Дети Кровоточащего Солнца 10 page

– Это вряд ли, – возразила Вин, принимая из рук Кельсера чашку с вином.

Немного помедлив, она сделала глоток.

– Госпожа Вин просто скромница, мастер Хэммонд, – сообщил Сэйзед, тоже усаживаясь за стол. – Она становится знатоком придворных искусств не в пример многим аристократам, которых я знаю.

Вин вспыхнула, а Хэм расхохотался.

– Что, Вин, ты действительно научилась скромничать? Где ты нахваталась таких дурных привычек?

– Точно не от меня, – заявил Кельсер, наливая Сэйзеду вина.

Террисанин поднял руку, вежливо отказываясь.

– Ну конечно, она не могла научиться у тебя, Кел, – сказал Хэм. – Разве что Призрак ее научил? Он, похоже, единственный в нашей компании, кто умеет помалкивать. Верно, малыш?

Призрак залился краской, изо всех сил стараясь не смотреть на Вин.

«Мне надо поговорить с ним, – подумала Вин. – Но… не сегодня. Кельсер вернулся, Эленд – не убийца… надо немножко расслабиться».

На лестнице послышались шаги, и мгновение спустя в комнату вошел Доксон.

– Да тут вечеринка? И меня никто не позвал?

– Ты был занят, – сказал Кельсер.

– Кроме того, – добавил Хэм, – мы знаем, что ты человек ответственный и не станешь пьянствовать с бандой таких разгильдяев, как мы.

– Но кто‑то же должен за вами присматривать, – беспечно бросил Доксон, наливая себе вина.

Он посмотрел на Хэма и нахмурился.

– По‑моему, я знаю этот жилет…

Хэм ухмыльнулся.

– Я отрезал рукава от мундира.

– Не может быть! – со смехом воскликнула Вин.

Хэм самодовольно кивнул. Доксон вздохнул.

– Хэм, такие вещи стоят денег!

– Все стоит денег, – возразил Хэм. – Но что такое деньги? Физическое выражение некоей абстрактной концепции успешности. Я бы сказал, что теперь мы с этим жилетом в равных условиях.

Доксон закатил глаза. Из соседней комнаты послышался звук хлопнувшей двери, и до Вин донесся голос Бриза, поздоровавшегося с дежурившим подмастерьем.

– Кстати, Докс, – сказал Кельсер, прислоняясь к буфету. – Мне лично очень нужны эти самые «абстрактные выражения концепции успешности». Я бы хотел арендовать небольшой склад, чтобы встречаться с осведомителями.

– Это можно устроить, – сказал Доксон. – Конечно, при условии, что мы ограничим в расходах Вин. – Он вдруг замолчал и уставился на нее. – Что ты сделала со своим платьем, милая леди?!

Вин смутилась и заерзала на стуле.

«Наверное, это заметнее, чем я думала…»

Кельсер рассмеялся.

– Тебе придется привыкнуть к тому, что ее платья будут грязными, Докс. Вин снова взялась за работу рожденного туманом.

– Интересно, – сказал Бриз, заходя на кухню. – Могу я предположить, что на этот раз она не подралась со «стальным» инквизитором?

– Я старалась, чтобы этого не произошло, – ответила Вин.

Бриз подошел к столу и уселся с важным видом. И тут же ткнул дуэльной тростью в сторону Хэма.

– Вижу, мои интеллектуальные каникулы закончились.

Хэм улыбнулся.

– Я придумал парочку чертовски интересных вопросов и приберег их специально для тебя, Бриз.

– Просто умираю от предвкушения, – сказал Бриз и ткнул тростью в сторону Лестиборнеса: – Призрак, выпить!

Призрак поспешил принести Бризу стакан вина.

– Хороший парень, – заметил Бриз, беря стакан. – Мне даже почти не приходится подгонять его с помощью алломантии. Если бы все были такими!

Призрак нахмурился.

– Лучше бы тебе не играться с людями.

– Что бы могли значить твои слова, малыш? – удивился Бриз. – Ладно, будем считать, мы тебя поняли.

