Верящие в Утраченный Мир 4 page

«Вот и все», – подумала Вин в этот странный долгий момент, глядя на стелющийся по полу туман… он вливался в разбитое окно, расползался по залу…

Как ни странно, туман не клубился вокруг нее, словно его что‑то отгоняло. Вин восприняла это как знак окончательного поражения.

«Прости, Кельсер. Я предала тебя».

Второй инквизитор остановился рядом с собратом. Он поднял руку и схватил Кара за загривок. Послышался треск…

Вин, задыхаясь, упала на пол и откатилась в сторону. Свинец мгновенно восстановил ее силы.

Кар стоял над ней, пошатываясь. Потом он вдруг завалился набок и растянулся на полу. Второй инквизитор держал в руке металлический стержень, похожий на те, что торчали из глаз «стальных» инквизиторов.

Вин посмотрела на неподвижное тело Кара. Его сутана была разорвана на спине, и Вин увидела окровавленную дыру между лопатками. Достаточно широкую, чтобы вставить в нее металлический стержень… Кар не шевелился. Он был мертв.

«Еще один стержень! – изумленно подумала Вин. – Инквизитор выдернул его из спины Кара – и тот умер! Вот в чем секрет!»

– В чем дело? – проревел лорд‑правитель и вскочил так стремительно, что каменный трон свалился с возвышения.

Мраморная махина треснула и раскололась на куски.

– Предательство! Среди моих верных слуг!

Инквизитор вдруг бросился на лорда‑правителя. От резкого движения капюшон упал с его головы, и Вин показалось, что в лице инквизитора есть что‑то знакомое, несмотря на кошмарные стержни, пробившие насквозь череп. Тварь была лысой, странно одетой и все равно чем‑то напоминала Кельсера…

«Нет, не Кельсера! – сообразила вдруг Вин. – Это Марш!»

Марш, со свойственной инквизиторам сверхъестественной скоростью, взлетел на возвышение. Вин никак не могла отдышаться, но от удивления забыла об всем. Марш жив…

Марш стал инквизитором!

«Значит, инквизиторы проверяли его не потому, что заподозрили в чем‑то. Они намеревались принять его в свои ряды!»

А теперь, похоже, Марш хотел схватиться с лордом‑правителем.

«Я должна помочь ему. Может, он знает, как убить лорда‑правителя? Он ведь выяснил, как уничтожить инквизитора!»

Марш уже стоял на ступенях трона.

– Инквизиторы! – снова закричал лорд‑правитель. – Сюда…

Он внезапно умолк, и взгляд его упал на распахнутую дверь.

На пороге лежали стальные стержни, такие же, как Марш выдрал из спины Кара. Их было не меньше семи…

Марш хищно улыбнулся, напомнив Кельсера в моменты, когда тот сильно злился. Вин подошла к подножию трона, бросила монетку и взлетела под потолок.

Чудовищная, необъятная сила ярости лорда‑правителя ударила ее еще на полпути. Разрывающая душу тяжесть пробила медную защиту. Вин сильнее разожгла медь, но ей все равно не удалось полностью закрыться от давления лорда‑правителя.

Марш пошатнулся, и лорд‑правитель занес над ним руку – точно так же, как над Кельсером тогда… К счастью, Марш успел опомниться и увернуться от удара. Он зашел лорду‑правителю за спину и схватил его за черный камзол. Марш резко дернул, ткань разорвалась до самой поясницы лорда‑правителя.

Марш застыл с непонятным Вин выражением лица, и лорд‑правитель ударил его локтем в живот, отчего тот отлетел в противоположный конец зала. Когда лорд‑правитель повернулся к ней спиной, Вин заметила то, что прежде заметил Марш.

То есть ничего. В прорехе виднелась самая обычная мускулистая спина. Человеческая спина. У лорда‑правителя, в отличие от инквизиторов, не было вживленных в плоть металлических стержней.

«Ох, Марш!»

