Амнезия и промежуточное состояние

Но взгляните, через что только не пришлось пройти душе для того, чтобы родиться! Из предельного Единства, ясного света вездесущей Дхармакайи, через тонкое состояние Самбхогакайя, божественное и озаряющее блаженство, через грубо-рефлективную ментальную область стадии Сидпа, и, наконец, — в грубое тело и плеромное возрождение. Через все это. И индивид был всем этим. В опыте Бардо он начал свой путь как Бог, а закончил как тифон. Он не может вспомнить ни единой вещи из того, что происходило в промежутке...

Вот что происходит: мы видели, что на каждой стадии инволюции душа конструирует самость-заменитель и мир-заменитель. Причинное (если рассматривать его отдельно), тонкое, ментальное и телесное создавались в качестве замещающих образований, чтобы самость представала бессмертной, богоподобной, вечно сущей и космоцентрической. Но на каждой стадии эти заменители, в конце концов, терпели неудачу, и самость, — в ужасе от угрозы своего собственного исчезновения, — не принимала смерть своих заменителей, а просто замыкалась в себе и отступала в испуге. «Переход от одного бардо к другому, — пишет Эванс-Вентц, — аналогичен процессу рождения; индивид приходит в себя из одного обморока или транса, потом из другого, пока не заканчивается третье [и последнее] Бардо...» [110]. Поэтому индивид «представляется движущимся вспять [то, что мы называем инволюцией или трансформацией вниз], шаг за шагом, во все более и более низкие состояния сознания» [110]. Поиски Целостности такими способами, которые ей препятствуют, побуждают индивида создавать для себя все более жесткие, узкие и ограниченные формы самотождественности. Индивид, ищущий Атмана такими способами, которые его заведомо предотвращают, вынужден создавать заменители, которые содержат все меньше сознания и все меньше. Так создается спектр сознания.

Но поскольку каждую из этих «ступеней нисхождения» сопровождает обморок беспамятства, то вся их последовательность становится бессознательной — не разрушается, не устраняется, не упраздняется, а именно делается бессознательной. Это означает, что все высшие уровни присутствуют, но просто забыты (или, если хотите, в случае инволюции было бы уместно говорить о вытеснении высших уровней или об их насильственном экранировании от осознавания).

И легко понять, что результатом всей такой последовательности забывания является фоновое бессознательное. Все высшие состояния бытия пребывают свернутыми и заключенными в фоновом бессознательном новорожденного. Они пребывают там в результате инволюции и существуют как некий недифференцированный потенциал. Развитие или эволюция является развертыванием свернутых структур, начиная от самой низкой и вплоть до высочайшей: от тела к уму, а затем к тонкой и причинной структурам.

Мы уже поняли, что в эволюции каждая из этих структур возникает в качестве замещающего удовлетворения и отбрасывается, как только перестает удовлетворять. И теперь мы можем видеть, что все они появляются в эволюции в качестве заменителей потому, что каждая из создавалась в качестве заменителя в процессе инволюции. Самость может снова восходить по этой инволюционной цепи заменителей, только если испробует их все, найдет каждую из них неудовлетворительной, примет ее смерть и тем самым трансцендирует ее — то есть будет делать все то, от чего она отказывалась в процессе инволюции. Но самость заново развернет цепь бытия только до той точки, в которой она примет замещающие удовлетворения (телесные, ментальные, тонкие, или причинные заменители) в качестве удовлетворительных. На этом частном уровне возникает инцест самости, она принимает его суррогаты за реальные вещи, ее Эрос одерживает верх над Танатосом, она не станет подвергаться тревоге разделения из-за трансценденции этого уровня и умирании для него, и следовательно, эволюция полностью останавливается (в этой жизни). Самость в этой своей жизни приблизилась, насколько смогла, к Первоисточнику (при этом все еще воображая, что она и есть Источник). В состоянии Бардо, после своей физической смерти, она будет потом инволюционировать до той стадии, до которой она эволюционировала. Высоко эволюционировавшее существо полностью избежит инволюции вообще: на первой же стадии Ясного Света эта душа останется Единством, останется Ясным Светом, — она не скорчится перед лицом Бога, не отшатнется от объятий вечности; и, отказавшись создавать какие бы то ни было замещающие субъекты и объекты, никогда не родится снова в качестве отдельной самости (хотя может избрать для себя новое рождение в качестве тулку, аватара или бодхисаттвы, — ведь окончательное просветление ждет только тех, кто дает обет не «уходить», пока не освободятся все).

Но вернемся к новорожденному: поскольку все глубокие структуры различных уровней — грубого, ментального, тонкого и причинного — уже существуют как потенциальные возможности в фоновом бессознательном, их нужно не создавать, а только вспомнить. Они были свернуты при «обмороке» души и забывании, и теперь разворачиваются в процессе осознавания и вспоминания. По мере того как вспоминаются (через посредство Агапе) сами глубинные структуры, происходит их заполнение соответствующими поверхностными структурами за счет событий, происходящих в этой области сознания и в этой жизни. Как мы говорили, глубинные структуры вспоминаются, а поверхностные выучиваются (естественно, с немногими исключениями — специфические воспоминания прошлого воплощения представляют один из примеров вспоминаемых поверхностных структур).

