Глава 18

—Мэгги—

Янервничала. Пофиг, яочень, очень нервничала. Я уставилась на свое отражение в зеркале и расправила юбку своего серого платья-свитера в миллионный раз, с тех пор как надела его. Явыгляделамило. Нояпытаюсьбытьмилой? Сексуальной, замечательной, или офигительно красивой, было бы намного лучше.

Но я застряла с милой.

Я никогда не была той, кто одержим своим внешним видом, как большинство девушек подростков. Меня устраивало это: «Бог даровал мне» и была с этим согласна. Но сегодня, по какой-то причине, я чертовски сходила с ума.

Это было даже смешно. Потому что я одеваюсь для человека, который уже думает, что я самая прекрасная девушка на планете.

Он был бедным, заблуждающимся дурачком.

Сегодня было «свидание». Мы с Клэем несколько раз разговаривали на неделе и не смогли согласиться, чем хотим заняться. Я не хотела, чтобы он попал в неприятности. Но он хотел сделать что-то особенное.

И я могла это оценить. Потому что это ощущалось как начало для нас. Наш первый шаг в сторону будущего, которое мы всегда хотели иметь. Наш шанс делать один шаг за раз, в правильном направлении. Господь знает, мы пропустили целую кучу ключевых моментов в прошлый раз.

Носейчасмыидем, анебежимкфинишнойчерте. И я была счастлива прогуляться.

Часть меня хотела, чтобы для нас это был первый раз. Чтобы у нас не было огромного багажа, который всегда щекочет наши умы нежелательными воспоминаниями. Я ненавидела приступ недоверия, который чувствовала в присутствии Клэя, и я абсолютно ненавидела гипербдительную тревожность, которую часто чувствовала от него.

Я настолько потерялась в блаженных муках воссоединения, что понадобилось несколько дней, прежде чем начала просачиваться реальность. Я старался не наблюдать за ним и контролировать его поведение. Но это было привычкой. И я ничего не могла поделать, но наблюдала за любым признакомтого, что он свернул с курса восстановления и снова лгал мне.

Это было не дружеское чувство дежавю, но привкус ужасных воспоминаний. И мне это ни на секунду не нравилось.

Но я буду ужасно наивной, если снова надену свои розовые очки. Но Клэй прикладывал все усилия, чтобы показать мне, что все изменилось. Нонасколькоизменившимсявсемоглобыть? Прошлонетакмноговремени. А учитывая, через что он прошел, рецидив, казалось, предопределен.

Дерьмово, что я об этом думала. Но я делала это.

Но сегодня я хотела пройти по дороге, которую Клэй так сильно пытался выстелить ради нас.

— Тывыглядишьмило. Большиепланынасегодня? — мама заглянула в мою комнату, мягкая улыбка на ее лице. Я напряглась, готовая пройти первое препятствие. Я взяла расческу, чтобы расчесать волосы и потянуть их с такой силой, что я вздрогнула. Просто потому, что я нервничаю, не значит, что должна наносить телесные повреждения. Что мне сделали мои бедные волосы?

— Да. Вообще-то, мам, у тебя есть минутка? — спросила я ее, стараясь контролировать дрожь в своем голосе. Мама, казалось, поняла мои опасения и зашла, чтобы сесть на мою кровать.

— Тебе, правда, надо убраться в этой комнате. Твой пол едва видно, Мэгги Мэй, — поругала мама, поднимая кучу одежды, и рассеяно начала ее складывать.

Я сглотнула густой комок в горле.

— Сегодня я иду на свидание с Клэем, — выговорила я спешно. Руки мамы успокоились, и она опустила их на одежду на ее коленях. По тому, как ее шея напряглась, я видела, она не была счастлива от этих новостей.

Но я отказываюсь снова от них что-то скрывать. Я отыграла роль скрытного подростка,и это лишь разрушило доверие родителей в меня. И это было не тем местом, где бы я хотела оказаться в ближайшее время.

— Мам?—решилась я, желая, чтобы она что-то ответила. Ее молчание лишь увеличивает нервный трепет в моем животе.

Мама сделала глубокий вдох и посмотрела на меня. Она казалась усталой и постаревшей, чем я ее помнила. Это я с ней сделала? Я ответственна за новые морщинки вокруг ее глаз и устало опущенный рот?

— Хорошо, — сказала она медленно, и я знала, мои глаза вылезли из орбит.

— Хорошо? — уточнила я, не совсем уверенная, что правильно ее расслышала.

Улыбка мамы была натянутой.

— Не тот ответ, который ты ожидала? — спросила она меня, убирая кучу одежды в сторону и опуская руки на колени.