Внутри Вин как будто что‑то оборвалось. Да, мысль была отличной, уж явно лучше, чем попытка Вин использовать одиннадцатый металл, – но и тут их ждала неудача…

Марш упал, сильно ударившись головой, проехался по каменным плитам и врезался в стену. Он остался лежать распластанным на полу под разбитым витражом.

– Марш! – закричала Вин, отталкиваясь сталью и бросаясь к нему.

Когда она была уже в воздухе, лорд‑правитель небрежно махнул рукой…

Вин почувствовала, как нечто ударило ее. Ощущение было, что лорд‑правитель притянул металлы в ее желудке, – но, конечно, ощущение ложное. Кельсер уверял, что ни один алломант не в силах воздействовать на металлы внутри чьего‑либо тела.

Но он говорил еще, что ни один алломант не может давить на чувства того, кто находится под медной завесой…

Разбросанные по полу монеты вдруг зазвенели и покатились к выходу. Стальные стержни на пороге звякнули и унеслись в коридор. И, что и вовсе невероятно, невидимая рука как будто смахнула с подножия трона осколки стекла.

Вин согнулась, металлы рвались вон из ее желудка прямо сквозь ребра. Почти без сознания она упала на пол. Вин лежала, и в ее кружащейся голове осталась единственная мысль.

Какая сила…

Лорд‑правитель спустился с возвышения, и Вин услышала его шаги. Он шел не спеша, попутно срывая камзол и рубашку. Он остался обнаженным до пояса, и лишь драгоценные украшения сверкали на его пальцах и запястьях да два тонких браслета глубоко впились в кожу предплечий.

«Умно, – подумала Вин, с трудом поднимаясь на ноги. – Нельзя подтолкнуть его или притянуть силой металла».

Лорд‑правитель печально покачал головой. Его ноги тонули в тумане, устилавшем зал. Он выглядел таким сильным: молодой, красивый, поигрывающий мышцами… Вин ощущала мощь его алломантии – медная завеса почти не спасала от этого.

– О чем ты думала, детка? – негромко спросил лорд‑правитель. – Хотела победить меня? Как будто я обычный инквизитор, как будто моя сила искусственно создана?

Вин воспламенила свинец и бросилась к Маршу. Она хотела поднять его и вместе с ним выпрыгнуть в окно.

Но лорд‑правитель уже стоял на ее пути – она не сумела уловить, когда он успел переместиться. Даже бешено прожигая свинец, Вин не смогла бы обогнать его. Он небрежно схватил ее за плечо и поволок за собой, как тряпичную куклу, к массивным колоннам у входа в зал.

Вин судорожно пыталась найти якорь, но лорд‑правитель вымел из зала все металлические предметы. Кроме…

Вин в отчаянии потянула за браслет на предплечье лорда‑правителя. Тот махнул рукой, пресекая ее попытку, и Вин завертелась на месте. Он снова ударил ее, отшвыривая назад.

Рвались прочь из желудка Вин металлы, дребезжали стекла в витраже. Материнская сережка выскочила из уха…

Вин попыталась приземлиться на ноги, но с жуткой силой врезалась в каменную колонну, и даже свинец ей не помог. Отчаянная боль пронзила правую ногу.

Вин упала. Она боялась открыть глаза, хотя и без того знала, что нога сломана.

Лорд‑правитель покачал головой. Теперь Вин понимала, почему он не боялся носить драгоценности. Учитывая его силу и опыт, только полный дурак – или дура – мог хвататься алломантией за его украшения. Лорд‑правитель таким образом просто получал дополнительную возможность воздействовать на противника.

Он шагнул вперед, и под его ногой хрустнули осколки стекла.

– Ты думаешь, меня впервые пытаются убить, детка? Я слишком многое пережил. Меня сжигали, мне отрубали голову. Резали ножами, били камнями, отсекали руки и нога. Однажды с меня даже содрали кожу, давно, еще в самом начале.

