Кровь ученого

Может, ты снова в тучах мохнатых

Вспышки орудий видишь вдали…

М. Матусовский. Крейсер «Аврора»

Спустя стандарт‑месяц.

Рико припарковал свой модуль у здания прокуратуры. Опять заседание. Опять по поводу Иридины Видрасё… всю душу уже вымотали, скоты… д‑дерьмократы!!! Нопашцы с‑собачьи…

Ладно.

Пусть хотя бы Лерку не трогают… с‑собачьи дети.

Он добровольно согласился отвечать и ходить на все заседания, но Калерия Вайндграсс осталась вне зоны действия инферлистов… Неужели еще один?!

Ну все, гад! Ты попал!!!

Рико приготовился от души сорвать гнев на наглом акуленке пера, швырнув того куда подальше… лучше… есть тут колючие кусты? Нет?

Плохо… Но и по газону мордой – тоже сойдет. А что не великосветски – так мы люди простые, сначала возим, потом разбираемся…

Рико уже приготовился выхватить у инферика микрофон и зашвырнуть в кусты, как вдруг…

– Полковник Эстевис, разрешите мне поблагодарить вас за то, что вы похоронили мою сестру.

От неожиданности Рико задохнулся. А в следующий миг вцепился пальцами в плечи девушки.

– О черт!!!

Девушка, которая стояла перед ним, одетая в простые брюки и рубашку, была безумно похожа на погибшую Накимора.

Чем?

Овал лица, скромная и в то же время очаровательная улыбка, прямые черные волосы, яркие глаза… Рико не знал, что обеим агентессам пластику делал один и тот же человек, ориентируясь на один и тот же тип лица… и девушки были похожи, как сестры.

Он просто впитывал знакомые черты…

И тонул в темных глазах…

– В‑вы…

– Полковник, прошу вас, не надо привлекать внимание!!!

Рико еще раз чертыхнулся – и потащил девушку к своему модулю.

Черная дыра с ним, с заседанием. Не подохнут! Юрист отбрешется!!!

В модуле было тихо и спокойно. Через тонированные стекла пробивался мягкий рассеянный свет.

– Вы…

– Мэйуми Накимора. Родители назвали ее Мисико, то есть правильнее произносить Мичико, в переводе с древнего языка нашей родины – «тысяча красот ребенка». Сестренка была очень красивая. А мое имя, Мэйуми, в переводе на ваш язык – «истинная поглощенная красота».

– Вы правда красивая. – Рико и не подумал отрицать очевидное. – А почему вы не прилетели раньше?

– Не могла. Наша семья небогата. Пока до нас дошли вести о том, что Мисико нашлась, пока мы нашли деньги…

– А где вы живете, госпожа Накимора?

– На планете Хотэру, система Хоши.

– Кхон‑Тао…

– Да.

– Мне не довелось лично встретиться с вашей сестрой. Но должен сказать – она была потрясающей женщиной. Откуда она столько знала? И техника, и оружие…

– Полковник, это долгая история.

– Рико. Для вас – Рико.

Тамара ухмыльнулась про себя – клюнул?

– Тогда – Мэйуми. Или просто Мэй… Хорошо?

– Да.

– Рико… – Тамара положила ладонь на руку полковника, и тот не отдернул пальцев. – Расскажите мне про Мисико, прошу вас! Сестра не посрамила чести рода, я знаю! Я уверена!

– А если посрамила? – Рико словно ощетинился внутренне. Еще одно семейство Видрасё?

Но Мэйуми только пожала плечами.

– Мне все равно. Это моя сестра. И я ее люблю. Если случилось что‑то, что порочит ее имя, – я буду просить вас оставить это в тайне. Мисико заслужила, чтобы о ней помнили только хорошее.

Рико перевел дух:

– А вы любили сестру?

– Очень.

Тамара не солгала. Аврора была ее второй половинкой, лучшей подругой, практически сестрой. Когда им сказали про задание – девушки даже не задумались. Важно, что они будут рядом. И будут работать вместе.

Они ведь и правда – сестры. Они давно смешали кровь и поклялись прикрывать друг другу спину. И не так уж важны лица.

Сейчас, когда названой сестры не стало, девушка ощущала тупую боль потери.

Ее нет.

И Аврора никогда не ворвется в комнату. Не повиснет у подруги на шее. Не потащит гулять с воплем: «Хватит зубрить, надо и глазки строить учиться!!!»

Ее нет, и больше никогда не будет.

Слезы хлынули потоком.

Рико несколько секунд смотрел на плачущую кхонку, а потом неловко погладил ее по волосам.

Как‑то не довелось полковнику утешать плачущих женщин.

Вот сражаться насмерть – да, а утешать как‑то нет… пробел в образовании…

– Поплачь, девочка… поплачь, станет легче.

Тамара плакала – и чувствовала себя последней тварью Чернобога.

Потому что в мозгу, несмотря ни на что, холодно и неотвратимо щелкали костяшки на невидимых счетах:

«Я ему понравилась.

Он увлечется.

Будет доверять.

Легче приблизиться к Вайндграсс…

Задание будет выполнено в кратчайшие сроки.

Прости меня, Аврора. Рошка, сестренка, нас вырастили такими гадинами… все для Русины».

Род простит, Чернобог не осудит.

– Капитан Вайндграсс…

Калерия сверлила преданным взглядом сидящего перед ней генерала. Цельного генерала не пожалели – ее допрашивать…

Несмотря на все свои приключения, Калерия оставалась капитаном ВС НОПАШ. И обязанностей с нее никто не снимал.

Надо было отчитаться, а потом – уволиться. По инвалидности, по выслуге лет или как‑то еще… В идеале – по инвалидности, как ветеран боевых действий.

Калерию, конечно, мучил вопрос – признают ли чинуши ее плен у Сарна достаточным основанием для увольнения на почетную пенсию… Но ее всегда можно квалифицировать как военнопленную, разве нет?

– Капитан Калерия Вайндграсс по вашему приказанию прибыла, – отрапортовала она.

– Вольно, капитан.

Генерал с интересом разглядывал стоящую перед ним женщину.

А ведь красотка, ничего не скажешь.

Да, она далека от общепринятых стандартов. В ней нет мягкости, грациозности, плавности, присущей светским львицам, отсутствуют лоск и холеность, но это сильное гибкое тело под грубой формой, эти шикарные волосы, заплетенные в косу, эти высокие скулы, а глаза… хороша, чертовка! И понимает, о чем он думает.

Наверняка!

Недаром Сарн на нее клюнул! Есть у пирата вкус… или точнее – был.

Калерия чуть расслабила левую ногу.

– А теперь рассказывайте.

– О чем?

Генерал нахмурился. Явно все поняла – и теперь старается укусить. Обращение в армии – тэр [15]генерал. Так было бы правильно. Калерия же показывала, что она хоть и солдат, но уже вне зоны его досягаемости. Вроде бы как она и почти гражданская.

Может, не отпускать ее?

Ага, попробуй не отпусти. Инферлисты такой визг поднимут, да еще этот Эстевис… вот уж в каждой помойке ворона!

И что он только нашел в этой женщине… или то самое, что и Сарн?

Генерал нарочито похотливо оглядел женщину. Но Калерия осталась абсолютно спокойной.

С тем же успехом он мог пытаться произвести впечатление на железобетонную статую в парке.

Ему и в голову не пришло, что женщина была в бешенстве. Но дрессировка у Сарна не пропала даром. Внешне Калерия напоминала ледяную скульптуру. И казалось, что ее вовсе даже не трогает похоть, почти осязаемо сочащаяся из заплывших жиром глазок.

Внутренне же… она уже перебрала весь армейский лексикон и докатилась до пиратского.

– Как вы умудрились попасть в плен?

– Была ранена, потеряла сознание, все есть в рапорте.

И опять нет обращения. Ответ холодно и безразлично прошуршал по комнате.

– Читал я ваш рапорт. Что это такое? «Меня освободила Мисико Накимора… она же убила Готтрана…»

Калерия вздохнула.

Где‑то там за стенами здания ее ждала маленькая Аврора, временно доверенная одному из матросов команды Рико. Да, малышка была накормлена, обихожена и уложена спать. Но Лера все равно тревожилась.

