Цвета мира. История, как ее рассказывали сто лет назад

Поль Виллемс

Рассказы

«Рассказы»: Журнал "Иностранная литература" № 11; Москва; 2011

ISBN 0130-6545

Поль Виллемс. Рассказы

Цвета мира. История, как ее рассказывали сто лет назад

МНОГО лет назад на дюнах недалеко от моря стоял маленький рыбацкий домик. Там у окошка дни напролет сидела Мария, жена рыбака Рика, и пряла свою пряжу, глядя в море. Была она высокая и стройная, со смуглым лицом и золотыми волосами, а глаза ее, оттого что все время смотрели на море, были как вода: в ясный день — синими, в хмурый — зелеными, а когда бушевала буря — черными.

И вот однажды, когда глаза Марии были черными, а на море свирепствовал ураган, рыбацкое суденышко пошло ко дну, и никто никогда больше не видел рыбака Рика. Мария так горевала, что глаза ее остались на всю жизнь черными. Море теперь напоминало ей о погибшем муже, и она пересела прясть к другому окошку, которое выходило на дюны, а там стояло аббатство.

Прошло два месяца после исчезновения Рика, и в домике на дюнах родилась маленькая девочка. В память о муже Мария нарекла ее Рика. Стала Рика расти. Целыми днями, одна-одинешенька, играла она на дюнах или на берегу, потому что мать с утра до вечера пряла, чтобы заработать на жизнь. Как-то вечером (Рике к тому времени минуло шесть лет) Мария горько заплакала. Сколько она ни билась, никак не могла заработать достаточно денег на пропитание, и в доме стало нечего есть. И надумала она отправить Рику к монахам по соседству, пасти овец: уж они-то наверняка за труды будут давать девочке каждый день по большой кружке молока.

Но Рика отказалась идти к монахам стеречь овец — уж лучше пойдет она на взморье, где волны выбрасывают на берег всякие ценные вещи; она станет их продавать и заработает немного денег.

На том и порешили.

На следующий день на море разыгрался шторм. Но Рика все равно пошла на берег, да еще прихватила с собой большущую торбу. Занималась заря. Ветер гонял по берегу песок с такой силой, что песчинки кололи девочке ноги, как иголки. Чайки, которых ураган болтал над морем, горланили и крутили головами, пытаясь разглядеть, кто это такой отважный бродит по берегу, несмотря на страшный ветер. Но ураган не давал чайкам времени рассмотреть девочку и нес их дальше. Рика боролась со шквалом изо всех сил, ей с трудом удавалось держаться на ногах, а валы грохотали так, что можно было оглохнуть.

И закричала Рика своим чистым звонким голосом:

— Ой ты ветер с моря! Веди меня туда, где бурей выбросило на берег рыбу.

И тут к ней подкатилась раковина, остановилась и как будто позвала:

— Иди сюда! Иди за мной!

Бросилась Рика за раковиной, и та покатилась дальше, только поспевай. Ветер и дождь толкали девочку в спину, словно подгоняя. Чайки носились над головой, стремительные, точно стрелы, клочья морской пены взлетали вверх, а волны докатывались до самых ног.

Вскоре добралась Рика до места, где песчаный пляж расширялся настолько, что конца-краю не видать. Море, отступая, чего только ни оставило на берегу: можно было подумать, что оно очень спешило, убегая, и второпях не успело как следует собраться. На песке валялись черные и розовые ракушки, крабы, морские звезды, обломки досок и деревьев, пучки травы и замечательно пахнущие водоросли. Еще Рика нашла десять огромных рыб, выброшенных на песок разбушевавшейся стихией, и стала складывать их в торбу. Тем временем буря стихла — только волны продолжали ворчать и ругаться.

Когда вечером девочка вернулась домой, Мария воскликнула, что даже сам Рик никогда не приносил столь чудного улова. Она разожгла огонь, зажарила одну рыбину, а остальные засолила. Перед тем как сесть за стол, она спросила:

— Скажи, доченька, где ты нашла этих замечательных рыб?

— Меня морская раковина привела на место.

И Рика показала матери ракушку, которую она не выбросила, а тоже принесла домой. Раковину положили на каминную полку, рядом с букетом синеголового чертополоха, и если к ней подносили ухо, то было слышно, как внутри шумит море.

Ночью Мария не могла заснуть. Она вдруг испугалась, что Рика полюбит море, как это часто бывает с детьми погибших моряков. Она встала и подошла к постели дочки. Девочка была так хороша, что Мария доверчиво улыбнулась и отправилась спать. К счастью, она не заметила, что ногти у Рики стали похожи на маленькие розовые ракушки — а это верный знак, что любовь к морю уже закралась в сердце.

