Подозрительная свадьба

Путешественники были до крайности взволнованы опасным приключением Томека и поэтому, когда под вечер они очутились в небольшом, уютном ущелье, то решили остановиться на ночлег. Для Томека соорудили в палатке удобную постель, так как он стал жаловаться на боли в пояснице.

‑ Меня немного потрепало, но завтра я наверняка буду чувствовать себя лучше, ‑ успокаивал Томек товарищей. ‑ Скажите, боцман, вы не смогли бы сделать мне массаж?

‑ С охотой, браток. Я могу даже держать пари на бутылку рома, что после морского массажа ты будешь отлично танцевать на киргизской свадьбе.

‑ Пожалуйста, займитесь Томеком, боцман! А мы тем временем приведем в порядок багаж и приготовим ужин. После таких треволнений полезно будет съесть что‑нибудь горячее на сон грядущий, ‑ сказал Вильмовский.

Друзья вышли из палатки. Томек удобно уселся на постели.

‑ Раздевайся‑ка, браток, ‑ потребовал моряк.

‑ Зачем? Я себя и так хорошо чувствую, ‑ возразил Томек.

‑ Но ведь ты же хотел, чтобы я сделал тебе массаж!

‑ Это был только предлог, чтобы побыть с вами наедине.

‑ Вот хитрец! К черту массаж! Давай‑ка глотнем по рюмочке рома. Только на этот раз не увиливай, потому что ром ‑ великолепное лекарство от ушибов. За твое здоровье, браток!

‑ Спасибо, боцман.

Томек глотнул немного рома, но сморщился и отставил рюмку.

‑ Вероятно, ты хотел поговорить о винтовках, завернутых в ковры? ‑ спросил моряк. ‑ Сдается мне, что англичане хотят преподнести русским сюрприз на Памире, раз переправляют оружие через границу. Ой, горячо там будет, когда памирские бандиты получат современные винтовки. Много купеческих караванов не дойдет до цели.

‑ Не нравится мне такое лицемерие, ‑ ответил Томек. ‑ Англичане без всякого зазрения совести вооружают разбойников, лишь бы сеять беспорядки во владениях соседа. А сколько честных людей погибнет от пуль, выпущенных из тех винтовок?!

‑ Твоя правда, браток!.. Одно утешение, что своими бандитскими нападениями на Памире Наиб Назар не раз досадит верным слугам царя батюшки.

‑ Если бы так было на самом деле! Я опасаюсь, что пострадают лишь мирные жители и купеческие караваны. Разбойники не очень охотно вмешиваются в политику.

‑ Может, и так, ‑ согласился боцман. ‑ Что же нам, однако, делать? Видимо, Пандит Давасарман обязался переправить оружие через границу, за что англичане позволили Смуге организовать экспедицию на пограничной территории.

‑ И все же мы не должны помогать разбойникам.

‑ Ты прав, ‑ сказал боцман. ‑ Может быть, рассказать об этих винтовках твоему отцу и Смуге?

‑ Нет, боцман. Мы не можем требовать от Смуги другого отношения к Пандиту Давасарману. Лучше всего никому ничего не говорить. Мне пришла в голову одна идея. Мы с вами вытащим потихоньку винтовки, а на их место положим камни.

‑ Ничего не стоит твоя идея! Памирские бандиты обязательно захотят проверить содержимое вьюков, прежде чем возьмут их у нас. Достаточно будет одному из них всадить в ковры лапу, как все сразу раскроется.

‑ Ах, и так плохо, и так нехорошо, ‑ опечалился Томек. ‑ Но мы все же не имеем права помогать кому‑либо проливать невинную кровь.

Боцман уселся на постели рядом со своим юным другом. Молча выпил три рюмки рома, закурил трубку и сказал:

‑ Может быть, нам удастся что‑нибудь сделать? Ложись‑ка спать и жалуйся на боль в пояснице. Завтра тоже скажись больным. Если мы останемся в лагере вдвоем, то сумеем порядком досадить и разбойникам, и англичанам.