Кельсер демонстративно повел плечами и сказал:

– Не бери в голову, Призрак. Мало ли кому что нужно, шли бы они все!

Призрак кивнул.

– Фигня, конечно, типа как злиться из‑за мухи в супе. И не такое бывалось.

– Эй, о чем вы двое болтаете? – осторожно поинтересовался Бриз.

– Да просто разбираемся между собой, – пояснил Призрак. – То ли надо как бы упираться, то ли нет.

– Ну да, как бы охота ли связываться, – согласился Кельсер.

– Всегда охота разобраться, – с улыбкой добавил Хэм. – Как бы надо ли репу чесать, или пусть себе наплевать.

Бриз, вытаращив глаза, повернулся к Доксону.

– Друг мой, похоже, наши компаньоны окончательно сошли с ума!

Доксон пожал плечами и сказал с абсолютно непроницаемым лицом:

– И не так бывалось.

Бриз открыл рот, а все остальные расхохотались. Бриз негодующе выпрямился, тряхнул головой и что‑то пробормотал себе под нос.

Вин чуть не подавилась вином от смеха.

– А что ты сказал‑то? Что это значит? – спросила она Доксона, когда тот сел рядом с ней.

– Понятия не имею, – признался Доксон. – Но прозвучало неплохо.

– Не думаю, что ты вообще что‑то сказал, Докс, – со смехом заявил Кельсер.

– Нет, почему же, что‑то он сказал, – возразил Призрак. – Только там смысла никакого не было.

Кельсер снова захохотал.

– Ну, это вообще характерно для Докса. Я давно заметил, что можно не слушать, что он говорит, и ничего не потеряешь… разве что пропустишь парочку его жалоб на то, что расходы слишком велики.

– Эй! – воскликнул Доксон. – Я что, должен напоминать, что кое‑кто здесь отвечает за расходы? Если честно, то ваше обращение с золотом…

Вин улыбнулась. Даже жалобы Доксона звучали весьма благодушно. Клабс все это время сидел в стороне, у стены, с обычным своим суровым видом, но Вин заметила, что и по его губам скользнула улыбка. Кельсер встал, принес еще бутылку вина, наполнил стаканы и стал рассказывать о том, как проходит подготовка армии.

Вин чувствовала себя довольной. Понемножку прихлебывая вино, она время от времени смотрела на открытую дверь, ведущую в неосвещенную мастерскую. И ей вдруг на мгновение почудилось, что она видит притаившуюся в темноте фигурку – призрак напуганной девочки, полной подозрений, никому не верящей. Волосы девочки были короткими и грязными, она носила простую рубаху и широкие коричневые штаны…

Вин прекрасно помнила свою вторую ночь в лавке Клабса, когда стояла там, в мастерской, и наблюдала за людьми на кухне. Неужели это действительно была она? Неужели это она пряталась в холодной темноте, завидуя веселым людям, но не решалась присоединиться к ним?

Очередная шутка Кельсера снова заставила всех расхохотаться.

«Ты прав, Кельсер, – с улыбкой подумала Вин. – Так гораздо лучше».

Сама она еще не стала такой, как они… полностью такой. Шесть прошедших месяцев не до конца заглушили шепот Рина, и Вин до сих пор не умела верить так, как Кельсер. Но она уже начала понимать, хотя бы отчасти, почему Кельсер избрал для себя такой путь.

– Ну хорошо, – сказал Кельсер, переворачивая свой стул и садясь на него верхом. – В общем, похоже, что армия будет готова к назначенному сроку. Необходимо двигаться дальше. Вин, какие новости с бала?

– Дом Текиэль сейчас весьма уязвим, – ответила Вин. – Его союзники разбегаются, вокруг собираются хищники. Поговаривают, что долги и потеря доходов вынудят Текиэлей к концу месяца продать крепость. Они просто не смогут платить налоги на крепость лорду‑правителю.