— Ну, нет. Я ожидала чего-то более…вспыльчивого, — призналась я, осторожно глядя на нее. Кто была эта женщина, и что она сделала с моей мамой?

Мама похлопала по кровати рядом с ней, и я быстро присела рядом. Она откинула волосы с моего лица и погладила по щеке. Она казалась грустной и усталой, и как мой отец несколько недель назад, она казалась смирившейся.

— В чем смысл кричать и говорить, что ты не идешь? Ты останешься дома? Ты забудешь о Клэе? —спросила она, взяв меня за руки и легко держа их в своих.

Япокачалаголовой.

—Нет. Ябынезабыла, — ответилаячестно. Глаза мамы опасно заблестели. Язнала, слезыбылинеизбежны. Яненавидела, когдамамаплачет. Чувствовала себя бесполезной и виноватой.

— Я не хочу потерять все, что мы так тяжело восстановили между нами. Мы с твоим отцом любим тебя. Раньше, когда ты была с Клэем, мы были напуганы за тебя. Мы знали то, что у тебя с ним, закончится лишь разбитым сердцем. И я ненавижу, что мы были правы.

Мне было тяжело дышать, и мама обняла меня за плечи.

— Я знаю, если бы мы с твоим отцом были более открытыми. Если бы слушали, вместо того, чтобы осуждать, все могло бы обернуться по-другому. Но мы были так напуганы, что нашей малышке будет больно, что мы решили закрыться. Тыобижаланас. Мыбылитакзлы. Этобылоужасно. —Онаоперлась щекой на мою макушку, и я почувствовала, что расслабилась рядом с ней. — Ты не единственная, кто может измениться, Мэгги Мэй. Даже мы, старые американцы, можем выучить урок или два. И главное, что мы узнали—мы должны доверять тебе, жить своей жизнью. Ты будешь принимать собственные решения, и я лишь надеюсь, ты знаешь, что можешь говорить с нами. О чем угодно. —Она потянула меня за плечи, чтобы я снова смотрела на нее.— И я все еще боюсь за тебя, малышка. Потому что я не уверена, насколько сильно все изменилось для Клэйтона. Я знаю, сейчас ему помогают, и, может быть, он движется в правильном направлении. Но это был короткий период времени. Ты не можешь ожидать чудес сегодня вечером. А учитывая его борьбу, я бы не выдвинула тебя для другого раунда разочарования и страданий. Если ты действительно хочешь снова быть с Клэем, просто убедись, ты помнишь урок, который ты выучила.

Ее совет был логичным, и я могла лишь случать. Прежде, чемначалаобороняться. Преждечемразозлиласьнаеенамеки. Но после событий прошлых лет, я могла лишь принять ее слова и прислушаться. Что еще я могла сделать? Отрицание не очень хорошо сработало для меня в прошлом.

— Ясделаю, мам. Обещаю. Она поцеловала меня в щеку и поднялась.

— В каком часу он заедет за тобой? — спросила она. Я посмотрела на часы на тумбочке и поняла, как поздно.

— Должен приехать в течение часа.

Мамацокнула.

— Мыствоимотцомидемнаужин. Но, может,подождем, пока вы вдвоем не уедете. — Могу сказать, мама чувствовала себя очень некомфортно от идеи, что я иду на свидание с Клэем. Но я так же чувствовала удивительную любовь к своим родителям, что они были такими адекватными.

— Нет, поезжайте ребята. Но я думаю, может, я должна привезти Клэя после. Так что вы сможете провести немного времени вместе, должным образом узнаете друг друга. Знаю, в последний раз на это было не много шансов.

Мамакивнула.

— Мнеэтонравится. Ну, если ты в порядке, что мы уходим. Мы должны идти. Но будь дома к полуночи и не минутой позже.

Я улыбнулась, чувствуя, что мы скользнули обратно в более комфортную роль матери и дочери.

— Да, мам, — ответила я. Мама пыталась скрыть улыбку, указывая на меня пальцем.

— Ни минутой позже, — снова предупредила она, и я отсалютовала ей.

Яопустиласьнакровать. Этодействительнослучилось? Мне снова напомнили, какой удачливой я была, и как я поклялась себе, что ни позволю этого снова. Как легко было сказать это сейчас. Но глубоко внутри, я слишком хорошо знала, как пара красивых карих глаз и спутанных темных волос могут все разрушить.

***

К тому времени, как стукнуло семь, я мерила шагами комнату; ладони потели, волосы были в беспорядке. Я практически протерла дыру в ковре от моей бесконечной ходьбы. Можно подумать, я раньше никогда не была с парнем на свидании. Это было своего рода смешно, как я беспокоилась об ужине и кино.