‑ Что вы придумали?

‑ Скажу потом, а теперь ложись спать, так как у меня есть еще срочное дело.

Боцман вышел из палатки, подошел к Вильмовскому и Смуге, которые осматривали вьюки и сбрую лошадей.

‑ Я сделал Томеку массаж, но парень все еще чувствует себя плоховато. Думаю, что ему следует отдохнуть и не садиться в седло по крайней мере еще денек, ‑ сообщил боцман, притворяясь очень озабоченным.

‑ Вот бедняга, я сейчас пойду к нему, ‑ сказал Вильмовский.

‑ Подожди с этим, Андрей. Когда я выходил из палатки, он засыпал. Не могли бы мы завтра провести здесь целый день и отдохнуть хорошенько? Это бы очень пригодилось Томеку.

‑ Алло, Пандит Давасарман, будьте добры, подойдите к нам вместе с Садир Ходжей, ‑ позвал Смуга.

‑ В чем дело, сагиб? ‑ встревоженно спросил Пандит Давасарман. ‑ Неужели молодой сагиб почувствовал себя хуже?

‑ Вот именно. Жалуется на боли в пояснице, ‑ ответил Смуга. ‑ Можем ли мы позволить себе завтра однодневную передышку? Когда мы должны встретиться с Наиб Назаром?

‑ Сейчас прикинем, сагиб. Свадебный поезд будет проезжать через Холм Купцов в пятницу днем. Сегодня у нас вторник. Отсюда до Холма Купцов можно дойти за полтора дня. Значит, времени у нас хватит и мы можем предоставить молодому сагибу необходимый отдых.

‑ А как по‑твоему, Садир Ходжа? Мы успеем? ‑ спросил Вильмовский.

‑ Если аллах будет милостив, успеем, ‑ ответил канджут.

‑ Надо надеяться, что твой аллах будет милостив к нам. Итак, завтра отдых, ‑ решил Смуга.

Кивком головы боцман подозвал к себе Садир Ходжу. Вдвоем они вышли из лагеря. Убедившись, что их никто не может подслушать, боцман спросил:

‑ Тебе очень понравилась моя винтовка?

‑ Это зачарованное ружье, из другого ты бы орла не подстрелил, сагиб, ‑ ответил Садир Ходжа. ‑ Ты знал, что я промахнусь и пошутил надо мной, позволив выстрелить три раза.

‑ Ты хотел бы получить эту винтовку, а?

Садир Ходжа взглянул на боцмана, пытаясь угадать, к чему он клонит.

‑ Послушай, браток, я дам тебе свою винтовку, если завтра с утра ты уговоришь белых сагибов пойти поохотиться на горных козлов. У меня слюнки текут при одном воспоминании о свежем мясе. Что ты думаешь о моем предложении? ‑ искушал моряк.

‑ Орел парит в облаках, а горные козлы и косули скачут высоко в горах. Охотиться на них непросто.

‑ Я и не требую, чтобы ты обязательно убил козла. Белые сагибы сделают это сами. Ты должен только уговорить их пойти на охоту.

‑ А если они не захотят?

‑ Позови их, и они охотно пойдут. Помни, однако, мое условие: все люди должны принять участие в охоте.

‑ По дороге я нигде не видел козлов, ‑ опечалился Садир Ходжа.

‑ Не будь дураком, браток! Разве необходимо видеть козлов, чтобы устроить охоту на них? ‑ заявил боцман. ‑ Ты на каждом постое расстилаешь коврик и бьешь лбом о землю, так попроси сегодня аллаха, чтобы он тебе помог[138]!

‑ Хороший совет, благородный сагиб. Видно, это кисмет[139]. Если аллах будет милостив, я получу твое ружье.

‑ Твоя правда. Ты разумный человек.

‑ Когда ты дашь мне ружье? Я хочу его испытать на охоте...