– А это уберет из столицы один из Великих Домов, – сказал Доксон. – Большинству членов Дома Текиэль – включая всех алломантов – придется переехать на дальние плантации, чтобы попытаться возместить потери.

– Отлично, – заметил Хэм.

Действительно, чем больше вельмож убралось бы из столицы, тем легче стало бы ее захватить.

– Но в Лютадели все равно остается девять Великих Домов, – напомнил Бриз.

– Но они уже начали резать друг друга по ночам, – возразил Кельсер. – Так что до открытой войны остается только шаг. Подозреваю, скоро мы увидим, как она разгорится… и любому, кто не захочет убивать ради главенства в Лютадели, придется на пару лет уехать из столицы.

– Самые сильные Дома не выглядят напуганными, – сказала Вин. – Во всяком случае, они по‑прежнему дают балы.

– О, они будут танцевать до самого конца, – усмехнулся Кельсер. – Балы позволяют встречаться с союзниками и присматривать за врагами. Войны Домов – это в первую очередь политика, а бал – своего рода поле битвы.

Вин кивнула, вполне согласная с Кельсером.

– Хэм, – снова заговорил Кельсер, – нам необходимо наладить регулярное получение надежных сведений из гарнизона Лютадели. Ты не передумал насчет завтрашней встречи с осведомителем из солдат?

– Я ничего не готов обещать, – ответил Хэм, – но думаю, мне удастся восстановить часть старых связей. Дай мне время, и я определюсь, с кем из военных можно иметь дело.

– Хорошо, – кивнул Кельсер.

– Мне бы хотелось пойти с ним, – вдруг заявила Вин.

Кельсер уставился на нее.

– С Хэмом?

– Да. Я мало знаю о мастерстве убийцы. Хэм, наверное, мог бы показать мне пару приемов.

– Но ты умеешь воспламенять свинец, – сказал Кельсер. – Мы с тобой этим занимались.

– Да, конечно, – согласилась Вин.

Как же объяснить ему?.. Хэм ведь работает только со свинцом и явно умеет обращаться с ним лучше, чем Кельсер.

– Да перестаньте вы надоедать ребенку, – вмешался Бриз. – Она наверняка устала от балов и приемов. Дайте ей снова ненадолго стать уличным мальчишкой!

– Ну хорошо, – вздохнул Кельсер и налил себе еще вина. – Бриз, насколько хорошо справятся с делом твои льстецы, если ты сам на какое‑то время уедешь?

Бриз пожал плечами.

– Конечно, я самый сильный в команде, но ведь я сам обучал остальных… Они отлично работают и без меня, особенно теперь, когда их воодушевляют истории о выжившем в Ямах Хатсина.

– Да, кстати, надо поговорить об этом, Кел, – сказал Доксон, хмурясь. – Я не уверен, что мне нравится вся эта мистическая ерунда насчет тебя и одиннадцатого металла.

– Обсудим это позже, – предложил Кельсер.

– А почему ты спросил о моих людях? – поинтересовался Бриз. – Или ты наконец проникся такой завистью к моему искусству, что решил убрать меня с глаз подальше?

– Можно и так сказать, – усмехнулся Кельсер. – Я подумываю о том, чтобы ты заменил Йедена на несколько месяцев.

– Заменил Йедена? – удивленно переспросил Бриз. – Ты хочешь сказать, что я буду командовать армией?

– А почему нет? – ответил вопросом на вопрос Кельсер. – Ты большой мастер отдавать приказы.

– Только в тылу, друг мой, – возразил Бриз. – Я терпеть не могу выходить на передний план. Впрочем, я могу стать генералом. Но ты хоть понимаешь, насколько это глупо звучит?

– А ты подумай хорошенько, – предложил Кельсер. – Мы уже почти закончили набор, и от тебя будет гораздо больше пользы, если ты отправишься в пещеры и дашь Йедену возможность вернуться в столицу.

Бриз подумал.

– Пожалуй.

– Кстати, – сказав Кельсер, вставая. – Мне что‑то кажется, что вина у нас маловато. Призрак, будь так добр, спустись в погреб, принеси еще бутылочку?