Он обернулся к Маршу, все так же качая головой. Как ни странно, в этот момент к Вин вернулось прежнее ощущение. Лорд‑правитель казался усталым. Изможденным. И дело не в том, как выглядело его тело, – тело было прекрасным. Нет, так складывалось общее впечатление. Вин попыталась подняться, цепляясь за колонну.

– Я – бог! – сказал лорд‑правитель.

«Он непохож на того робкого типа, писавшего дневник».

– Бога невозможно свергнуть. Этот ваш бунт – вы думаете, я не видел подобного раньше? Думаете, мне не приходилось лично уничтожать целые армии? Когда же вы, люди, прекратите наконец заниматься глупостями? Сколько веков я должен доказывать истину безмозглым скаа? Скольких еще я должен убить?

Вин вскрикнула, наступив на сломанную ногу. Она воспламенила свинец, но на глазах все равно выступили слезы. Металлы подходили к концу. Свинец выгорел почти дотла, а без него ей, пожалуй, не остаться в сознании… Вин прислонилась к колонне. Алломантическая сила лорда‑правителя давила на нее. Нога невыносимо болела.

«Он слишком силен, – в отчаянии думала Вин. – Он прав. Он – бог. На что мы рассчитывали?»

– Как ты осмелился? – спросил лорд‑правитель, ставя на ноги обмякшего Марша.

Марш чуть слышно застонал, пытаясь поднять голову.

– Как? После того что я дал тебе! Я поставил тебя выше прочих! Я даровал тебе могущество и власть!

Вин вдруг вскинулась. Сквозь боль и безнадежное отчаяние что‑то всколыхнулось в ее памяти…

«Он постоянно повторяет… повторяет, что его слуги должны стоять выше других».

Вин мысленно обратилась к своим источникам силы, нащупав последний кусочек одиннадцатого металла. Она воспламенила его, сквозь слезы глядя на лорда‑правителя.

Рядом с ним появился призрак из прошлого. Человек в меховом плаще и тяжелых башмаках, крепко сбитый, с окладистой бородой. Не аристократ и не тиран. Не герой и даже не воин. Просто человек, привыкший жить в холодных горах. Пастух.

Или носильщик.

– Рашек, – прошептала Вин.

Лорд‑правитель изумленно повернулся к ней.

– Рашек, – повторила Вин. – Тебя ведь так зовут? Это не ты писал дневник. Ты не герой, посланный спасти человечество… ты его слуга. Ты ненавидел его. – Вин перевела дыхание. – Ты… убил его, – шепотом продолжила она. – Вот что случилось в ту ночь! Вот почему дневник обрывается на полуслове! Ты убил героя и занял его место. Ты поднялся в пещеру вместо него и захватил силу – для себя. Вместо того чтобы спасти мир, ты поработил его.

– Ты не знаешь! – прорычал лорд‑правитель, держа на вытянутой руке безвольное тело Марша. – Ты ничего об этом не знаешь!

– Ты ненавидел его, – сказала Вин. – Ты считал, что героем следовало стать террисанину, а не чужаку. Ты не мог стерпеть, что один из тех, кто поработил твой народ, явился претворить в жизнь ваши легенды!

Лорд‑правитель поднял свободную руку, и на Вин навалилась невыносимая тяжесть. Алломантическая сила лорда‑правителя грозила размазать ее по колонне. Вин закричала и подожгла остатки свинца, пытаясь не потерять сознание. Вокруг нее клубился туман…

Снаружи, за разбитым окном, Вин слышала звон колоколов. Они как будто возвещали о радостном событии. До нее доносились тысячи голосов. Они, казалось, прославляли ее…

«Что толку? – подумала она. – Я знаю тайну лорда‑правителя, но что она мне дает? Хорошо, он был носильщиком. Слугой. Да, он террисанин… Ферухимик?!»