‑ Пусть будет по‑твоему, старая лиса, я дам тебе винтовку перед самой охотой. Согласен?

‑ Ты сказал, благородный сагиб!

Вечером участники экспедиции навестили Томека, заботливо справляясь о его здоровье. Молодой человек притворно стонал, жаловался на боли в пояснице и украдкой подмигивал боцману. Садир Ходжа, перед тем как пойти спать, долго молился на своем коврике. Он часто бил поклоны, как видно, о чем‑то прося милосердного аллаха.

Ночь прошла спокойно. Утром путешественники довольно рано проснулись, услышав крики канджутов. Они были взволнованы известием, что Садир Ходжа заметил пасущихся невдалеке диких памирских баранов.

‑ Гульджа![140]Я видел десятки крупных гульджа! Среди них были и молодые! ‑ взволнованно кричал Садир Ходжа, показывая рукой на вершину горы. ‑ Я видел их вон там! Минуту назад они скрылись за скалами!

‑ А это в самом деле были гульджа? ‑ с любопытством спросил Вильмовский.

‑ Огромные, кривые рога гульджи я различу на самой далекой вершине, ‑ уверял Садир Ходжа. ‑ Здесь их легко окружить. Пропасти помешают им бежать. Я хорошо знаю эту местность!

‑ Ян, у нас сегодня отдых, не устроить ли нам небольшую прогулку, чтобы хоть увидеть редких памирских баранов, ‑ предложил Вильмовский, который, как всякий зверолов, чрезвычайно интересовался всеми видами фауны.

‑ Не знаю, сумеем ли мы подойти к ним. Горные бараны отличаются необыкновенной чуткостью. Они ловко взбираются по горным склонам, ‑ ответил Смуга. ‑ Однако увидеть их в естественных условиях весьма любопытно.

‑ Сагиб, обещай дастур Махмеду Али и он устроит облаву, а я буду вашим проводником. К обеду мы получим мясо гульджи, ‑ лихорадочно говорил Садир Ходжа.

‑ Как вы думаете, Пандит Давасарман, можем ли мы требовать от людей дополнительных трудов? ‑ обратился Вильмовский к индийцу. ‑ Я не хотел бы вызвать их неудовольствие. Все очень устали и следовало бы дать им отдых.

‑ Мои люди привыкли к утомительным маршам. Верховая езда для них равносильна отдыху. Мы можем устроить охоту на баранов, ‑ ответил Пандит Давасарман.

‑ Люди Махмуда Али и солдаты сагиба Пандита Давасармана устроят облаву. Они направят гульджа прямо на нас, ‑ вмешался Садир Ходжа.

‑ Все мы не можем идти на охоту. Ведь, кроме Томека, еще кто‑то должен остаться в лагере, ‑ заметил Вильмовский.

‑ Я останусь с Томеком, ‑ вызвался боцман, молча прислушивавшийся к беседе. ‑ Мне надоело лазить по горам, я предпочитаю предоставить это удовольствие вам и... баранам.

Услышав это, все расхохотались. Начали подготовку к охоте. Садир Ходжа подошел к боцману и выжидательно остановился рядом с ним.

‑ Ждешь, как черт ждет грешную душу? Пойдем, ты честно заработал свое ружье! ‑ буркнул боцман, потрепав канджута До плечу. ‑ Надеюсь, что к вечеру вы вернетесь...

Вскоре две группы охотников ушли. Подперев руками бока, боцман внимательно следил за ними взглядом, пока они не скрылись за поворотом ущелья. Моряк подождал еще немного, выкурил трубку и только после этого направился в палатку Томека.

‑ Вставай‑ка, браток, быстрее. Нам предстоит уйма работы! ‑ воскликнул боцман.

* * *

Тяжелую работу они закончили только под вечер. Томек порядком устал, но очень рад был проделанному, вернулся в палатку и почти немедленно уснул. Моряк еще раз проверил, хорошо ли связаны вьюки со свадебными подарками Наиб Назару, потом, покуривая трубку, уселся следить за супом, варившимся в походном котле, подвешенном над костром на треножнике.

