В-седьмых, помимо страха, религия давит и на другие эмоции верующих: вину, стыд, гордость, гнев

Вина – любой верующий должен сам себя винить, укорять, самоуничижать. И не только за свои грехи – все человечество уже виновно в том, что: 1) праотцы Адам и Ева ослушались Бога и ели плод с древа познания; 2) в распятии Иисуса Христа Сына Божьего.

Христианину, недостойному рабу Божьему, полагается постоянно держать в голове вину за свои грехи, повторяя Иисусову молитву: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного». Заунывно-просительный, самоуничижительный манер церковной службы, отбитие поклонов, стояние на коленях, целование рук священникам тоже есть вид смирения.

Стыд – по аналогии с виной, верующему полагается стыдиться и себя и своих грехов, своих грешных мыслей, желаний и намерений, вольного внешнего вида и т.п., в общем, всего, что может вызвать малейшие нарекания с православной точки зрения.

Гордость, и даже просто уверенность в себе, почитается в христианстве за грех. «Надо быть уверенным в Боге, а не в себе», как говорят в церквях. Если ты хорошо сделал работу, надо говорить что-то типа «это не я, это мне Бог помог».

Однако верующим свойственная другая гордость – за сопричастность к своей вере. Они полагают свою религию единственно верной и правильной, себя – «приближенными к истине», соответственно, считают себя выше верующих других конфессий и уж тем более, атеистов.

Гнев – осуждая гнев против ближнего, церковь в нужных ей ситуациях может накручивать у верующих негодование против своих врагов, «хулителей веры» (к примеру, все те же акции фанатиков по срыву хулительных выставок, концертов, театральных постановок). Это называется «праведный гнев» и вроде бы как за грех не считается. Очень хитрый прием церковников в борьбе со своими конкурентами и противниками.

«Молчанием предается Бог. А молчание против ереси есть отчасти согласие» - пишет преподобный Феодор Студит. То есть, если при тебе обидели твоего Бога, а ты смолчал, то Бог тебе это не простит, и ты за этот тяжкий грех попадешь в ад. Ты обязан, как истинный христианин, напасть на хулителя, воспрепятствовать ему, наказать его. Таким образом, агрессией религиозных фанатиков, «силовой структуры» Церкви, движет все тот же страх Господнего наказания.

Существует мнение, что фанатизм есть признак подавленного сомнения. Если я в чем-то уверенно не сомневаюсь, мне не нужно подтверждать это, тряся кулаками, истошно крича и размахивая предметами культа. Кстати, в Древнем Риме понятия «богохульство» вообще не существовало. Полагалось, что любой из богов достаточно силен, чтобы самостоятельно покарать своего обидчика, и необходимости защищать бога не было.

Все описанное является не выдумкой автора (который когда-то сам был глубоковерующим), а реальной точкой зрения Церкви по этим вопросам.

Конечно, вышеуказанные позиции, на которых настаивает Православная Церковь, отдают огромным, плохо скрываемым лицемерием.

Церковь никогда не следовала тому, чему она учит. Не подставляла левую щеку, когда ее били по правой (если только не была совсем сломлена). Проповедуя святость бедности, всегда накапливала богатства и украшала храмы золотом. Уничижая мирян, никогда не уничижала саму себя. Держа народ в страхе божьего наказания, сама ничего не боялась.

РПЦ никогда не являлась «матерью русского народа», как она сама о себе говорит, она была и остается жадным паразитом, накинувшим материнскую шаль и беззастенчиво сосущим кровь простых людей.

В русской литературе, народных сказках и фольклоре со времен Крещения Руси не появилось НИ ОДНОГО положительного образа православного священника. Попы в народном творчестве символизируют обжорство, пьянство, разврат, ханжество, обман, лицемерие.

Попов на Руси никогда не любили. И тому подтверждение – множество народных поговорок, таких как «поповское брюхо из семи овчин сшито», «поп хочет большого прихода, а сам ждет не дождется, когда кто помрет», «поп - недобрая встреча», «поп сквозь каменну стену сглазит», «умен, как поп Семен: книги продал, а карты купил», «деньга попа купит и бога обманет», «не грози попу церковью: он от нее сыт живет, не грози попу кадилом: он им же кормится», «у цыгана не купи лошади, у попа не бери дочери» и др.

И когда большевики стали крушить церкви и жечь иконы (по иронии судьбы почти через 1 000 лет после Крещения Руси огнем и мечом), русский народ этому не сопротивлялся и поддержал начинание.

Однако революционеры, придя к власти, столкнулись при этом с новой проблемой – отсутствием альтернативы ниспровергнутой религии. Вера в высшее существо, жизнь по древним обрядам и традициям веками укоренялись в коллективном народном сознании. Отменив веру в Бога, новая власть не могла одномоментно переделать религиозный склад мышления пролетариата. Поэтому коммунисты предприняли попытку заменить православие на некий квазирелигиозный коммунистический культ.

За место «Священного Писания» стали почитаться труды Маркса/Энгельса/Ленина/Сталина. Вместо икон – портреты вождей в каждом доме и на рабочем месте. Вместо крестных ходов с хоругвями – митинги, демонстрации и парады с плакатами. Место святых заняли коммунистические деятели, мучеников и страстотерпцев – погибшие герои Гражданской и Великой Отечественной войн, святых подвижников – ударники, стахановцы, герои труда. Новым Мессией, даровавшим спасение, стал В.И. Ленин, а его Предтечами, Иоаннами Крестителями – К. Маркс и Ф. Энгельс. Мавзолей со «святыми мощами» Ленина сделался своеобразной Меккой для верующих в коммунизм. Революция октября 1917 года взяла то же значение, что и Воскресение Христа. Рождество заменил светский Новый год, а Пасху – Первомай. Моральный кодекс строителя коммунизма имел сходство с христианскими заповедями, а основной чертой новой религии стало уважение к труду для всеобщего блага (а не «терпение скорбей», как раньше). О грядущей Мировой Революции вещали как ранее о Втором Пришествии Христа. После нее настанет «рай» для всех трудящихся – эпоха коммунизма.

Однако начиная с 1960-х годов советская «религия» постепенно пришла в запустение и упадок, т.к. не состыковывалась с реалиями жизни, а ее методы сильно отставали от своего времени. Идеология стала предметом насмешек и к концу брежневской эпохи была уже мертвой.

Как ни странно, но в современном потреблядстве как образе жизни тоже прослеживаются религиозные черты.

Власть, секс, деньги – это Пресвятая Троица нашего времени, причем второе является еще и неким таинством. Предметами поклонения также выступают престижные вещи и расточительный образ жизни. Крупные ТРЦ теперь выполняют роль храмов неявной неосознаваемой религии, а семейные походы туда по выходным – роль воскресных служб. Покупки, сделанные в данных ТРЦ – что-то вроде обрядов. «Святыми», на коих следует равняться, теперь считаются известные люди – политики, миллионеры, кинозвезды, артисты и прочие публичности. Телевизор, Интернет и глянцевая пресса выполняют роль говорящего «Священного Писания». Снова прослеживается культ труда – но уже не на всеобщее благо, а на свое, семейно-личное. Теперь «попасть в рай» означает достичь потребительного стандарта и накопить на сытную пенсию.

К какому «раю» приведет эта «религия» – мы увидим сами.