Источник волшебства 10 page

– Если станет известно. – Дэвид сделал ударение на первом слове.

– Может быть, уже известно, – парировала Идэль.

– И почему же тогда я до сих пор не арестован?

– Потому что если мы допустим, что о твоих действиях кто‑то знает, то этот кто‑то может собирать компромат на меня. И предъявить обвинение – или намекнуть мне, что может предъявить – в нужный ему момент. Подумай об этом в следующий раз, когда будешь подавлять чужую волю. Ведь это уже не в первый раз, не так ли?

Дэвид не стал отвечать. В том ракурсе, который ему показала Идэль, он ситуацию еще не рассматривал. Конечно, то, о чем она говорила, – лишь неприятная возможность, но если эта возможность реализуется, выйдет так, что он вместо помощи подставил ее. Он ощутил сожаление… раскаянье…

– Это все, что ты хотел мне сообщить? – Идэль посмотрела на спящую Лисс.

– Нет.

– О благая Ёрри!.. Что еще ты успел натворить?

– Поскольку тебя интересовала персона Шерагана, я решил узнать, какие документы он сам брал или помещал в хранилище.

– А вот это уже любопытно. – Она внимательно посмотрела на Дэвида.

– Список довольно длинный, – предупредил землянин.

– Не сомневаюсь. Я могу на него взглянуть?

– Конечно. Кроме того, я взял копии всех документов, которыми он пользовался за последние два месяца. Это весьма солидная кипа.

Ей захотелось сразу и похвалить и обругать его. Ее беспокоило то, что Дэвид влезал в эту игру, начинал самостоятельно действовать. Он мог легко подставиться. Идэль солгала: конечно, если он вляпается в неприятности, она постарается защитить его, насколько сможет. Но она может и не успеть.

С другой стороны, документы, которые он достал, могли серьезно облегчить ее собственное маленькое расследование. Имея их на руках, будет гораздо проще вычислить ту область деятельности, в которой «запятнан» Шераган. А то, что он в чем‑то запятнан, – несомненно.

– Это все? – с затаенной надеждой спросила она.

– Теперь да.

Они подошли к кровати, на которой спала Лисс.

– Мне кажется… – нерешительно сказал Дэвид. – Если уж она все равно заколдована… стоит все‑таки проверить ее разум. Она ближе всея к тебе и…

– Не нужно. Атта почти никогда не используют против их хозяев.

– Почему? – В голосе Дэвида прозвучало недоверие. – Это какой‑то неписаный кодекс подковерной борьбы?

– Нет. Между хозяином и атта со временем устанавливается своего рода симпатическая связь! Это естественная магия – связь образуется без каких‑то специальных заклятий, сама собой. Чем ближе к нам атта, тем быстрее и полнее это происходит. Они ощущают наши желания и настроения, а мы… я не знаю, как это описать… чувствуем их в целом, их волю, их состояние. Примерно так, как чувствуем собственную руку или ногу. Когда они умирают, мы не испытываем физической боли, но появляется чувство потери… как будто мы теряем часть себя. Так вот, из‑за этой симпатической связи рабов в таких играх обычно не трогают. Слишком велика вероятность, что хозяин ощутит, что что‑то не так с волей его атта. Ведь они предают нам свою волю, и на каком‑то уровне мы действительно соединяемся с ними.

– Как такое может происходить естественным путем? – удивился Дэвид.

– Значит, по‑твоему, магия неестественна? – Идэль рассмеялась. – Магия везде и во всем. Теоретик нам это целый год в Академии втолковать пытался. Но вы с Брейдом предпочитали на его лекциях играть через ИИП…

– Ну‑ну‑ну. Не так уж часто мы играли…

– Магия – это часть мира. Заклинания – лишь один из способов оперировать энергиями. Способ, удобный для нас. Но взаимодействия на «энергийном» уровне мира осуществляются и без заклинаний, они происходят постоянно, везде и во всем.

– Да, но так, как свойственно им самим, – возразил Дэвид. – Ты считаешь, что для человека естественно без всякой магии чувствовать волю другого?

– Конечно. – Она посмотрела ему в глаза. – Когда мы занимаемся любовью, разве ты не чувствуешь, что мы… что соединяются не только наши, тела, но и… как будто мы становимся одним целым? Единым. Одним существом.

– Чувствую. – Дэвид смутился. – Но мне кажется, что это всего лишь субъективное ощущение.