Сквозь пелену боли Вин всмотрелась в лорда‑правителя и снова обратила внимание на незамкнутые браслеты. Браслеты из неизвестного металла, глубоко врезавшиеся в кожу. Настолько глубоко, что на них нельзя воздействовать алломантической силой. Но зачем? Лорд‑правитель якобы носил металлические украшения как символ своего превосходства. Он не боялся алломантов…

А может, он просто говорил так… Но что, если все остальные его кольца и браслеты – лишь маскировка?

И смысл маскировки в том, чтобы отвлечь внимание от пары невзрачных браслетов.

«Неужели так просто?» – подумала Вин, с трудом сопротивляясь давлению лорда‑правителя.

Свинец почти иссяк. Она едва соображала, но все же воспламенила железо. Лорд‑правитель умел проникать сквозь медную завесу. Вин тоже умела. В чем‑то они были похожи. И если ему удавалось воздействовать на металлы внутри человеческого тела, то и у нее получится.

Железо вспыхнуло. Голубые линии протянулись к кольцам и браслетам лорда‑правителя – ко всем, кроме тех, что почти вросли в кожу.

Вин с предельной сосредоточенностью жгла железо и наконец мысленно потянула – так сильно, как только могла. Она не гасила свинец, чтобы лорд‑правитель не раздавил ее, но воздуха все равно не хватало.

Вокруг Вин клубился, танцевал туман. Она умирала. Она знала это. Она уже почти не чувствовала боли. Она была раздавлена. Задыхалась.

Вин погрузилась в туман.

Тут возникли две новые голубые линии. Вин вскрикнула и потянула с такой силой, какой сама от себя не ожидала. Она все ярче разжигала железо, давление лорда‑правителя помогало ей удерживать равновесие, в котором она так нуждалась, чтобы притянуть его браслеты. Гнев, отчаяние и безумная боль смешались в ней, но она тянула и тянула, ничего больше не замечая.

Свинец выгорел дотла.

«Он убил Кельсера!»

Браслеты сорвались. Лорд‑правитель закричал от боли, но его крик донесся до Вин откуда‑то издалека. Тяжесть, давившая на нее, внезапно исчезла, и Вин упала на пол. В глазах было темно. Окровавленные браслеты ударились об пол и покатились по мраморным плитам. Вин подняла глаза, воспламенив олово, чтобы хоть что‑то видеть.

Лорд‑правитель стоял на прежнем месте, но глаза его расширились от ужаса, а по рукам текла кровь. Он выпустил Марша и бросился за укатившимися браслетами. Из последних сил Вин толкнула браслеты прочь от лорда‑правителя. Он развернулся и увидел, как они вылетели в разбитое окно.

– Нет! – закричал лорд‑правитель, делая шаг к окну.

Его могучие мышцы сразу же обмякли, как это было с Сэйзедом, когда у него кончилась ферухимическая сила. Он повернулся к Вин, охваченный яростью, и лицо его менялось на глазах. Теперь он выглядел человеком средних лет…

Он шагнул к Вин. В его волосах появилась седина, вокруг глаз высыпали морщинки, похожие на тонкую паутину.

Его следующий шаг был уже неуверенным. Лорд‑правитель дрожал под грузом прожитых лет, его спина согнулась, волосы посыпались с головы.

А потом он рухнул на пол.

Вин прислонилась к колонне. Голова шла кругом от боли. Она перестала что‑либо соображать. Ей надо было отдохнуть.

– Госпожа! – донесся до нее чей‑то голос.

Рядом очутился Сэйзед. Его лоб был мокрым от пота. Он что‑то влил ей в рот, она проглотила…

Тело само знало, что делать дальше. Вин инстинктивно воспламенила свинец, и он сразу наполнил ее силой. Подожгла олово – и мгновенно обострившиеся чувства заставили ее очнуться. Вин глубоко вдохнула, глядя в озабоченные глаза Сэйзеда.

– Осторожнее, госпожа, – предупредил он, осматривая ее. – Кость раздроблена.