Юноша кивнул. Разговор перешел на более легкие темы. Вин поудобнее устроилась в кресле, наслаждаясь теплом печки и радуясь моменту, когда можно не тревожиться, не бороться и ничего не замышлять.

«Если бы Рину хоть раз выпало в жизни нечто подобное, – думала Вин, рассеянно касаясь сережки. – Может, тогда и для него кое‑что изменилось бы. Для нас – изменилось».

На следующий день Хэм и Вин отправились в гарнизон Лютадели.

После того как она несколько месяцев подряд изображала знатную леди, Вин чувствовала себя немного странно в старой уличной одежде. Впрочем, не то чтобы странно… просто по‑другому. Теперь ей не нужно было думать, как правильно сидеть или идти, чтобы платье не пачкалось о грязные стены или полы. И все же уличная одежда оставалась для нее привычнее.

Она надела простые коричневые штаны и свободную белую рубашку, заправив ее под ремень, а сверху натянула кожаный жилет. Отросшие волосы Вин спрятала под шапку. Случайные прохожие могли принять ее за мальчишку, хотя Хэм, похоже, не считал, что это имеет какое‑то значение.

Это и в самом деле не имело значения. Вин за последнее время привыкла к тому, что люди смотрят на нее оценивающе, но на улицах никто не удостаивал ее даже взглядом. Медленно бредущие рабочие‑скаа, мелкие вельможи, даже обеспеченные скаа вроде Клабса – никто не обращал на нее внимания.

«Я почти забыла, что такое – быть невидимкой», – подумала Вин.

К счастью, давние привычки – смотреть на ходу под ноги, уступать дорогу, сутулиться, чтобы не вызывать подозрений, – вернулись легко. Превратиться в уличную девчонку Вин оказалось так же просто, как вспомнить старую мелодию, которую она прежде мурлыкала под нос.

«Это просто другая маска, – думала Вин, шагая рядом с Хэмом. – Моя косметика теперь – это легкий налет золы на коже, не зря же я размазывала ее по щекам. Платье сменилось штанами, а штанам пришлось приобрести поношенный вид…»

Тогда кем же она была на самом деле? Вин‑беспризорницей? Или леди Валетт? Или ни одной из них? Знал ли ее по‑настоящему хоть кто‑то из ее друзей? Знала ли она сама себя?

– Ах, как же я соскучился по этим местам! – сказал Хэм, весело шагавший рядом.

Хэм всегда выглядел счастливым. Вин не могла даже вообразить его чем‑то недовольным, хотя сам он заявлял, что был несчастен, командуя армией.

– Вообще‑то странно, – продолжил он, оборачиваясь к Вин.

Он совсем не старался выглядеть унылым и незаметным, как она. Его, похоже, не беспокоило, что он выделяется на фоне других скаа.

– Мне, наверное, не следовало бы скучать по столице… я хочу сказать, Лютадель – самый грязный и перенаселенный город во всей Последней империи. Но что‑то в нем есть такое…

– Твои родные живут здесь? – спросила Вин.

Хэм покачал головой.

– Нет, они живут в маленьком городке неподалеку. Моя жена шьет. Она всем говорит, что я служу в гарнизоне Лютадели.

– Ты по ней скучаешь?

– Конечно. Это ведь нелегко… я могу лишь изредка встречаться с ней и детьми… но так лучше для них. Если меня убьют, инквизиторам будет нелегко отыскать мою семью. Я даже Келу не говорю, в каком именно городе они живут.

– Думаешь, братство станет этим заниматься? – спросила Вин. – Я имею в виду, если тебя действительно убьют.

– Я туманщик, Вин… а это значит, что в моих детях есть частичка благородной крови. И мои дети могут стать алломантами, а потом и их дети. Нет, уж если инквизиторы убивают туманщика, то стараются уничтожить и всех его детей. Так что единственный способ обезопасить семью – держаться от нее подальше.

– Но ты ведь можешь не пользоваться алломантией, – сказала Вин.