– Тебе неправильно кажется. Наши поля накладываются друг на друга. Твои энергии становятся моими, а мои – твоими.

– Знаешь, в такие минуты мне как‑то не до…

– Мне тоже. – Идэль чуть покраснела. – Но ты ничего не знаешь о любовной магии, а я кое‑что читала. Поверь мне, этот вопрос изучался серьезно и основательно. Волшебство начинается не в Академии, оно повсюду: в быту, в любви, в религии… Магия, которой мы учимся, – лишь набор приемов, позволяющих усилить и научиться осознанно применять ту магию, которой все мы наделены от рождения.

Дэвид мысленно поморщился. В разных вариантах он слышал это и раньше. Так часто, что иногда возникало страстное желание оспорить эту банальную истину. Банальную для обитателей Нимриано‑Хеллаэнского потока миров, но не для него, рожденного на Земле Т‑1158А.

– Ну хорошо, – сдался он. – Людям, как и всему существующему, свойственно взаимодействовать друг с другом на магическом пласте мира. С этим не спорю. Я говорю о том, что та связь, которая устанавливается между хозяином и атта… ее трудно назвать естественной.

– Это просто способ настройки друг на друга. Отношения, выстроенные между двумя людьми, определяют способ и форму обмена энергиями между ними. Равно как и наоборот. Это же азы. Просто наши отношения с атта тебе непривычны, вот ты и удивляешься. Но на самом деле это не является чем‑то особенным. Во многих религиях используется тот же принцип. Послушник полностью вверяет свою волю духовному наставнику, и в скором времени между ними образуется та же самая связь: они начинают чувствовать друг друга, как «голова» и «рука».

– Мне все равно кажется, что это неестественно. Человек не должен быть чей‑то рукой.

– Всегда кто‑то правит, а кто‑то подчиняется, – пожала плечами Идэль, ставя точку в их споре. – Так уж устроен мир, нравится тебе это или нет.

Она прикоснулась к Лисс и сказала:

– Я сотру из ее памяти воспоминания о том, что ты сделал… и о том, что сказал перед этим. Чтобы не было подозрений. Но больше так никогда не поступай. – В голосе принцессы послышались металлические нотки. – Никогда. Иначе мы очень серьезно поссоримся.

– Нет проблем, – откликнулся Дэвид. – Если ты будешь отсылать из комнаты посторонних тогда, когда я прошу тебя это сделать, мне не придется усыплять их для того, чтобы сообщить тебе что‑то важное.

Идэль яростно посмотрела на него. Дэвид постарался спокойно выдержать ее взгляд, и ему это даже удалось. Что‑то рассерженно цедя вполголоса, кильбренийская принцесса вновь переключилась на свою служанку. Сделав то, что собиралась, она пробудила ее.

Лисс открыла глаза. Поспешно села, удивленно оглядываясь. Она не могла понять, что произошло.

– Что со мной случилось? – недоуменно спросила она.

– Тебе стало дурно. – Идэль успокаивающе погладила ее по руке. – Ничего страшного. Ты слишком многое делаешь для меня, тебе стоит позаботиться и о себе тоже.

– Госпожа, я…

– Оставшаяся часть дня у тебя – выходной. Отдохни и выспись.

– Но… – Лисс покраснела. Казалось, она готова вот‑вот заплакать. Она злилась на себя из‑за того, что собственный организм так не вовремя подвел ее. Она ведь должна заботиться о принцессе, в этом заключался весь смысл ее существования.

– Это приказ, – мягко, но твердо сказала Идэль.

Повесив голову, служанка вышла из комнаты. Идэль с упреком посмотрела на Дэвида. Тот вздохнул и пожал плечами.

– Придется делать все самой… – пробурчала Идэль и вновь заняла свое место перед зеркалом. Расческа, заколки, какие‑то палочки, на которые наматывались волосы, – все эти предметы так и замелькали в ее руках.

– В Академии ты обычно пользовалась магией, – заметил Дэвид, наблюдая за ее манипуляциями.

– Я выкинула из головы все косметические заклинания, когда мы вернулись. Высокорожденной просто неприлично самой приводить себя в порядок. С помощью магии или без нее – неважно.

Помолчав немного, Дэвид сказал:

– Я так понимаю, нам предстоит еще одна встреча. С кем на этот раз?

– Очень много с кем. И не только из нашего клана.

– Сколько человек ты с собой возьмешь?