Голоса охотников, возвращавшихся с охоты, послышались в ущелье лишь поздно вечером. Злые и усталые, они вернулись в лагерь.

‑ Что же вы повесили носы? ‑ весело встретил их боцман. Ах, я вижу, вы ничего не добыли к ужину! Не беда, я приготовил вам вкусный суп.

‑ Садир Ходжа таскал нас по горам целый день, но мы даже бараньих рогов не видели, ‑ расхохотался Вильмовский. ‑ А как тут Томек, боцман?

‑ Он почти совсем здоров. Выхлебал полную миску супа. Вчера я беспокоился о нем. Ведь он даже рюмку рома не хотел выпить.

‑ Это хорошо, что он не подражает тебе хоть в этом. Он уже спит?

‑ А то как же. Я спел ему колыбельную, чтобы он скорее заснул. А у вас, как я вижу, была славная прогулочка... На вашем месте я бы всыпал Садир Ходже. Его счастье, что он не соблазнил меня стадом баранов.

‑ Бараны были, благородный господин, честное слово были утром. Видно, аллах не хотел, чтобы мы их нашли. Жаль, что завтра надо уезжать отсюда. Может быть, завтра нам посчастливилось бы, ‑ вмешался Садир Ходжа, не выпуская из рук подаренной винтовки.

‑ Перестаньте наконец болтать об этих баранах, ‑ недовольно отозвался Смуга.

Садир Ходжа, несмотря на усталость, был в превосходном настроении. Он ел за троих и болтал больше всех. Ежеминутно, радостно улыбаясь, канджут ласково проводил ладонью по блестящему стволу винтовки. Это обратило внимание Пандита Давасармана, привыкшего следить за всем, что происходит во время путешествия. Покуривая трубку, он искоса наблюдал за оживленно беседующим магометанином.

"Чему это он так радуется? ‑ думал Пандит Давасарман. ‑ Сагиб боцман одолжил ему винтовку для охоты, но он не спешит ее вернуть. Неужели боцман подарил ее Садир Ходже? Это очень подозрительно. За что он отдал ему винтовку? Не за то же, что тот таскал нас по горам..."

Пандит Давасарман следил взглядом то за боцманом, то за Садир Ходжей. Под влиянием какой‑то мысли он быстро встал и подошел к вьюкам, предназначенным для Наиб Назара. Быстро всадил руку в один из них. Облегченно вздохнул, нащупав холодный ствол винтовки.

"Как видно, я старею, потому что меня преследуют навязчивые мысли", ‑ прошептал он про себя. Успокоившись, Пандит Давасарман исчез в палатке.

Спустя два дня, перед самым рассветом, караван после длительного ночного марша, подошел к границе Памира. Садир Ходжа каким‑то шестым чувством вел караван по бездорожью. Иногда он останавливался на короткий момент, чтобы посмотреть на звезды, блестевшие на небе, или на крутые вершины гор, темневшие на горизонте. Прежде чем солнце показалось на небе, караван скрылся среди скал на самой границе.

‑ Здесь мы будем ждать Наиб Назара, ‑ сказал Садир Ходжа, соскакивая с седла.

‑ Далеко ли еще до Холма Купцов? ‑ спросил Смуга.

‑ Утром ты увидишь его, сагиб, как на ладони, ‑ ответил Садир Ходжа. ‑ Можно несколько распустить подпруги у лошадей, но вьюков снимать нельзя.

‑ Наиб Назар приедет только к полудню. Нельзя заставлять вьючных животных стоять с грузом на спине столько времени, ‑ возразил Смуга. ‑ Лошадям надо хорошо отдохнуть. Ведь мы еще сегодня отправимся в дальнейший путь.

Смуга и Пандит Давасарман стали тихо совещаться и подозвали Удаджалака.