Ребенок уже занял прочное место в ее сердце. И плевать, чей он!

Ее!

Ее, Авроры и Иридины. Всех троих. И останься девочки живы – они бы нянчили малышку втроем, Лера была более чем уверена…

Внутри словно пружинка лопнула.

– Тэр генерал, я предлагаю вам подписать мой рапорт и приказ об отставке. Увольте меня в запас, бухгалтерия начислит пенсию, а кое‑какие заслуги у меня есть. Квартиру мне уже обещали предоставить. Я просто хочу жить спокойно и воспитывать дочь. Что вам нужно? Я прошла всех психологов, я уже несколько раз беседовала с особистами… если это будет продолжаться и дальше…

– Вы угрожаете?

Калерия пожала плечами:

– Нет. Я – нет. Но полковник Эстевис явно не собирался ждать долго.

Словно в подтверждение ее слов, дверь распахнулась. На пороге стоял Рико.

– Лерка! Ты скоро?! У меня потрясающая новость!

Калерия обернулась, подарила Рико улыбку.

За время полета они успели сблизиться. Или это произошло, когда Лера глотала слезы у гроба Авроры, а Рико застыл, глядя в стену так, что с нее едва краска не осыпалась… общее горе сблизило – и оказалось, что у них много общего. И в том числе – Аврора. Рико сам назначил себя дядюшкой девочки – и не собирался отказываться от этого титула. Он предлагал Калерии лететь в Россию… и надо было соглашаться! Уперлась, дура!

Как же! Гражданка НОПАШ!

– Вам кто разрешил сюда врываться?! – возмутился генерал.

Рико сделал шаг вперед.

– Оставь, Харви! Что, думаешь, я не знаю, как ты погоны получил?! Хочешь – сейчас пойду по штабу и поговорю кое с кем? Живо подпиши Лерке документы и не изображай из себя важную птицу! А то инферы получат вкусную косточку на тему армейского снаряжения и военных поставок…

– Ты… ты…

– Я. Уж сотню лет как я. Так что шевелись!

Калерия с интересом наблюдала за сменой оттенков красного на лице бюрократа.

Есть боевые генералы. Есть штатские. Которые плазмер в руках не держали. Зато в курсе, кому, как и что лизнуть. Это был второй случай. И церемониться с такой тварью не стоит.

Рико действовал слишком резко, да. Но по‑другому он и не умел.

А может, и правильно. И легче всего с бюрократами договориться, когда дверь открываешь ногой. Потому что руки заняты. Одна – папкой с бумагами, вторая – плазмером.

Так что не прошло и двадцати стандарт‑минут, как они с Калерией оказались у выхода.

Лера держала в руках свою свободу.

Она была уволена в запас, с сохранением выслуги лет, с хорошей пенсией. Более того, ей даже предоставили квартиру из трех комнат! В одном из… ну, не престижном, но весьма неплохом районе города. Там даже зелень кое‑где сохранилась.

– А что случилось?

– Нашлась сестра Мисико.

– Сестра?!

Калерия сильно подозревала, что это или проверка, или подстава.

Ну если Мисико – это псевдоним, то какие тут сестры? Подставные, верно же? Но как сказать об этом Рико?

«Я тут кое о чем умолчала, чтобы память подруги не омрачать и загадки не плодить, а теперь должна сознаться…»

Неубедительно.

Решение было принято в несколько секунд.

Кто бы ни была эта женщина – она никогда не покажет, что знает больше необходимого. Ее подругу звали Мисико. И все тут.

И Рико она ничего не скажет. Лучшая защита для него – неведение. И рано или поздно их оставят в покое.

А затем дверь модуля открылась, и Лера вздрогнула. Сидящая внутри женщина была поразительно похожа на погибшую Аврору. Те же черные гладкие волосы, те же слегка раскосые глаза, желтоватая кожа, упрямый маленький подбородок… и даже улыбка похожа как две капли воды.

– Вы сестра Мисико?

– Калерия?

Женщины заговорили почти одновременно. Осеклись и впились друг в друга глазами. Рико впихнул Калерию в модуль на заднее сиденье, уселся за руль – и резко рванул с места.

– Едем ко мне на корабль. Там хоть инферов нету.

– И Аврора там, – вспомнила про ребенка Калерия.

Женщина, называвшая себя сестрой Мисико, не вздрогнула. Но что‑то такое появилось в ее глазах… Калерия больше не сомневалась, что это подстава. И поэтому улыбнулась:

– А как вас зовут?

– Мэйуми Накимора.

Ага, а я – Алина Словарева, [16]съязвила мысленно Калерия. Но вслух она произнесла нечто совсем другое:

– Ваша сестра была чудесным человеком. То, что Мисико умерла, – страшная трагедия.

– Для меня тоже. Когда Мисико похитили, я так тревожилась за нее. А потом, когда Сарн… подонок!!!

– Мисико убила его. А потом освободила меня.

Калерия почти не врала. Зачем? Достаточно просто не рассказывать все.

– Вы мне расскажете, как Мисико… я хотела бы знать все о последних днях жизни моей сестры, – кое‑как справилась с эмоциями лже‑Мэйуми.

Калерия внимательно смотрела на нее. В бою капитан Вайндграсс была сама собранность. Поэтому сейчас она поняла: кто бы ни была Мисико, этой женщине действительно больно. И тоскливо.

И сердце Леры дрогнуло.

– Я вам все расскажу. Обещаю. Но сначала – моя дочь.

– Аврора Иридина…

– Да. Аврора Иридина Вайндграсс.

Спустя два стандарт‑месяца.

– Лера, она уже пытается садиться?! С ума сойти! Она такая умница!

Деточка вознаградила говорящую пристальным взглядом огромных черных глаз.

– А как смотрит! Будто бы все понимает!

Лера пожала плечами. К визитам Мэйуми Накимура она уже притерпелась. Тем более что женщина не отлипала от Рико. И полковник был счастлив. А за это Калерия готова была многое простить.

Сама она после плена смотрела на всех мужчин с отвращением. Но Рико – это же другое. Он очень хороший друг.

– А я ей погремушку принесла…

Мэйуми вытащила из пакета несколько ярких шариков на короткой ручке. Внутри тихо звенели колокольчики.

– Натуральная! Произведена на Тамире. [17]

– Мэй, это же бешеные деньги!

– Я неплохо зарабатываю. И могу побаловать племяшку!

Калерия фыркнула. Мэй самовольно назначила себя тетушкой маленькой Авроры – и при встречах просто не спускала девочку с рук. Что самое удивительное – ребенок с удовольствием шел к ней. Хотя Аврора признавала людей с большим разбором. Могла и скандал закатить часа на два.

Вот и сейчас девочка была извлечена из колыбельки.

– А ну‑ка посмотри, что тут у нас есть? Что тут такое красивое… – заворковала Мэйуми. – Кто тут такой умный? Роша такая умная…

Калерия улыбнулась:

– Пойду тархи [18]заварю. Будешь?

– Спрашиваешь! Помочь?

– Поиграй с Рошкой…

– Лер, я никогда не спрашивала, но… почему ты ее так назвала?

Тамара внутренне собралась, наблюдая реакцию собеседницы. Но ответ озадачил ее.

– Это по просьбе Мисико.

– Серьезно?!

– Ну да. Мы были в лаборатории у Гризмера. Дина рожала. Мисико взяла плазмер и сказала, что никого к нам не пропустит. Я сказала, что это самоубийство. И лучше запереться внутри и ждать. Тогда Мисико засмеялась так странно и сказала, что смерти нет.

– А ты?

– Я сказала, что, возможно, мы это скоро проверим. Дине стало плохо, Мисико посмотрела на нее и попросила, если родится девочка, а она не вернется, дать той имя Аврора.

– И ты…

– Не я. Дина.

– Вот даже как…

– Ну да. Мэй, мне безумно жалко, что Мисико погибла. Я бы девочку назвала ее именем, но раз уж она сама попросила… наверное, это что‑то для нее значило?

– Да. Это еще давно, в древности, был на Земле Изначальной такой крейсер «Аврора».

