Источник волшебства 12 page

– Ничего. – Голос Идэль прозвучал немного напряженно. – Тут есть несколько заклинаний слежения, но… я даже не уверена, что они отправили какой‑то сигнал. Такое чувство, что система повреждена… или выключена.

Несколько секунд было тихо. Новость никому не понравилась. Прямая атака в ответ на вторжение была бы предпочтительнее – логичная и понятная реакция. Отсутствие реакции было странным… и вызывало дурные предчувствия.

– А может быть, все дело в том, что хозяин дома? – осторожно предположил Далин.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – откликнулся Дэвид.

У Идэль задрожали губы. Она не надеялась застать Севегала в живых, но вдруг?.. Она почувствовала, что эта мысль лишает ее собранности, вызывает шквал совершенно неуместных эмоций. Нет, она не может позволить себе тешиться пустыми надеждами. С ней люди, и она отвечает за них… Тряхнув головой, Идэль решительно сказала:

– Пойдемте, – и направилась в коридор.

– Я рядом с принцессой, Далин и Яджи за нами, Минкард и Лийеман – прикрываете спину, – быстро сказал Дэвид, чтобы предотвратить толкотню. Он опасался, что кто‑нибудь начнет спорить или проигнорирует его слова, но обошлось: даже эти чванливые дворянчики подчинились. Похоже, они правильно поняли расчет Дэвида: у Далина были самые слабые боевые способности, и поэтому его следовало поставить в центр; Яджи – «темная лошадка» и к тому же дама. Она не производила впечатление человека, способного постоять за себя в ближнем бою. Прошедшая инициацию Идэль являлась наиболее мощной боевой единицей среди них; ей требовался простор для действий и кто‑нибудь, кто достаточно хорошо ее знал, чтобы эффективно работать с ней в паре. В такой ситуации Дэвид собирался действовать прежде всего как воин, а не маг: обнажив клинок Гьёрта, он поспешно догнал принцессу и далее старательно держался рядом с ней. В таких подозрительных местах прикрывать спину не менее важно, чем быть готовым размазать по стенке любую пакость, которая вылезет впереди, ибо означенная пакость с тем же успехом может появиться и сзади. Поэтому парочки воинов Дэвид поставил в последний ряд. Плохо, конечно, что они не ладят друг с другом, но уже поздно что‑либо менять… Нет, все‑таки зря он послушался Далина. Надо было взять Ллока вместо Лийемана.

Миновали первый коридор, вышли во второй. Освещение имелось, но явно недостаточное: часть волшебных ламп почти истощилась, другие работали в полсилы. Коридор тянулся в обоих направлениях, слева и справа проемы и двери. Повернули. Миновали помещение, обставленное под типичную гостиную – хотя каких гостей мог принимать Севегал в своем «тайном убежище», о котором, по идее, никто не должен был знать, оставалось только гадать. Еще один коридор…

– Почти добрались, – сказала Идэль. – За третьей дверью слева – лаборатория и заклинательные покои, оттуда я смогу… что это?!

Она застыла, напряженно всматриваясь в конец коридора. Дэвид ничего не видел – ни на физическом, ни на магическом уровнях мира.

– Мне кажется, – тихо сказала принцесса, – магический пласт здесь расщеплен… и вторая часть укрыта очень искусно… я с таким еще не сталкивалась…

– Рядом с нами демоны, – вдруг подала голос Яджи. Испуганной она не казалась, скорее флегматичной.

– Где?! С чего ты…

– Просто знаю. Где‑то рядом.

Все заозирались. Дэвид чувствовал, как бешено колотится сердце. Повисшее в воздухе напряжение ощущалось почти физически. Потом Идэль закричала: «Вот оно!», и он наконец увидел.