– Только тебя. И будь любезен, веди себя прилично. Чтобы никаких самостоятельных выходок, героических попыток защитить меня от всего подозрительного, оскорбленного достоинства и прочей ерунды не было. Хорошо?

Дэвид сделал лицо оскорбленного до глубины души человека.

Красная гостиная была выбрана из‑за своих размеров – как одно из самых больших помещений во дворце. Мебель сдвинули к стенам, кресла расположили в несколько рядов, полукругом. Идэль и Дэвид пришли за пару минут до назначенного срока. В комнате уже было полно народу. Еще четверть часа ждали опоздавших. Высокорожденные и прибывшие с ними дворяне не скучали – комната гудела от голосов. Дэвид заметил, что Идэль пользуется популярностью: многие хотели пообщаться с ней или хотя бы поздороваться. На него самого никто не обращал внимания, и он, как тень, молчаливо следовал за своей принцессой. Он старался запоминать имена, слушать и сопоставлять свои наблюдения с той информацией, которая по‑прежнему продолжала всплывать на поверхность сознания из архива, выкачанного из памяти Циора. Кроме того, теперь к нему добавился аналогичный архив, перекаченный из головы архивариуса Лижана. Дэвид ощущал переутомление и перевозбуждение – одновременно: верный признак того, что на этот раз он откусил больше, чем мог проглотить. Оставалось только надеяться, что переизбыток информации не приведет к безумию. Лийг из Дерганата, преподававшая псионику в нимрианской Академии Волшебства, предупреждала учеников, что это вполне возможно. Дэвид испытывал информационную интоксикацию впервые и не хотел бы пережить это состояние снова. Хуже всего было, когда они с Миреком вернулись из архивов в апартаменты принцессы: перед глазами все плыло, окружающие предметы пытались «заговорить» с Дэвидом, вываливая кучу бесполезной информации об окружающем мире. Новые знания находили любую щель, чтобы просочиться на поверхность разума. В таком состоянии он не был способен нормально общаться с людьми и, вероятно, произвел на дворян странное впечатление. Сказавшись больным, он заперся в спальне. Чуть позже он понял, в чем дело: он где‑то ошибся с настройками фильтра. Полностью заблокировал новый «архив» – сразу стало легче. К тому моменту, когда вернулась Идэль, он был уже почти в порядке, но до сих пор, вспоминая о «говорящих предметах», ощущал дурноту и головокружение. А ведь сейчас ему приходилось не просто стоять рядом с принцессой, но и оценивать происходящее, слушать и запоминать. Если бы не заклятья Жизни, которые он наложил на себя, перед тем как отправиться вместе с Идэль на это собрание, перенапряжение сломало бы его.

Присутствовали высокорожденные из всех четырех домов. В первую очередь внимание Дэвида привлекли те, кто дома возглавлял. Он постарался расслабить ум и, не теряя контакта с окружающим миром, хоть как‑то разобраться с тем информационным хаосом, который сам же себе и организовал. Упорядочить, разложить по полочкам…

Ксейдзан, глава клана Гэал. На вид – мужчина лет сорока пяти, среднего роста, с проседью в растрепанных, рыжевато‑серых волосах. Впервые он возглавил клан в очень юном возрасте, восемьсот лет тому назад, будучи ставленником тогдашнего приора, Тинорда. Однако вмешательство главы Кион в дела другого клана мало кому понравилось, и в решающий момент – перед очередными семилетними перевыборами приора – Ксейдзан был смещен. Его отстранение от рычагов власти повлекло за собой и падение Тинорда: три клана объединились против одного и приорат более чем на двести лет перешел к клану Аминор. Далее последовал период гражданских войн между недавними союзниками, который закончился лишь с приходом к власти внука Тинорда, Юлианара. Глава Гэал умер от старости (по крайней мере, согласно официальной версии событий), и власть вновь перешла в руки Ксейдзана, опять, как и в первый раз, не без помощи приора. Союзнические отношения между Гэал и Кион продолжались довольно долгий период времени. Ксейдзан набирался сил и вскоре полностью подчинил себе свой клан, в разборках за приорат он всегда выступал лишь как союзник одного из претендентов, но никогда сам не стремился заполучить высшую власть, по крайней мере – до сих пор. Влияние его постоянно росло. Во время гражданской войны между Джейбрином и Гарабиндом Ксейдзан угадал с «лошадкой», на которую нужно поставить: Джейбрин сел на трон, а Гарабинд отправился во владения Короля Мертвых. В результате старший сын Ксейдзана, Нидкольм, стал секондом; а максимальное сближение между домами произошло тогда, когда Джейбрин взял в жены дочь Нидкольма, Берайни. Все шло хорошо… какое‑то время. Потом супруги охладели друг к другу, Берайни и ее отец попытались устроить государственный переворот, Джейбрин принял превентивные меры, вследствие которых скоропостижно скончались его жена и тесть, а также – еще немало их родственников. Формально Ксейдзан остался ни при чем и даже сохранил пост главы клана. Но после смерти его детей – сколь бы их смерть ни была оправдана политически – ни о каких добрых чувствах между Кион и Гэал, конечно, не могло быть уже и речи! Исключение тут составляли лишь дети Джейбрина и Берайни, но они полностью перешли на сторону Ксейдзана. Если убийство приора все же не на их совести, то следующий, кого стоило подозревать, был Ксейдзан. А вероятнее всего – если замешан он, замешаны и они, и наоборот…