– И что он сделал?

– Выстрелил в нужное время в нужном месте. Мисико обожала этот рассказ…

– Какой?

– Обещаю, расскажу. До отлета.

– Вы улетаете?

– Да, мы с Рико.

– Все‑таки вместе?

– Рико сделал мне предложение. И я решила его принять.

– А ты его любишь?

– Да. Лера, почему ты не хочешь в Россию?

– А что я там забыла? Мне там неудобно. Да и пенсия…

– Рико смог бы…

– Ему и так тяжело…

– Да. Он гений, а его совершенно не ценят! Заставляют заниматься всякими глупостями! Сволочи!!!

Калерия только вздохнула. Судьба военного гения в мирное время незавидна. Увы…

– Ладно. Главное – вам хорошо вместе. Вы же будете прилетать, правда?

– Клянусь!

Мэйуми не врала. И прилетать, и приглядывать за ребенком… она была почти уверена, что Лера ничего не знает. Но мало ли что… Русина для нее была всегда открыта.

Спустя стандарт‑неделю Калерия провожала друзей. Рико пора было на службу. Мэйуми летела с ним, и никто не сомневался, что дело завершится свадьбой.

На руках у Калерии спала маленькая Аврора.

Женщины обнялись. Рико осторожно похлопал Калерию по плечу:

– Мы обязательно прилетим.

Калерия кивнула. На самом деле ей так было лучше – без Мэйуми. Не слишком‑то она доверяла этой женщине. И решила держаться подальше от темной лошадки.

НОПАШ?

Люди везде живут.

Хныкнула малышка на руках.

Калерия еще раз поцеловала друзей и заторопилась к выходу.

Домой, домой, пора домой…

Год спустя.

– А что это вы, мамочка, к нам не приходите?

Вопрос был задан через две минуты после того, как доктор перешагнула порог квартиры.

Калерия пожала плечами.

– Ребенок не болеет. Ей сделаны все обязательные прививки. Что еще нужно?

Докторица оглядывалась по сторонам. И Калерия знала, что она видит.

Скромную квартирку из трех комнат. Было бы меньше, но после разгрома базы Сарна поднялась такая шумиха… под это дело Калерии успели выдать неплохую квартиру и оформить полковничью пенсию. Работать в ВС она все равно больше не могла.

Но легко ли на одну пенсию с ребенком?

Очень тяжело.

Квартирка была идеально чистой, все вещи были разложены и расставлены в строгом порядке, детская оборудована по последнему слову. Аврора, одетая в красивый комбинезончик, ползала в специальном манежике, что‑то мурлыча на своем загадочном языке…

И медичка чуть успокоилась. Явно все нормально. А не посещать поликлинику Калерия имела веские основания.

– Давайте тогда я осмотрю малышку. А чем это мы играем?

Калерия с недоверием наблюдала, как женщина подхватила ребенка. И интуиция ее не подвела.

В следующий миг Аврора разразилась отчаянным, истошным ревом.

– Ну‑ка маленькая, не плачь, – заворковала докторша, но ничего не помогало.

Аврора уже не ревела, а просто орала на одной ноте. Калерии пришлось прийти на помощь и перехватить девочку.

– Она не выносит резких искусственных запахов. Вы же пользовались духами…

Врач кивнула.

– Но это же утром…

– И что? У девочки очень острое обоняние. Мыло, гель, шампунь, присыпку – я все беру без запаха. Она нормально воспринимает все естественное, но… вы же, наверное, моетесь гелем с запахом…

Женщина покраснела. Калерия ухмыльнулась про себя.

Вообще‑то Аврора просто ненавидела чужие руки. Но не признаваться же в этом? А в век развития парфюмерной индустрии женщины моются гелем с одним запахом, пользуются лосьоном с другим, обсыпаются тальком с третьим, опрыскиваются дезодорантом с четвертым и сверху обильно поливают эту композицию духами. Так что отмазка была существенной.

– Я не подумала. Но мне же надо ее осмотреть.

– Давайте я раздену ребенка…

– И послушать…

– У меня на руках – почему бы нет? Мой запах, когда я рядом, сильнее вашего. Я бы предложила вам пройти в душ, но, полагаю, вы не согласитесь…

Калерия била наверняка.

Малышка была выслушана, ощупана и измерена у нее на руках.

И вынесен вердикт: развитие в норме.

– Только зачем вы даете ребенку такие сложные игрушки? – Врач кивнула на манежик, где лежали три электронных питомца с разными функциями и несколько механических игрушек. Вообще‑то они были предназначены для детей старше трех лет. А лучше – с пяти лет. Но…

– Ро – очень умная девочка. Она в жизни ничего не сломала.

– Но все равно рано.

– Пусть учится заранее. – Калерия подбавила в голос восторженных ноток: – К тому же у меня такая умная девочка, вы не представляете! Она уже ходить может! Кушает сама!! Пять букв знает!!!

Докторша явно расслабилась. Все было ясно. Обычная сумасшедшая мамаша. Таких – каждая вторая, не говоря уже о каждой первой. Да еще и первородка. И старовата. Чему удивляться?

Все они взахлеб рассказывают о своих детях такое – словно их из террикона делали. А на поверку там вовсе даже другой материал выходит…

– Может, вам ее отдать в ясли?

Калерия сделала вид, что задумалась. Ответ был ясен заранее, но… отдать Аврору в ясли Лера просто не могла. Пока девочка не достигнет сознательного возраста. Хотя и сейчас, в годик, она была явно умнее многих сверстников. Никогда не орала ночами. Отлично понимала, чего от нее хотят, просилась на горшок, что позволяло Лере экономить на подгузниках, вполне самостоятельно ходила и кушала, знала много слов, хотя с дикцией у нее все еще были проблемы.

Зато с моторикой – никаких. В этом плане девочка была более развита, чем множество ее сверстников. Спокойно собирала сложные конструкторы и ни разу не сделала попытки сломать что‑то или съесть… Калерия могла бы оставлять ее дома одну, если бы не припадки.

Несколько раз на девочку… накатывало.

Аврора падала на пол, начинала биться и хрипеть, как при эпилепсии… В первый раз Калерия настолько растерялась, что смогла только прижать ее к полу.

Помогла случайность. Калерия купила несколько электронных игр, чтобы малышка развивала пальчики и учила буквы. И одна из электронных игрушек попала под ручку девочке.

Аврора вцепилась в жалобно пискнувший пластиковый кружок, и, прежде чем Калерия поняла, что происходит, аппаратик просто вспыхнул в детских руках. Словно у него разом замкнуло все цепи.

После этого припадок пошел на спад – и Калерия вздохнула с облегчением.

Но вскоре он повторился.

Припадки шли с периодичностью раз в три месяца. Но женщина сильно подозревала, что это не эпилепсия.

Это то, что сделал с малышкой Эрасмиус Гризмер. То, ради чего забрали Иридину.

И если ребенок попадет в руки каким‑нибудь ученым, способным докопаться до правды… лучше не надо!!!

Лучше она пока не будет работать, но посидит с малышкой. Заодно и вся история забудется.

Потому что инферлисты как с цепи сорвались.

Пленница пирата, с ребенком на руках, да еще такая… о‑о‑о, за такой материал каждый из этих стервятников заложил бы дьяволу остаток своей протухшей душонки!

Лицо Калерии почти стандарт‑месяц не сходило с первых страниц таблоидов. В результате – даже продукты приходилось заказывать на дом. И не только продукты. Еще и парик, косметику для маскировки, одежду… выйти было просто невозможно!!!

В черную дыру всех, кто, не имея своей жизни, лезет в чужую!!!

И туда же всех медиков!!!

Но на лице Калерии ничего не отразилось. Кроме упертой решимости.

– Нет. Лучше я с ней сама позанимаюсь. А то пойдут болезни, проблемы, компания опять же неподходящая, да и какая там воспитательница будет…

Это тоже было вполне знакомо. Да, обычно матери не могли сидеть с ребенком. И отдавали его в ясли. Но если была возможность – почему нет?

Калерия знала, что видит доктор.