Хэм покачал головой.

– Не знаю, смогу ли я.

– Из‑за того, что она дает власть?

– Нет, из‑за того, что она дает деньги, – честно ответил Хэм. – Убийца… или «свинцовая рука», как предпочитают называть нас вельможи, – самый востребованный из туманщиков. Опытный убийца может выстоять против полудюжины обычных людей, он способен поднимать тяжести, выносить большие нагрузки, двигаться быстрее других… Все это означает, что он один заменяет несколько человек. Соедини пару стрелков с пятеркой убийц – и у тебя уже есть небольшая армия. Многие готовы дорого платить за такую охрану.

Вин кивнула.

– Да, я понимаю, деньги могут соблазнять.

– Они не просто соблазняют, Вин. Моей семье не приходится жить в тесном многоквартирном доме с другими скаа, им не грозит смерть от голода. Моя жена работает лишь для того, чтобы создать видимость, прикрытие. В общем, для скаа они живут очень хорошо. Когда я заработаю достаточно, мы уедем из Центральной провинции. В Последней империи есть места, о которых большинство людей вообще не знает, – места, где любой человек с деньгами чувствует себя вельможей. Места, где можно ничего не бояться и просто спокойно жить.

– Это звучит заманчиво.

Хэм кивнул, сворачивая на улицу, ведущую к главным городским воротам.

– Этой мечтой меня заразил Кельсер. Он всегда говорил, что сам хотел бы этого. Но мне кажется, его слишком захватывает игра. Деньги не имеют для него особого значения. Дело в азарте. Он, например, услышал где‑то, что лорд‑правитель скрывает бесценный секрет в той тайной комнате… Если бы они с Мэйр уехали до того, как взялись за это дело… Но они не уехали. Не знаю… наверное, они просто не могли чувствовать себя счастливыми в безопасности.

Похоже, эта мысль увлекла его. Вин видела, как очередной «интересный вопрос» крутится в его голове.

«Его слишком захватывает игра…»

К Вин вернулись прежние опасения. Что будет, если Кельсер решит лично занять имперский трон? Наверняка он будет не так плох, как лорд‑правитель, но… Вин прочитала уже изрядную часть дневника лорда‑правителя. Он вовсе не родился тираном. Когда‑то он был хорошим человеком. Хорошим человеком, чья жизнь пошла не по тому пути.

«Кельсер другой, – сердито одернула себя Вин. – Он все сделает правильно».

И все равно эта мысль не оставляла ее. Хэм мог не понимать, но Вин отчетливо видела все соблазны… Несмотря на развращенность знати, высшее общество притягивало, манило… Вин очаровывала красота, музыка, танцы. Но ее интересовало не то, что интересовало Кельсера. Вин не было дела до политических игр или торговых махинаций, но она все равно знала, почему Кельсер не хочет покидать Лютадель.

Именно это нежелание погубило прежнего Кельсера. Зато в результате родился новый, более решительный и менее самовлюбленный человек. По крайней мере, Вин надеялась на это.

«Конечно, когда‑то его планы стоили жизни женщине, которую он любил. Может, поэтому он так ненавидит лордов?»

– Хэм, – осторожно спросила Вин, – а Кельсер всегда ненавидел вельмож?

Хэм кивнул.

– Да. Но сейчас его ненависть усилилась.

– Иной раз он пугает меня. Похоже, он готов убить всех, кем бы они ни были.

– Да, меня это тоже беспокоит, – согласился Хэм. – Еще и этот его одиннадцатый металл… он как будто намерен с его помощью превратиться в святого. – Хэм замолчал и внимательно посмотрел на Вин. – Не тревожься так. Мы с Бризом и Доксом уже говорили об этом. Мы готовы приструнить Кельсера, если возникнет необходимость. У него хорошие замыслы, просто его иногда заносит не туда.