– Марш, – выдохнула Вин. – Посмотри, как там Марш…

– Марш? – переспросил Сэйзед.

И тут он увидел тяжело ворочавшегося на полу инквизитора.

– О забытые бога! – воскликнул Сэйзед, направляясь к Маршу.

Марш застонал и сел. Одну руку он прижимал к животу.

– Что… что случилось?

Вин окинула взглядом иссохшее тело на мраморном полу.

– Это лорд‑правитель. Он мертв.

Сэйзед недоуменно вскинул брови и выпрямился. На нем была коричневая ряса, и с собой он принес простое деревянное копье. Вин покачала головой. С таким жалким оружием Сэйзед хотел сражаться с тварью, едва не убившей их с Маршем.

«В некоторым смысле все мы бессильны. Это мы должны были погибнуть, а не лорд‑правитель. Но я сорвала с него браслеты. Как мне удалось? Почему я не такая, как другие рожденные туманом?»

– Госпожа, – осторожно окликнул Сэйзед. – Он… я думаю, он не умер. Он еще жив.

– Что?

Вин нахмурилась. В голове у нее еще не окончательно прояснилось. Сэйзед был прав – лорд‑правитель жил. Дряхлый старец жалко извивался на полу, пытаясь подползти к разбитому окну, за которым исчезли его браслеты.

Марш с трудом поднялся на ноги, отмахнувшись от Сэйзеда.

– Я быстро оправлюсь. Займись лучше девочкой.

– Помоги мне встать, – попросила Вин.

– Госпожа! – укоризненно воскликнул Сэйзед.

– Пожалуйста!

Сэйзед вздохнул и протянул ей копье.

– Вот, обопрись.

Вин схватилась за копье, и Сэйзед помог ей подняться.

Опираясь на древко, она дохромала до лорда‑правителя. Тот подполз к окну и смотрел на город сквозь разбитое стекло.

Под ногами Вин хрустели осколки. Люди внизу ликовали, но Вин не видела их и не знала причин их восторга.

– Слушай, – прошипел Сэйзед. – Слушай, ты, бывший нашим божеством. Ты слышишь эти голоса? Они не тебя прославляют… они никогда не прославляли тебя. Они нашли нового вождя и обрели гордость.

– Мои… поручители… – шепнул лорд‑правитель.

– Твои поручители забудут о тебе, – сказал Марш. – Я об этом позабочусь. Остальные инквизиторы мертвы, я лично убил их. Ты ведь сам передал всю власть кантону инквизиции. А я – единственный инквизитор в Лютадели. Теперь я правлю твоей церковью.

– Нет… – выдохнул лорд‑правитель.

Марш, Вин и Сэйзед стояли рядом, глядя на древнего старика. В первых лунах утреннего солнца Вин рассмотрела наконец огромную толпу перед дворцом.

Лорд‑правитель посмотрел вниз, на толпу, и, похоже, осознал свое поражение. Он перевел взгляд на тех, кто победил его.

– Вы не понимаете, – прохрипел он. – Вы не знаете, что я делаю для человечества. Я ваш бог, даже если вы этого не осознаете. Убив меня, вы обрекли себя…

Троица переглянулась. Лорд‑правитель закашлялся и как будто постарел еще сильнее.

Вин оперлась на Сэйзеда, стиснув зубы от боли в сломанной ноге.

– Тебе привет от нашего общего друга, – тихо сказала она. – Он хочет, чтобы ты знал: он не умер. Его невозможно убить. Потому что он есть надежда.

А потом она подняла копье – и вонзила его в сердце лорда‑правителя.

Эпилог

Как ни странно, время от времени я ощущаю небывалый покой. Казалось бы, после всего, что я видел, – и всего, что мне пришлось пережить, – моя душа должна биться в тисках смятения и боли. Так оно и есть.

Но иногда приходит покой.