Пронеслось два месяца, и последняя засоленная рыба подошла к концу. Тогда Мария сказала дочке:

— Ступай к монахам пасти овец. Они каждый вечер будут давать тебе кувшин молока.

Но Рика расплакалась и сказала, что уж лучше она пойдет на берег моря.

Посмотрела на нее Мария своими печальными черными глазами и ничего не ответила. А наутро девочка с такой радостью двинулась в путь, что у матери не хватило духу ее удерживать.

Был первый день весны, небо сияло синевой ярче, чем вода, а солнце напоминало огромный желтый цветок. Чайки носились над морем во все стороны, ослепительно-белые в солнечных лучах. Воздух звенел от их диких криков.

Подошла Рика к самому берегу, где песок тверд от влаги, и закричала:

— Морское солнце, а морское солнце! Отведи меня туда, где мне будет чем наполнить торбу!

И тут, далеко-далеко на берегу, она увидела что-то блестящее. По кромке воды Рика пошла туда, где блестел неизвестный предмет. У ее ног чуть плескались ласковые волны и тихо-тихо что-то нашептывали. Если прислушаться, можно было уловить, как дышит море, дремлющее на краешке пляжа.

Рика шла около двух часов и дошла наконец до предмета, поманившего ее своим блеском. Это оказался ящик, который смыло с корабля и выбросило на берег. В нем девочка нашла сухари и масло. Ящик был столь тяжел, что Рика еле-еле доволокла его по песку до дома.

Вернулась домой она к вечеру едва живая от усталости. Мария обрадовалась, что у них теперь столько еды, но ее черные глаза стали еще печальней, потому что она снова испугалась, а вдруг дочь уже полюбила море. К счастью, она не заметила, что глаза Рики стали цвета морской воды. Они сделались синие и прозрачные, как море в пригожий весенний день, — а это был верный знак того, что Рика и впрямь полюбила море всем своим сердцем.

— Я научу ее прясть и ткать, — думала Мария, — и она никогда от меня не уйдет. — А вслух сказала:

— Где же ты нашла этот ящик?

— Это солнце над морем показало мне, где искать, — призналась Рика.

Прошло еще несколько месяцев, и, когда был съеден последний сухарь, Мария сказала дочери:

— Завтра ты пойдешь пасти овец.

Но Рика так плакала и умоляла, что мать сжалилась и разрешила ей в последний раз сходить на берег моря.

Девочка вышла из дома утром. Стоял ясный летний день, такой теплый, что воздух, казалось, танцует.

Потом настал вечер, но Рика домой не вернулась.

К шести часам, когда солнце прочертило на море золотую дорожку, Мария подошла к окну, около которого ждала когда-то возвращения своего рыбака. Солнечный диск катился за горизонт и вскоре стал виден лишь наполовину. Он был похож на человека, глядящего украдкой через забор и вздыхающего:

— Как хорош этот сад, все в нем зелено, все светится красками и играет бликами. Никто не плачет — печаль тут, конечно же, редкая гостья. Как прекрасен этот мир! Как здорово любоваться его полями, лугами и городами! Обязательно сюда вернусь.

А потом солнце спряталось, и небо захлопнуло свою дверь. Правда, в его темном доме засветились тысячи окошек.

И только Мария не видела всех этих чудес. Она ждала дочь. Прялка смолкла, ходики встали, было слышно только, как мирно дышит море. Но Марию этот звук тревожил. Она не заметила даже луну, которая пришла к ней, как заглядывает под вечер добрая знакомая, узнать что нового:

— Можно мне присесть на минуточку подле вас? Какой чудесный вечер! Давайте посидим немного на пороге и помолчим...

Мария не слышала этого, и ее черные глаза были темней обыкновенного.

И вот, вышла она из дому и побрела по следам, которые оставили на песке маленькие ножки Рики. Следы привели ее на берег, и Мария долго шла вдоль кромки воды. Она испугалась, что дочка утонула, потому что следы обрывались там, где плескались волны. Но ночь была столь прекрасна и светла, что трудно было всерьез поверить в беду.

Несколько дней и ночей искала Мария дочь, да так и не нашла.

На десятый день, к вечеру, когда солнце проложило по водам сверкающую золотую дорогу, услышала Мария вдалеке прекрасную песнь. Пошла на голос, смотрит — на мелководье, там, где золотая дорожка дробится в волнах, отдыхает русалка и поет про то, что есть у нее на дне морском сплетенный из водорослей дворец и в самом большом зале сидит девочка и играет в свои детские игры.

