ГЛАВА 4. Лотан подошел к дверям покоев, которые вот уже больше шести лет делил с Хизой, и остановился в нерешительности

Лотан подошел к дверям покоев, которые вот уже больше шести лет делил с Хизой, и остановился в нерешительности. Из‑за неплотно прикрытых створок доносилось глухое рычание, время от времени перемежаемое сердитым ворчанием и фырканьем. За время совместной жизни бывший дипломат успел неплохо выучить характер своей избранницы и теперь мог с уверенностью сказать: его возлюбленная пребывает в состоянии, которое он про себя именовал «задумчивой яростью». То есть Хиза уже успела прийти к выводу, что ситуация ее раздражает, но пока еще не решила, кого следует за это убить. Судя по всему, разговор будет непростым. Лотан глубоко вздохнул, выравнивая сердцебиение, и решительно толкнул дверь покоев. Женщина‑диин оторвалась от вдумчивого изучения остатков кресла и внимательно оглядела его с ног до головы. Сел почувствовал, как у него по спине потек пот, он еще ни разу не видел, чтобы кто‑нибудь из диинов в припадке ярости крушил мебель, обычно доставалось одушевленным предметам, ситуация явно вышла за пределы его понимания.

Хиза мрачно фыркнула, как обычно почувствовав его беспокойство, и резко произнесла:

– Я плохо понимаю психологию людей, я не мужчина, чтобы заниматься подобной ерундой. Эфа пыталась мне объяснить, что могло заставить тебя отказать мне, но перечисленные ею мотивы кажутся мне абсолютной глупостью, поэтому я спрашиваю: тебе кто‑нибудь угрожал? Ты пытаешься таким способом меня защитить от кого‑то? Если это так просто, назови имя или приметы этой твари, чтобы я могла убить его и покончить с этой неприятной ситуацией!

Лотан ошарашенно замер, не сводя с разъяренной Хизы круглых от изумления глаз. Все его обучение как дипломата и посла не смогло его подготовить к подобному повороту событий. Нет, за время, проведенное под одной крышей с существом, которое напоминало человека только внешне, и то лишь в том случае, если удосуживалось завернуться с ног до головы в просторные одежды, надежно скрывающие крылья, когти, клыки и прочие изыски внешности, Сел привык к тому, что их точки зрения по любому поводу в лучшем случае не совпадали частично, а обычно были диаметрально противоположны, но такого он все‑таки не ожидал. Неужели Хиза и мысли не допускает, что он может просто не желать продолжения их отношений?! Лотан хмуро усмехнулся про себя, поражаясь ее самоуверенности, и спокойно, стараясь ничем не выдать своего состояния, произнес:

– Нет, мне никто не угрожает. Убивать никого не надо.

– Понятно. – Женщина‑диин задумчиво провела когтем по остаткам спинки кресла, оставляя глубокую борозду на когда‑то полированной поверхности. – Это хорошо, было бы неприятно сознавать, что я не выполнила свои обязанности по твоей защите. Если все нормально, я ухожу.

Сел удивленно проводил взглядом решительно скрывшуюся в спальне Хизу и, внезапно осознав, что она имела в виду, бросился следом, справедливо подозревая, что больше возможности поговорить с ней ему не представится. Упрямство и несговорчивость женщин‑диинов давно уже стали темой всевозможных шуток при дворе Императрицы. Хотя в присутствии нелюдей демонстрировать подобный юмор не решались даже самые отъявленные остряки. Жить, как это ни странно, хотелось всем. Лотан ввалился в их общую спальню, проклиная про себя так не вовремя проснувшееся желание самоутвердиться, и решительно заявил, стараясь обнаружить свою девушку среди мелькания вещей и внезапно оживших предметов интерьера. Хиза собирала то немногое, что считала для себя необходимым.

– Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты уходила!

– Ты нелогичен. – Ответ прозвучал почему‑то у него из‑за спины, и Сел торопливо обернулся. Н‑да, скорость перемещения диинов в дурном расположении духа всегда вызывала у нормальных людей ассоциации с внезапно посетившими помещение беспокойными призраками, но на этот раз Хиза умудрилась превзойти сама себя! Бывший дипломат глубоко вздохнул и проговорил, старась быть как можно более убедительным:

– Прости, все дело в том, что я не хотел привязывать тебя к себе и как следствие обрекать на бездетность. – Лотан замолчал, ожидая реакции со стороны своей непредсказуемой избранницы, но та продолжала молча смотреть на него, явно что‑то обдумывая. Наконец у Села лопнуло терпение, и он добавил: – Я понимаю твою злость, но я хотел как лучше.

Хиза внезапно сердито фыркнула:

– Эфа, как всегда, была права. Ладно, думаю, следует внести в ситуацию кое‑какую ясность. Первое – по законам диинов мы уже женаты, так что вся предложенная мною церемония не более чем формальность. Второе – не знаю, как у людей, а у нас проблема продолжения рода решается довольно легко, искусственное оплодотворение достаточно распространенная процедура, и к ней прибегают весьма часто. Не всегда можно вовремя найти подходящего партнера, иногда бывают ситуации, когда ребенок требуется срочно.

– Например? – машинально поинтересовался Лотан только для того, чтобы хоть что‑нибудь сказать. Реакция Хизы, как всегда, не оправдала его ожиданий по всем пунктам и, хотя к подобному давно пора было привыкнуть, снова застигла его врасплох.

– Например, когда в семье остается только одна женщина, которая вскоре должна попасть в ситуацию с вероятностью благополучного исхода менее пятидесяти процентов, – невозмутимо разъяснила диин и серьезно добавила: – Тебе не следует волноваться по этому поводу, я своевременно решу этот вопрос.

– Понятно. – Лотан почувствовал, как его отпускает нервное напряжение. – Извини, но у людей последние несколько веков принято считать, что искусственное оплодотворение допустимо только в том случае, если мужчина является мужем женщины…

– Глупости! – Хиза, окончательно успокоившись, начала снимать с себя и вешать на подставку многочисленное оружие, являвшееся, по ее мнению, необходимым предметом одежды каждой уважающей себя женщины и без которого появление на людях она считала крайне нежелательным. – Не переживай, когда это будет необходимо, я заведу ребенка и даже не буду настаивать на твоем участии в его воспитании!

Сел с облегчением рассмеялся, юмор диинов всегда отличался своеобразием, и по большей части люди его не воспринимали, но он давно к нему привык. Хиза повесила на стойку последний кинжал и спокойно добавила:

– А когда найдешь мать для наших детей, не забудь меня с ней познакомить, человеческие женщины неспособны сами за себя постоять, и ей определенно понадобится моя защита.

Лотан невозмутимо кивнул, благодаря Рейту он был готов к такому повороту разговора и, придя к выводу, что инцидент с точки зрения Хизы исчерпан полностью и опасаться попыток уничтожить предполагаемых врагов не стоит, беспечно заметил:

– С поиском любовницы могут возникнуть серьезные трудности. Далеко не каждая женщина настолько бесстрашна, чтобы постоянно общаться с диинами.

Ответом ему было задумчивое хмыканье, и следующее предложение заставило его поспешно сесть на кровать, по счастью в результате его маневров по комнате оказавшуюся у него за спиной, слишком уж оно оказалось неожиданным.

– Если хочешь, я дам распоряжение своим подчиненным. Они и не такое найдут.

– Не надо! – Лотан с трудом сдержался, чтобы не добавить эмоциональное: «Только через мой труп!» Диины многие высказывания воспринимали чересчур буквально. Он мгновенно и в красках представил себе, как люди и нелюди, озадаченные своей неугомонной начальницей, обшаривают Империю в поисках подходящей для него любовницы, и ему стало жутко. Найдут или не найдут – это вопрос десятый, но грандиозный переполох и панику среди женского населения они устроят однозначно!

Хиза отреагировала на его отказ очередным задумчивым хмыканьем, ее мысли явно были уже заняты чем‑то совершенно не связанным с семейными проблемами. Женщина‑диин сосредоточенно изучала отчет Службы безопасности, одновременно догрызая то, что еще совсем недавно было, по всей видимости, каким‑то столовым прибором. Привычка нелюдей использовать вилки и ножи в качестве зубочисток, в кратчайшие сроки приводя их в полную негодность, стала главной причиной ненависти к ним служащих кухни и главного эконома дворца (заказывать новые приходилось с периодичностью в три дня, а испорченные списывались под самыми надуманными предлогами, поскольку казначей, курирующий расходы на содержание владений императорской семьи, категорически отказывался верить, что ненормальные диины умудряются их просто жевать. Металл как‑никак!).

Лотан соскользнул с кровати и сел рядом с Хизой, по привычке устроившейся на полу. В конце концов, он тоже работал в Службе безопасности, и анализ всевозможных рапортов, отчетов и прочих попыток людей, в общем‑то далеких от литературы, изложить свои мысли на бумаге входил в его прямые обязанности. Прежде всего ему бросилась в глаза странная неуверенность автора в реальности изложенных им фактов. Доклад больше напоминал откровения гадалки, которая стремится, с одной стороны, не потерять платежеспособного клиента, а с другой – не сказать ничего определенного, чтобы потом не пришлось отвечать за последствия, поскольку предсказанное если и сбудется, то не иначе как при личном вмешательстве Саана в дела Вселенной.

Но вот само «предсказание» вызывало гораздо более негативные чувства. Лотан ощутил, как у него по спине побежали мурашки. Неизвестный аналитик выдвигал версию о существовании в Империи какой‑то тайной организации с неизвестными целями, составом и предводителем. Причем появилась эта организация не в последние годы, когда обиженные на новую Императрицу аристократы повадились устраивать заговоры каждые два‑три месяца, а гораздо раньше, еще при восшествии на престол прежнего Императора или вскоре после того. Автор доклада предполагал ее участие по крайней мере в пяти покушениях на Ее Величество, и вероятность того, что бунты в герцогских владениях, предшествовавшие свержению Норома IV, возникли тоже не без ее помощи, составляла примерно шестьдесят процентов, что само по себе ставило в тупик. Сел никак не мог понять логику неизвестных преступников, сначала пытавшихся уничтожить герцогов и тем самым укрепить власть Императора, а затем с тем же упорством принявшихся за свержение Императрицы. Не меньше настораживало и то, что, в отличие от большинства других заговорщиков, они за довольно длительное время ухитрились ничем не выдать себя и не привлечь к факту своего существования внимание императорской Службы безопасности. Даже сейчас все, что о них было известно, это не подкрепленные доказательствами выводы аналитика.

Лотан, задумавшись, не заметил, как Хиза, увлеченная очередной логической головоломкой с устрашающим количеством неизвестных, привычно оперлась на него плечом и принялась чертить когтями схему прямо на ковре. Помянув про себя Саана и всех его демонов, Сел поторопился подсунуть ей свой электронный блокнот, предусмотрительно включенный заранее, иначе черчение вполне могло продолжиться на удобной гладкой дощечке, и дело закончилось бы уничтоженной без возможности восстановления техникой и застрявшими в ее останках когтями. Хиза, занятая своими мыслями, не обратила на его манипуляции никакого внимания, просто, услышав незаметное для человеческого уха гудение блокнота, она аккуратно выхватила его у Лотана из рук и начала что‑то набирать в нем с умопомрачительной скоростью. Технику она старалась не уничтожать без крайней на то необходимости, а вот художественные разрезы на ковре и обивке мебели воспринимала как не стоящие внимания мелочи, по своему обыкновению забывая, что Сел, в отличие от нее, предпочитает жить в комфортабельном жилище, обстановка которого по возможности остается целой.

– Личная привязанность!

От неожиданно громкого выкрика Хизы Лотан вздрогнул и вопросительно посмотрел на возмущенно потрясающую блокнотом девушку. Проигнорировав его взгляд, глава неофициальной, но от этого не менее влиятельной Службы безопасности сжала пальцы, сминая хрупкую электронику, и резко выругалась, перемежая человеческие нецензурные выражения с ворчливыми проклятиями диинов. Сел настороженно наблюдал за беснующейся Хизой, не в силах понять, почему логическая задача, пусть и очень трудная, привела ее в такое невменяемое состояние. Наконец Хиза выдохнула сквозь сжатые зубы и с видимым усилием заставила себя успокоиться. Она виновато посмотрела на Лотана и со вздохом пояснила:

– У нас серьезные неприятности. Нам противостоит кто‑то, кто был привязан к прежнему Императору как к человеку, привязан настолько, что ради его благополучия сначала создал тайную организацию, которая должна была помочь Норому удержать власть, а затем направил все ресурсы своего детища на то, чтобы отомстить за его смерть.

Сел ошеломленно моргнул, не в силах поверить в сказанное, но в следующую секунду многолетняя выучка дипломата взяла свое, и он начал анализировать полученную информацию, выискивая нестыковки.

– Погоди, Хиза, такого просто не может быть! Зачем кому‑то, приближенному к Императору, создавать тайную организацию, если в его распоряжении все силы Службы безопасности? Нором отличался взбалмошным нравом, но влиять на него было проще простого.

– Эсб не всегда действует так, как нужно, а многие из ее сотрудников во времена прежнего Императора отличались излишней болтливостью. – Женщина‑диин горько вздохнула. – С достаточной степенью эффективности можно было использовать всего нескольких человек в этой конторе. Так что преданные, не рассуждающие излишне люди являлись серьезным подспорьем. Кто‑то, кто посчитал себя обязанным позаботиться о Нороме IV, и создал организацию, напоминающую древние религиозные ордена людей. Скорее всего, ее члены вербовались из мелких дворян, когда‑то обиженных или обделенных своими более родовитыми собратьями, то есть тех, кому есть за что мстить герцогам. А потом внушение чего‑нибудь подобного: «Злобные родовитые аристократы обманывают доверчивого, доброго Императора, который и рад бы позаботиться о своих бедных подданных, да вот беда – герцоги и другие приближенные ко двору сволочи ему мешают». Дальше продолжать?

– Не надо. – Лотан почувствовал себя неуютно, сценарий был вполне реален. Нет, конечно, большинство аристократов не поверит в подобный бред или непригодно для использования в интригах такого уровня, но всегда можно найти наивных юнцов из захудалых родов, которые стремятся прославить свои имена и поправить материальное положение за чужой счет. А затем убедить их в том, что они, такие замечательные и талантливые, пострадали исключительно из‑за подлости и зависти тех, кого эти юные волчата и так ненавидят всей душой за то, что им посчастливилось родиться более богатыми и влиятельными. Вполне реально. При поддержке Императора и нескольких толковых офицеров СБ из такого контингента вполне можно сделать неплохую козырную карту. Сел передернул плечами и вздохнул: – Полагаю, ловить исполнителей бесперспективно, в лучшем случае они расскажут о том, о чем мы и сами догадались, скорее всего, они не знают в лицо не только своих руководителей, но и товарищей по ордену.

– Думаешь? – Хиза криво улыбнулась, показав длинные острые клыки – Система «каждый сам за себя, но помни, что рядом есть незримый брат, который тоже выполняет свою задачу для общего блага», не слишком эффективна.

– Да, если ценить своих людей, но подозреваю, что неизвестный пока предводитель в принципе ненавидит аристократов и ему безразлично, сколько их погибнет в процессе исполнения его замыслов.

– Возможно…

– Меня интересует другое. – Лотан задумчиво нахмурился. – Как удалось переориентировать организацию, призванную защищать императорскую власть, на борьбу с этой самой властью?

– Проще простого. – Хиза вдруг скользнула ему на колени и осторожно потерлась щекой о плечо, стараясь не задеть нежную кожу человека своими жесткими волосами. – Императрицу до сих пор многие считают марионеткой герцога Оттори… Стоит продолжать?

– Нет. – Сел аккуратно прикоснулся к ее макушке губами и поскорее слизнул капельку крови, пока она не заметила. «Вот ведь! И как Рейту удается целовать Эфу, не ранясь каждый раз?!» Лотан досадливо вздохнул и нарочито весело добавил: – Теперь осталось решить, как мы их уничтожим, и спокойно заняться организацией свадьбы.

– Сделаем в кратчайшие сроки! – Хиза легко подхватила его шутливый тон и, когда Сел уже обрадовался, что она не заметила его состояние, повернулась к нему и серьезно добавила: – Прости, я постараюсь больше не снимать капюшон и не стану расстраивать тебя своими выходками.

Вот так. Лотан почувствовал досаду вперемешку с восхищением. Всегда, во всех ссорах и его случайных травмах она почему‑то считала виноватой себя и даже мысли не допускала, что может быть по‑другому. Хиза защищала его практически инстинктивно и совершенно не учитывала тот факт, что он воспитан в несколько иной культуре и может счесть для себя унизительным покровительство женщины. С другой стороны, она справлялась со взятыми на себя обязательствами с поразительной легкостью, что тоже не добавляло ему уверенности в своих силах. Постоянно приходилось напоминать себе о ее нечеловеческом происхождении, однако это помогало слабо. Сел вздохнул и постарался скрыть свои переживания от Хизы, хотя прекрасно понимал: на таком близком расстоянии все его душевные метания для нее открытая книга, может быть, она и не читала мысли (кажется), но эмоции чувствовала великолепно со всеми вытекающими из этого последствиями. Недаром говорят: любят не за что, а вопреки. Как раз про них поговорка.