Я чувствую его – как сейчас, – когда смотрю на замерзшие скалы и оледеневшие воды, ранним утром, наблюдая за рассветом столь величественным, что ничто не в силах сравниться с ним.

Если пророчества верны, если действительно есть герой всех веков, то должно быть и нечто, направляющее мои шаги. Наблюдающее за мной, охраняющее меня. Эта вера дает мне спокойствие, напоминает о самом главном.

Если я потерплю неудачу, кто‑нибудь другой завершит мое дело.

– Я могу сделать только один вывод, мастер Марш, – сказал Сэйзед. – Лорд‑правитель был одновременно и алломантом, и ферухимиком.

Вин нахмурилась. Она сидела на крыше пустого здания в трущобах скаа. Ее сломанная нога, аккуратно перевязанная Сэйзедом, свешивалась с крыши.

Вин проспала весь день, как и сидевший рядом с ней Марш. Сэйзед за это время подробно пересказал все новости остальным членам команды. Судя по всему, команда не понесла особых потерь, чему Вин была несказанно рада. Сама она еще никого не видела. Сэйзед заявил, что Вин нуждается в отдыхе. Да и друзья были слишком заняты – вместе с Элендом они собирали новое правительство.

– Ферухимик и алломант, – задумчиво протянул Марш.

Он действительно быстро восстановился. Тогда как у Вин болели ушибы, сломанные кости и порезы, полученные в схватке, Марш успел залечить сломанные ребра. Он наклонился вперед, уставив на город металлические стержни.

«Как он вообще что‑то видит?» – подумала Вин.

– Да, мастер Марш, – кивнул Сэйзед. – Видишь ли, молодость – одно из качеств, которые могут накапливать ферухимики. Умение в целом бесполезное, ведь чтобы выглядеть и чувствовать себя молодым, ферухимику приходится часть жизни проводить стариком. Хранители, правда, пользуются этим для маскировки и меняют свой возраст, скрываясь от преследования. Но больше, пожалуй, это нигде не пригождается. Однако если ферухимик родился одновременно и алломантом, события принимают иной оборот. Он получает способность воспламенять собственные запасы металлов, высвобождая вдесятеро больше энергии. Госпожа Вин пыталась как‑то поджечь мой металл, но не сумела овладеть его силой. Однако если самому создавать ферухимические запасы, а потом поджигать их…

Марш нахмурился.

– Я не понимаю, Сэйзед.

– Прошу прощения. Наверное, в этом трудновато разобраться, не зная основ алломантии и ферухимии. Я объясню по‑другому. В чем основная разница между алломантами и ферухимиками?

– Алломанты извлекают силу из металлов, – сказал Марш. – А ферухимики – из собственного тела.

– Совершенно верно, – кивнул Сэйзед. – Представь, что лорд‑правитель соединил оба дара. Он использовал возможность ферухимиков изменять свой возраст, но он при этом питался не внутренней силой, а алломантической, внешней. Сжигая ферухимические запасы, которые сам же создавал внутри себя, он успешно изготовил новый алломантический металл – тот, что при воспламенении делает человека моложе. Если моя догадка верна, он имел неисчерпаемый запас молодости, поскольку брал силу из металла, а не из собственного тела. И все, что ему приходилось делать, – это время от времени старить свое тело, чтобы пополнить ферухимический запас.

– Значит, – уточнил Марш, – сжигание металла делало его моложе, чем в то время, когда все началось?

– Думаю, он разместил эту избыточную молодость среди других ферухимических запасов, – ответил Сэйзед. – Лорд‑правитель не хотел тратить всю молодость сразу и накапливал ее в металлических предметах, из которых и тянул понемножку, постоянно оставаясь молодым.

– Ты о браслетах?

– Да, мастер Марш. Однако ферухимия рождает и обратный эффект. Например, чтобы стать сильнее, нужно на какое‑то время ослабеть. В случае лорда‑правителя это значило, что ему приходилось тратить все больше и больше молодости, чтобы остановить старение. И когда госпожа Вин сорвала с него браслеты, он с невообразимой скоростью состарился. Его тело мгновенно устремилось к тому физическому состоянию, в каком ему следовало пребывать по законам природы.