Вин кивнула. Впереди уже виднелась обычная очередь людей, ожидавших разрешения пройти через городские ворота. Они с Хэмом молча миновали унылую группу рабочих, которых послали в доки, людей, трудившихся на пригородных фабриках и мельницах по берегам рек и озер, а также разных мелких вельмож, желавших немного попутешествовать. Каждый должен был иметь уважительную причину, чтобы покинуть город. Лорд‑правитель строго контролировал все передвижения в своих землях.

«Бедняги», – думала Вин, шагая мимо оборванных детишек, тащивших ведра и щетки.

Наверное, им предстояло подняться на стену и отскрести лишайник, наросший на парапетах. Впереди, у самых ворот, какой‑то чиновник вдруг принялся ругаться и сильно толкнул одного из стоявших в очереди рабочих. Скаа упал, потом поднялся и поплелся к концу очереди. Ясно было, что, если ему не разрешат выйти из города, он не сможет ничего заработать и его семья будет голодать.

Вин следом за Хэмом прошла мимо ворот по улице, идущей параллельно городской стене. В конце ее Вин увидела несколько больших зданий. Вин прежде никогда не рассматривала вблизи казармы городского гарнизона. Большинство воров предпочитали держаться от них на приличном расстоянии. Однако когда они с Хэмом подошли ближе, Вин была поражена мощью этих строений. Высокие шпили возносились над стеной, окружавшей казармы. Сами здания выглядели приземистыми и хорошо укрепленными. У ворот стояли солдаты, провожавшие враждебными взглядами каждого, кто оказывался неподалеку.

Вин приостановилась.

– Хэм, разве мы можем пройти туда?

– Не беспокойся, – ответил Хэм. – Меня в гарнизоне знают. Кроме того, все не так плохо, как кажется. Солдаты нарочно стараются выглядеть пострашнее. Как ты можешь догадаться, в городе их не слишком любят. Большинство солдат – скаа, то есть люди, которым в обмен на лучшую жизнь пришлось продаться лорду‑правителю. И когда в городе случались бунты скаа, гарнизон обычно подвергался нападению. Потому здесь такие укрепления.

– Так ты знаком с этими людьми?

Хэм кивнул.

– Я ведь не такой, как Бриз или Кел, Вин. Я не строю из себя особенного. Я таков, каков я есть. Солдатам неизвестно, что я туманщик, но они знают, что я со «дна». Со многими тут я знаком много лет. Они постоянно пытаются уговорить меня надеть мундир. Людей вроде меня, тех, кто уже выпал из общества, проще уломать. Таких тут полным‑полно.

– Но ты собираешься предать их, – тихо сказала Вин, увлекая Хэма в сторону от дороги.

– Предать? – повторил он. – Нет, это не предательство. Они наемники, Вин. Им платят за то, чтобы они сражались, и в случае бунта они без раздумий бросятся на друзей или даже родственников. Солдаты быстро учатся понимать такие вещи. Мы можем быть друзьями сейчас, но, когда дело дойдет до схватки, ни один из нас не станет колебаться и раздумывать: убивать или нет.

Вин неуверенно кивнула. Ей это показалось жестоким.

«Жизнь вообще такова. Сплошная жестокость. В этом Рин был абсолютно прав».

– Бедняги, – пробормотал Хэм, глядя на казармы. – Главное, что мы можем использовать их. Прежде чем отправиться в пещеры, я умудрился сагитировать нескольких ребят, что показались мне наиболее сообразительными. А остальные… Они сами выбрали свой путь. Они, как и я, просто пытаются сделать жизнь своих детей немного лучше. Разница только в том, что они добровольно решили встать на его сторону. – Хэм повернулся к Вин. – Ну что, хочешь немножко поучиться искусству работы со свинцом?

Вин энергично кивнула.