Ноязнала, такмногозависело от этого вечера. Это решит за меня, способны ли мы с Клэем на отношения, не определенные его психическим заболеванием. Когда мы раньше были вместе, я была погружена в бурные эмоции, в которых он жил. Было легко потеряться во взлетах и падениях, шагах в сторону и обратно между нами.

Я провела так много времени, думая о возможностях спасти его, что все остальное переместилось на задний план. Но вот он здесь, месяцы спустя, и я не была уверена, что у нас осталось. Как мы создадим новые отношения, построенные на чем-то, кроме его перепадов настроения?

Была ли я мазохистской оттого, что практически скучала по суматохе? Потому что я знала, даже в центре нашего сумасшествия, что он нуждается во мне. Чтоонлюбитменя. Чтоябылавсем, чегоонкогда-либохотел. Теперь, янебылатакуверена. Мы обманывали себя, думая, что осталось что-то, на чем мы можем строить?

Конечно, притяжение все еще присутствовало. Но я беспокоилась, что глубина любви, которую мы чувствовали друг к другу, была просто симптомом кризиса, в котором мы оказались.

И смогу я когда-либо смотреть на него просто как на парня? А не на того, за кем я должна наблюдать как ястреб, чтобы убедиться, что он принимает свои лекарства? Сможем ли мы когда-нибудь иметь легкие и непринужденные отношения, как у других пар?

Я долго наблюдала за Рэйчел и Дэниелем, и то, что у них было глубоко в моих костях. Любовь, которая была бесспорна и непоколебима.

Мне просто надо дать нам время. Время, чтобы сориентироваться в неизведанных водах, в которых мы оказались. И я должна помнить, что с Клэйтоном Ридом ничего не бывает легко. Я просто должна решить, согласна ли с этим.

Я была так глубоко в своих мыслях, что едва услышала звук дверного звонка. Это случилось только тогда, когдагромко постучали в дверь, что я даже подпрыгнула. Позже будет достаточно времени для анализа. Сегодня мы с Клэем открываем заново все, что любим друг в друге.

— Ух…вау. Спасибо, — сказала я в абсолютном и полном изумлении. Клэй стоял на моем пороге в темных джинсах, узкой синей рубашке с воротником и черном шерстяном пальто, и протягивалсамый огромный букет роз, который я когда-либо видела. Очевидно, он проверил все требующиеся пункты на этом «свидании». Вплоть до зачесанных назад черных волос и страстного выражения лица.

В предыдущем воплощении наших отношений мы вроде как пропустили все эти вещи связанные со «свиданиями».

Где-то между приветствием и погружением с головой в драму, мы забыли об основах. Наша любовь во всех смыслах не была обычной подростковой. Мы прошли от нуля до миллиона без многого, как например походов в кино или неуютных ужинов в Applebee's, пока мы болтали о любимых группах и самых смущающих моментах.

Смотря на разодетого Клэя и почти робко стоящего передо мной, я поняла, как много мы упустили. Как в пылу нашей интенсивной и безумной любви мы забыли о самых важных шагах в любых отношениях…о первом свидании.

Я почувствовала возрождение ранней грусти из-за этих крошечных моментов, который мы не испытали вместе. Я сделала глубокий вдох и потянулась за розами. Улыбка Клэя была застенчивой и неопределенной, показывая мне, что он был так же невежественен, как и я, когда дело касается перезаписи нашей истории.

Было ли возможно вернуться к началу? Попытаться и переписать историю, которая уже стала определять нас? Изменить направление судьбы и увидеть, куда нас это приведет?

Я сжала охапку переоцененных цветов в руках и вздохнула в удивлении. Подняла палец и увидела ярко-красное пятнышко на кончике. Черт, я должна была понять, что там были шипы. Укус боли напомнил мне, что у нас долгий путь. Не важно, насколько красива упаковка, боль все еще была там.

И я не была уверена, сколько времени пройдет, прежде чем она уйдет. Или случится ли это вообще. Но я напомнила себе, что сейчас не время. Больбудетдляменя, чтобыподуматьобэтом…позже.

— Тывпорядке? — спросил Клэй, приближаясь ко мне. Я взяла палец в рот. Привкус металла был резким на моем языке. Я кивнула головой и отошла, прежде чем Клэй смог меня коснуться. Я положила цветы на столик за дверью и схватила сумочку. Присоединиласькнемунакрыльцеизастегнулапальто.

— Твоиродителиздесь? Я должен поздороваться. —Клэй заглянул в дом.

— Нет, они ушли. Но мне выделили очень строгий комендантский час до полуночи. В противном случае я превращусь в тыкву, — пошутила я. Клэй рассмеялся, явно испытав облегчение, что встреча с родителями отложена на другое время.