Вин, наслаждаясь прохладным вечерним ветерком, смотрела на крепость Венчер. Она была ярко освещена. Не прошло и суток, а Эленд уже успел встретиться с вождями скаа и представителями знати и начал разрабатывать свод законов для нового государства.

Вин сидела молча, то и дело ощупывая сережку в ухе. Она нашла ее в тронном зале и вдела в разорванную мочку, как только та начала подживать. Вин и сама не знала, почему так цепляется за эту простенькую вещицу. Может, потому что сережка связывала ее с Рином и матерью, пытавшейся ее убить. А может, потому что она напоминала о вещах, которые ей вообще не стоило делать.

Теперь ей следовало многому научиться, и в первую очередь – тайнам алломантии. Тысячу лет аристократы просто верили тому, что говорили инквизиторы и лорд‑правитель. Но кто знает, какие секреты они скрывали, какие металлы прятали?

– Лорд‑правитель, – заговорила наконец Вин. – Он ведь… получается, он просто пользовался своими талантами, чтобы оставаться бессмертным. Значит, на самом деле он не был богом? Ему просто повезло. Любой, владеющий одновременно и ферухимией, и алломантией, мог бы проделать то же самое.

– Похоже на то, госпожа, – согласился Сэйзед. – Думаю, потому‑то он так сильно боялся хранителей. Он охотился за ферухимиками, зная, что это искусство наследуется – точно так же, как алломантия. И если бы однажды кровь террисан смешалась с кровью имперской знати, в результате могли родиться дети, способные бросить ему вызов.

– Потому он и ввел особые методы воспитания в Террисе, – добавил Марш.

Сэйзед кивнул.

– Он хотел быть абсолютно уверенным, что мужчины Терриса не обзаведутся подругами иного происхождения. Они могли передать детям скрытый дар ферухимии.

Марш покачал головой.

– А ведь это его народ! И он издевался на ним лишь ради того, чтобы сохранить власть!

– Но если сила лорда‑правителя происходила от смешения ферухимии и алломантии, – сказала Вин, – что случилось тогда у Источника Восхождения? О чем писал тот человек в дневнике – кем бы он ни был? Что он предполагал найти?

– Не имею представления, госпожа, – тихо ответил Сэйзед.

– Мы по‑прежнему много не знаем, – сказала Вин, качая головой.

Она не стала упоминать о собственных странных способностях, а заговорила о лорде‑правителе.

– Он был так могуществен, Сэйзед! Я кожей ощущала его алломантическую силу. Он воздействовал на металлы в моем желудке! Может, он усовершенствовал ферухимический дар, научившись воспламенять запасы металлов, но как он развил алломантические способности?

Сэйзед вздохнул.

– Боюсь, что единственный человек, знавший ответы на твои вопросы, умер сегодня утром.

Вин немного помолчала. Лорд‑правитель владел тайнами религии Терриса, которые хранители много столетий пытались раскрыть.

– Мне очень жаль. Наверное, мне не следовало его убивать.

Сэйзед усмехнулся.

– Тогда его убил бы собственный возраст, госпожа. Ты поступила правильно. Я внесу в хроники упоминание о том, что лорд‑правитель был сражен одной из угнетенных им скаа.

Вин покраснела.

– В хроники?

– Разумеется. Я по‑прежнему остаюсь хранителем, госпожа. Я должен запоминать все, в том числе исторические события.

– Но ты ведь не станешь много писать обо мне?

Почему‑то мысль о том, что о ней станут рассказывать легенды, смущала Вин.

– Я бы на твоем месте не беспокоился, госпожа, – с улыбкой сказал Сэйзед. – Я и мои братья будем очень заняты в ближайшее время. Нужно много запомнить и сохранить, еще больше – рассказать миру… Сомневаюсь, что твоя история так скоро понадобится человечеству. Я запишу все, что произошло, но какое‑то время придержу эти знания, если хочешь.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Вин.

