КУРЛЫЧЕВ. Горбун отпер соседний киоск, торгующий пивом и сигаретами

Привет, Г о рби!

Горбун отпер соседний киоск, торгующий пивом и сигаретами.

Незнакомец остановился неподалеку. Купив газету, он принялся рассеянно ее просматривать, сам же – краем глаза – внимательно продолжал наблюдать за музыкантом.

ГОРБУН

Опять приходили…

Музыкант не ответил: он был занят делом.

Горбун достал банку пива и сунул ее в футляр музыканта.

ГОРБУН

Не связывался бы ты с ними…

КУРЛЫЧЕВ

Сгинь!

ГОРБУН

Как знаешь… (Направляется в свой киоск.)

Музыкант отпил один глоток и виртуозно коснулся гитарных струн. Над подземным переходом возникла песня «Пир во время чумы».

Огонь свечи качается и полон жбан вина.

Разводится, венчается безумная страна.

И век, что начинается, – он злобен, как Мамай.

Играй, скрипач, наяривай, и не переживай.

Не переживай!

Прохожие спешили мимо, изредка бросая мимолетный взгляд на подземного певца.

Где древние погосты – открыли мы трактир.

Чума! Какие тосты горланит этот пир!

Трамвайщица Анюта, нам масла подливай!

Играй, скрипач, наяривай и не переживай.

Не переживай!

Незнакомец издали продолжал наблюдать за бардом.

Гремят бокалы, ложки и «долгие лета».

Ах, как идет блядёжке невинности фата!

Ее крутые ножки – наш общий каравай!

Играй, скрипач, наяривай и не переживай.

Не переживай!

В этот момент в переходе появились два крепыша: Длинный и Короткий. Уверенной поступью они подошли к гитаристу.

ДЛИННЫЙ (бесцеремонно заглянув в пустой футляр).

Не обожраться бы!

Коротышка рассмеялся, словно заикал.

Горбун выглянул из киоска.

ДЛИННЫЙ

Платить будешь?

Курлычев не обращал на них внимания: он пел, уйдя в себя.

В стране противоречий трезвеем от вина!

Не делаем увечий, сигаем из окна!

По облику – овечий, по сути – волчий край!

Играй, скрипач, наяривай и не переживай.