— Тогда ты готова? — спросил Клэй, его улыбка менее болезненная и более душераздирающая. Это та улыбка, когда может заставить девушку забыть обо всем остальном. Иоднажды, яэтосделала.

Былалияготова?

Черт, если я знала.

Но смотря на его выражение надежды, я знала, что могу лишь попытаться.

Я вложила руку в его протянутую руку, и легко сжала.

— Ведите, любезный сэр. Я полностью в вашем распоряжении, — ответила я, когда Клэй повел меня к своей машине. Вся его манера поведения, казалось, изменилась, как только мы оказались в машине и поехали по дороге.

Он был счастлив и беспечен, и да… наполнен надеждой. И я знала, что мне правда нравится этот взгляд на его лице. Я лишь желала, чтобы он мог остаться навсегда.

— Так куда ты меня везешь? — спросила я, возясь с радио, пока не нашла рок станцию, на которой играли Dandy Warhols.

Клэй усмехнулся.

— Ох, сегодня мы испытаем все клише старшей школы, малышка. Настоящий ужин, кино, затем может немного пообжимаемся на заднем сиденье.

Я наслаждалась его подшучиваниями, также как и его волнением.

— Вау, — выдохнула я. И посмотрела на него с напускной скромностью. — Это звучит просто идеально. —Рука Клэя опустилась на мое бедро, и все мое тело сжалось от его прикосновения. Мое раннее чувство неуверенности отошло в строну, одно было точно, притяжение, которое мы чувствовали друг к другу, было живо и здорово.

— Мы ведь не направляемся в «Красный лобстер», ведь так? — пошутила я, напоминая ему о глупом ужине перед Осенним Балом. В ту ночь он потерял себя и заявил о своих чувствах ко мне. Этобылапрекраснаяночь. Истрашная. УнастакибылосКлэем. Хорошее всегда настолько сильно переплетено с плохим, и было тяжело иметь одно без другого.

Лицо Клэя опустилось от воспоминаний, и я знала, напоминать ему о ночи, которая была полна потрясений для нас обоих, было не лучшей идеей. Но затем он, казалось, вытряхнул себя из темного места, куда начал погружаться и снова улыбнулся. И я выпустила вздох, не осознавая, что задержала дыхание, и почувствовала облегчение, что момент прошел без инцидента.

— Неа, не «Красный лобстер». Я сделаю все правильно, мы направляемся во «Вторник Руби».

Я рассмеялась, глубоко и по-настоящему. Клэй присоединился ко мне, и это чувствовалось хорошо. Мы вдвоем, вместе, наслаждаемся компанией друг друга.

Ресторан был забит, но нас почти сразу усадили в кабинку в атриуме.

— Потрясающа! Легкий доступ к закусочной с овощными блюдами! — сказала я с энтузиазмом. Клэй подмигнул мне, когда скользнул на место напротив меня.

— Что, ты не собираешься сидеть рядом со мной, как все эти старые пары? Мы можем слушать, как мы жуем, и смотреть на стену. —Япохлопалапоместурядомссобой,иКлэйхмыкнул. Мы вдвоем смотрели на пожилую пару в кабинке рядом. И да, они сидели рядом друг с другом. Не разговаривали друг с другом, более сосредоточенные на своей еде. Мы с Клэем снова посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Когда мы наконец успокоились, Клэй потянулся через стол и взял меня за руку.

— Это ощущается очень хорошо, Мэгс, — сказал он мягко, его глаза блестели. Я сглотнула, чувствуя, что переполнена разными эмоциями. Теми, которые можно описать лишь как граничащими с эйфорией. Я чувствовала себя на высоте, потому что нахожусь здесь с ним. Зная, что он никуда не собирается. Дар, который не потерян для меня.

Подошла официантка и взяла заказ на наши напитки, и мы снова остались одни. Клэй, казалось, успокаивался, смотря на меня. С кем-то другим, я бы чувствовала себя в высшей степени неудобно. СКлэемэтовызваложарвовсеммоемтеле.

— КакпоживаетРуби?— спросила я, делая глоток содовой. Клэй помешивал лед в своей воде, тыкая пальцем в лимон.

— Эх, ну, всепо-прежнему. Сегодняутромонапоехалавмагазин. Так что, это что-то, я думаю,— он звучал грустно, и я усиленно думала о том, чтобы произнести что-то поддерживающее.

— Ты просто должен дать ей время. Тынеможешьзаночьпережитьпотерюкого-то.Этодолгий процесс, — произнесла я тоном, в котором звучал опыт. Глаза Клэя остановились на мне.