‑ Ты ориентируешься, где мы сейчас находимся? ‑ спросил Пандит Давасарман.

‑ Так точно, ‑ шепнул солдат. ‑ Мы уже здесь бывали. К северу отсюда, на расстоянии около двухсот метров, находится Холм Купцов. До границы Китайского Туркестана отсюда не более тридцати километров.

‑ Превосходно, Удаджалак. Хорошо ли ты помнишь нашу прежнюю дорогу в Хотан?

‑ Так точно, помню.

‑ Отлично! Кто знает, не придется ли нам разделиться на две группы. Если да, то ты поведешь одну из них, а я вторую.

‑ Слушаюсь!

‑ Теперь сними вьюки с наших лошадей. Держи их наготове, чтобы в случае необходимости можно было опять быстро навьючить. Думаю, что русские патрули находятся где‑нибудь вблизи. Верховым лошадям надо слегка распустить подпруги, но не расседлывать их. Я и сагибы будем по очереди стоять на страже.

‑ Слушаюсь! ‑ тихо ответил Удаджалак.

Притаившись среди голых скал, путешественники с радостью встретили солнце, показавшееся из‑за горных вершин. Было очень холодно. Плоскогорья и долины Памира расположены на высоте около четырех тысяч метров над уровнем моря. Поэтому даже во время короткого лета, которое там длится лишь три месяца, разница в температурах дня и ночи весьма ощутительна.

Когда совсем рассвело, Пандит Давасарман провел белых путешественников на край каменных осыпей, чтобы определить свое положение. Укрывшись за обломками скал, путешественники внимательно слушали его пояснения.

‑ Холм с пологими склонами, который виднеется прямо перед нами, это Холм Купцов. Именно здесь Саиб Назар часто устраивал засады на караваны, направлявшиеся из Китайского Туркестана в Индию. Кишлак Наиб Назара находится на расстоянии около двух километров к востоку от холма. Свадебный поезд подойдет с запада. Здесь он задержится на короткий отдых. Отец невесты даст нам сигнал. Мы присоединимся к поезду, который направится к дому Наиб Назара. Оттуда мы, вместе со свадебными гостями, поедем к границе Китайского Туркестана. Наиб Назар нам покажет, где безопаснее всего перейти границу. Мы не должны встретиться в Туркестане с особыми трудностями, так как русские ведут с китайцами оживленную торговлю. Русский паспорт молодого сагиба облегчит нам путешествие. Но теперь мы должны быть настороже, чтобы русские не застали нас врасплох. Шикарр Смуга и молодой сагиб останутся здесь, где мы стоим сейчас, сагиб Вильмовский и я будем наблюдать за пограничной полосой на юге, а сагиб боцман будет присматривать за Садир Ходжей и его людьми. В случае опасности надо, прежде всего, навьючить лошадей.

Солнце начало припекать. Томек достал бинокль. Он лег на плоский камень и стал тщательно осматривать окрестности. Вокруг Холма Купцов простиралась зеленая равнина. В каменных осыпях резвились сурки. Их веселые, беззаботные игры не прекращались ни на минуту. И только выставленные ими "часовые" стояли на холмиках, чтобы сразу предостеречь сородичей, если появится опасность. Раскопанные норы сурков свидетельствовали о частых визитах гималайских медведей[141], которые летом спускаются сюда с Гималайских гор и Тибетского нагорья в поисках обильной пищи. Летом на Памире можно часто встретить медведей, которые раскапывают норы сурков или ловят в речках рыбу, ловко выбрасывая ее лапами на берег.

Томек рассматривал равнину в бинокль. Иногда в поле зрения попадалась стая волков, крадущаяся лисица или парящий над норами сурков хищный орел. Спустя час, как было условлено, Томек разбудил дремавшего Смугу и передал ему бинокль. С часовым запрещалось говорить, поэтому Томек улегся на гладком камне и смежил веки. Но спать ему не хотелось. Он с тревогой думал о скорой встрече с Наиб Назаром.

