу — выпорю. За хорошую — если деревья гибнуть не будут, будут ухожены и присмотрены, урожай будет вовремя и правильно собран, буду платить по скипетру в месяц. По итогам месяца буду объезжать все сады и выплачивать деньги. Вопросы по садам будут?

Арт помотал головой. Еще бы, какие тут вопросы. Все просто, как ПМ разобрать.

— То же относится и к другим садам. Около Огневки и Ручейки. Дальше. На каждую деревню я планирую закупить несколько коров. И хотелось бы нескольких быков. Есть где их содержать?

Мужики переглянулись.

— Ясно. Коровники подновить, промазать, утеплить. Сама проверю. Хрен кто корову получит, чтобы она замерзла или волкам досталась. То же с козлятниками. Хотелось бы примерно по сто коз на каждую деревню. И с птичниками. На следующий год я хочу устроить в Ручейке рыбные пруды. Пруды у вас там и так есть. Надо будет их осмотреть, почистить, ежели что — и выпустим туда рыбу. Карпов, например. Хорошо живут. Дальше. И на каждую деревню надо бы штук тридцать свиней. Это из расчета, что пережить зиму. Сами понимаете. Коров резать нельзя, оставляем на развод. Коз — тоже. Молоко, опять же. Свиньи — те пойдут в дело. Пару десятков оставим на развод остальных все равно в зиму зарежем. И зерно. Посевное и на прокорм. Туда мы можем добраться без происшествий. Но оттуда пойдем караваном.

— госпожа, а деньги? — подал голос незаметный до того Фред.

Лиля кивнула.

— Корова стоит порядка восьми серебрушек. Свинья — где-то три. Это хорошая, молодая. Но мы поглядим. Может, лучше и поросят купить — и на откорм и на еду… Пока не знаю. Поглядеть надо. Подумать, прикинуть. Сейчас я на пальцах считаю. На ярмарке будет по-другому.

По прикидкам Лили, у нее была нужная сумма. Но в обрез. Но были и идеи.

Она нашла письма Лилиан Иртон — и теперь усердно подделывала ее почерк. Надо будет написать и отцу и мужу, что либо ей высылают денег, либо она приезжает в столицу. И хрен ее оттуда выставишь.

Пусть дорогой супруг расщедрится.

Еще у нее есть запас чернильниц-непроливаек. Если будет спрос… С перьями возникли сложности у кузнеца. А вот с чернильницами — уже у Лилиан. Слишком просто. Повторят моментально. И распространят. Она бы взяла свою прибыль, но это надо на больших партиях. А партий нету. Производственной базы нету. А уж как задать вопрос о патенте… Лечиться бы не поволокли!

А еще на ярмарке можно отлично продать ее платья. Все они дорогие, шелковые, расшиты где золотом, где жемчугом, и вообще, одно платье по размерам можно продать, как три! Еще Лиля собиралась взять с собой украшения. И если не хватит денег — заложить их или продать к лешьей матери. Люди важнее.

Тут дети с голоду помирают зимами! А она о какой-то бижутерии!? Да гори оно все ясным пламенем!!!

Когда в следующем году ее поместье начнет приносить доход, она все возместит. А пока…

Сельское хозяйство тем и славно. Не вложив — не получишь. А она не станет скупиться и дрожать над грошами.

Проблема была другая. Как доставить все купленное до дома?

Десять дней пути или даже больше — не баран начихал. Десять — это нормальным ходом. То есть на лошади. Или… километров тут еще не изобрели. И поди, тявкни, душа моя, о меридиане!!! А со скотом?! Песец!!! Сколько проходит корова в день? И как ее подбадривать? Сколько ковбоев нужно на стадо коров? Нужны люди, чтобы перегнать. Кормить в пути. А ухаживать? Охранять — что, на такое стадо желающих не найдется!? Ага, щас! Все святые срочно стали!!! Аж светятся! Да и здесь… надо все подготовить! Но организационные вопросы она предоставила решать старостам. Что. Как. Кого. Сколько. Кто захочет что-то получить — пусть поработает и руками и головой. А она заодно выделит самых трудолюбивых. Да и скот — не такой уж подарок. Отработать придется. Это мужиков повергло в грусть и они затянули песню о голодных детях. Жалобно и хором. Но на этот раз Лиля не сорвалась.