И вот он, огромный, танцующий чечетку, в балетной пачке слон в комнате. Он требовал, чтобы мы признали его, но я была напугана, что как только эту коробку откроют, она выявит вещи, которые я хотела бы не знать. Но это была моя потребность снова отказаться. Это как удобная пара тапочек, которую мои ноги снова хотят надеть. Безумно, как то, что я нахожусь с Клэем, пробуждает все эти импульсы.

— Нет, я думаю, нет, — тяжело ответил Клэй. От продолжения слишком серьезного разговора нас спасло появление нашей официантки. После того как мы заказали еду, я в отчаянии хотела перейти на что-то легкое для желудка перед едой.

— Итак, я думала о том, чтобы сделать татуировку, — сказала я ему застенчиво. БровиКлэяприподнялись.

— Правда? Чтотыхочешь? — спросил он меня. Я порылась в сумочке и нашла ручку. Снимая колпачок зубами, я схватила одну из салфеток для напитков и быстро нарисовала символ. Он выглядел как однобокая, перевернутая «U».

Клэй притянул салфетку ближе и изучал ее.

—Что это?—он провел пальцем по месту, где прошлась моя ручка.

— ЭторунаУруз. Онадляисцеления, выносливости, смелости. Я нашла ее в книге, которую Руби дала мне несколько недель назад. Это просто, я не знаю, имеет смысл. Мне нравится, для чего она. —Яперевернуларукуикоснуласьчувствительногокожимоегозапястья. — Маленькую, вот здесь.

Клэй обвел пальцем изгиб моего запястья, потирая место, которое я указала. Я надеялась, он не думает, что я глупая. Но было что-то дающее силы е в этом символе. Будто выжигание его на моем теле, будет напоминать мне, что я обладала этими качествами, даже если их было трудно найти.

— Мне это нравится. Вообще, это звучит идеально. —Его пальцы покинули мою кожу, и я положила руку обратно на колени. Губы Клэя растянулись в улыбку. — Руби это понравится. Ты должна ей рассказать об этом. Черт, она, вероятно, захочет пойти с тобой, чтобы ее сделать.

Серьезность момента прошла, и я почувствовала, что вернулась на ровную опору.

— Да, может быть, я спрошу ее. Я думала сделать ее на свой день рождения.

УлыбкаКлэясталабольше.

— Этобылнамек? Пытаешься убедиться, что я не забыл о твоем дне рождении? — пошутил он, и мое лицо покраснело.

— Нет, правда. Я просто сказала, — заикалась я, чувствуя себя идиоткой.

Клэй подтолкнул мою ногу своей.

— Будто бы я мог забыть о твоем дне рождении, — произнес он тихо, и мои внутренности задрожали от мягкого взгляда в его глазах.

Мы ели наш ужин и разговаривали. Обо всем и ни о чем. Мы, казалось, достигли негласного понимания оставить тяжелые проблемы на потом. Прямо сейчас, мы просто наслаждались компанией друг друга. После того как Клэй оплатил счет, мы выскользнули из кабинки и он помог мне надеть пальто, его руки задержались, когда он надевал его мне на руки.

— Готова ко второй части нашего стереотипного нормального свидания? — спросил меня Клэй, после того как мы пристегнулись в его машине.

— Веди! Я готова к большему безумству клише свиданий.

И мы это и сделали. Мы смотрели фильм, выбирая беззаботную комедию, от которой мы оба лопались со смеху. Разделили упаковку попкорна и игриво боролись за упаковку Milk Duds. Клэй все время держал мою руку, медленно поглаживая подушечкой большого пальца кожу между моим большим и указательным пальцем. К счастью, это было так просто.

Мы увидели нескольких ребят из школы, и я знала, они наблюдают за нами, будто мы животные в зоопарке. Но даже это не могло испортить наше хорошее время.

После фильма, у нас все еще был час, до того как мне надо будет возвращаться домой, так что Клэй отвез нас за город. Я не знала, куда он везет нас, пока мы не выехали на маленькую грязную дорогу. Он выключил двигатель, как только мы прибыли в пункт назначения, и я повернулась к нему, тыкая пальцем в его грудь.

— Никакогоплаваниясегодня,мы отморозим свои задницы, — предупредила я, и Клэя поднес мой палец к своим губам.

— Никакого плавания. Гипотермия (прим.ред. переохлаждение) не была частью моих планов на сегодня, — ответил он, тон его голоса стал решительно соблазнительным. Хммм, что именно он планировал для меня сегодня? Если это включает в себя его руки и язык, тогда я готова была пустить план в действие. Он открыл дверь машины и обошел ее, чтобы открыть мою. Вылезая, я потирала руки, чувствуя ночную прохладу. Клэй вытащил толстое одеяло из багажника и постелил его на землю. Он потянул меня рядом с собой, и я попыталась не задрожать, когда холодная земля просочилась сквозь одеяло.