"Если разбойники узнают правду, то нам несдобровать, ‑ думал он. ‑ Может быть разумнее было бы рассказать обо всем папе и Смуге? Но ведь Смуга может рассердиться. Нет, лучше ничего не говорить. А самому держать ухо востро. Да и боцману тоже".

Придя к такому выводу, Томек стал думать о Салли. Он сразу же забыл о Наиб Назаре, винтовках и золоте, спрятанном в горах Алтынтаг.

Спустя три часа Удаджалак принес им обед.

‑ Вы, благородные сагибы, ничего подозрительного не заметили? ‑ спросил он.

‑ Я видел только сурков, волков и лисицу, ‑ шутливо ответил Томек.

‑ Это значит, что поблизости нет людей, ‑ заметил Удаджалак. ‑ Через час мы станем навьючивать лошадей.

‑ И, в случае удачи, завтра перейдем границу Китайского Туркестана, ‑ добавил Смуга, принимаясь за еду.

Прошло еще около двух часов. Теперь Смуга стал ежеминутно высовывать голову из‑за обломка скалы, чтобы получше разглядеть в бинокль западную часть равнины. Некоторое время спустя он подал Томеку бинокль и сказал:

‑ Едут! Взгляни и сейчас же сообщи нашим! Пусть не забудут подтянуть подпруги. Поспеши, пожалуйста, теперь каждая минута промедления может обречь всю нашу экспедицию на неудачу!

Томек посмотрел в бинокль. С запада приближалась кавалькада всадников и караван вьючных животных. Между горбами верблюдов мерно колыхались большие тюки. Томек вернул бинокль Смуге и, прячась за скалами, побежал к лагерю.

Канджуты, которые вынудили вьючных мулов лечь на землю, так и не сняв с них вьюков, теперь быстро и энергично подняли усталых животных на ноги. Белые путешественники, желавшие сохранить силы лошадей, теперь навьючивали их и подтягивали подпруги. Не прошло и получаса, как индийцы во главе с Удаджалаком свернули весь лагерь и стояли у лошадей, держа их под уздцы.

Вильмовский, Томек и боцман приблизились к Смуге, стоявшему на часах.

‑ Они скоро подойдут, ‑ сообщил Смуга. ‑ И, судя по всему, остановятся на отдых между нами и Холмом Купцов. Все ли у нас готово?

‑ Да, мы можем двинуться в любую минуту, ‑ ответил Вильмовский.

‑ Помните, что надо надвинуть шапки на глаза и скрыть бороды в тулупах, ‑ предостерег Смуга.

Вскоре около Холма Купцов показался свадебный кортеж. Впереди, на верблюде, покрытом толстым, цветным войлочным ковром, сидела укутанная в меха, с паранджой на голове, девушка, как видно, невеста. Два всадника ехали по обеим сторонам верблюда, держа его под уздцы. У второго верблюда на спине была разобранная юрта[142], в которой после свадьбы следовало поселиться молодой паре. Другие верблюды и лошади были навьючены домашним имуществом и прочим скарбом. Караван замыкали киргизы, гнавшие перед собой быков и коров.

Свадебный поезд остановился, не доезжая до вершины холма. Старый киргиз, один из тех, которые поддерживали под уздцы верблюда невесты, соскочил с лошади. Сняв с головы меховую шапку, Он трижды вытер белым платком пот со лба. Увидев этот знак, Пандит Давасарман поднялся на обломок скалы и помахал белым платком над головой.

Киргиз опять сел в седло. Свадебный поезд стал медленно приближаться к каменной осыпи.

‑ По коням! Мы присоединяемся к каравану, ‑ отдал команду Смуга.

Тем временем киргизский караван подошел к скалам. Скрытые за ними путешественники вышли из‑за скал. Удаджалак вместе со своими людьми и пятью вьючными лошадьми присоединился к верблюдам свадебного поезда. Наши путешественники и люди Садир Ходжи ехали рядом с мулами, навьюченными свернутыми в тюки коврами.