В той части реальности, которую он воспринимал посредством Ока, появилась трещина. Как будто разрезали ткань – и стала видна подкладка. Трещина находилась шагах в двадцати впереди, окружавшие ее силы светились, складываясь в какую‑то странную конструкцию. Все произошло мгновенно: трещина выплюнула комок прозрачных течений, почти незаметный на фоне кипящей энергии стихий – и пропала… и в тот же момент страшно закричал Минкард.

Они не видели, как точно такая же трещина начала формироваться в одном из помещений, оставшихся позади: чары на дверях и стенах мешали воспринимать то, что там происходило. Если рассматривать реальность как дом, где второй этаж – видимое обычному человеку пространство, а первый этаж – энергетический пласт, воспринимаемый магами, то здесь под первым этажом был создан своего рода «подвал», а вход в него тщательно замаскирован. И только когда появился разрез в «ковре», под которым находилась лестница вниз, стало ясно, что этот «дом» имеет еще один, подземный этаж.

Сгусток течений, вырвавшийся из первой трещины за секунду до того, как начала открываться вторая (та, которую увидела Идэль и ее спутники), собрался воедино и на мгновение стал видим в обычном мире: тварь размером с пони соединявшая в себе черты кошки и ящерицы. По большей части ее тело состояло из текучих теней, но местами сумрак становился ощутимым и плотным, делая видимыми шипы и части панциря. Кошачье‑крысиная морда с впечатляющим набором острых зубов и длинное, по большей части невидимое тело… нет, не невидимое – правильнее сказать – «несуществующее». Эти твари никогда полностью не материализовывались, воплощая в обычном мире только те части своего тела, которые могли потребоваться им для атаки. Они как бы балансировали на грани между магическим и материальным уровнями бытия и могли одинаково хорошо действовать сразу на обоих пластах.

Бестия снова перешла в энергетическое состояние и, словно призрачный черный ветер, просочилась в щель под дверью (пройти прямо сквозь дверь она не могла – мешали чары). Она вцепилась в ближайшую жертву именно в тот момент, когда внимание всей группы привлекла вторая тварь, только‑только вылезшая из трещины.

Минкард закричал. Рекельмит не позволил демону просто оторвать ему ногу, кроме того, личное защитное поле пыталось вытолкнуть сущность, нарушившую его границы. Все это ослабило атаку – но не более того: рекельмит был прокушен и острые зубы демона, почти не задерживаясь, прошли сквозь мясо и царапнули по кости. На магическом пласте в этом же самом месте демон поглотил часть гэемона; немедленно сожрать Минкарда ему не позволил Луч Ледяного Света, ударивший откуда‑то со стороны. Хищник ушел от атаки, но был вынужден при этом отпустить свою жертву. Двигаясь с немыслимой скоростью, он взбежал по стене вверх и растворился в тенях; Око не успевало следить за его перемещениями…

Поворачиваясь на крик Минкарда, Дэвид не увидел демона. Заклятье Лийемана еще не успело рассеяться до конца, но напавшей на дворянина твари тут уже не было.

Идэль спасло лишь то, что перед тем, как оглянуться, она активировала одну из своих подвесок – Смертельную Оболочку с пятнадцатью дополнительными элементами. Заклятье было преимущественно защитным, но повреждало все, что попадало внутрь оболочки, – исключая, конечно, саму заклинательницу. Нервы у Идэль были натянуты до предела, и она, не раздумывая, вложила в заклятье максимум силы – не только личной, но и той, которую смогла зачерпнуть из Источника. Созданное на базе Смерти, до краев переполненное мощью, со стороны заклятье казалось маленьким черным солнцем, в центре которого находилась Идэль. Она рисковала, потому что изначальная конструкция не предполагала вмещения такого объема силы, – Идэль и сама еще толком не разобралась, как много она может вложить, работая на пределе. К счастью, конструкция из Форм выдержала, а в следующую секунду, быть может, спасла Идэль жизнь – двигался со сверхъестественной стремительностью, второй демон попытался вцепиться в Идэль в тот момент, когда все обернулись к кричащему Минкарду. Он влетел в формирующееся поле – и заревел сам, когда собранная принцессой энергия ударила по нему.