— Скажи, Русалка, это про мою дочь ты поешь? — спросила Мария.

— Про твою, — отвечала Русалка. — Она у меня в плену, в моем подводном царстве.

— Возьми и меня к себе.

Долго упрашивала Русалку Мария, и та наконец согласилась.

— Садись ко мне на спину, — говорит.

И поплыла Русалка по золотой дорожке. Мария на берег даже не оглянулась.

Уплыли они за горизонт, где небо с водою сходятся, и Русалка нырнула на дно морское, и привела Марию в свой дворец подводный, сплетенный из водорослей. Прошли они через сто комнат, открыли сто дверей и пришли, наконец, в большую залу. Русалка приподняла сплетенный из морских трав полог, и сквозь прозрачную толщу воды Мария увидела дочь. Девочка сидела на песке и играла в ракушки.

Но Русалка запретила Марии входить в залу и говорить с Рикой.

— Оставь меня здесь жить, — взмолилась Мария. — Если только позволишь остаться, я буду твоей рабой. Долго упрашивала Русалку Мария, и та наконец согласилась. И стала Мария работать на нее день и ночь, и за это каждый день дозволено ей было издалека смотреть на дочку.

Вот только цвета надводного мира не могла забыть Мария. Не могла позабыть зеленые цветущие деревья, желтое солнце, черные волны, когда над морем бушует гроза, ослепительно белые облака в погожий день и мерцающие блики света. Она так живо воображала себе многоцветие мира, что даже на дне морском косы ее оставались золотистыми, а губы — розовыми. И Русалка с завистью смотрела на длинные волосы Марии, которые напоминали ей о многоцветий надводного мира.

Однажды Мария вспомнила радугу, которую видела над морем, и вообразила себе все ее цвета, один за другим, каждый на своем месте. И подумала:

— Это так, наверное, дух Божий носится над водою.

И пошла она к Русалке и сказала:

— Русалка, позволь мне забрать дочку наверх, в наш домик на дюнах. Конечно, ты разрешаешь мне видеть ее каждый день и ничего другого не обещала, но она стала совсем синяя на глубине морской. Она уж и на девочку-то не похожа. У девочки должен быть красный рот, белые зубы, загорелое от солнца лицо, а глаза у нее должны быть золотистые, или зеленые, или карие. Рика, наверное, уж и забыла, что в мире столько разных цветов.

Долго упрашивала Русалку Мария, и та наконец согласилась. Она обещала отпустить Рику на волю, если Мария сплетет ей из своих волос длинную накидку.

Мария тотчас взялась за работу. Она плела накидку день и ночь, а когда волос на ее голове не осталось, накидка была готова ровно на треть.

Пришлось ей ждать два года, пока волосы отрастут снова. Тогда Мария сплела еще треть накидки. И снова ждала два года. И, наконец, доплела накидку до конца.

И вот настал день, когда работа была закончена. Накидка вышла очень длинная и очень красивая и, что было совсем в диковинку на дне морском, она была трехцветной: верх ее был золотистый, середина седая — серые нити и белые нити, — низ же совсем белый.

Русалка осталась довольна.

— Ступайте, раз вам так этого хочется, — сказала она, открыв дверь большой залы, где была заперта Рика. И вложила руку девочки в ладонь Марии.

На следующий день рыбаки нашли на берегу тела двух женщин.

Одна из них была старая. У нее были совсем белые волосы, а на губах застыла улыбка, будто она увидела радугу.

Другая была молодая девушка такой красоты, которой никто доселе никогда не видывал. На ее лице играли яркие краски, только волосы, странное дело, были голубые, но от этого диковинная ее красота только выигрывала. Девушка очнулась, как после долгого сна, и улыбнулась.

Старую женщину оживить не удалось. Какой-то рыбак признал в ней Марию, пропавшую много лет назад. Марию похоронили на дюнах перед домиком, и вскоре на ее могиле вырос прекрасный белый цветок, который в народе зовется линянка.

Девушка с голубыми волосами приходила на могилу матери каждый день, и, когда небо было серым, дюны золотистыми, а цветок белым, она плакала, смутно припоминая, что Мария спасла ее.

Рика была очень счастлива в жизни и, говорят, приносила счастье тем, кто был с ней рядом. Все восхищались ее голубыми волосами. Но никогда она больше не возвращалась на берег моря, потому что теперь она его боялась.