Бедноватую, но чистую квартирку. Такую же хозяйку в простых брюках и рубашке. Ни грамма спиртного. Ни запаха табака или какого‑нибудь другого стимулятора. Куча детских игрушек и книжек. Все для ребенка, все вокруг ребенка…

– А чем кормите?

– «Нутритек» покупаю. Пюре, каши…

Для ребенка Калерия и правда ничего не жалела. Пенсия была не слишком велика, но на Аврору хватало.

Самой Лере приходилось одеваться в магазине секонд‑хэнд и питаться достаточно скромно. Но… она не знала, какие последствия могут иметь опыты Гризмера! И старалась обеспечить ребенка всем натуральным. Максимально естественным питанием. Что вставало в копеечку.

Хорошо хоть время от времени приходили посылки от Рико. Мэй словно знала, что нужно, и килограммами присылала одежду для девочки и Леры и игрушки.

– Дорогая фирма. Что именно?

Калерия продемонстрировала холодильник с баночками, отметив, что сосиски опять закончились… надо бы купить. И вермишели добавить.

Вечером пойдет на тренировку – единственное, от чего Калерия не могла отказаться. Но зато нашла дешевый частный зал – и качала там мышцы до изнеможения. Так, что даже тащить обратно домой ребенка было непосильным трудом. Главное, что владельцы зала разрешили ей брать с собой девочку. И даже присматривали за ней, пока Калерия издевалась над собой.

Но она восстановит форму.

Обязательно.

Зачем?

А, не важно! Потому что так нужно.

– Простите? – Калерия обратила внимание на говорившую о чем‑то важном докторшу.

– Возможно, вам стоит походить куда‑то в клуб по интересам? Ребенок будет под вашим присмотром, пару часов в день пообщается с другими детьми, а вы с другими мамами?

Калерия задумалась.

– Дорого. У меня нет таких денег.

– Все равно – возьмите проспекты, посмотрите. Малышке это было бы полезно. Для детей ведь нам ничего не жалко…

Калерия мысленно чертыхнулась, но все взяла. И сунула в мусорное ведро, стоило докторше уйти.

Подошла к манежу, в котором играла дочь Иридины Видрасё.

Хотя нет.

Ее дочь. Гены в Авроре могут быть хоть чьими. А вот все остальное – ее. Калерии было плевать, какие у ребенка глаза, губы и уши. Она просто любила малышку. Любила с такой силой, что шкуру бы с себя сняла ради дочки. Медленно и тупым ножом.

Любила так, что не стала возвращаться в армию. Так, что в глазах темнело…

Погладила девочку по голове.

– Родная моя… малышка…

Аврора заулыбалась матери.

Черные глаза светились. Белые, словно молоко, волосы были собраны смешными резинками в виде божьих коровок. А лицо…

Лицо с точеными чертами было копией лица Иридины.

Калерия знала, что подруга была красавицей. Но полагала, что это просто пластическая хирургия.

Ан нет…

Это было именно что лицо Дины. И ничего от Сарна.

Высокий лоб, полные красивые губы, большие глаза, тонкие, черные уже сейчас брови…

– Ты вырастешь красавицей, родная.

Чудо что за ребенок.

Четыре года спустя.

– Мам, здесь так здорово!!!

Аврора счастливо улыбалась. Сегодня у нее день рождения. Ей пять лет. И мама подарила ей потрясающий подарок – целый день в парке аттракционов!!!

Калерия с умилением смотрела на дочку.

Красавица.

Аврора и правда была чудо как хороша в голубой маечке и простых шортах. Не слишком высокая для своих лет, но даже сейчас Калерия видела, что девочка сложена очень пропорционально. Маленькие руки и ноги, длинная шея, тонкая уже сейчас талия… в пять лет еще неясно, что получится из ребенка, но Аврора – это отдельный разговор.

Хотя… никто не называл девочку красавицей.

Слишком уж необычна была ее красота.

Лицо ее уже сейчас было потрясающе красивым. Но не кукольной красотой, о нет. Аврора росла красавицей другого типа. Таких любят рисовать художники, но в реальной жизни – это чаще всего плод усилий гримеров и костюмеров.

Белые волосы падали девочке на плечи. Тонкие черные брови, густые ресницы и громадные черные глаза. Необычное даже сейчас сочетание.

Да, такого можно добиться краской. Но – искусственного. А Аврора была полностью естественной.

Единственное, что беспокоило Калерию – матово‑белая кожа девочки не загорала. Вообще. Сколько бы девочка ни проводила на солнце. Тонкая кожа, под которой просвечивали голубоватые ниточки вен, всегда оставалась молочно‑белой. Женщина была готова обратиться к врачу. Останавливала память об опытах Гризмера.

Страшная память.

До самой смерти она не забудет ту лабораторию.

И глаза Дины, умирающей у нее на руках.

И наполовину сожженную Аврору…

– МАМА!!! Ну мама же!!! – Девочка дернула Калерию за руку, возвращая в реальность.

– Что, малыш?

– А я еще на тот аттракцион хочу!!! Пойдем?!

– Пойдем… – вздохнула Калерия.

Полный билет на день давал девочке право кататься на любом аттракционе, сколько ей хочется. И Аврора использовала его на всю катушку.

Горки, колеса, роботы, лабиринты… Калерия сдалась уже на третьем аттракционе. Показалось, что внутренности с мозгами перемешались.

Аврора же… Словно у ребенка вовсе не было вестибулярного аппарата.

Женщина проследила за движением острого подбородка малышки.

– Робот? Мишка Дампи?

– Да!!!

Светлые звезды!!!

Мишка Дампи, любимый герой детских мультфильмов, похожий на белоснежного медведя с планеты Земля. Земля Изначальная.

И аттракцион был своеобразным.

Невероятно сложный робот в четыре человеческих роста хватал ребенка – и подбрасывал его к потолку. Ловил, опять подбрасывал… и так минут пять. Конечно, страховка. Конечно, силовое поле, не дающее ребенку упасть. Но…

– Не испугаешься?

Черные глазенки Авроры загорелись искренним возмущением.

– Я?!

– Вопрос снимается, как политически незрелый.

– Чего?

– Потом объясню.

– Как фрукт незрелый?

– Почти…

Мама с дочкой заняли очередь. И наблюдали, как подлетает к потолку радостно вопящий ребенок.

Один.

Второй.

Очередь перед ними уменьшалась.

А потом…

Дикий визг испуганного человека пронесся по залу.

Что случилось – Калерия так и не поняла. Но где‑то замкнуло цепи.

Запахло паленым.

Полетели разноцветные искры. Они обжигали людей, те начинали дергаться, матери рвались к своим детям, отпихивая всех с дороги…

Женщина покрепче прижала к себе дочку. Что такое паника среди гражданских – она отлично знала. Как бы не пришлось куда карабкаться. Или вообще пробиваться с боем.

Лера порадовалась, что восстановила форму.

Ради дочери – она готова была зубами любого порвать.

Раздался истошный крик ребенка, которого не успели поймать. И Калерия вдруг почувствовала рывок.

– Ро!!!

Аврора вывернулась так быстро, что женщина просто не успела ее задержать, только и смогла, что броситься следом.

К стене, на которой висел распределительный щит.

Калерия не знала, что сейчас происходит в головке девочки.

А там звучал зуммером сигнал тревоги: «Неисправность! Отключить питание!! Немедленно!!!»

И Аврора откуда‑то знала, что и как нужно делать.

Сейчас весь парк аттракционов представлялся ей громадным живым организмом вроде гигантских кальмаров с Даримеи‑3, о которых рассказывала мама. И ему было больно.

От Авроры требовалось совсем чуть‑чуть…

Просто помочь ему… просто кальмар вдруг прищемил щупальце – и его надо освободить. А сначала – отключить, чтобы он не ощущал боли.

Ему ведь больно. И он кричит об этом. А никто не слышит.

Кроме нее… Неслышный крик просто бил по мозгу девочки… Сейчас, вот уже сейчас…

Калерия с ужасом увидела, как Аврора кладет обе руки на распределительный щит. И тот вдруг перестает искрить. А потом один за другим отключаются все аттракционы в парке. Словно кто‑то накрывает их пологом.

Один за другим.

Словно их человеческие руки отключали.