Дэвид болезненно поморщился. Собственный мозг казался ему раскаленным шаром, пульсирующим под черепной коробкой. Не стоило выкачивать память у архивариуса, не стоило…

Он перевел взгляд на главу клана Аминор, Самилера – спокойного, молчаливого мужчину, во внешности которого не было ничего выдающегося. Он не обладал харизмой, не был мастером подковерной борьбы или выдающимся волшебником. Обычный управленец, знающий свое место.

Когда‑то Аминор был весьма могущественным кланом. Сместив Тинорда, Селазар получил приорат. Селазар погиб, оставив единственную дочь, Аллайгу. На приорат претендовали все четыре клана, и Аллайга совсем не была уверена в победе. Она заключила тайный брак с Юлианаром и помогла ему получить желанную власть; взамен он должен был помочь ей стать секондом, а позже – жениться на ней официально. Юлианар, однако, нарушил свое обещание. Во время мятежа Аллайги были уничтожены все ее родственники, лишь ей одной удалось бежать. Власть в клане Аминор перешла к боковой ветви, по сути, этот клан стал марионеткой Кион. До недавнего времени он мало кого интересовал, но все изменилось после смерти Берайни. Ее родичи – весь дом Гэал – отшатнулись от правящей династии, положение Джейбрина стало менее устойчивым. Он попытался укрепить его, соединив свою семью с домом Аминор кровными узами. Именно с этим связана история неудачного сватовства к Идэль: то был политический брак с самого начала. Женихом должен был стать Эркат… Дэвид оглянулся, ища его взглядом… Ага, вот он – голубоглазый молодой человек в черном, с округлым, немного детским лицом. Похоже, скрывает собственную неуверенность в себе за маской важной, сумрачной персоны. Но не выдерживает эту роль. Глядит вокруг себя с таким надменным видом, что делается смешно… Дэвид одернул себя: он вдруг понял, что негативно воспринимать Эрката его заставляет ревность. Нет, ну что за глупость!.. Идэль отшила своего «жениха», да еще и с таким скандалом, что всякая мысль об использовании ее замужества для укрепления своих политических позиций навеки должна была выветриться из голов ее более старших родственников. Эркат прибыл во дворец, но когда пришло время знакомить «жениха» с его будущей «невестой», Идэль, после недолгих поисков, обнаружили на черной лестнице, в компании юного пажа. Молодые люди находились в столь недвусмысленной позе, что никаких сомнений о том, чем они там занимались, возникнуть не могло. Брак так и не состоялся. Эркат и его родственники не стали предпринимать в ответ никаких необдуманных действий. Никто не хлопнул дверью, не уехал сию секунду из дворца. В ответ на этот плевок в лицо аминорцы молча утерлись. Они остались до конца дня, а потом вежливо раскланялись и вернулись к себе. Они были слишком зависимы от правящего клана, чтобы выкидывать какие‑то фортели, однако выходка Идэль все‑таки наложила определенный отпечаток на взаимоотношения между домами. Хотя все усиленно делали вид, что все в порядке и ничего особенного не произошло…

Дэвид перевел взгляд на главу клана Ниртог. Этого мрачноватого господина с острым, похожим на крючок носом звали Хаграйд. В данный момент он о чем‑то в полголоса говорил со своим старшим сыном, Нерамизом. Финейра сидит рядом, беседует с двумя женщинами…