— Ты знаешь, это точно не согреет, — я старалась не хныкать, но я начала дрожать.

Клэй обнял меня руками и обернул одеяло вокруг нас. Уперся холодным носом в мою шею.

— Так лучше? — прошептал он, и я кивнула. Больше я не чувствовала холод. Чем дольше он так держал меня, у меня не было жалоб.

— Спасибо за замечательную ночь, — произнес Клэй в мои волосы, целуя уголок моего уха. Я расслабилась с ним, откинула голову назад, чтобы посмотреть в чистое ночное небо.

— Никогда не думала, что мы окажемся здесь, — заметила я тихо. Захват Клэя усилился.

— Ятоже. Номыздесь. И я чувствую, что, может быть, все остальное стоило этого. Если это привело нас обоих сюда. —Я чувствовала его пальцы в своих волосах, и на этот раз, когда я задрожала, это было связано с моими измученными гормонами, чем с холодным воздухом.

— Я правда скучала по тебе. Меня убивало, что я не могла поговорить с тобой. Незнала, какты,— яповернуласькКлэю. —Я хочу иметь возможность спрашивать, как у тебя дела. Принимаешь ли тывсеещесвоилекарства. Работаетлитерапия. Я хочу знать о твоем времени во время лечения. Хочу задать тебе миллион и один вопрос, но буду честной с тобой, я боюсь. Предполагаю, потому что беспокоюсь, что не нуждаюсь в ответах. Вероятно, это звучит ужасно неприятно, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я чувствую.

Не могу поверить, что сказала все это. Но что-то в том, чтобы быть здесь с ним вот так, нажало на мою кнопку честности, и я не могла сидеть тихо и притворяться, что эти мысли не крутятся в моей голове. Клэй пробежал рукой по своим волосам, верный признак, что он нервничает, и он не уверен.

–— Я хочу ответить на твои вопросы. Яправдахочу. Хочурассеятьвсетвоистрахи. Но в то же самое время, я беспокоюсь, что приведу нас обратно к тому месту, где мы были раньше. Когда все касалось лишь меня и моих проблем. Вэтотразянехочуэтогодлянас. Этонесправедливопоотношениюктебе.

Сжимая одеяло вокруг себя, я скольжу к нему на колени, мои ноги обхватывают его, и я обнимаю его за грудь. Прикладываю щеку к его сердцу, и могу слышать, как быстро оно бьется. Прошлыйопытговоритмне, чторазговоробэтомможет привести к потенциальному кризису. История Клэя показывает, что он был очень восприимчив к обсуждению его психического заболевания. Но если мы оба серьезны насчет того, чтобы быть полностью открытыми, тогда я не могу ходить на носочках вокруг больших проблем.

— Но Клэй, если мы не поговорим об этом, ничего не изменится. Мы с тобой провели слишком много времени, игнорируя то, что происходит. Мы не может сделать это снова, — умоляла я.

Я почувствовала, что Клэй сделал глубокий вдох, его тело поднялось и опало с ним. Его пальцы сжались в кулаки, пока он держал меня. Это был важный момент. Для нас обоих. Отрицание и недоверие слишком долго характеризовали наши отношения.

Ничто, лишь полная честность будет приветствоваться с данного момента.

— Этотяжело. Каждыйдень, каждуюминуту, этоборьба, — началон. Я села так, что могла смотреть на него. Он смотрел в сторону, его челюсть сжата.

— Когда меня приняли в центр «Грэйсон», я был в беспорядке. После всего, что случилось в Северной Каролине, я не мог ясно соображать. Мои мысли были такими испорченными, что в первую ночь там, я попытался выбраться через окно.

Я бы хотела быть удивлена его откровением, но это не так. Я слишком хорошо помнила, в каком он был состоянии, когда я оставила его в больничной комнате, в руках двух людей, которые не любили его, хотя это была их работа — поддерживать его.

— Конечно, меня поймали. Я провел пять дней на каких-то тяжелых транквилизаторах. Меня держали онемевшим и безэмоциональным, пока я не оказался в состоянии справляться с проблемами. Ты знаешь, что находишься в плохом месте, когда слюна покрывает твое лицо, потому что ты там так долго, — Клэй съежился, и я побледнела.

— Ну, это действительно ужасная картина, — пробормотала я. И я думала, был ли это фильм «Остров проклятых» и электрошоковая терапия, и пациенты, которые бродят в длинных белых халатах.

Клэй невесело рассмеялся, прежде чем вернуться к своей истории.