– Солдаты обычно предлагают мне побороться с ними, – пояснил Хэм. – Вот и посмотришь, как я это делаю… Подпали бронзу, чтобы увидеть, когда я воспользуюсь алломантией. Первое и самое важное, что ты должна знать о свинце, – это когда именно следует его применять. Я уже замечал, что молодые алломанты склонны постоянно поддерживать горение свинца. Они думают, что чем сильнее они будут, тем лучше. Однако не всегда нужно бить с большой силой. Сила – важная часть борьбы, но не единственная ее составляющая. Если ты всегда бьешь сильнее, ты и устаешь раньше, а заодно даешь противнику понять, где твой предел. Сообразительный человек приберегает силы к концу схватки, когда противник уже выдыхается. А в случае продолжительных схваток – таких, как война, – умнее окажется тот, кто дольше проживет.

– Да, понимаю, – кивнула Вин. – Но разве алломантия не позволяет дольше не уставать?

– Позволяет, – согласился Хэм. – И человек с хорошим запасом свинца может драться с полной отдачей много часов подряд. Но потом, когда запас металла иссякнет, ты просто умрешь от переутомления. В общем, я пытаюсь объяснить тебе, что лучше регулировать силу горения свинца. Если у тебя будет больше силы, чем нужно, ты можешь потерять равновесие, нанеся удар. Мне приходилось также видеть убийц, которые так сильно надеялись на свинец, что пренебрегали тренировками, не желали учиться разным приемам. А свинец, хоть и увеличивает физическую силу, не прибавляет тебе мастерства. И если ты не владеешь оружием или не умеешь быстро реагировать на действия противника, ты все равно проиграешь, какой бы силой ни обладала. Я в гарнизоне держусь особенно осторожно, чтобы они не догадались, что я алломант. Ты и представить не можешь, какое это имеет значение. Понаблюдай, как я буду пользоваться свинцом. Я поджигаю его не только ради силы. Если, например, я оступлюсь, я его разожгу, чтобы обострить чувство равновесия. Когда я ухожу от удара, то могу с помощью свинца двигаться немного быстрее. Есть десятки мелких фокусов, благодаря которым нетрудно добиться уважения среди солдат.

Вин слушала с предельным вниманием, стараясь запомнить каждое слово.

– Ну ладно, – решил Хэм, – пошли. Я скажу, что ты дочка моего родственника. Ты выглядишь моложе своих лет, так что вряд ли они обратят на тебя внимание. Понаблюдай за тем, как я дерусь, а потом поговорим.

Вин в очередной раз кивнула, и они пошли к казарме. Хэм махнул рукой одному из стражников.

– Привет, Бевидон. У меня выходной. А Сертес тут?

– Тут, Хэм, – ответил Бевидон. – Но я не знаю, удачный ли сегодня день для борьбы…

Хэм вскинул брови.

– А что?

Бевидон переглянулся с другим солдатом.

– Поди позови капитана, – сказал он.

Через несколько секунд к воротам деловито подошел еще один гвардеец. Увидев Хэма, он помахал рукой. Его мундир украшало несколько цветных полосок, а на плече Вин увидела золотистые металлические пластинки.

– Хэм! – воскликнул он, выходя за ворота.

– О, Сертес! – улыбнулся Хэм, протягивая руку. – Так ты теперь капитан?

– Да, с прошлого месяца, – кивнул Сертес.

Он помолчал, рассматривая Вин.

– Моя племянница, – пояснил Хэм. – Славная девочка.

Сертес кивнул.

– Хэм, можем мы с тобой переговорить?

Хэм пожал плечами и позволил увлечь себя на территорию казарм, в сторонку. Но Вин с помощью алломантии вполне могла подслушать их разговор.

«Интересно, что бы я делала без олова?»

– Послушай, Хэм, – тихо заговорил Сертес, – тебе, наверное, лучше не приходить сюда в ближайшее время, нам тут не до борьбы. Гарнизон будет занят.

– Занят? – удивился Хэм. – Чем?

– Я не могу тебе сказать. Но… ладно, нам, в конце концов, могут понадобиться новые солдаты, надежные, вроде тебя.

– Что, предстоит какое‑то сражение?

– Да.

– Должно быть, что‑то серьезное, раз нужен весь гарнизон.

Сертес помолчал немного и снова заговорил – так тихо, что Вин пришлось напрячься, чтобы расслышать.