Это развертывание или последовательное проявление все более высоких форм в глазах психолога выглядит как возникновение высшего «из» низшего — многие так и пытаются его определить: «эго» якобы происходит из Ид, ум — из условных телесных рефлексов, душа — из инстинктов, человек — от амебы. На самом же деле, высшее приходит вслед за низшим и выделяет себя из него, но не происходит из низшего. Сейчас всем известно, что на каждой стадии развития или эволюции возникают элементы, которые невозможно объяснить исключительно в терминах предшествовавших стадий. Пиаже очень четко высказался на этот счет [297], ту же позицию занимает Полани [298]. Невозможно логически, онтологически или метафизически вывести высшее из низшего. Высшие формы могут возникать потому, и только потому, что они были поначалу свернуты как потенциальные возможности в низших формах, и в ходе эволюции просто выкристаллизовываются и дифференцируются из них. Именно это имел в виду Ауробиндо, когда говорил: «Поскольку Сознание [предельный Брахман-Атман] ответственно за сотворение мира, оно должно быть не просто состоянием знания, но силой знания, и не только волей к свету и видению, но и волей к власти и труду. И поскольку ум тоже сотворен из него [Атмана], то ум должен быть развитием за счет ограничения этой первичной способности и этого... высшего сознания [это «развитие за счет ограничения» как раз и есть инволюция]» [306]. Тогда эволюция — это вспоминание пути инволюции и обнаружение заново высших форм, которые были облечены в низшие во время бегства самости от Бога.

Таким образом, эволюция, где бы она не проявлялась, становится серией трансценденций и восхождений — возникновений целостностей все более высокого порядка. Ведь вспоминание в действительности означает восстановление чего-то, ранее бывшего целым, повторное приобщение к единству,69 и именно поэтому эволюция состоит из серии все более высоких целостностей, пока не будет достигнута единственная предельная Целостность. Эволюция холистична потому, что она является вспоминанием природы Бога.

Вот, в заключение, еще одно значение «бардо» или состояния «между», и если идея «реинкарнации» или «возрождения» кажется вам неприемлемой, быть может это значение вам будет легче принять (хотя на самом деле это, в сущности, одно и то же): смысл не только в том, что вся инволюционная серия действительно имела место до рождения человека, но и в том, что он заново разыгрывает всю последовательность состояний инволюции в каждый текущий момент. В каждый момент человек является Буддой, Атманом, Дхармакайей, — но точно также в каждый момент он оказывается и «мистером Икс», отдельной самостью, изолированным телом, явно ограничиваемым в своих проявлениях другими изолированными телами. В начале этого и любого другого момента каждый индивид есть Бог в форме Ясного Света; но к концу того же момента — через мгновение ока, — он уже оборачивается изолированным «эго». И то, что происходит «между» началом и концом этого момента тождественно тому, что происходило «между» смертью и новым рождением, как это описано в «Бардо Тхотрол».

Этот ежемоментный феномен мы называем «микрогенией» — микро-генетической инволюцией спектра сознания [412]. В каждый момент своей жизни индивид проходит через полную последовательность Бардо — от предельного к причинному, потом к тонкому и к грубому, — и он вспоминает ровно столько, насколько он эволюционировал. Если индивид эволюционно развился до тонкой области, он будет помнить грубый, ментальный и тонкий аспекты сознания, но не будет помнить причинный и предельный аспекты опыта данного момента: они остаются во всплывающем бессознательном, дожидаясь возникновения через вспоминание. Тогда эволюция — это просто прекращение микро-инволюции на все более высоких стадиях: чем больше человек эволюционирует, тем меньше он инволюционирует.

Обязанность души в этой жизни — вспоминать. Буддистские термины смрити и сатти-патхана, индуистский смара, суфийский зикр, платоновское припоминание-собирание, христианский анамнесис, — все эти термины означают «вспоминание». «Именно сбой во вспоминании, — говорит Кумарасвами, — увлекает с высот вниз душу, которая шествовала вместе с Богом и имела какое-то видение истин, но не была способна их удержать» [84]. В этом, конечно, и точный смысл послания, которое содержится в «Бардо Тхотрол». Не удивительно, что Нейман пришел к выводу, что «главная задача человека в мире — вспомнить своим сознательным умом, каким было знание до пришествия сознания» [279]. Сходным образом, «Цаддик обнаруживает потерянное с рождения, и возвращает человеку» [279].

Итак, душа, окончательно вспомнившая и видящая все это, хотя бы смутно, может лишь остановиться в удивлении: как можно было все это забыть? Как можно было отречься от того Состояния, которое есть единственная Реальность? Как могла моя душа настолько погрузиться в это, что ее окружает одно лишь несчастье? Но видеть это сейчас, вспоминать только Бога во всем, что проходит и отмечать благодать этой единственной Самости, вне которой нет ничего — как можно было пропустить этот знак? Как можно было пропустить этот знак...

И в этом окончательном вспоминании, от воздействия единственного Бога в абсолютной Тайне и радикальной Непознаваемости раз и навсегда прекращается проект Атман. Нет больше проекта Атман, ибо есть только единственный Атман, радикальный, сияющий, всепроникающий, совершенно экстатичный в своем освобождении, совершенно обычный в своем действии, совершенно очевидный по своей природе. Но Атман — это Невидимое. Атман — это Непознаваемое. Атман — это Непроизносимое. Предсущий всему, что возникает, Он не является чем-то иным, чем все возникающее, и потому его, в конце концов можно увидеть. Вот что говорит Доген Дзендзи:70

Это медленно плывущее облако ничтожно!
Какие же мы все лунатики!
В пробуждении одна великая истина:
Черный дождь стучит по крыше храма.

На протяжении всех эонов мы стремились к этому. На протяжении эонов мы хотели этого. Но на протяжении эонов было только это: черный дождь стучит по крыше храма...

А поскольку всегда есть только Атман, то никакого проекта Атман в сущности никогда и не было.