Но Калерия отлично видела, как напряжено бледное личико Авроры. Как из‑под ее пальцев тянется дымок, как распределительный щит перестает искрить…

Женщина загородила девочку своей спиной от всех любопытных взглядов и камер, но тронуть не решилась. Мало ли что?

Крики людей затихали. Страшно, когда все кругом рябит, шипит и сверкает. Когда на тебя дождем сыплются и обжигают искры. А когда все отключается – ясно, что это работа спасателей. И скоро они будут здесь.

Хотя Лера была уверена, что спасатели не понадобятся.

Как‑то разом припомнились припадки, которые прекратились после допуска ребенка к электронике.

Что же подонок сделал с ее девочкой?

Калерия едва успела подхватить дочь на руки.

Оглядела щиток. Но все было чисто.

На всякий случай протерла подолом рубашки.

Так надежнее.

А теперь прочь отсюда!

Из парка их скоро вывели.

Калерии предложили полное обследование и лечение для ребенка, но женщина твердо отказалась. Ей было страшно даже предположить, что могут показать анализы.

Дома Лера напоила дочку успокоительным и уложила спать.

Надеялась уложить. Но куда там…

Аврора цеплялась за ее руку, плакала и повторяла: «Ему было больно, мне тоже было больно… я его успокоила…»

Лера гладила ее по волосам и напряженно размышляла – что делать?

Отдать родного ребенка на опыты было немыслимо.

Но что же хотел Эрасмиус Гризмер? Лере казалось, что стоит это узнать – и все станет на свои места. Что же он хотел сделать из ребенка?!

Недостаток образования сказался.

Лера просто не знала, что человеческий мозг – это генератор волн.

Сложнейший. Невероятно мощный.

Раньше считалось, что человеческий мозг может излучать в диапазоне от 0,5 до 100 Гц.

Эрасмиус Гризмер сделал то, что казалось невероятным.

Да, люди научились летать между звездами. Построили корабли. Осваивают космос. Но свой собственный разум используют дай бог на те же жалкие семь – десять процентов, что и в докосмическую эпоху.

Эрасмиус просто стимулировал все участки мозга у своих пилотов.

Аврора еще не знала, как не знала и Калерия, но девочка была универсальна.

Ее мозг мог работать и как приемник и как передатчик на любых частотах и с любыми типами сигналов. Ей не надо было касаться пальцами клавиатуры, она просто могла подумать – и любое слово набиралось бы само. Она могла сопрягаться с любым электронным устройством, которое работало на волновом принципе. От микроволновой печи до суперкомпьютера.

Или – биокорабля.

Девочка просто начинала использовать свой разум на полную мощность.

Пока – вспышками. Неосознанно.

Потому и горела аппаратура. Потому и перемыкало технику.

Потому Аврора и услышала сбой в компьютерной системе парка и смогла отключить питание.

Ей не нужно было переключать рубильники. Достаточно было просто отдать команду – и все пошло само собой.

Побочным эффектом, увы, могло стать безумие.

Девочка должна была использовать свой мозг на все сто процентов. Во всех диапазонах. А если нет…

Что ж. Если систему не загружать заданиями – она идет вразнос. Это и произойдет с ее разумом.

Этого Калерия не знала. И знать не могла.

Но выход она все‑таки нашла.

И с раннего утра повела девочку в школу. Заниматься. Решив, что спорт не оставит ей времени практически ни на что.

В чем‑то Лера была права.

Спорт. Безусловно. И… кое‑что еще.

Аврора набрела на этот клуб случайно. Совершенно случайно.

Лера в тот день задержалась дома. И не смогла вовремя забрать девочку из спортзала.

Аврора честно посидела до закрытия, а потом вышла и решила подождать маму на скамейке.

Она отлично знала, что мир – опасная штука. Знала про то, как крадут маленьких детей для нехороших целей. Знала, что опасно переходить улицу одной и там, где нет защиты. Знала многое…

Чего она предугадать не могла – это того, что ей захочется пить.

Ну ведь ничего же не случится, если она дойдет до маленького магазинчика рядом? Карточка у нее с собой, она купит пакетик сока или стакан воды – и вернется в клуб ждать маму. И заговаривать она первая ни с кем не станет. А если что – будет кричать и звать на помощь.

Но до магазина Аврора не дошла.

На ее мозг просто обрушилась волна информации.

Смяла.

Закрутила.

Повлекла за собой.

Инфоклуб.

Раньше такие места назывались интернет‑кафе. Сейчас же…

Галактическая сеть была очень дорогим удовольствием. У Калерии на нее просто не было денег. И Аврора не знала, как это выглядит. Куда там! В пять‑то лет!

Для тех, кому сеть была не по карману, и открывались такие клубы. Ну и просто для сумасшедших любителей программирования. Чтобы эти чокнутые собирались со своими компами в одном месте, а не сидели у себя в берлогах. Так их хоть ловить легче…

Авроре достался второй вариант.

«Цифровая планета» была клубом для ненормальных хакеров. Там они собирались, обменивались опытом, писали программы… использовали мощные компьютеры.

Аврора только пискнула, когда на измученный разум обрушились обрывки программ, кодов, приказов, команд… И едва не сползла по стеночке.

Там ее и обнаружила Калерия.

Девочка обтирала майкой заплеванную стену дома, и лицо ее было абсолютно пустым. А в черных глазах словно бликовали тысячи стробоскопов, разбрасывая в разные стороны разноцветные огни.

Лера охнула, подхватила ребенка на руки и понесла домой.

Аврора пришла в себя уже в кровати.

Но сколько Лера ни допытывалась, что произошло, – девочка только отрицательно мотала головой. Она и сама не понимала.

Лера подумала было перевести ребенка в другой спортклуб, но потом отказалась от этой затеи. Здесь близко. Удобно. И Аврору все знают. Девочке здесь комфортно. Это самое важное.

И все повторялось, как и в парке. Калерия пыталась добиться от дочери внятного ответа… но что могла рассказать малышка?

Да, Аврора была отлично развита. По умственному развитию она соответствует ребенку лет семи. Она читает, неплохо работает с компьютером, выполняет все тесты для ее возраста и даже для детей старше, но она ведь даже на свои пять лет не выглядит.

Ребенок!

Максимум, что смогла добиться Лера: «Там было так много всего, что я просто потерялась в потоке…»

И понимай как пожелаешь. Что за поток? Где потерялась малышка? В чем проблема?

Лера ограничилась тем, что взяла с дочери клятвенное слово – не ходить больше туда…

И успокоилась. А зря.

Аврора в первый раз солгала матери. Она не ходила в сам клуб. Но если выпадала пара минут – старалась посидеть рядом с окошком. Послушать. И…

Что‑то странное происходило с ней в эти минуты.

Авроре казалось, что она просто ныряет в громадный поток… чего?! Она не знала. Но ее влекло за собой, как пловца в горной речке, она ныряла – и растворялась в массиве информации.

Второй раз дался ей намного легче. Она уже не теряла контроль над собой. И смогла уйти самостоятельно.

На третий – еще проще.

Четвертый, пятый… сто десятый… да разве важно – сколько?

Для Авроры важно было другое.

В первый раз она была в шоке.

А вот потом… она стала своей в этом потоке. Она могла управлять им.

Да, по‑детски, как ребенок, которому говорят «не суй палец в розетку», но ребенку все равно!

В первый раз Аврора была ошеломлена. Но дальше – дальше она стала своей. И поток уже не пугал. Он подхватывал ее и нес куда‑то вдаль, слегка покачивая на ласковых руках.

Перед глазами мелькали странные, но красивые картинки, в голове вертелись обрывки фраз…

Она не знала, что в эпоху цифровых устройств она просто перехватывала потоки инфосети.

Перехватывала, включалась в них, ловила обрывки информации и развивалась.

Неосознанно она нашла именно то, что было необходимо.

Эрасмиус мог бы сказать, что мозг Авроры рассчитан на стопроцентное использование. Иначе он будет идти вразнос.

Калерия могла загрузить дочь не больше чем на треть ее потенциала – отсюда и все припадки.