Этой энергии было достаточно, чтобы превратить в пыль трехэтажный дом. Но демон не умер. Хотя он сильно обжегся и было разрушено его собственное защитное поле, часть силы он даже сумел впитать. Регенерировал он не менее стремительно, чем двигался.

На этот раз Дэвид успел увидеть нападавшего прежде, чем тот исчез. Всего долю мгновения, перед тем как тот окончательно перешел в энергетическое состояние и растворился в тенях. Образ ящеро‑кошки с вытянутым телом, будто только намеченный в воздухе, но не прорисованный до конца, казался чем‑то ненастоящим, кошмарной фантазией, а не реальностью. Существо перемещалось, как поток черной воды – чистое движение, никаких костей или плотного, подвластного гравитации, тела…

«Мы слишком медлительны для него… для них…» – подумал Дэвид. Он даже не знал, одна здесь тварь или несколько; то, что он читал об этих созданиях, позволяло думать, что одно и то же существо двигалось так быстро, что могло практически одновременно атаковать и Минкарда и Идэль. Законченный им в Академии первый курс демонологии был по большей части теоретическим, их научили вызывать (а также изгонять и подчинять) демонов лишь самого низкого уровня, но напавшее на Идэль существо он узнал сразу, как только увидел. Еще бы не узнать: один из вопросов на экзамене был посвящен как раз повадкам и способностям этих самых гадин. Это был сейг, отвратительная и смертельно опасная тварь из Преисподней. Демон‑охотник.

Знать бы заранее, с чем они тут столкнуться, он бы сюда ни за какие коврижки не полез. И Идэль не пустил бы ни в коем случае. Да пропади пропадом Севегал вместе со всеми своими секретами…

Он не думал, а, скорее, чувствовал так – на сожаления и мысли о том, как и в чем они ошиблись, не оставалось времени. Не обращая внимания на крик Идэль: «Это не дядина стража!..», Дэвид наложил на себя одну подвеску собственного изобретения:

– Наполняясь Огнем Жизни, Тело Приобретает Дар Перемещаться как Живая Молния.

В данный момент его совершенно не волновало, кто именно вызвал и оставил тут сейга – Севегал или кто‑то еще. Если они выживут, у них будет время поразмыслить над этим вопросом.

Первой частью заклятья он обозначил собственную жизненную энергию. Ее временный переизбыток, как было указано во второй части, преобразовывался в скорость.

Мир замедлился, звуки стали более тягучими и низкими. Дэвид заметил сейга, материализующегося под потолком, и метнулся к нему со всей возможной быстротой – притяжение над ним более было не властно. Ну, почти. Он не мои летать, но мог бежать по любой поверхности – потолку, стенам… Пока действовало заклятье, он мог двигаться с огромной скоростью, но совершенно утратил способность стоять на месте.

Сейг – это был тот, раненый, – удивился неожиданной прыти одного из нападавших, но не настолько, чтобы позволить ему себя ударить. Извернувшись немыслимым образом, он скользнул по стене; клинок Дэвида рассек пустоту. Материализоваться опять и вцепиться врагу в спину сейг не успевал, но в его распоряжении имелись и нефизические способы воздействия, коими он не замедлил воспользоваться. Демон обладал ограниченным набором Форм, хотя для него оперирование ими было не Искусством, а естественной способностью: эти Формы были присущи ему с момента появления на свет, встроены в его гэемон. Когти Смерти вонзились в защитную сферу Дэвида; но землянин тоже не стоял на месте, и благодаря этому Когти лишь повредили защиту, а не разрушили ее полностью. Уйдя из‑под удара, Дэвид вернулся к той же точке, в которой находился до этого, но демон опять исчез прежде, чем молодой волшебник успел воткнуть в него меч. Даже заклятье скорости (стоявшие внизу люди практически не видели Дэвида – настолько быстро он перемещался) не позволяло ему двигаться вровень с сейгом: тварь все равно была быстрее.

Но на этот раз он хотя бы увидел, куда она помчалась, опять перейдя в состояние стремительного теневого потока – вниз, к кучке почтя неподвижных людей. Дэвид – за ним. Он понимал, что не успевает, и на секунду у него возникло искушение наложить на себя еще одно ускоряющее заклятье… но в ту же секунду, как возникла эта мысль, пришло и осознание, что таким образом он просто убьет себя – и никому не поможет. Он и так был на пределе.

Готовились они совершенно к иному, и большая часть припасенных подвесок оказалась бесполезной. Далин плел какую‑то паутину, когда сейг, проносясь мимо, чиркнул Когтями Смерти по его защитному полю. Сам заклинатель остался не задет, но его охранная оболочка была практически уничтожена. Сейги – высокоинтеллектуальные демоны, они способны использовать различные тактики ведения боя. Поскольку «дичь» дала отпор, они не стали ломиться напролом, а, используя свое преимущество в быстроте, начали методичную «бомбардировку» противников, переходя от более слабых к более сильным и пока по возможности избегая столкновения с Дэвидом и Лийеманом – последний применил заклятье, аналогичное сотворенному землянином, и стал двигаться не менее быстро. Но недостаточно быстро, чтобы поймать сейга.

В это время демон, укусивший Минкарда, также пошел на второй заход. Минкард вышел из игры – впрыснутый яд стремительно распространялся, отравляя и тело, и гэемон; молодой дворянин бился в конвульсиях. Лийеман под «скоростным» заклятьем ушел с линии атаки, и демон «чиркнул» по полю Яджи. Когда сейг проносился мимо Идэль, принцесса метнула в него Сферу Смерти, насыщенную просто чудовищной мощью – увы, мимо. Деформируя пространство, Сфера впечаталась в стену, превратив в ничто и камень, и защищавшие его чары. Коридор в этом месте стал существенно шире, образовалась здоровенная дыра, через которую можно было попасть в еще два соседних помещения, но сейг остался неповреждённым.

Дэвид едва не столкнулся с Лийеманом – заклятье скорости имело и свои неприятные стороны: тело действовало быстрее, чем сознание успевало оценить ситуацию и отдать правильную команду. Все‑таки им удалось разминуться где‑то на границе стены и пола; без слов Дэвид показал кончиком меча в сторону убегающей твари, предлагая сосредоточиться пока хотя бы на одном противнике; Лийеман кивнул. Дэвид миновал группу двигающихся будто в замедленном кино людей справа, Лийеман – слева; направления сместились, когда они опять побежали по стене. По ходу краем, глаза Дэвид отметил, что с Яджи происходит что‑то странное: ее энергетика менялась, а тело – как‑то странно изгибалось, кожа темнела… Но у него не было времени разбираться, что именно с ней происходит. Демон метнулся влево, сейр‑Варглат рубанул его мечом, но задел лишь вскользь. Кстати сказать, простым клинком Лийеман не причинил бы ему вообще никакого вреда: сейг просто бы обтек меч с двух сторон, как ветер – в энергетическом состоянии он оставался неуязвим для обычного оружия. Но меч сейр‑Варглата был заколдован, а в рукояти помещался Истинный Морион, черный хрусталь, – и он мог поражать энергетические объекты с той же легкостью, что и физические. Дэвид, и Лийеман наперегонки помчались за сейгом, а хитрая тварь, не принимая честного боя, со всей возможной скоростью устремилась в том направлении, откуда прибыла группа. Боевой азарт завладел молодыми людьми. Если бы не азарт, они бы сообразили, что этот сейг просто отманивает их от группы, предоставляя второму полную свободу действий.

Легко избежав очередного сверхмощного заклятья, брошенного Идэль, этот второй пошел на обратный заход. Он метил в Далина, но столкнуться ему пришлось с черной пантерой: трансформация Яджи завершилась.

Оборотни обладают собственной магией, естественно присущей им от рождения, хотя насколько именно оборотень разовьет эти способности, зависит от мира, в котором он рожден и от того, насколько хорошо он обучен своими более старшими родственниками. Оборотень связан с Тотемом – оборотническим первообразом, своего рода «волчьей идеей» (или «медвежьей», или «вороньей»), У Тотема, как такового, та же природа, что у идей и форм: это некая абстрактная схема, более реальная, чем видимая вещь, ибо именно проявление, воплощение этой схемы саму вещь и создает. Но в отличие от идей и форм, Тотем не прост, а сложен, более того – он обладает собственным сознанием и способен активно действовать, хотя самостоятельные действия Тотема человеку увидеть непросто: смертные слишком малы по сравнению с теми, кого по праву относят к роду богов. Сущность Тотема соборна: Первоволк воплощен сразу во всех волках, а Первокошка – во всех кошках. Отдельное животное для Тотема тоже, что клетка тела – для целого человека. Тотемы не равны между собой: ведь все они появлялись и проявляли себя в мироздании в разное время, у каждого из них – своя история. Есть среди них и такие, которым подчинено сразу несколько видов живых существ, и есть такие, которые делят между собой один и тот же вид. Иные имеют детей‑полубогов, иные некогда утратили Силу и исчезли, и были заменены новыми богами. У иных Силу отняли: некоторые из Обладающих именно этим способом и обрели свою великую власть.

Изначально оборотни появились как потомки божеств‑Тотемов и обычных людей, однако их род быстро измельчал, а связь с источником их силы была практически утрачена. Во многих мирах деградация дошла до того, что оборотни уже перестали контролировать собственную двойственную природу: превращения происходили непроизвольно, звериная сущность сменяла человечью и наоборот, повинуясь не личному желанию перевертыша, а временным циклам – например фазам луны. И только в мирах‑метрополиях, где еще оставалась древняя магия, оборотни иногда оказывались способны восстановить связь со своим божеством и прародителем. Тогда они – в той или иной мере, в зависимости от талантов и возраста – становились аватарами божества, приобретая необыкновенные способности и силы. Поэтому, хотя изначально хеллаэнская аристократия завезла перевертышей в Темные Земли в качестве рабов, для самих оборотней – тех, кто сумел выжить и впоследствии заслужить свободу или обрести ее силой, – этот переезд стал благом; ведь в результате они сумели вернуть многое из того, что было утеряно.

Мать Яджи, Неймари, была оборотнем, а Ран‑сейр‑Римон, которого Яджи звала своим отцом, на самом деле являлся ее отчимом. Неймари изнасиловал молодой аристократ из рода кен Арбариан, это и стало причиной ее переезда в Кильбрен. Здесь она вырастила дочь и обучила ее всему, что умела сама; она никогда не говорила Яджи о том, кто является ее настоящим отцом. Неймари поклялась отомстить, ее муж был готов помочь ей в этом; и вот настал день, когда они отправились в метрополию, чтобы осуществить задуманное. Семье Римон было известно, что их путь лежит в Хеллаэн, но неизвестно, куда именно и какова цель; это осталось тайной и для Яджи. В Кильбрен они так и не вернулись: правота ничего не стоит, если она не подкреплена силой. Их поход закончился совершенно бесславно, но, счастью для Неймари и Рана, у кен Арбариана в тот день, когда они напали на него, не было настроения издеваться над пленниками, и поэтому они умерли быстро и почти без мучений.

С тех пор прошло уже три года. Яджи, как могла, развивала способности и силы, присущие перевертышам; она лелеяла мечту когда‑нибудь отправиться в Хеллаэн и разыскать своих родителей или хотя бы узнать, что с ними случилось. Она полагала, что сильна, поскольку рядом не было никого, кто мог бы сравниться с ней в силе, она отправилась с дядей ко двору принцессы Идэль только потому, что хотела испытать себя.

Уже в первые секунды боя Яджи стало ясно, что она сильно заблуждалась относительно настоящего «ранга» своих собственных способностей. Она знала, что ее реакция в несколько раз превосходит реакцию обычного человека, и слегка презирала людей за их медлительность – но сейги двигались столь быстро, что «увальнем» почувствовала себя теперь уже сама Яджи. Она ничего не успевала сделать. Минкарда убили сразу, напали на Идэль, затем – двое неуклюжих человечков вдруг стали почти такими же быстрыми, как сейги, и начали двигаться так, что глаз не успевал уследить за ними: они размазывались в воздухе и, похоже, перестали подчиняться земному притяжению… В какой‑то момент она почувствовала себя растерянной семнадцатилетней девчонкой, не знающей, что ей делать. Но страх пробудил пантеру, которая здесь и сейчас во всех отношениях была куда как более уместна, чем молодая неопытная девушка; Яджи окунулась в зверя и начала действовать, не задумываясь и не сомневаясь, так хорошо, как только могла. У оборотней существуют свои аналоги Форм – как правило, ими выступают различные части тотемного образа; и есть даже что‑то вроде подвешенных заклятий – определенные цепочки внутренних состояний, дающие оборотням разные преимущества для разного рода действий. Для собственного удобства Яджи сообщала этим цепочкам условные наименования – сейчас она активировала две из них: «Тень» и «Ярость». Они обе ускоряли ее, хотя и действовали по‑разному. «Ярость», кроме того, увеличивала ее силу и делала малочувствительной к боли, а «Тень» соединяла воедино две половинки ее естества – энергетическую и телесную, превращая ее в такую же пограничную бестию, действующую одновременно на двух пластах реальности, какими были сейги.

Она вцепилась в демона всеми четырьмя лапами, но скорость, с которой он двигался, была слишком велика, и пантера, конечно, не смогла удержать его на месте; кувыркаясь, они покатились по полу. Сейг не пытался вырваться – в ответ он сам вцепился в пантеру, сжав ее своим гибким, полузмеиным телом. Пока Яджи рвала его горло – ее собственные клыки стали в этот момент Клыками Тотема, – сейг, изогнув шею немыслимым образом, сумел укусить соперницу. Он впрыснул яд, который стал растекаться по ее гэемону, но она не сразу ощутила его действие: «Ярость» какое‑то время еще оберегала ее, сжигая в том кровавом бешенстве, которое владело пантерой, и боль, и наступающую слабость.

Отманив Дэвида и Лийемана подальше, демон вдруг повернул назад, почти с театральным изяществом избегнув их мечей. У Дэвида возникло впечатление, что он воюет с ветром; казалось, демону не сложнее уходить от атак, чем огибать неподвижные предметы. Проклиная все и вся, они повернули и бросились за бестией – но понимая, что не успевают… Демон выгадал секунду или две – огромное время, за которое он мог бы успеть прикончить, как минимум, одного из членов группы. Ближайшей оказалась Яджи, сплетенная в сладострастных объятьях со вторым сейгом; убегающий от Дэвида и Лийемана демон вонзил зубы ей в голову и сжал челюсти. Усиливая нажим, он оторвал пантеру от своего сородича и отшвырнул потяжелевшую безвольную тушу в сторону. Освобожденный сейг немедленно прыгнул на Далина, но престарелый маг наконец закончил свое заклятье. Оно было не боевым и тупым, как пробка, – обыкновенная энергетическая сеть, перекрывшая все окружающее пространство. Демон влетел в паутину и запутался в ней; впрочем, ему хватило нескольких мгновений, чтобы порвать ее в клочья. Даже в чисто магическом поединке, оставаясь неподвижным, он легко одолел бы Далина – не за счет искусства, конечно, а за счет одной только личной силы: природный Дар демона превосходил способности «домашнего мага» Идэль на порядок. Однако мгновения, на которые сумел задержать демона этот жалкий «классический маг» с крошечным Даром, оказались роковыми для адской твари. Идэль успела, что называется, «поймать цель» и силы для очередной Сферы Смерти она не пожалела. Подземелье содрогнулось, когда на месте, где находился сейг, расцвело черное солнце, пылающее бесцветным сиянием пустоты. Чары, наложенные на камень, исчезали, по стенам бежали трещины, предметы крошились и рассыпались в пыль, пыль таяла в воздухе – таково было действие вызванной в мир стихии Смерти.

Ей пришлось ударить еще раз, потому что сейг пережил даже это: он был оглушен и тяжело ранен, но еще пытался сопротивляться, рефлекторно удерживая вокруг себя некое подобие энергетического щита.

– Копье Смерти, Проникающее сквозь Защиту, Разрушающее Дары Существа и Поглощающее его Сердце и Силу, – тяжело дыша, произнесла Идэль.

Этого хватило, чтобы прикончить демона – и никакие способности ему на этот раз не помогли: в заклятье содержался специальный пунктик на этот счет. С одним было покончено, но в тот момент, когда Идэль отпустила заклятье, рядом с Далином материализовался второй сейг. Ему хватило одного короткого движения, чтобы снести голову пожилому магу. Затем он немедленно исчез. Сейг был в бешенстве от того, как вела себя «дичь», но все же не настолько, чтобы начать делать глупости. Задерживаться на одном месте нельзя было ни в коем случае – инициированная Смертью колдунья уже показала, на что способна. Теперь из шестерых осталось трое, и сейг бросился дальше по коридору, намереваясь отманить за собой двух придурковатых бегунов с волшебными мечами. Он покончит с ними вдали от главной колдуньи – а затем придумает, как разобраться с ней.

На мгновение сейга взяло сомнение – поведутся ли они второй раз на одну и ту же уловку, но люди оказались еще глупее, чем можно было ожидать, – они опять помчались за ним. Мысленно усмехаясь, сейг летел вдоль стены – совсем не так быстро, как мог бы. Повернули за угол, колдунья пропала из виду – все, теперь можно действовать. Сейг резко развернулся и вцепился в того, который на магическом пласте реальности выглядел раза в три‑четыре слабее своего товарища… точнее, попытался вцепиться. Он все‑таки недооценил этих людишек.

Дэвид видел, как демоническая тварь мимоходом прикончила Яджи, а затем Далина, и испытывал бессильную ярость от того, что ничего не успевает сделать. Их с Лийеманом бег был нарушен тем сотрясением, которое заклятье Идэль учинило на магическом пласте реальности; Лийеман, мчавшийся впереди, споткнулся и упал со стены на пол, Дэвид сумел сбалансировать и уйти от самых мощных остаточных выбросов заклятья. Лийеману потребовалась доля секунды, чтобы подняться и продолжить преследование. Дэвид задержался, чтобы подождать его, – он понимал, что его шансы справиться с сейгом в одиночку стремятся к нулю. До сих пор он не мог колдовать – все силы уходили на то, чтобы поддерживать заклятье скорости, но сейчас он использовал задержку еще и на то, чтобы наложить на себя одно небольшое и не слишком сложное заклятье. Далин подал хорошую идею…

Когда они повернули за угол и демон, извернувшись, ушел от меча, а затем попытался вцепиться в землянина, заклятье пришло в действие. Это была самая что ни на есть банальная, созданная на базе Воздуха и Света Паутина, связующие свойства которой были усилены комбинацией Форм «Поглощать» и «Движение». Паутина, Поглощающая Движение. Демон, конечно, разобрался с этим заклятьем менее, чем за мгновение – но, по крайней мере, на мгновение его движения замедлились, и Дэвиду хватило и этой малости для того, чтобы вонзить в бестию клинок Гьёрта.