– Мятежники, – прошептал Сертес. – Прямо тут, в Центральной провинции. Мы только что получили сообщение. Откуда‑то появилась целая армия скаа, они напали на гарнизон Холстеп на севере.

Вин мгновенно похолодела.

– Что?! – воскликнул Хэм.

– Должно быть, вышли из пещер в горах, – сказал солдат. – Последняя новость – что Холстеп держится… но, Хэм, там всего тысяча человек! Им отчаянно нужно подкрепление, а колоссам не поспеть туда вовремя. Гарнизон Валтрокса отправил им на помощь пять тысяч, но мы не можем бросить их одних. Похоже, там большой отряд мятежников, и лорд‑правитель разрешил нам отправиться на север.

Хэм кивнул.

– Да, понимаю.

– В общем, сам видишь, – сказал Сертес. – Там настоящая битва, Хэм. И нам вполне может пригодиться человек с твоим опытом. Я бы сразу произвел тебя в младшие офицеры, дал бы собственный отряд.

– Я… мне надо подумать, – пробормотал Хэм.

Он не сумел скрыть свои чувства, и Вин его изумление показалось подозрительным. Но Сертес вроде бы ничего не заметил.

– Только не думай слишком долго, – предупредил капитан. – Мы выходим через два часа.

– Ладно, учту, – сказал Хэм, так и не придя в себя. – Позволь мне отвести домой племянницу и еще кое‑что сделать по мелочи. Я вернусь до того, как вы отправитесь.

– Молодец, – сказал Сертес, и Вин увидела, как он хлопнул Хэма по плечу.

«Наша армия выдала себя, – в ужасе думала Вин. – Но они еще не готовы к войне! Вообще предполагалось, что они тайком подойдут к Лютадели и быстро захватят столицу, а не начнут прямо сейчас сражаться с северными гарнизонами. Их же просто перебьют! Что случилось?»

Никто не погиб от моей руки или по моему приказу, кроме них… а я ведь хотел, чтобы все было иначе. И все равно я убил их. Иногда мне хочется, чтобы я смотрел на вещи не так трезво.

Кельсер сунул в мешок еще одну флягу с водой.

– Бриз, составь список тех идиотов, которых мы с тобой рекрутировали. Предупреди, что братство напало на их след, пусть ложатся на дно.

Бриз кивнул, в кое‑то веки воздержавшись от остроумного замечания. За его спиной в лавке Клабса суетились подмастерья, собирая для Кельсера припасы и снаряжение.

– Докс, лавке ничто не грозит, если они не схватили Йедена. Пусть трое наблюдателей постоянно стоят на страже. Если почуют опасность, веди всех в запасную берлогу.

Доксон быстро отдал подмастерьям соответствующие приказы. Один из них уже ушел недавно, чтобы предостеречь Ренокса. Кельсер полагал, что особая опасность ему не грозит. Из Феллиса успели отправить лишь первый караван барж, и люди, сопровождавшие суда, думали, что Ренокс ничего не знает об их планах. Реноксу незачем было бежать без крайней необходимости. Наоборот, его исчезновение лишило бы и его самого, и леди Валетт устойчивого положения в обществе, на завоевание которого ушло столько сил и времени.

Кельсер сунул в мешок сверток с едой.

– А мне что делать, Кел? – спросил Хэм.

– Вернись в гарнизон, как и обещал. Это будет весьма кстати – нам нужен осведомитель.

Хэм с опаской нахмурился.

– Послушай, Хэм, у меня нет времени с тобой объясняться, – сказал Кельсер. – Тебе не придется никого обманывать, ты будешь просто слушать, оставаясь самим собой.

– Но я не смогу драться с солдатами, – напомнил ему Хэм. – Я буду слушать, да, но не стану нападать на людей, которые считают меня своим.

– Прекрасно, – отрывисто бросил Кельсер. – Но я искренне надеюсь, что ты также не станешь убивать и наших солдат. Сэйзед!

– Да, мастер Кельсер?

– Много ли скорости у тебя в запасе?