февраля. Очень рада, что у тебя всё хорошо!

10:26

Виталий!

У меня хорошие новости! Я иду на поправку! Кажется, голос стал возвращаться. Сегодня, когда проснулась, я посмотрела в окно на апрельское утро и случайно вымолвила «Солнце». Представляешь?! Это моё первое слово спустя столько времени! Я была в шоке. Да я до сих пор в шоке!! Но больше я ничего не говорила. Не хочу тратить свой голос впустую. Этот звук моей души должен проявляться осторожно и выборочно.

Я очень многое хочу сказать тебе. Поблагодарить за всё. Да, именно тебе в первую очередь я хотела бы подарить свои первые слова после нескольких месяцев молчания. Но боюсь. Боюсь снова увильнуть, свернуть с дороги честности на скользкую тропку мнимого неволнения и отстранённости. Но нет… Больше так продолжаться не может. Я не буду рисковать своим даром. Теперь нужно говорить только правду!

Я хочу попросить тебя, чтобы ты сегодня в 19.00 по уфимскому времени был у телефона. Я снова поднимусь на этот холм и позвоню тебе. Ох, знал бы ты, как мне страшно даже просто писать тебе об этом, не то что звонить! Но я решила. Теперь я буду сама собой. Без тени, в которую всегда пряталась. Пожалуйста, будь в это время у телефона. Свои первые слова я хочу сказать именно тебе. Ведь только благодаря тебе я не сдавалась и верила в счастливый финал.

И ещё… когда я позвоню, ты, пожалуйста, только не молчи. Умоляю, не молчи в трубку. Ты говори со мной, Виталий, говори!

Я СЛЫШУ ЗВЁЗДЫ

— Дэнчи-и-ик! Дэнчик, давай скорей! Сегодня летим!

Как только Денис Ржевский услышал эти слова, он тотчас же кинул ложку в тарелку с недоеденной манной кашей, сорвался с места и помчался в прихожую.

— Ну что там у вас опять? — отозвалась из ванной комнаты мать, стирая вручную вещи прямо в старенькой разломанной стиральной машинке.

— Сегодня мы летим! — бросил на ходу Денис.

— Куда летите?!

— Куда-куда! — остановился перед самым выходом Денис. — В Космос, мама, в Космос!

— Ай, балбес! — улыбнулась мать. — И ведь даже кашу не доел!

Но Денис этого уже не слышал, несясь по серо-грязной лестнице. Выбежав из-под накренившегося козырька подъезда, он замер, окружённый старыми трёхэтажными хрущёвками. Откуда-то из арки потянул осенний, пахнущий листьями ветерок.

— Рамон уже был? — прокричал Денис.

— Нет! — ответил с детской площадки мальчишеский голос. — Ждём с минуты на минуту!

Денис подбежал к качелям, у которых стояли Слава и Коля.

— Ну что? Летим?! — протянул руку Коля подошедшему Денису.

— А то! Сегодня или никогда!

— Может, вещи нужно было какие-нибудь собрать? — сказал Слава, тоже пожимая ладонь друга.

— Да какие вещи! — махнул рукой Денис. — Если мы прозеваем Рамона, тогда вообще всему полёту крышка. Давайте следить, а то пройдёт мимо, пока мы тут болтаем!

Слава и Коля одобрительно кивнули.

— Ты — становись сюда! — отдал распоряжение Денис, указав Славе на арку. — А ты — вон туда! — указав Коле на дорогу между двух домов. — А я буду глядеть сверху, чтобы ничего не упустить из виду.

Два мальчика разбежались по назначенным зонам.

Денис, ещё раз внимательно осмотревшись по сторонам, поёжился от утренней сентябрьской прохлады. Качели дрожали, слегка раскачиваясь от ветра. Песочница, никем давно не тронутая, запустелая, выглядела, как какой-то музейный экспонат. Но помимо этих атрибутов детской площадки было здесь кое-что ещё…

Денис протянул руку и взялся за металлическое сооружение. Метра три в высоту, полтора в ширину. Сооружение состояло из трёх крохотных этажей, соединяемых вертикальными лесенками. Макет космической ракеты, установленный много лет назад местным, ныне закрытым заводом.