Двоих детей Хаграйда – Нерамиза и Рильвану – связывали брачные узы с кланом Кион. Рильвана была женой Йорина, который так и не успел получить приорат – и он, и его супруга были убиты Гарабиндом. Именно это обстоятельство определило «политические убеждения» Хаграйда на все последующие годы: он автоматически становился союзником любому, кто выступал против Гарабинда. Поддержал он и Джейбрина, но после победы правнука Йорина глава клана Ниртог так и не попал в фавор. Он остался в своих землях и во дворце появлялся редко. Джейбрин не любил своего прапрадеда: когда Гарабинд сгинул, Хаграйд сам стал стремиться к верховной власти; может быть – не слишком активно, но все же Джейбрин видел в нем конкурента. Клан Ниртог разделен на две ветви: Хаграйд происходил из одной, Джейбрин, придерживаясь политики «разделяй и властвуй» постарался породниться с другой. Его внук, Глойд, взял в жены Налли, происходившую как раз из второй ветви Ниртога, – и от их брака родилась Идэль…

Тем временем Вомфад поднял руку, требуя внимания.

– Дамы и господа, – глубоким, хорошо поставленным голосом произнес подтянутый и уверенный в себе военный министр. – Прошу садиться. – Он показал на полдюжины еще свободных кресел. – Мы начинаем… Вам слово, Эргаль.

В центр комнаты вышел человек в военном костюме из черного рекельмита. Судя по лицу – лет пятьдесят, судя по пластике и спортивному телосложению – лет двадцать пять, не больше. Он был почти полностью седым. Серые глаза смотрели на окружающих холодно и ясно. На левой стороне груди, напротив сердца – изображение серебристого скорпиона, выгнутого полукольцом.

– Добрый день, – сухим, хрипловатым голосом произнес мужчина. – Полагаю, вам всем известно, о чем пойдет речь, так что сразу перейдем к делу. Мое имя Эргаль‑сейр‑Мойрон‑Кион, и мне было поручено возглавить группу, расследующую обстоятельства исчезновения кириксан Севегала. Он активировал бинарный портал второго августа, за несколько минут до полудня, то есть – за три с половиной часа до того, как был убит приор – Эргаль сделал короткую паузу. Его не покидало ощущение фарса. Те, кто организовал убийство приора и исчезновение Севегала находятся здесь, сейчас, в этом зале. И кому он только отчитывается?.. Все обстоятельства дела известны настоящим убийцам куда лучше и полнее, чем ему, обыкновенному лейтенанту скорпионцев. Бессмысленная игра…

Стряхнув наваждение, Эргаль продолжил:

– Координатор должен был переместиться на станцию ОР‑14, расположенную в южном полушарии. Именно там его ожидала исследовательская группа, которая занималась изучением дефект! Далграйна, обнаруженного в этом районе…

– Что за чушь!.. – раздался резкий молодой голос. Дэвид – и не только он один – повернул голову, чтобы понять, кто это крикнул. Послы! шалея нервный смешок…

– Чушь! – громко повторил рыжеволосый Цзарайн. Он развалился в кресле, полулежал, положив одну ногу на другую так, что кончик правого сапога оказывался почти на уровне макушки. – Что вы нам тут вкручиваете? Дефект Далграйна не привязан к трехмерному пространству. Он не может быть обнаружен в «том» или в «этом» районе…

Послышались шепотки, кто‑то вполголоса заговорил, многие вопросительно посмотрели на Эргаля. Строение планетарных метамагических полей – большая, сложная дисциплина. И высокорожденные, несмотря на свою природную одаренность к волшебству, в большинстве своем мало интересовались этой наукой.

Но не все. Кто‑то пытался унять Цзарайна – принц только отмахивался, разглядывая лейтенанта скорпионцев.

Лицо Эргаля чуть побледнело. Было видно – ему очень хочется надрать уши молодому хаму, столь бесцеремонно его перебившему. Увы, это только мечта. Вместо этого Эргаль сам вынужден был объясняться. Ведь хам был принцем.

– Дефект Далграйна действительно не находится в каком‑то определенном месте, – терпеливо произнес лейтенант скорпионцев. – Однако он фиксируется не всеми станциями сразу, a, как правило, одной или несколькими, расположенными поблизости друг от друга. Это связано с разницей в настройках: станции, в зависимости от своего местоположения, по‑разному взаимодействующих с метамагическим полем… Поэтому удобно привязывать дефект Далграйна к тем или иным районам в нашем мире: так можно сразу определить тот уровень, на котором произошло искажение структуры.