А вот инфосеть…

Уже спустя три стандарт‑месяца Аврора чувствовала себя в ней как рыба в воде.

Она спокойно приходила под окошко, садилась, открывалась потокам информации, выбирала себе самый интересный и изучала. Когда ей надоедало – она пробовала что‑нибудь поправить или переходила в другой поток.

Надоедал второй?

Третий!

Пятый!

Сто пятидесятый!

Инфосеть – громадная свалка мусора. И Аврора постепенно начинала ориентироваться в его залежах.

Довольны были все.

Аврора получила маленькую тайну и возможность наслаждаться информацией. Не только наслаждаться, но и работать, вмешиваться, смотреть на результаты своих действий…

Калерия – спокойного и здорового ребенка без припадков.

Программеры, собирающиеся в кафешке, кучу интересных случаев. Скоро кафешка стала известна как место, где программы могут заработать самым неожиданным образом. Что привлекло туда еще кучу чокнутых программеров.

Хозяин кафешки – получил прибыль.

Никто не остался внакладе.

Хотя никто так и не понял – что происходит?

Два года спустя.

– Книжная крыса! Книжная крыса!!!

Девочка испуганно дернулась, как от удара, и резко обернулась.

– Рошка – картошка! Рошка – дурешка! Рошка – противная книжная мошка! – издевались голоса.

Трое мальчишек стояли буквально в двух шагах, показывали на девочку пальцами и орали во все горло. На школьном дворе было еще несколько детей, но те не проявляли никакого интереса к травле. А эти трое…

Ирнек Саларис, Вери Дигрен и Сарт Хенкерк были кошмаром Авроры вот уже два стандарт‑месяца, с момента ее прихода в школу. Дети достаточно обеспеченных родителей, они просто не принимали Аврору в свой круг. И девочке доставалось за все. За внешность, за бедность, за то, что она жила только с матерью, за то, что в свидетельстве о рождении в графе «отец» у нее стоял прочерк…

Казалось бы, Ирнек мог и не трогать девочку, тем более что сам не знал своего отца. А его мать чуть ли не каждый месяц меняла мужчин, жила то с одним, то с другим «папочкой», требовала подарков и денег – и получала их.

Но мальчишка не унимался. Стоило ему узнать в первый же день, что Аврора живет только с матерью, – и началась травля. Обиднее всего для девочки было другое. Ирнек ей сразу понравился. С первого дня прихода в школу. Мальчик был удивительно хорош собой. Копна светлых густых волос, большие голубые глаза, опушенные длинными ресницами, тонкие, почти эльфийские черты лица… копия своей матери.

И при этом трусоватый, подловатый и откровенно жестокий характер. Именно Ирнек был зачинщиком всех гадостей и подлостей, которые происходили в школе‑прим. [19]Но будучи, как и все подлые люди, достаточно хитрым, старался подставить вместо себя другого и не попадался. Учителя подозревали что‑то, но поймать его за руку не могли.

Директор школы давно бы выгнал маленького подонка, но его мать исправно платила за обучение. А еще не было никаких доказательств. Ирнек выбирал в жертвы самых слабых и ничего не позволял себе там, где стояли камеры наблюдения.

Девочка сжала кулаки.

– Меня зовут Аврора, кретины!

– Аврора – спелодора! [20]– тут же придумал Ирнек. – Аврора – дура! Аврора – дура! Опять книжки читаешь?

– Твое какое дело! – Девочка едва сдерживала слезы. – Отвяжитесь, придурки!

– А мы сейчас посмотрим!

Вери Дигрен прыгнул к девочке и рванул у нее из рук старый планшетник.

– Отдай! – кинулась за ним Аврора. Но не с ее ростом было вырвать из рук у мальчишки нужную вещь. А потом его просто загородили друзья. И девочка напрасно пыталась протолкаться к обидчику.

– И что у нас тут интересного? О! История покорения космоса! Мемуары Алии Росковой! «Охота за пиратами» Ирты Краснецкой! Рошка, тебе‑то это зачем? Ты тоже хочешь в космос? Уборщицей, что ли?

– Нет, – паскудно улыбнулся Ирнек, – корабельной шлюхой!

– Ты по своей матери всех не равняй! – выкрикнула Аврора, краснея от ярости.

Мальчишка ухмыльнулся еще противнее – и вдруг толкнул девочку так, что она упала на землю. А сам выхватил у друга планшет.

– Ой! Уронил!

– Отдай! – Аврора взлетела как подброшенная пружиной, но было поздно. Тонкий голоэкран хрупнул под каблуком мальчишки.

– Я не хотел! Это случайно!

Глаза его издевательски блестели. Не случайно. Но что могла сделать эта соплюшка одна против троих… сейчас она разревется, а они еще поиздеваются над ней. Чтобы не смела и слова сказать о его матери. Тем более что слово‑то было чистой правдой.

Он даже не успел удивиться, когда девочка подняла голову. И – прыгнула. Только попытался оттолкнуть ее, но рука ушла в пустоту. А потом обрушилась боль.

Аврора уже не контролировала себя. Сознание заволокло красным туманом. Такого с ней еще не происходило. Казалось, что в теле девочки поселилось что‑то злое, расчетливое, страшное. Словно кто‑то чужой и равнодушный открыл глаза и холодно принялся просчитывать все в ее разуме.

«Три противника. Победа возможна. Первое действие. Прыжок.

Первый слишком дорожит своим лицом. Это его уязвимое место».

Потом Аврора не могла вспомнить, о чем думала. Но рука ее коснулась застежки старого армейского рюкзака на груди. Калерия сама перешила его для дочери. Но система застежек – осталась. Чем хороши армейские ранцы – их можно скинуть мгновенно, нажатием на центральную застежку на груди. Аврора ударила по кнопке рукой, перехватила рюкзачок за одну из лямок – и что есть силы врезала по ухмыляющемуся красивому лицу.

Ирнек даже не сразу понял, что произошло. Ранец был армейским. То есть – с заклепками, пряжками и острыми металлическими уголками‑выступами. И им действительно можно было драться. Нанесенный с недетской силой удар пришелся по его лицу, сломав мальчишке нос и выбив два зуба. Боль взорвалась в разуме маленького мерзавца, отправляя его в милосердное забытье.

«Второй опирается на правую ногу. Ботинки тяжелые».

В следующий миг Вери Дигрен, начинающий заносить руку, получил удар в колено. Аврора не высчитывала специально, не старалась, ее вела вперед чистая ярость, но удар пришелся в самую «удачную» точку, вынеся мальчишке коленную чашечку. Вери покатился по земле, воя от боли, и выбыл из игры.

«Третий широко расставил ноги и стоит лицом к тебе. Как раз можно достать…»

Сарт Хенкерк даже ахнуть не успел, как два его приятеля покатились по школьному двору. Ирнек, правда, потерял сознание, но Вери старался за двоих. А Аврора сделала последний шаг – и что есть силы пнула мальчишку между ног.

Сарт взвыл так, что заглушил даже Вери.

Аврора на автомате сделала еще шаг, подобрала свой планшет – и вдруг расплакалась.

Планшет был испорчен безвозвратно. Тонкое стекло раздавлено, пластиковая оболочка треснула, Аврора не сомневалась, что и электронная начинка не подлежит восстановлению.

Девочка вспомнила, скольких трудов маме стоило накопить денег на этот планшет, как она специально выбирала самый лучший из доступных им, чтобы девочка не портила глаза, как они вместе покупали его, как выбирали первые книжки, которые закладывались туда, как она старалась к нему приспособиться… этот планшетник был частью ее самой. Даже если он иногда шалил и сбоил, даже если отказывался работать в чужих руках – это был ее планшетник. Почти как часть тела. И ей сейчас было больно. Как от удара. Очень больно. Словно уничтожили часть ее самой.

И слезы хлынули еще сильнее.

– Что здесь происходит?!

Аврора подняла голову. И увидела над собой тэра Лерта Вингересс. Директора школы‑прим.