И мягко намекнула, что если у кого-то в эту зиму хоть один ребенок помирать с голоду будет — она разбираться будет с отцом семейства. Ибо — глуп, ленив или жаден. А ей такие не надобны, не велико богатство. Может, воронам сгодятся? Пусть потом папа с мамой за кровиночку с небо порадуются. Когда сияющими станут.

Детей она может и прокормит. Но их родителям никто не поможет. Кому трупы-то надобны?

Если кто хочет что-то получить на халяву — это не к ней. Самой на прокорм не хватает. А вот если кто захочет купленную коровенку оставить у себя, ударно поработав на ремонте замковых укреплений… Тут вопрос будет ставиться по-другому.

В итоге разошлись только к вечеру. И подали хорошую идею. Не надо тащить все добро по земле. По границе графства протекает речка Ирта. Сплавиться до нее — и вся недолга. А уж на родной земле их встретят. Но идти оттуда таким караваном… что же делать, что делать…

Вопросы тоже были. Где найти такое количество ладей. И почему вообще возле Ирты нет ни одной деревни, раз она такая судоходная?

Но старосты развеяли ее опасения. Общинное поле было таким местом, где закупались и капитаны ладей. Там с ними и можно было договориться. А почему нет деревни?

Так сельское хозяйство развивать нужно, а не тянуть последнее! Эти крестьяне — и то разбежаться готовы были. Старые бы деревни сохранить, а не новые устраивать. И поди, поживи у речки, если есть пираты! Это ж надо себя защищать. А оружие им брать в руки запрещено.

Лиля в последнее не особо поверила. Но задумалась. И решила поглядеть, что еще есть из оружия на ярмарке. В крайнем случае, можно наделать пращи. Пользоваться ими может хоть женщина, хоть ребенок, а вот прилетевший по голове булыжник никому здоровья не добавит. Будь ты хоть двустворчатый шкаф с три Лилиан размером. Факт.

Лиля с умилением вспомнила симпатичного дядю Петю, который и показал ей, как правильно делается это нехитрое оружие.

— Ты учти, Алька, — приговаривал он, подбирая ровные, один к одному, некрупные камушки, — самое простое, оно и самое действенное. Нож могут отнять. И пистолет — тоже. Патроны могут закончиться. А вот камней ты везде наберешь. Невелика ценность. Да и не найдешь камней — приспособить можно что угодно. Хоть бы и металлическую пуговицу. Тут главное руку набить.

Девочка слушает его, кивает, потом берет пращу — и взмахивает, подражая старшему товарищу. И тут же попадает себе по руке. Шипит от злости, но не ревет.

— Не спеши, мелкая, — ухмыляется в усы дядя Петя. — Научишься.

Лиля научилась. Она много чему научилась у отцовских сослуживцев.

Но поездка на ярмарку все равно стала для нее кошмаром.

Хотя бы потому, что пришлось ехать верхом.

 

Глава 4. Ярмарка, ярмарка, мы идем на ярмарку…

 

В первый день Лиля отбила все, что находилось внизу. Во второй — все, что не успела отбить в первый. И радовалась, что для нее нашлась подходящая лошадь. Симпатичный тяжеловоз по кличке Каштан принял кусок крепко посоленного хлеба и всадницу с одинаковым добродушием.

Про себя Лиля не могла такого сказать.

Если кто не знает, на лошадях надо уметь ездить. А вот если не умеешь — отобьешь себе все, что внизу. Или сотрешь. С Лилей произошло и то, и другое. И это еще при надетых трехслойных штанах — шелк, шерсть, кожа.

Date: 2015-07-27; view: 282; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию