Лекция XV. Художественные семиотики движений человека 303

По данным этологов, у животных и птиц движения, похожие на та-_нец, чаще всего связаны с брачными играми и соперничеством особей одного пола. Например, во время любовных игрищ (токований) тетере-_Бов, фазанов, павлинов самцы необычными («танцевальными») дви­жениями стараются показать наиболее яркие части своего оперения. Во­робьи, синицы, трясогузки, пуночки пляшут вокруг самок, распуская веерами хвосты и крылья. «Гималайский монал токует сначала боком к самке, потом быстро вертится на месте, рассыпая вокруг многокрасоч­ные вспышки своего "металлического" оперенья» (Акимушкин 1999,

77-78).

Ритуальные, «токовые», танцы есть не только у птиц, но и у зверей. Давно уже ходят слухи о загадочных танцах индийских диких слонов. <...> Танцуют и козлы серн перед молодыми козлами и козами: скачут, вы­гнув головы в ложной угрозе, встают на дыбы и вообще многие «па» проделывают на задних ногах. Антилопы топи кружатся каруселью, вере­ницей друг за другом, вокруг дерева или нескольких деревьев. <...> Анти­лопы импалы водят хороводы вокруг своих самок. С блеянием, задрав го­ловы и хвосты, бегают вокруг, а самки стоят в середине, опустив головы. Но самые впечатляющие танцы у шимпанзе. <...> Самцы становились в круг и, ударяя в ладоши, более или менее ритмично топали ногами, словно «утрамбовывали» землю. Одна нога много раз, но легко касалась сверху другой ноги — такое еще «па» было в обезьяньем танце. Самки же только кружились: достаточно неуклюже, но не без кокетства (Акимуш­кин 1999, 23-24).

«Танцы» птиц и животных — это вид биокоммуникации, в ходе которой осуществляется разноадресная регулятивная функция: с одной стороны, привлекаются особи противоположного пола, с другой, — путем состязания выявляется «расстановка сил» меж­ду соперниками и их очередность в выборе брачного партнера. Од­нако не приходится говорить об «эстетической» и «познаватель­ной» функциях «танцев» в мире животных в отличие от танцев/ плясок в человеческом обществе.

Древний танец многофункционален. Племя объединялось пляс­кой как идеологией и как общим ритмизованным действом, тре­бующим слаженности. В плясках образно представлялись значи­мые события в жизни человека и явлениях мира — сватовство и брак, полевые и хозяйственные работы (например, «Варение пива», «Ленок», «Мельница», карельский танец «Так ткут сук­но» и др.)¹; природные стихии; тотемические животные² и те животные, птицы, рыбы, на которых охотилось племя. Пляска, кроме того, была магией, в особенности хороводы вокруг дерева

«Нередко образы посева и брака в танцах объединялись (как например, в танце «Сеяние проса», сохранившемся до сих пор в детских Hipax).

² Например, «танец орла», отображающий кружение орла над добычей, схватку с врагом и т.п.

304 Часть пятая. ЗНАКОВЫЕ СИСТЕМЫ КУЛЬТУРЫ

(связанные с древнейшим и универсальным культом мирового древа¹); вокруг огня (в ночь на Ивана Купалу; также южнославян­ское коло); вокруг убитого зверя; круговые танцы-обереги (при первом выгоне скота в поле, во время мора, засухи, на крести­нах, свадьбах и т.п.).

Слитность танца и магии необязательно связывать с глубокой древно­стью или архаическими сообществами. Например, П.Г.Богатырев знал свидетельства XIV—XIX вв. о том, что у чешских и словацких крестьян в дни мясопуста пожелания хозяевам обильного урожая выражались в обря­довых танцах с подскакиванием кверху, что должно было содействовать произрастанию полезных растений (их «подскакиванию кверху»). Ср. при­водимые Богатыревым записи этнографов: «У нашего народа широко рас­пространено поверье: "Как высоко девицы на масленицу подскакивают, так высоко у них вырастает лен"». «Каждая бабушка, даже высохшая, как ви­ноградная лоза, на масленицу подпрыгивает, чтобы выросла высокая ко­нопля <..,>. Молодые словацкие парни, как об этом рассказывает Божена Немцова, войдя в комнату, кружились под воткнутым в потолок рожном и пели песню, кончающуюся так: "Гоп, молодцы, до потолка, чтобы у вас выросла высокая конопля"» (Богатырев [1958] 1971, 428—429).

У танца, как и у других искусств, в ранней истории имелись еще и несемиотические функции — медицинские и игровые. Об­щая пляска была средством коллективной психотерапии, физи­ческой тренировки и энергетической разрядки. Пляски наиболее искусных и выносливых танцоров часто принимали характер со­стязаний («кто кого перепляшет») и были, таким образом, заба­вой и отдыхом для «не-солистов» и зрителей.

111.1 Танцевальные па — лексика танца. Академик Б.В.Асафьев, (1884—1949), выдающийся музы­ковед, открывший самые глубокие истоки музыки в интона­ции, называл жесты «немыми интонациями тела», а танец — «языком тела» (Асафьев 1971, 354). В движениях тела, составляю­щих танец, как в интонации, явлено из глубины организма иду­щее чувство, настолько сильное, что оно «рвется наружу»: это чувство вызывает движение и определяет его пластический рису­нок, темп и ритм.

Двигательная первооснова танца связана с ходьбой — с ее ин­дивидуальным устойчивым своеобразием (т.е. с походкой) или с временными, окказиональными особенностями². Известно, как

^! См.: Топоров В.Н. Древо мировое (МНМ 1991, I, 398-406).

² Ср. общепонятные (словарные) выражения танцующая походка, танцующий шаг: Это был высокий, бодрый и очень красивый старик, ходивший танцующим ша~ гом, как ходят щеголи-поляки (Мамин-Сибиряк); Ходила она легко и плавно, пру­жинистым, танцующим шагом (М. Горький); [Семен Петрович] поплыл навстречу ей танцующей походкой (А.Н.Толстой) (цш\ по: ССРЛЯ, XV, 107; MAC, IV, 339)-