Но сейчас она просто не смогла бы объяснить ему, что происходит. И никому не смогла бы. Ее всю трясло, из глаз катились слезы, из груди вырывались всхлипы, похожие на крики… приступов у нее давно не было, но…

Аврора действительно чувствовала себя кошмарно. Вспышка не только забрала все силы – она почти ввергла девочку в шок. Аврора находилась практически на грани комы. Слишком много было потрачено и пока не восполнено. Еще бы одно усилие – и выводить девочку из шока пришлось бы уже в реанимации. Силы человеческого организма не беспредельны.

Тэр Вингересс нахмурился. Он был неплохим директором. В меру строгим, в меру справедливым. Но? чтобы быть хоть каким‑то, надо знать, что произошло. А замершая посреди двора со сломанным планшетом в руке девочка явно не могла ничего объяснить.

Как бы ее еще не пришлось госпитализировать. Трое мальчишек, один из которых был без сознания, а двое других катались по земле и выли, тоже были плохими свидетелями.

Но кто тогда?

– Тэр директор, – раздался рядом с ним тихий голос, – Аврора не виновата.

Марта Шаверс видела все от начала до конца. Она задержалась в туалете после уроков по очень важному и неотложному делу. А когда она вышла на крыльцо школы, Вери как раз выдирал планшетку у Авроры. Марта не стала бы вмешиваться. И если бы все обошлось, никто и не узнал бы. Но видела она все от начала и до конца. И решила заступиться за Аврору. Ирнек доставал и ее тоже, а Аврора была невредной, ко всем относилась по‑доброму и даже безропотно давала списывать домашние задания. Тем более сейчас просто надо было рассказать правду. Только чуть… смягченную, представив Аврору невинной жертвой. Что Марта и сделала.

– Они Аврору постоянно дразнили, эти трое. А сегодня вырвали у нее из рук планшет, Ирнек бросил его на землю и раздавил. Нарочно. Я все видела. И Аврора на них бросилась. Ирнек ее толкнул, а она отмахнулась рюкзаком и попала ему по лицу. Второй, Вери, замахнулся, она увернулась и пнула его по ноге.

– А третий?

– А они втроем над ней издевались. И он тоже хотел ее ударить. Только Аврошка быстрее двигалась. Я и не думала, что она так умеет, тэр директор. Не наказывайте ее, она не виновата! Пожалуйста!

– Да уж какое наказание, – вздохнул тэр Лерт, понимая, что весь день придется потратить на разбирательства с родителями. – Ты сможешь довести ее до медпункта?

– Да, тэр директор.

– Так бери и веди.

Марта подхватила подругу под руку.

И на миг ей показалось, что все мышцы девочки словно закаменели.

Она не знала, что в мозгу Авроры прозвучал тот же холодный голос: «Цель поражена. Противник уничтожен. Выход из боевого режима».

И Аврора почти мешком осела на руки подружке.

Да, теперь уже подружке.

В медпункте симпатичная сестричка долго хлопотала над девочкой. Напоила витаминным напитком, дала успокоительное и снотворное и уложила отдыхать на крохотную кушетку.

И принялась оказывать помощь трем маленьким негодяям. Хотя проще было вызвать им «скорую помощь». Ей‑ей…

Когда через двадцать минут в медпункт заглянул директор, получивший записи с камер наблюдения и позвонивший всем родителям, медсестра только руками развела.

– Тэр директор, это просто невероятно. Она точно была одна?

– Да.

Медсестра с сомнением покосилась на девочку.

– У Ирнека сломан нос. Выбито два зуба. По лицу словно война прошлась. Это сможет исправить лишь дорогая пластика. Кровь я остановила, первичную склейку провела, теперь только больница. Вери надо менять коленную чашечку. У меня, конечно, рентгена нет, но, судя по всему, Аврора ее в пыль разнесла. Сарт нуждается в срочной трансплантации биоматериала. Иначе останется без детей. Там мошонка просто сплющена. Удары нанесены с недетской силой. Вы уверены, что это – она?

– Я просмотрел записи с камер. Все верно.

– Тогда даже не знаю.

– Я знаю. Девочку пытались обидеть. Она защищалась.

Директор и сам не мог понять – почему он заступается за Аврору. Но вид плачущей над сломанным планшетником девочки что‑то затронул в его душе.

Так плачут не над техникой.

Над любимым щенком или котенком.

Да и сказанные Авроре слова тоже требовали возмездия.

Для себя Лерт Вингересс уже решил, что троих малолетних негодяев он отчислит. А девочка пусть учится. Только надо будет объяснить всем, что дразнить Аврору себе дороже.

– Пусть спит. Я пришлю сюда ее мать.

– Это хорошо. Девочке сейчас необходима поддержка. Еще чуть‑чуть – и пришлось бы реанимацию вызывать.

– Она же вроде невредима?

– Физически. И то… словно все силы выплеснула. А психически – она вообще в истерике.

– Но сейчас…

– Сейчас с ней все будет в порядке. Поспит часиков восемь – и нормально.

– Пусть спит. Учителей я предупрежу…

До приезда родителей Лерт успел поговорить с учительницей Авроры.

Милая девушка Аири Лискет была искренне возмущена и шокирована произошедшим. Да, Аврора учится в ее классе. Очень умная и способная девочка. Очень развитая. Знает намного больше своих одноклассников, читает, пишет, считает, абсолютно спокойно обращается с любой техникой.

Ирнек? Да я удивлена. Он же ей очень нравится. Что могло такого произойти, чтобы Аврора?! Даже не представляю! Она всегда такая спокойная, что даже странно! Сидит себе в уголке, на планшетнике что‑то делает. Или игрушки, или читает… да, она с ним не расстается. Сказала – мамин подарок.

А сам по себе? Ирнек… он заводила. Знаете, если провести психологические тесты… мы их даем ближе к концу школы‑прим, вы же знаете, но даже сейчас видно, что он любит подзуживать других. А сам предпочитает оставаться в сторонке. Неприятная личность.

Выписку? Без вопросов. Сейчас напишу и докладную записку, и мое личное мнение, и родителей приводите сюда! Я с удовольствием все это повторю где угодно и сколько угодно.

Аврора – очень милый и добрый ребенок.

Тэр Лерт вспомнил три окровавленных тела на школьном дворе, но… даже червяк взбеленится, если ему на хвост наступить, нет?

Надо зайти снять записи с камер видеонаблюдения.

Этими камерами были оборудованы все школы. Для защиты от террористов. И рассчитывалось все так: двенадцать часов прокрутки, потом новый слой информации начинал писаться поверх старого. Нужно – останови, скинь себе кусок записи – и вперед.

Удобно.

Запись тэр Лерт получил без вопросов. И просматривал сцену драки почти покадрово. И особенно внимательно – то, что происходило до драки.

М‑да. Чистой воды провокация. Хорошо, что дети затеяли это в виду камер. Если бы нет – было бы хуже. А так – девочка невиновна. Разве что слишком сильный ответ на агрессию. Но это – нормально.

Он бы и сам за такое ноги вырвал.

Калерия успела первой. Еще бы. Школа располагалась в пятнадцати минутах ходьбы от ее дома. А стоило поступить звонку – Калерия пулей сорвалась с места. И прибыла – растрепанная, в домашних штанах и рубашке, в кроссовках на босу ногу… с этой одеждой совершенно не гармонировала элегантная сумка, но не плевать ли на такие мелочи?!

Главное, деньги и документы с собой. А внешность?! А не плевать ли на нее три раза?! Кого ей тут обольщать?

Впрочем, тэр Лерт увидел на пороге своего кабинета взволнованную мать, а вовсе не неряшливую домохозяйку. Детей он любил и считал, что хороших родителей слишком мало. Поэтому, видя тревогу Калерии Вайндграсс за дочь, тут же почувствовал к ней симпатию.

– Тэра [21]Калерия…

– Да. Что с моим ребенком?!

– Все в порядке. Спит.

– Но мне позвонили…

– Да. Аврора устроила драку в школе.

– Моя дочь? Драку?

Вроде бы изумление было искренним. Но что‑то под ним пряталось такое…

А Калерия методично отщелкивала в уме: «Опыты Гризмера… Нестандартные реакции… Обследование?! Этого нельзя допускать…»

– Присядьте. Девочке вкололи снотворное, она сейчас спит.

Калерия со вздохом облегчения уселась на стул.