Цзарайн в ответ ничего не сказал. Он явно не разбирался в астральном проектировании настолько хорошо, чтобы спорить с человеком, который действительно знал этот предмет… а не пытался сделать вид, что знает. Однако и приносить извинения он, конечно, не собирался.

– Эргаль, продолжайте, пожалуйста, – кашлянув, попросил Вомфад. – Господа… и дамы. Свои вопросы вы можете задать… потом… – Выразительная пауза.

Несколько тихих смешков, но спорить никто не стал.

– Исследовательская группа на ОР‑14 Севегала так и не дождалась, – продолжил скорпионец. – В связи с чем возникает закономерный вопрос относительно настоящего места, в которое был перенесен Координатор. Конечно, рисунок портала создавал не сам министр – как обычно, эта рутинная работа была поручена одному из его помощников. Первое, что мы постарались выяснить, – кто именно создавал бинарный портал на этот раз. – Эргаль сделал быстрое движение рукой и тотчас же рядом с ним появилось иллюзорное изображение человека лет сорока. – Лориг‑сейр‑Лун‑Кион, второй секретарь министра. Однако поговорить с ним нам не удалось. Практически сразу после того, как Севегал вошел в портал, Лориг ушел домой, сославшись на плохое самочувствие. Он умер через нескольку минут, в своем собственном экипаже.

Эргаль несколько секунд молчал. В зале царила полная тишина.

– Нам было поручено заняться расследованием только на следующий день после исчезновения Севегала – все были слишком шокированы смертью Джейбрина, и то, что произошло с министром, отошло на второй план; кроме того, надеялись, что он объявится сам. Только когда стало ясно, что этого не произойдет и с политической сцены в такой момент кириксан Севегал ушел не по собственной воле, и была сформирована наша группа. В общем, до Лорига мы добрались лишь четвертого числа, когда его уже поместили в Колодец Скорби. Чтобы исследовать тело, нам пришлось вскрыть гробницу. Судя по остаточным следам, в его гэемон было встроено заклятье, которое включилось сразу после того, как он… сделал то, что сделал. Неизвестно, действовал ли он добровольно или был подчинен: те, кто все это организовал, должны были устранить его в любом случае, как лишнего свидетеля. Поскольку он умер недавно и, не являясь высокорожденным, мог обладать сведениями, важными для благополучия государства, мы воспользовались поправкой № 4 к третьему параграфу закона о некромантии. К сожалению, и тут нас ждала неудача. В последние годы, борясь с коррупцией, Король Мертвых жестоко покарал нескольких своих вассалов, которые продавали души умерших обитателям Царства Сущего и Преисподней. В результате общение с миром мертвых в данный период затруднено: их стражи усилили бдительность, более или менее лояльные к живым вассалы временно свернули свою деятельность. Нам не удалось связаться с Сирабоном – младшим божеством, на контрактах с которым кормилась едва ли не треть всех хеллаэнских компаний, занимающихся вызовом мертвых и их последующей продажей. Нам неизвестно в точности, что сейчас там творится, – Эргаль показал указательным пальцем вниз. Имел он в виду, конечно, не подвалы Кильбренийского дворца, а места куда более отдаленные. – По непроверенным слухам, Сирабон стал одной из жертв «чистки рядов», устроенной Королем Мертвых.

«Странно… – подумал Дэвид. – Какого‑то несчастного секретаря, они попытались вызвать, а самого погибшего приора – нет… Почему? Нелогично… Этому должно быть какое‑то разумное объяснение…»

Однако узнать, есть объяснение или нет, прямо сейчас Дэвид не мог. Он ведь не принц, и его попытка выступить, перебив докладчика, ни к чему хорошему не приведет. Сейчас лучше просто слушать, а все вопросы оставить на потом.

– Наш штатный некромант попытался самостоятельно проникнуть в Долины Мертвых, используя одну из самых безопасных лазеек. – Продолжал Эргаль. – До сих пор безопасных. Погружаясь вниз, наш некромант наткнулся на еще один слой защиты, установленный совсем недавно. Он сумел вырваться, но вернулся в реальный мир в очень плохом состоянии. И до сих пор так и не оправился, несмотря на всю помощь, которая была ему оказана. В общем, этот путь расследования оказался для нас закрыт. Конечно, мы занимались не только этим. Предупреждая ваши вопросы, заранее скажу, что мы, конечно, исследовали информационные поля на предмет наличия сведений о случившемся. Пока безрезультатно. Впрочем, информационная магия нам, по большей части, недоступна… – Он вопросительно посмотрел на Вомфада.