– Та сила, которую лорд‑правитель обнаружил в горах, – сказал неожиданно Марш. – Может, это была алломантия? Ты ведь говорил, что об алломантии нет упоминаний до его восхождения на трон.

– Это возможно, мастер Марш, – согласился Сэйзед. – О происхождении алломантии говорит всего несколько легенд, и они утверждают, что алломанты «появились вместе с туманом».

Вин сдвинула брови, размышляя. Она всегда считала, что прозвище «рожденный туманом» возникло оттого, что алломанты предпочитают выходить по ночам. Она никогда не думала, что связь может быть более глубокой.

«Туман реагирует на алломантическую силу. Он кружится возле алломантов, тянется к ним, когда они воспламеняют металлы. Что я почувствовала в тронном зале, уже умирая? Мне показалось, я извлекаю нечто из тумана».

Что бы она ни сделала тогда, повторить это Вин была не в состоянии.

Марш вздохнул и поднялся. Он проснулся несколько часов назад, но уже выглядел уставшим. Голова его постоянно клонилась вперед, как будто ее тянули к земле металлические стержни.

– Это… больно, Марш? – спросила Вин. – Все эти железки…

Марш ответил не сразу.

– Да, – сказал он. – Все одиннадцать… пульсируют. Боль как будто отражает мои чувства.

– Одиннадцать? – изумилась Вин.

Марш кивнул.

– Да. Два стержня в голове, восемь в груди, один в спине – он соединяет все остальные. Это, кстати, единственный способ без труда убить инквизитора – отделить верхние стержни от нижних. Кел для этого лишил инквизитора головы, но куда легче выдернуть центральный стержень.

– А мы думали, что ты умер, – сказала Вин. – Когда мы нашли труп и столько крови…

Марш кивнул.

– Я хотел послать весточку, что жив, но в первые дни они постоянно следили за мной. А я не ожидал, что Кел начнет форсировать события.

– Никто не ожидал, мастер Марш, – заметил Сэйзед. – Никто ничего подобного вообще не предполагал.

– Но он это сделал, – сказал Марш, качая головой. – Негодяй! Я никогда не прощу ему две вещи. Первое – что он украл мою мечту разрушить Последнюю империю и сам все провернул.

Вин подождала, но Марш молчал, и тогда она спросила:

– А второе?

Марш повернул к ней металлические глаза.

– Второе – что он позволил убить себя ради этого.

– Позволь спросить, мастер Марш, – обратился Сэйзед, – чей труп нашли тогда госпожа Вин и мастер Кельсер?

Марш отвернулся, глядя на город.

– Вообще‑то там было несколько трупов. Видите ли, процесс изготовления нового инквизитора довольно грязен. Я бы предпочел не говорить об этом.

– Да, конечно, – Сэйзед склонил голову.

– А вот ты, – сказал Марш, – мог бы рассказать мне о существе, из которого Кельсер слепил лорда Ренокса.

– О кандре? Боюсь, даже хранителям немного о них известно. Кандра сродни туманному призраку, а может, это одно и то же, только кандра старше. Они предпочитают держаться в тени, оставаться незамеченными – люди не любят их, – но некоторые из знатных Домов нанимают их от случая к случаю.

Вин нахмурилась.

– Тогда… почему Кельсер не выставил такого кандру, чтобы тот погиб вместо него?

– Видишь ли, госпожа, – вздохнул Сэйзед, – кандре, чтобы кого‑то изобразить, требуется сначала съесть его. Кандры такие же, как туманные призраки, у них нет собственного облика.

Вин содрогнулась.

– Ох…

– А знаешь, он вернулся, – сказал Марш. – Он больше не использует тело моего брата, нашел какое‑то другое, но явился повидать тебя, Вин.