– С ней точно все будет в порядке?

– Да. Хотя еще немного… я хочу предложить вам посмотреть запись с камер видеонаблюдения.

Калерия кивнула.

– Но Аврора точно в порядке?

– Если хотите – можем ее навестить. Или связаться с медкабинетом.

– Второе, – выбрала, уже чуть успокаиваясь, Калерия.

Тэр Лерт набрал несколько цифр на внутришкольном коммутаторе. Экран видеотелефона засветился, предоставляя на обозрение медкабинет.

Медицинская сестре сидела за столом, на кушетке спала Аврора.

– Тэри Санна, что с Авророй?

– Спит. Сами посмотрите.

– За ней мать пришла.

– Девочку можно забрать в любой момент, но будить нежелательно. Подойдете – расскажу, что и как. – Медичка не отличалась любовью к длительным разговорам. Впрочем, Калерия тоже.

– Хорошо. Тэр Вингересс, вы хотели мне что‑то показать?

– Тэр Лерт, с вашего позволения.

– Тогда – Калерия, – кивнула капитан Вайндграсс. – Итак?

– Смотрите. – Тэр Лерт запустил запись драки.

Калерия смотрела внимательно и серьезно. И…

Она не испытала ужаса, нет! После плена у Сарна ей вообще ничего страшно не было. Она ощущала гордость за своего ребенка.

Девочка не плакала. Не скулила. Она защищалась.

Да, жестоко.

Да, ответ был неравноценен нанесенному ущербу.

Но как это было проделано!

Восхитительно!

Идеальное использование подручных средств, при минимуме усилий максимум результата! Просто прекрасно! Если бы она учила дочь – учила бы именно этому. Неужели в клубе нахваталась?

Надо будет расспросить малышку.

Или…

Вторую мысль Лера отогнала. Не время.

Но… неужели Сарн хотел получить идеального бойца?

Потом, подумаю об этом потом!

– Я учила ребенка самозащите, – негромко произнесла она. – Не такому, да. Но Роша знала, куда ударить.

– У нее уже были драки?

– Нет. Она очень тихий ребенок. Ей, кроме книг, ничего не надо. Книги, техника, если бы эти сопляки ее не спровоцировали…

– Не сомневаюсь.

– Аврора так радовалась, когда я купила ей этот планшетник. Это был подарок на день рождения…

Тэр Лерт понимающе кивнул. Они успели и обсудить драку, и выпить по чашечке тархи, и даже обговорить меры наказания для Авроры – девочку планировалось записать на курсы к психологу, когда…

Дверь распахнулась и в комнату вступила… ОНА!

Другого слова тут подобрать было нельзя.

Дама.

Хотя скорее – дама полусвета.

Шикарное платье, стоящее раз в десять дороже сломанного планшетника, невероятно высокие каблуки, маникюр, педикюр, укладка…

Калерия не впечатлилась.

На «Звезде Америки» она и покруче видела. Намного. А рядом с той же Диной эта красотка смотрелась бы… убого.

Платье дорогое, да. Но слишком яркое и вызывающее. Макияж избыточно броский для середины дня. А маникюр явно сделан вторым слоем.

– Что здесь происходит?! Где эта мерзавка?!

– Добрый день, тэра, – спокойно поздоровался тэр Лерт.

– Тэра Лара Саларис. Я надеюсь, девчонка, изуродовавшая моего сына, уже в полиции?!

Калерия сжала кулаки. Ну погоди ж ты у меня!

– Тэра Саларис, я рад, что вы почтили нас своим присутствием. – Тэр Лерт сдвинул брови. – Прошу вас садиться.

Тэра топнула ножкой, и Калерия с неожиданным злорадством проследила, как с блестящей туфельки отваливается стразик.

– Еще чего! Вы уже наказали негодяйку?!

– Негодяи уже достаточно наказаны, – спокойно сообщил тэр Лерт. – Садитесь.

И столько властности было в его тоне, что женщина послушно села.

– А теперь посмотрите запись.

Калерия наблюдала за лицом женщины. Ярость, возмущение, гнев…

– Зачем?! Вы что, еще не арестовали мелкую дрянь?!

Все. Калерия больше сдерживаться не собиралась.

– Слушай, ты… – Она почти шипела от ярости. – Твой сын с дружками напал на мою дочь. И скажи спасибо, что я не подаю в суд! Но если твой гаденыш останется в этой школе – пощады не жди!

– А ты еще кто такая?!

– Калерия Вайндграсс. И если ты немедленно не успокоишься – я тебе все ногти вырву! Без наркоза! Живо села и смотришь молча!

Рявкать Калерия умела. Собственно, в армии вообще без этого нельзя. Лара рухнула в кресло как подкошенная. Платье жалобно треснуло.

А вот не надо такие суперпрезервативы вместо платья носить, глядишь, и по шву бы не лопнуло.

Лара попыталась еще раз вскочить, когда Аврора нелестно отозвалась о ней. Но Калерия была наготове. Женщина споткнулась о вовремя выставленную ногу и рухнула обратно, щедро осыпав пол стразиками с туфель.

– Сидеть!

Впрочем, хватило внушения ненадолго. Только до конца съемки. Потом тэра таки вскочила и заверещала:

– Да вы что!!! Эта соплюшка моего сына покалечила, а ее даже не накажут?!

– Если бы твой сын ее не провоцировал. – Калерия почти рычала, медленно поднимаясь на ноги. – И ты меня сейчас тоже спровоцируешь похлеще своего сопляка. Поняла?!

– Да я на тебя в суд подам!!!

– Подашь, – Калерия сделала шаг вперед, – еще как подашь. Только морду тебе ни одна пластика не восстановит…

Еще один шаг.

Лара взвизгнула и вылетела за дверь.

Калерия спокойно опустилась в кресло.

– Не люблю таких дамочек.

Тэр Лерт приподнял брови:

– Спектакль разыгрываете?

– Пусть перекипит, поговорит с юристом, перебесится. Что вы хотите делать с детьми?

– Выгоню этих троих из школы. Аврора пусть остается. А родители паршивцев в качестве компенсации купят ей новый планшетник взамен сломанного.

– Я не ожидала…

– Я не буду выгонять ребенка, который ни в чем не виноват. У меня на руках есть докладная учителя, рапорт охранника, показания свидетелей… так что могут визжать сколько влезет.

Калерия перевела дух.

– Спасибо. Мне не хотелось бы переводить ребенка в другую школу. Эта рядом с домом.

– Я все понимаю. Вы побеседуете с родителями двух других детей?

– Наверное, не стоит?

– Тогда я вызову вам мобиль. И не спорьте. За счет школы. Ребенок получил серьезную травму. Пусть она проснется дома, на руках у мамы.

Калерия благодарно улыбнулась.

И после недолгого прощания отправилась в медпункт за дочерью.

А тэр Лерт вызвал на голоэкран все, что нашлось в сети о Калерии Вайндграсс.

Капитан ВС НОПАШ.

Плен у пиратов.

Почетная отставка. В настоящее время – тренерская работа в клубе. Дочь – Аврора. Отец – неизвестен. Но дочь она любит до безумия. И это – главное, Дети ведь не виноваты в том, что натворили их родители. Но как часто они за это расплачиваются…

Аврора открыла глаза поздним вечером в своей комнате.

Взгляд наткнулся на голоэкранчик на стене, на стол с моделями и деталями, на одежду, аккуратно сложенную на стуле… там же висел и рюкзачок.

Тот самый.

Аврора вспомнила все одним рывком.

«Первый стоит близко. Его можно достать одним ударом…»

И сильный, точный удар. Рука словно сама по себе, без контроля разума хватает рюкзак – и наносит удар с самого оптимального расстояния.

Летят брызги крови, глаза мальчишки закатываются, он медленно падает, а Аврора уже видит второго противника. Резко, рывком, словно перевела прицел в игрушке.

«Второй опирается на правую ногу. Ботинки тяжелые».

И удар. Жестокий и сильный. И дикий крик боли.

«Третий широко расставил ноги…»

Аврора делает шаг вперед и наносит последний удар.

Сильно, жестко, холодно…

Светлые звезды!!!

Дево