— Меня кололи так много, мне казалось, что какой-то научных эксперимент прошел неудачно, но меня это не волновало. Я перестал беспокоиться о себе. Я ненавидел родителей, ненавидел себя, ненавидел персонал, моей единственной мыслью было выждать время, пока я не смогу уйти. И я знал, как только это случится, что я смогу убедиться, что закончу то, что начал в той комнате мотеля.

Моесердцебарабаниловгруди. Это именно то, чего я боялась. Это было все, чего я боялась за него, когда родители увезли его. Знать, что он был один и страдал, это как нож в моих внутренностях.

Я осторожно смахнула слезы, которые тихо капали по моим щекам, проверяя, что он не видит, как сильно его слова ранят меня. Я знала, если бы он увидел, он бы замолчал и не говорил об этом. И я не хотела этого, даже если его история разрывала меня на части.

— Но в какой-то момент, все изменилось. Я не уверен, что именно произошло. Может, это было новое лекарство. Как только меня сняли с Лития и начали давать Тегретол, я начал чувствовать…ну, точно не лучше, но больше не испытывал перепады контроля. Дерьмоваявещьвтом, чтояпотерялманию. Ядосихпорскучаюпоней. Мне нравилось, каким я был человеком, когда был на вышине,— он звучал почти задумчиво, когда говорил об этих маниакальных перепадах. Я не понимала, как он вообще хочет чувствовать это, но не произнеслаэтого. Правда в том, что я никогда не понимала ничего из этого. Я могу лишь слушать и поддерживать его.

— Но ты все еще принимаешь свои лекарства, верно? — я должна была спросить. Отказ принимать свои лекарства был нашей самой большой проблемой. Он нуждался в них. Он не мог без них функционировать. Не уверена, что будет день, и я не буду переживать, принял он их или нет.

Клэй встретился со мной глазами, они прожигали меня.

— Да, Мэгги. Я не пропустил ни таблетки, с тех пор как начал принимать Тегретол. Клянусь тебе, я не сделаю этого с собой снова, — сказал он твердо и с полной убежденностью. Узел в моем животе немного ослаб.

Клэй провел руками вверх и вниз по моей спине, будто это действие успокаивает его. Я знала, ему трудно говорить об этом.

— Я знаю, перестать принимать лекарства — это не вариант. Я должен принимать их каждый день всю свою жизнь. Всетак, каконоесть. Думаю, ясмирилсясэтим. Или, покрайнеймере, япытаюсь. —Ритмичные движения его руки продолжились, и я пыталась расслабиться. Но я была слишком сильно натянута.

— Рада это слышать, — сказала я ему, и он послал мне маленькую улыбку, но не ответил на мое заявление.

— Доктор Тодд сказал, что иногда надо сменить свое лекарство множество раз, пока ты найдешь то, что работает с химией твоего тела. Мне повезло, что я нашел то, что работает для меня так быстро. Потому что период метода проб и ошибок ужасен. Я видел это из первых рук у других пациентов. Онибылинесчастны.

— ДокторТодд? —спросилая.

Клэйкивнул.

— Да, Доктор Тодд. Он был моим терапевтом в Грэйсоне. Он довольно клевый. Он первый мозговправ, который заставил меня почувствовать, что у меня есть шанс справиться со всем. Он просто…понял меня, ты знаешь?

— И твой новый терапевт, какой он?

Клэй пожал плечами.

— Он милый. Он мне нравится. Он и доктор Тодд сейчас тесно сотрудничают, так что это здорово. Он другой, но я думаю, у нас все нормально.

Я испытала облегчение, услышав это. Клэй ухмыльнулся мне, и я вопросительно приподняла бровь.

— Вообще-то, он предложил привести тебя на одну из моих терапий, — произнес он, удивляя меня.

— Меня? Почемуонхочетувидетьменя? — пискнула я. Я знала, Клэю тяжело было это сказать, но я была обеспокоена мыслью, пойти на терапию. Разве мы ни были слишком молоды для парной консультации?

Клэй засмеялся.

— Это то, что я сказал. Но он сказал мне, что для нас это будет хорошо, поговорить о наших отношениях, убедиться, мы не вернемся к старым шаблонам. Они оба, Шэймус и доктор Тодд хорошо осведомлены о том, как ты важна для меня, и они хотят убедиться, что то, что между нами, это здоровые отношения. Длянасобоих. Легкозадвинуть свои чувства на задний план. Язнаю, тынапуганатем, черезчтояпрошел. Но мы должны пройти через это как равные. Это не может быть только обо мне.

