Олл дыд, или Рассказ про красивую вещь

В восемьдесят пятом году – соответственно, это была война в Афганистане – нас после Первого меда несколько человек отправили в интернатуру в Центральный военный госпиталь, в город Подольск.

Туда привозили ребят из Афганистана, где‑то по шестьдесят человек каждый месяц. В основном была минно‑взрывная травма: отрывы нижних конечностей, отрывы верхних конечностей… больше нижних. Ребята здоровые, молодые – без ног, без рук… Вообще, мины, минная война – это страшно. Очень тяжелые повреждения.

Рабочий день начинался с того, что потоком шли перевязки. Если знаете, гнойная хирургия характеризуется тем, что нужно больных перевязывать минимум один раз в день, а некоторых больных и два раза, и три.

В первый день я запомнил одного раненого – он был вообще не военный, он был инженер… наверное, инженер‑электрик, не знаю. Гражданский. Они подвозили какое‑то оборудование. Ну, сказали ему, что хорошо оплатят эту поездку… Жене он сказал что‑то вообще другое – что «я еду на электростанцию» там какую‑то – а поехал в Афганистан.

В общем, от правой ноги осталась у него верхняя треть бедра. А вторая нога – ему сделали экзартикуляцию, то есть вычленили из тазобедренного сустава…

И вот мы его перевязываем, а он говорит: «Только не сообщайте жене, ради бога, не сообщайте родным…»

Там начальник был отделения у нас, полковник, он ему говорит: «Не переживайте, все будет хорошо, все будет хорошо…»

А он плачет и говорит: «Я не нужен такой… Ради бога, родным никому не сообщайте…»

Потом, после работы, выходишь – и вроде все нормально, кругом мирная жизнь… В общем, первые дни было сильное впечатление.

Смотришь – парень сидит, у него нету ног. Вот. Ног нету. Ранение позвоночника, это значит, нарушена функция тазовых органов. То есть в туалет по‑большому сходить он не может сам. Помочиться не может. Естественно, не может двигаться.

И – смеется, мне анекдоты рассказывает! «Ну а что? – говорит. – Жить‑то надо…»

В общем, эти люди… ну в большинстве своем… ну вот как вам сказать… многие были какие‑то необыкновенные.

Я не знаю, то ли их что‑то такое объединяло, общее дело… или какая‑то сила духа… Вот да, наверное: сила духа была в них.

За этим парнем, который мне говорил «жить‑то надо», ухаживала одна девушка. И потом в этом госпитале была свадьба. Со стороны невесты свидетель, со стороны жениха, как положено… Брат ее приезжал… На невесте фата…

Вот не помню, во что жених был одет. Но на невесте фата была, это точно. Длинное платье белое, всё, цветы, много цветов…

И, я помню, раненых вывозили на этих каталках в актовый зал… Вытащили колонки, поставили там проигрыватель и поставили диск группы «Куин» – я не знаю, вы интересуетесь? – семьдесят седьмой год, «Ньюс оф зе волд» диск называется, группа «Куин».

Первая вещь – «Уи вил рок ю»: Та‑та‑та! Та‑та‑та! Уи‑уи‑уи‑вил‑рок ю!.. Потом «Мы чемпионы»…

А третья там идет – такая вещь… Я даже сейчас скажу вам название… сейчас… ну как же… диск «Ньюс оф зе волд», лицевая часть, третья песня… Тэ‑тэй… тэ‑таа… тэ‑дададам… «Олл дыд»! «Олл дыд»! Тэ‑тэй, тэ‑таа, тэ‑дададам, ты‑тэй, тэ‑та, тэ‑тэм… «Олл дид ю»! Она так и называется. Медленная вещь, Брайан Мэй ее исполняет.

И вот под эту вещь жених пригласил невесту на танец. Вывезли его в коляске. Он обездвиженный. Ну и, значит… кружили коляску. Вот так кружили коляску.

И понимаете, что меня поразило: большой актовый зал… там где‑то идет война… а все слушали так… и какое‑то такое чувство умиротворения…

Потому что, действительно, такая хорошая была вещь: «Олл дыд, олл дыд, тада‑дым‑та‑да…»

Очень, очень красивая вещь.