Увидев нескольких низкорослых, приземистых киргизов, сопровождавших невесту, боцман пришел в хорошее настроение. Во время своих раздумий среди каменных осыпей он, так же как и Томек, испытывал чувство тревоги перед скорой встречей с Наиб Назаром. Теперь он посмеивался над своими прежними опасениями. Что могло им угрожать со стороны горсточки не слишком сильных, спокойных киргизов?! Если они даже заметят, что их обманули, то и так, девять хорошо вооруженных мужчин легко справятся с ними. Успокоившись, боцман весело подмигнул Томеку. Однако вскоре у обоих заговорщиков вытянулись лица. Навстречу приближался отряд всадников. Они мчались широкой лавой. Осадили лошадей рядом с верблюдом невесты. Из отряда всадников на покрытом пеной коне выехал вперед богато одетый киргиз. Это был жених. Он соскочил с коня, подошел к отцу своей невесты и с уважением поклонился ему, коснувшись лбом стремени. Сопровождавшие его джигиты[143]тоже быстро спешились. Неся бурдюки, наполненные кумысом[144], они приблизились к невесте.

Наиб Назар попотчевал кумысом тестя, потом по очереди подходил ко всем присутствующим, приглашая их в свой кишлак на свадьбу. Путешественники соскочили с лошадей. Наиб Назар узнал их и сразу же к ним направился. Испытующим взором он разглядывал заросшие лица путешественников. Под его внимательным взглядом боцман и Томек смутились. За поясом Наиб Назара торчали рукоятки двух револьверов и ганджир.

‑ От кого вы приносите мне привет? ‑ спросил Наиб Назар, не спуская взгляда с лиц путешественников.

‑ Друг из Гилгита шлет тебе свой привет и свадебный подарок, ‑ ответил Пандит Давасарман.

Наиб Назар улыбнулся и протянул Пандиту Давасарману Руку.

‑ Приветствую тебя, дорогой гость, раз ты знаешь условленный пароль, ‑ ответил он. ‑ Ты хорошо справился со своей задачей, теперь очередь за мной. Но сначала я приглашаю вас всех на свадьбу. Если я не ошибаюсь, мы с тобой уже встречались.

‑ Да, ты не ошибаешься, я пил кумыс в юрте твоего отца Сагиб Назара, когда русские заняли Памир.

Наиб Назар долго вглядывался в лицо Пандита Давасармана, потом вполголоса сказал:

‑ Так это ты, в самом деле? Да, теперь я тебя узнаю. Ты хорошо умеешь менять свою кожу. Тогда прибыл для того, чтобы защитить хана Худояра от восставших против него баев[145]. Но тебя самого чуть не схватили русские. Я боялся твоего гнева. Ведь ты обвинял моего отца в предательстве. С тех пор ты сильно изменился...

‑ А я тебя сразу узнал, хотя тогда ты был лишь маленьким мальчиком.

‑ Старые очи, старая память! Выпьем этот кумыс в честь нашей встречи!

После обильных возлияний объединенный караван направился в кишлак. Вокруг каравана гарцевали киргизские джигиты. Вооруженные револьверами, ганджирами и винтовками, они были уверены в своей силе и держались совершенно свободно.

‑ Самая настоящая разбойничья свадьба, ‑ шепнул боцман на ухо Томеку. ‑ Плохи наши дела...

‑ Еще как плохи... ‑ тихо ответил Томек.

Боцман про себя выругался.

‑ Что же делать, браток? Они сгорают от любопытства, и в кишлаке, как пить дать, заглянут в тюки.

‑ Тогда нам несдобровать... ‑ буркнул Томек. ‑ Надо что‑то делать, боцман!

‑ Я и сам это понимаю, да не знаю, что? Сдерут они с нас шкуру... Вот наварили мы пива!

XVI