– Этой частью расследования, занимался я сам, лично, – сообщил своим родственникам военный министр. – Самые интересные места, конечно, затерты.

– Чего и следовало ожидать, – буркнул кто‑то из зала. Прозвучало еще несколько похожих реплик.

– Продолжайте, Эргаль, – попросил скорпионца военный министр.

– Сам рисунок портала, сделанный Лоригом, конечно, был изменен не раз за время прошедшее от исчезновения Севегала до начала расследования. Никто, конечно, этот рисунок не запомнил, и нам потребовалось некоторое время для того, чтобы установить, кто именно воспользовался данной телепортационной точкой сразу вслед за Севегалом. Когда мы все же этого человека нашли, то заглянули в его сознание – естественно, с его согласия – с целью узнать, что же именно он увидел перед тем, как изменить рисунок. Он не запоминал, что стирает, но глубоко в памяти эта картинка отложилась, как сохраняется все, что мы видим и слышим. Вот этот рисунок. – Эргаль сделал еще один жест, и вместо призрачного мужчины в воздухе образовалось изображение черного заклинательного круга на желтовато‑охровом фоне. С точки зрения Дэвида – этот круг ничем не отличался от того, который создавала Идэль. Такая же мешанина знаков…

– А вот – рисунок портала, который на самом деле вел бы на станцию ОР‑14…

Появилось второе изображение, на первый взгляд – совершенно идентичное первому. В руке Эргаля возник фантом указки.

– Как вы видите, – произнес он, – рисунки очень похожи. Настолько похожи, что если не приглядываться, можно и не заметить отличий.

Призрачная указка несколько раз метнулась от одной картинке к другой, показывая эти самые отличия: там перевернут символ, здесь чуть иначе выглядит монограмма…

– Несомненно, весь расчет строился на том, что Севегал не станет проверять предложенную схему, а просто воспользуется ею. Так и произошло. Конечно, мы воспроизведи его путь – с учетом всех астрологических изменений за прошедшее время. Судя по всему, в данный момент «точки выхода» у этого рисунка не существует. Как только Севегал перешел… куда‑то… та половинка бинарного портала, из которой он вышел, была, по видимости, немедленно уничтожена. В данный момент мы пытаемся локализовать ее местоположение, но я сомневаюсь, что это что‑то даст. Вероятно, выход находился где‑то в районе Спящей Пустыни… У тех, кто это сделал, была уйма времени для того, чтобы уничтожить все следы пребывания в этом районе. На данный момент это все. – Он наклонил голову. – Какие‑то вопросы?..

– Все? – возмутилась Галдсайра. – И это все, что вы сделали за две недели?! Вы ничего не сделали. Стоите, рассказываете нам тут сказки про затраханных вассалов Короля Мертвых. Это никого не волнует. Вас послушать, так эти таинственные убийцы и похитители все предусмотрели. Так не бывает. Где‑то они должны были облажаться, и я не верю, что вы, настолько хорошо подготовленные ребята, еще не поняли, кто все это сделал и как. Сколько вам заплатили за то, чтобы вы не слишком рьяно копались в этой истории, а?

Развязный тон и хриплый голос Галдсайры вызвали у Дэвида ассоциации с базарной торговкой, которой вздумалось поскандалить, но уж никак не с принцессой. Зал притих: эта вспышка удивила не только землянина.

– Госпожа, – сиплым голосом проговорил Эргаль. – Вы меня оскорбляете…

– Оскорбляю?! Нет, эта ваша «служба» оскорбляет меня своей бесполезностью. Зачем мы вас кормим? – Галдсайра с притворным удивлением посмотрела по сторонам. – Вы не смогли защитить Йатрана, не смогли защитить Севегала, не смогли защитить приора. Вы ничего не можете. Ну, хорошо. Вы пропустили удар. Ну так пора бы уже проснуться и начать что‑то делать, нет? Но вы даже не в состоянии найти никаких следов – и еще имеете наглость являться сюда и рассказывать нам о своей беспомощности!..