Десятая глава

Когда Шерлок очнулся, голова у него раскалывалась. Боль начиналась где‑то возле правого виска и пульсировала в одном ритме с сердцебиением. Ему казалось, что внутри его головы застряло что‑то большое, мягкое, трепещущее, мешающее видеть и чувствовать. Некоторое время он просто лежал в темноте, не думая ни о чем и дожидаясь, пока боль ослабнет.

И постепенно она начала уменьшаться.

Последним, что запомнил Шерлок, был удар по голове на лугу у Фарнхемского замка. А теперь он лежал в удобной постели на мягких подушках. Значит, он уже не на ярмарке – и его не бросили валяться на грязной траве и не отнесли в палатку, чтобы привести в чувство. Если, конечно, это не галлюцинация, что вполне возможно при травме головы.

Нет, решительно сказал себе Шерлок. Надо исходить из того, что все, что он чувствует, видит и слышит, реально, а не является порождением больного разума.

Судя по тусклому свету, пробивающемуся сквозь шторы, утро еще не кончилось. И это не его постель – это точно. Кровать Шерлока была более жесткой, а подушки – не такими пышными. Возможно, его нашли слуги из поместья Холмсов и отнесли в дом, вот только положили в более удобную кровать, возможно ту, которая оказалась поближе. Шерлок напрягся, пытаясь хоть что‑нибудь услышать за окном, но вокруг стояла тишина, нарушаемая только птичьей трелью.

И что теперь с ним будет? Подумав об этом, Шерлок не удержался и застонал. Он нарушил прямой приказ дяди, и даже если скажет, что надеялся встретиться на лугу с Амиусом Кроу, ему вряд ли поверят. Хуже того, он ввязался в поединок кулачных бойцов. И еще хуже, он проиграл. Может, Шерринфорда или Анну Холмс это мало волнует, но если бы об этом узнал папа Шерлока, он был бы в ярости. Одна из его любимых пословиц гласила: «Джентльмен никогда не начинает бой, но всегда его заканчивает».

Если ему повезет, дядя запрет его в комнате на целый месяц и посадит на хлеб и воду. Это если повезет. А если нет… Шерлок не знал наверняка, но подозревал, что наказание будет суровым. Порка? Тростью или кожаным ремнем? Вероятно, дядя сделает это с сожалением, а не в гневе, но разве не говорится в пословице: «Пожалеешь розгу – испортишь ребенка»? В общем, ничего хорошего его не ждет.

Шерлок ощупал голову. Под пальцами чувствовалась какая‑то припухлость, и, когда он попытался на нее надавить, голову пронзило болью.

Он осторожно сел. И голове, и желудку это не особенно понравилось, но ничего ужасного не случилось.

Стены комнаты, в которой он лежал, были отделаны деревом, а над кроватью висел расшитый балдахин. Кровать была Шерлоку незнакома, да и обстановка совершенно не сочеталась с тем, что он видел в поместье Холмсов. Юноша осмотрел себя. Его не стали раздевать и сняли только куртку. Оглядевшись, Шерлок обнаружил ее на вешалке у двери.

Откинув одеяло, он медленно поднялся на ноги. Несколько мгновений мир вокруг раскачивался, словно вода в бочке, но постепенно качка стихла. Шерлок был босиком, его ботинки кто‑то аккуратно поставил рядом с кроватью. Он, пошатываясь, подошел к ним и постарался обуться, не нагибаясь. Наклоняться в таком состоянии явно не стоило.

Потом он подошел к окну и сдвинул шторы, но пейзаж оказался совершенно не похожим на окрестности дядиного дома.

Местность была равнинной и пустынной, ни травы, ни деревьев. Земля выглядела красновато‑коричневой и сухой. Везде, куда падал взгляд, стояли только деревянные ящики на коротеньких ножках. Они напоминали домики для цыплят, но были меньше по размеру, и в каждом имелось маленькое отверстие внизу, у деревянного днища. Ящики были расставлены в строгом порядке. Шерлок перемножил в уме и понял, что их здесь около пятисот.

Над некоторыми из ящиков вился дымок, но ветер, похоже, здесь дул как‑то странно, потому что облачка дыма двигались в разном направлении. Одни поднимались вверх, другие относило влево или вправо, а третьи просто зависли в воздухе возле отверстий, как будто хотели влететь или вылететь.

Из‑за одного из ящиков вышел человек. Он был одет в странный наряд из цельного куска ткани, похожей на канву для вышивания, а на голове у него была маска из муслина, такого тонкого, что сквозь него можно было смотреть. Человек подошел к следующему ящику и осторожно снял крышку. Изнутри вырвалось облако дыма и окутало его голову. Но странный человек не обратил на него внимания. Он наклонился, заглянул в ящик, снова закрыл крышку и вытащил снизу что‑то похожее на деревянный поддон. Незнакомец несколько секунд его разглядывал, затем отошел и поставил на стопку таких же поддонов.

Наконец в голове у Шерлока прояснилось, и он понял, что это такое. Облако, которое он заметил в лесу рядом с трупом; такое же облако, которое видел Мэтти; пыльца, которую они отвезли к профессору Уинчкомбу, – все складывалось воедино. Это не дым, а пчелы. Мелкие черные пчелы. Ящики на самом деле были ульями, а человек в маске – пчеловодом.

Но что это за разновидность пчел и для чего они нужны? Чтобы делать мед? Или для защиты? Или для чего‑то еще?

И самое главное – куда, во имя всего святого, его занесло?

Дверь за спиной Шерлока отворилась. На пороге стояли двое мужчин, облаченных в черные бархатные костюмы старинного покроя: бриджи, чулки, жилеты и короткие сюртуки. Лица их были закрыты черными бархатными масками с прорезями для глаз.

Один из мужчин указал себе за спину. Смысл был ясен: Шерлоку приказывали следовать за ними. В первое мгновение юноше захотелось взбунтоваться – он терпеть не мог подчиняться приказам, особенно когда ему ничего толком не объясняли, – но, подумав еще секунду, Шерлок решил, что если не пойдет сам, то эти парни его понесут. И скорее всего, церемониться с ним не станут.

К тому же, если он пойдет с ними, у него будет шанс выяснить, что же здесь происходит.

С колотящимся сердцем, но спокойным и даже скучающим выражением на лице, Шерлок вышел из комнаты. Два лакея попятились, уступая ему дорогу. Коридор за дверью был отделан роскошно: выдержан в ярко‑красных и пурпурных тонах, а на обоях и шторах повторялся один и тот же рисунок – причудливый герб. Один лакей повел Шерлока вниз по широкой лестнице из белого мрамора, второй следовал позади. Холмс слышал только свои шаги: туфли лакеев были подбиты войлоком и издавали еле слышный шорох.

Сойдя с лестницы, первый лакей подвел Шерлока к двери, рядом с которой стоял массивный шкаф из тикового дерева. Он распахнул ее и сделал знак входить. После недолгого колебания юноша подчинился. Дверь закрылась за ним с приглушенным, но отчетливым щелчком.

Комната, в которой оказался Шерлок, была большой, прохладной и темной – все окна были закрыты толстыми шторами. Лишь несколько падающих наискосок лучей пронизывали мрак, и в этом тусклом свете Шерлок видел только край массивного стола и стоящее перед ним кресло. Вся остальная часть комнаты была погружена во тьму, и лишь на стенах поблескивало что‑то металлическое.

Было ясно, чего от него ожидали. Чувствуя, как по спине стекают струйки холодного пота, Шерлок подошел к креслу и сел в него.

Сначала он не слышал ничего, кроме лихорадочного стука собственного сердца. Как он ни напрягал глаза, ему не удалось разглядеть ничего, кроме края столешницы прямо перед собой. Но потом, постепенно, Шерлок начал различать слабый звук: ритмичное поскрипывание, которое издает корабль, покачиваясь на морских волнах. Оно то появлялось, то исчезало, как будто порыв ветра надувал паруса и заставлял натягиваться мокрые канаты, а потом снова стихал. Шерлок понять не мог, что же это такое. Не могли же его принести на корабль? Он видел землю за окнами спальни, да и пол не раскачивался. Тогда что же это за шум?

– Ты был на складе, – раздался из темноты по ту сторону стола чуть слышный мужской голос. В речи слышался какой‑то акцент, но Шерлок не смог понять, к какой нации принадлежит обладатель этого голоса. – Как ты попал на склад?

– Кто вы? – храбро спросил Шерлок, хотя на самом деле ему было довольно страшно.

– Как ты попал на склад? – повторил незнакомец.

Шерлоку пришлось прислушаться, чтобы разобрать слова сквозь скрип.

– Мой дядя будет беспокоиться обо мне, – пригрозил Шерлок. – Он отправит людей на поиски.

Шерлок не знал, правда это или нет, но решил, что в любом случае имеет смысл это сказать. Вдруг это напугает похитителей?

– Я повторю свой вопрос еще один раз, а потом, если ты не ответишь, столкнешься с последствиями собственного упрямства. Как ты попал на склад?

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Что‑то выскочило из тьмы: тонкое, черное, стремительное, как змея в броске. Оно задело правую щеку Шерлока и снова вернулось во тьму. Он поморщился, почувствовав, как кровь стекает по коже, и только потом ощутил жгучую вспышку боли.

– Как ты попал на склад?

Шерлок поднес руку к пылающей щеке, а потом посмотрел на нее. Ладонь была запачкана кровью.

– Вы меня ударили… – удивленно пробормотал он.

Кончик плети снова выскочил из тьмы. На этот раз Шерлок успел его разглядеть. Это была полоска тонкой кожи, завязанная на конце в узелок. Раздался щелчок, когда плеть вытянулась в полную длину и задела верхушку правого уха юноши. Шерлок закричал, зажав ухо рукой. На этот раз кровь потекла по пальцам, по запястью и ниже.

– Как ты…

– Я следил за человеком в Фарнхеме! – крикнул Шерлок. – Он привел меня к складу!

Последовала недолгая тишина. А затем снова раздался мужской голос:

– Почему ты следил за этим человеком?

Теплая кровь из уха теперь стекала у Шерлока по шее. Болела вся правая сторона лица.

– Он вышел из дома, где умер другой человек. Я хотел узнать, от чего тот умер.

– Но он ведь умер от чумы? – прошептал незнакомец. – Так говорят в городе.

Шерлок прикусил язык, чтобы не сболтнуть о пчелиных укусах, но плеть мелькнула снова и впилась в бровь над левым глазом. Шерлок так дернулся от удара, что стукнулся о спинку кресла, и по его голове разлилась очередная волна боли. Он попытался открыть глаза и не сразу смог это сделать – их заливала кровь.

Если так дальше пойдет, все его лицо порвут на ленточки.

– Он умер от пчелиного яда, – крикнул Шерлок. – От множества укусов.

Тишина. Шерлок уже не различал боль от отдельных ран – вся его голова казалась источником жгучей боли.

– Кто еще знает о пчелах?

– Только я! – соврал он.

И снова плеть вылетела из тьмы, словно нападающая змея, и ударила рядом с левым глазом, буквально в волоске от нежного глазного яблока. Кровь потекла по ресницам, и, когда Шерлок попытался открыть глаз, он увидел темные капли.

– В следующий раз мой палач выбьет тебе левый глаз, – произнес незнакомец. – А потом – правый. Отвечай на мои вопросы и не лги.

«Его палач?!» – подумал Шерлок. Значит, вопросы задает один человек, а бьет другой. Сколько еще их может прятаться в этой тьме?

– Мне известны ответы на некоторые вопросы, – продолжил незнакомец, – и если твой ответ будет неверным, ты станешь страдать и сейчас, и до конца жизни. Кто еще знает о пчелах?

– Профессор Уинчкомб в Гилдфорде и Амиус Кроу в Фарнхеме. – Голос Шерлока дрожал от боли. – Мой дядя Шерринфорд. Еще Амиус Кроу сказал местному доктору. Больше не знаю никого.

Шерлок нарочно не упомянул Мэтти Арнетта, понадеявшись, что незнакомец или не знает о нем, или считает его слишком незначительной персоной.

– Слишком много, – произнес тихий голос. Шерлоку показалось, что незнакомец обратился не к нему, а сам к себе. Или к какому‑то другому человеку, который ему не ответил. – Мы должны ускорить операцию. – За этим последовало несколько мгновений тишины, а потом: – Уведите мальчишку и убейте. Обставьте все как несчастный случай – бросьте его под карету. И позаботьтесь о том, чтобы колесо сломало ему шею.

Шерлок с ужасом вспомнил дохлого барсука, которого видел у ворот склада, – его тоже раздавило колесом кареты. А теперь то же самое случится и с ним.

Чьи‑то руки схватили его за плечи и стащили с кресла. Оказывается, лакеи все это время молча стояли возле него, а теперь пинками гнали его к двери. В голове у Шерлока мелькали фантастические идеи побега, но, прежде чем бежать, нужно было вырваться из этих цепких рук. Неожиданно всех ослепил яркий солнечный свет, льющийся из входной двери, – чтобы открыть ее, одному из лакеев пришлось на мгновение отпустить плечо Шерлока. Юноша сразу же попытался лягнуть второго в надежде освободиться, но попал по кожаной туфле. В ответ он получил удар по голове. Из глаз посыпались искры.

Дверь в комнату для допросов закрылась за его спиной. И за ее створкой стоял Мэтью Арнетт с шипастой дубиной в руках. Такой дубиной мог бы драться какой‑нибудь средневековый рыцарь.

Мэтью опустил дубину на голову ближайшего лакея. Тот рухнул, как мешок с углем. Второй лакей оттолкнул Шерлока и двинулся к Мэтти, вытянув вперед крепкие руки. Шерлок оббежал вокруг противника и лягнул его в пах. Лакей согнулся пополам.

– Сюда, – прошипел Мэтти, указывая направление.

Юноши бросились бежать по коридорам незнакомого дома: мимо стен, обшитых черными дубовыми панелями, черных бархатных штор и голых нимф из ослепительно‑белого мрамора.

– Где ты раздобыл булаву?! – крикнул на бегу Шерлок. Он слышал позади звуки погони.

– Тут же весь дом набит оружием и доспехами, – проорал в ответ Мэтти. – Вот я и взял одну.

– А сюда как попал?

– Я был на ярмарке. Видел, как тебя отделали на ринге. Я хотел помочь, но тебя унесли эти громилы. Они бросили тебя в карету и увезли. А я сзади прицепился и соскочил, когда карета подъехала к этому дому. Потом я пытался тебя найти.

– Здорово, – выдохнул Шерлок. – А где мы?

– В трех милях от Фарнхема. Только не в ту сторону, где ты живешь, а в другую.

Вслед за Мэтти Шерлок вбежал в неприметную дверь, за которой, похоже, находились служебные помещения, а затем по коридору с голыми кирпичными стенами добежал до двери, ведущей в сад. Вместе они выскочили на яркое солнце и свежий воздух.

– А ты велосипеды не захватил?

– Как? – возмущенно воскликнул Мэтти. – Я сюда на запятках кареты приехал! Как мне было велики с собой тащить?

– Действительно! – Шерлок на бегу осматривался по сторонам. Они оказались с задней стороны дома, но вместо сада за широкой верандой и низенькой оградой виднелось все то же бескрайнее поле, заставленное ульями. – Как же тогда отсюда выбраться?

– Я конюшню нашел, – все тем же обиженным тоном заявил Мэтти. – Там лошади!

– Я ездить на них не умею!

В этот момент из застекленных дверей гостиной выскочили трое мужчин в черных масках и бросились в разные стороны. Один из них заметил Шерлока и Мэтти и издал торжествующий вопль.

Мэтти окинул Шерлока сердитым взглядом:

– Придется учиться, приятель!

Он указал за угол, как раз туда, где располагалась огромная конюшня. Мальчики бросились к ней со всех ног, слыша за спиной громкий топот. Они добежали до конюшни и ворвались в распахнутые двери.

Внутри было темно, и Шерлоку понадобилось несколько мгновений, чтобы привыкли глаза, но Мэтти, который уже был здесь раньше, сразу потащил его к двум лошадям, привязанным к деревянным столбам рядом со своими денниками.[15]Обе лошади были оседланы.

– Давай же, – сказал Мэтти, – ставь ногу в стремя и влезай.

Шаги преследователей звучали совсем уже близко.

Мэтти ухватился за седло низкорослой лошадки, сунул ногу в стремя и подтянулся. Шерлок попытался повторить его движение и влезть на вторую лошадь – высокую гнедую кобылу. Каким‑то чудом ему это удалось. Лошадь покосилась на него с совершенно равнодушным видом. Казалось, ее ничуть не взволновало, что какой‑то незнакомец вскарабкался ей на спину.

– Вперед! – крикнул Мэтти.

Он взял повод в одну руку, а второй стал отвязывать лошадь от столба. Шерлок тоже вцепился в поводья, отчаянно пытаясь вспомнить, что рассказывала ему Вирджиния о верховой езде: «Управляй коленями, а не поводьями. Поводья нужны только для того, чтобы остановить лошадь».

Не оглядываясь, Мэтти поскакал к распахнутым дверям конюшни. Он, кажется, не сомневался, что Шерлок последует за ним. Шерлок тоже отвязал свою лошадь. И тут его охватила паника, когда он понял, что Вирджиния ни слова не сказала о том, с чего надо начинать. Он робко сдавил коленями бока лошади. Лошадь сделала шаг. Шерлок покачнулся в седле и слегка наклонился вперед. А потом сжал бока коленями еще крепче и тряхнул поводьями. Лошадь побежала рысью. Ну и что в этом такого сложного? Главное, понять, что нужно делать.

Когда Шерлок выехал из конюшни, его ошеломили суматоха и яркий свет. Мэтти удирал верхом через поле, а слуги в масках гнались за ним, но отставали все сильнее. Двое из них преградили путь Шерлоку. У одного был в руке револьвер. Он выстрелил, и Шерлок почувствовал, как что‑то горячее просвистело рядом с головой, задев волосы. Лошадь ринулась вперед теперь уже галопом. Она пролетела между двумя слугами, повалив их на землю. Шерлок колотил ее пятками, чтобы бежала быстрее. Он вихрем промчался через луг и нагнал Мэтти.

Через несколько мгновений перед ними появилась стена высотой футов в десять,[16]обозначающая границу поместья. Мальчики развернули лошадей и помчались к воротам. Лошади неслись вперед, и скоро их копыта застучали не по земле, а по покрытой гравием подъездной дороге. И тут Шерлок с ужасом понял, что выход из поместья перекрыт. Перед закрывающимися воротами стояли двое слуг с дробовиками и целились в лошадей. Шерлок и Мэтти одновременно натянули поводья. Лошади резко остановились, из‑под копыт полетел гравий.

Один из слуг выстрелил. Звук был оглушительным. Шерлок успел увидеть вырвавшееся из дула облако дроби и пороховых газов.

Инстинктивно натянув левый повод, Шерлок развернул лошадь. Мэтти сделал то же самое. Мальчики снова пустили лошадей в галоп. Перед ними возвышался дом: мрачный и опасный. Шерлок видел бегущих к ним с обеих сторон слуг с револьверами, дробовиками, охотничьими ружьями и рогатинами. Ехать можно было только вперед – прямо в дом через главную дверь.

Мэтти придержал лошадь. Он начал неуверенно оглядываться по сторонам.

Шерлок промчался мимо него с воплем:

– За мной!

Раз свернуть налево или направо было невозможно, оставалось ехать вперед. В ушах Шерлока звучал голос его брата Майкрофта: «Если все пути для тебя закрыты, Шерлок, выбирай оставшийся, каким бы невероятным он бы тебе ни казался».

Лошадь, словно почувствовав его намерение, перескочила через несколько ступенек невысокого крыльца и ринулась прямо к двери.

Шерлок пригнулся к шее лошади, когда она промчалась сквозь главную дверь и вестибюль, но все равно почувствовал, как зацепил волосами верхнюю часть дверной рамы. Копыта заскользили по выстланному плиткой полу, и Шерлок чуть не вылетел из седла. На мгновение он почувствовал себя ослепленным, но почти сразу его глаза привыкли к полумраку вестибюля, и он направил лошадь вперед, мимо мраморных статуй, к задней части дома. Из дверей выскакивали слуги в масках и шарахались назад, чтобы не угодить под копыта двух мчащихся лошадей. Вместо того чтобы ехать к служебным помещениям, Шерлок резко развернул лошадь вправо, в дверь, за которой, судя по планировке и сходству дома с поместьем Холмсов, должна была находиться гостиная. И он не ошибся!

Комната была просторной и светлой, двустворчатая застекленная дверь выходила на веранду. И как Шерлок и рассчитывал, эта дверь оказалась распахнутой настежь!

Через мгновение он галопом пронесся по гостиной и вылетел на веранду. Сзади доносился грохот: Мэтти мчался следом, сшибая мебель, а затем копыта его лошади тоже застучали по каменным плитам веранды.

Впереди, за полем, уставленным ульями, Шерлок видел маленькие ворота, через которые в поместье доставлялись провизия и прочие припасы. Там охраны не было. Он ринулся вперед с такой скоростью, что лошадиная грива хлестнула его по лицу, а в ушах засвистел ветер. Ульи были установлены в строгом порядке, и лошадь промчалась точно по прямой линии между двумя рядами. Пчелы пытались лететь вдогонку, но лошадь бежала слишком быстро, и им оставалось лишь жужжать в бессильной злобе.

Ворота были заперты, но Шерлоку хватило пары мгновений, чтобы соскочить с лошади и отодвинуть засов. Он повернулся и увидел, что Мэтти скачет к нему. Вооруженные люди в масках столпились на противоположном краю поля. Очевидно, они боялись идти мимо ульев. Кто‑то из них уже размахивал руками, отбиваясь от разъяренных пчел.

– Легко отделались, – заключил Мэтти. – Может, еще постоим и посмотрим?

– Лучше не надо, – ответил ему Шерлок.