Что я моглаответитьна это? Он всегда был удивительно глубоким и самосознательным. Но его неспособность изменить или контролировать свое поведение вызвало неизмеримый ущерб. Тем не менее, он был здесь, одно учреждение осталось позади, произносит слова, которые я никогда не думала услышать. Я не была достаточно помешанной, чтобы думать, что он теперь исправился. Я знала, это был непрерывный процесс. Но то, что он клал к моим ногам—это возможность разделись с ним его исцеление.

Что-то, что он отрицал, когда ушел.

Что-то, за что я знала, уцеплюсь, чтобы иметь шанс что-то сделать.

— Конечно, я пойду с тобой. Я сделаю все, что убедиться, что ты счастлив и здоров. Яхочу, чтобыунасвсесработало. Яхочу, чтобыэтопродолжалось. Просто дай мне знать, когда, и я здесь, — пообещала я.

Клэй взял в руки мое лицо и взгляд в его глазах заставил меня чувствовать себя сентиментальной.

— Ты самый бескорыстный и потрясающий человек, которого я когда-либо встречал, Мэгги Мэй Янг. Не знаю, что сделал, чтобы тебя заслужить. Я буду стараться каждый день, чтобы убедиться, что я достоин веры, которую ты вкладываешь в меня.

Я наклонилась и коснулась своими губами его. Он пробормотал что-то в подтверждении и взял меня рукой за шею, пока другой обвил меня за талию, притягивая ближе. Я была прижата к нему, наши рты двигались друг против друга, и я не могла игнорировать покалывающее тепло, которое ползло по моему телу.

Когда его язык коснулся моих губ, я раскрыла их без сопротивления. Наши языки переплелись вместе, пока мы пожирали друг друга. Я схватилась за его рубашку, одеяло упало с моих плеч и его руки опустились вниз по моему телу.

Его пальцы стеснительно остановились у подола моего платья, который задрался на моих бедрах, и едва прикрывал мою нижнюю половину. Как легко будет перейти обратно к физической стороне наших отношений. Когда все остальное было сумасшествием, это было единственным, что всегда имело смысл. Когда наши тела соединяются, это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо знала. Я могла чувствовать, как сильно Клэй хочет меня. Это тесно прижималось между моих ног, когда я извивалась на его коленях. Он застонал, сильно и чувствительно в глубине горла, его пальцы впились в мою плоть, единственным препятствием являлись мои тонкие колготки.

Но как только мы двинулись туда, где я хотела быть, Клэй отстранился. Его глаза были крепко закрыты, и его дыхание неровное. Мое сердце барабанило в груди, и я должна бороться с собой за контроль. Я хотела его. Больше чем кого-либо.

— Мэгги, — мое имя вылетело, как стон, и это завело меня. Я снова прижалась к нему, готовая вернуться к тому, где мы так резко остановились.

Клэй опустил руки на мои плечи, и я подумала, он собирается притянуть меня ближе, но вместо этого он оттолкнул меня от своего тела.

— Мы не можем. Еще нет. —Он открыл глаза, которые были тяжелы от желания, и я знала, он лишь на половину имел это ввиду.

Я моргнула в замешательстве.

— Что? Почему? — я ненавидела то, как жалобно я звучала. Мое тело гудело, и я так отчаянно хотела быть с ним. Каждым возможным способом.

— Яхочутебя. Яхочуэтого. Таксильно. Номынеможем. Не тогда, когда всё еще такое неустойчивое. Пожалуйста, просто дай мне немного времени. Я хочу, чтобы все было идеально для тебя. Я хочу быть парнем, которого ты заслуживаешь. Простопойми, когда мы снова будем вместе, это будет замечательно и прекрасно, и моя голова будет в месте, где я знаю, что смогу дать тебе все, чего ты захочешь.

Я соскользнула с его колен, стараясь не вести себя как раздражительный ребенок.

— Японяла. Явпорядке. —Какая ложь. Я чувствовала, что меня абсурдно отвергнутой.Я всегда была агрессором в наших физических отношениях. Предполагаю, я надеялась, на этот раз, мне не придется это делать. Это было глупо и незрело, но когда ты в запале момента, лишь для того, чтобы твоему телу отказали в том, чего он так сильно хочет, тяжело логически посмотреть на вещи.

— Мэгги. Пожалуйста, несмотритакнаменя. Я люблю тебя. Ничего в этом мире я не хочу больше, чем заняться с тобой любовью. Но давай сделаем все медленно. Ожидание сделает это лишь лучше. Длянасобоих.

Труднобылообижатьсянаегомольбы.

Я опустила голову на его плечо, повернувшись лицом в его рубашку, и поцеловала местечко у его сердца.

— Хорошо, — тихо ответила я. Клэй прижал меня поближе к себе и мы молчали. И на данный момент, этого было достаточно.