Демон завыл. Изгибаясь и меняя форму, он вытянул шею, метя землянину в лицо, – Дэвид видел летящие, сочащиеся ядом зубы, но не успевал уклониться. Успел Лийеман – его клинок вошел сейгу точно под нижнюю челюсть. Используя инерцию собственного движения, хрупкий юноша сумел столкнуть демона с места; он вогнал свой клинок в стену, пришпилив таким образом к ней сейга. Это сняло сейга с меча Дэвида – рассекая внутренние узлы гэемона, клинок вышел наружу. Дэвид немедленно нанес новый удар. Сейг еще пытался вырваться и ответить – Лийеман, не прикасаясь к собственному мечу, набросил на тварь сдерживающее заклятье. Так они и действовали: Лийеман давил тварь магией, Дэвид кромсал мечом. Через четверть минуты все было кончено.

Дэвид отпустил заклятье скорости и буквально свалился на пол. Он был выжат, опустошен. Лийеман чувствовал себя лучше – все‑таки его природные способности к магии были значительно выше. Он тоже расплел ускоряющее заклятье, и, видя, в каком состоянии находится его товарищ, вытянул руку в направлении землянина и произнес:

– Свет Восстанавливает Силу, Избавляя Существо от Истощения.

Защитное поле не разбирается, какое заклинание накладывают на того, кого оно оберегает, – вредоносное или, наоборот, исцеляющее – оно одинаково блокирует любые воздействия извне. Поэтому в обычных условиях заклинание Лийемана просто бы рассеялось, но оболочка, поддерживаемая амулетом, была разрушена сейгом, и чарам ничто не воспрепятствовало коснуться того, на кого они были направлены. Дэвид почувствовал, как отступает слабость, и энергия вновь наполняет его тело. Он поднялся на ноги, благодарно кивнув дворянину.

«Истощение», «Ущерб», «Изъян», «Ослабление», «Лишение», «Избавление» – этот внушительный список производных имеет одна и та же Форма. Любопытно в заклятье Лийемана было то, что он воспользовался одной и той же Формой в двух разных вариациях, по сути «истощив истощение».

За поворотом они наткнулись на Идэль. Над ладонями принцессы висела какая‑то боевая заклинательная конструкция – Идэль держала ее, готовясь в случае необходимости немедленно наполнить силой.

– Он мертв, – опережая вопрос, произнес Дэвид.

Идэль развеяла подготовленное заклятье и бросилась назад.

С первого взгляда становилось ясно, что троим пострадавшим помочь уже едва ли возможно! Далин мертв – ударом лапы сейг просто снес ему голову; души Яджи и Минкарда еще не расстались с телами, но готовились сделать это. Яджи наполовину перешедшая обратно в человека, была страшно искалечена, а ее гэемон – перенасыщен демоническим ядом. Переломана половина костей в теле, сломан позвоночник, левая сторона лица зубами сейга превращена в кровавое месиво. Агония ее уже затихала. Минкард выглядел получше, и именно на его спасении Идэль и Дэвид сосредоточили свои усилия (Лийеман, первоклассный фехтовальщик, с легкостью жонглировавший боевыми заклятьями, оказался никудышным целителем). Они судорожно работали несколько минут – ничего не помогало. Яд ужа полностью насытил его гэемон, и теперь энергетическое поле медленно, но верно распадалось. Гэемон истаивал, как тонкое полотно, попавшее в чан с кислотой, и любые попытки что‑то сделать с ним приводили лишь к ускорению порчи. Настал момент, когда они поняли, что больше ничего предпринять не способны: заклятье Идэль удерживало душу Минкарда, но соединить ее с телом сейчас мог бы разве что тот, кто способен создать новый гэемон с нуля. Энергетическая связка, соединяющая сознание и тело, исчезла, здесь больше не было ничего, что они могли бы попытаться исцелить, – лишь два разных, независимых друг от друга объекта, один из которых был материальным, а другой нет, но никакого единства между ними более не существовало.