Ловко и умело добравшись до самого верхнего яруса ракеты, Денис подстелил под себя зелёный шарф, который связала мама, и принялся сосредоточенно оглядывать двор. Тесные жёлто-коричневые, с бесчисленными трещинами, с повалившимися вперёд балконами стояли грустные трёхэтажки. На их ржавых крышах кучковались сонные голуби. У подъездов несколько берёз медленно, тихо, словно сами того не желая, расставались с изжившими свой срок листьями. Денис поднял голову… На небесном тёмно-голубоватом полотне раздвигалась облачная рябь, уступая место пунцовой заре. И кругом — благоговейная утренняя тишина выходного дня.

Денис ещё раз поёжился. Потом посмотрел на своих напарников. Слава стоял у арки, глядел в её черноту, то и дело озираясь на друзей. Денис дал ему знак, что тот делает всё верно. Затем взгляд метнулся к Коле. Тот стоял у дороги, прислонившись к выцветшему железному заборчику. Двор был маленький, и поэтому с носа ракеты хорошо просматривался.

— Сейчас появится, — шептал самому себе Денис, беспрестанно оборачиваясь и боясь что-то упустить из виду. — Должен появиться… Ну же, Рамон… Где ты?.. Уже почти девять…

Но никого по имени Рамон не было. Только бабка Люба прошла через арку, хмыкнула на бездельничающих в это раннее воскресенье мальчишек и шмыгнула в подъезд.

— Ну где же ты?.. — уже замерзал Денис, вытянув из-под себя шарф и обмотав его вокруг шеи.

Первым пост покинул Коля. Не прошло и часа.

— Кажись, не придёт, — сказал он. — Наверное, выбрал себе другой маршрут.

— Придёт! Ведь каждое воскресенье приходил!

Через минуту подбежал изрядно замерзший Слава.

— Нет его, — отчитался он. — Видать, не сегодня…

«Да чёрт бы вас всех побрал!», — крикнул про себя Денис и через мгновение уже стоял рядом с друзьями.

— Да где же он?! — сердито сплюнул он перед собой.

— Хватит в лето играть! — вдруг донесся откуда-то женский голос. — Уже осень давно. Пора за учёбу браться!

— К чёрту учёбу! — обернулся на знакомый голос Денис, и в следующую секунду нашёл глазами свою мать в окне третьего этажа. — Тут Космос, а ты «учёба-учёба»!

— Вон, значит, как мы заговорили? Где это ты таких слов понахватался?

— Не мешай, мама! Мы готовимся к полёту.

— Ну готовься, готовься. Только к обеду не забудь обратно приземлиться. А то без сосисок останешься.

— Вечно ты со своими сосисками!.. — краснея, огрызнулся Денис вполголоса, отворачиваясь от дома.

— Посмотрим, как ты заговоришь через часик, — засмеявшись, крикнула мать. — Посмотрим!

В это время в квартире Дениса кто-то проснулся. Он лениво открыл глаза, встал, пошёл к ванной комнате, желая умыться. Однако стирка заставила несколько изменить планы. Он заглянул на кухню и сразу же принялся за то, что лежало съестного на столе. Изредка посматривал на улицу.

— Чё эти балбесы там делают? — спросил он.

Из ванной комнаты показалось красное, в испарине, лицо матери.

— Ждут Рамона… Он им обещал полёт в Космос.

— Это который бомж-стихоплёт, что ли? Хе, ну и дебилы!

Оставив грязную посуду в раковине, он почесал живот, подтянул спадающие трусы и отправился отсыпаться дальше.

☆ ☆ ☆

Вскоре Слава и Коля убежали обедать, и Денис остался один. Но через полчаса не выдержал и он.

Жуя спагетти с сосисками, Денис постоянно выглядывал в окно, не идёт ли?.. Но нет. Рамона не было.

Потом, одевшись теплее, он снова выбежал из дома, залез на ракету и принялся высматривать появляющихся во дворе людей. Замелькали соседи, неизвестные лица, стали отовсюду звучать голоса, жужжание машин.

Но тот, кто был нужен Денису, так и не появлялся…

☆ ☆ ☆

Поздно вечером, когда уже стемнело и похолодало, мать вышла из подъезда. Укутанная платком и в курточке, она подошла к ракете.

— Сидишь? — спросила она.

— Сижу… — тоскливо ответил Денис, у которого уже слёзы стояли в глазах.

— Может, завтра придёт?

— Но завтра ведь в школу! — недовольно протянул Денис, сверху взглянув на мать. — Можно я не пойду в школу?

— Пойти нужно, — ласково ответила она.

— Ну, вот видишь! И я о том же! — буркнул Денис, и слеза капнула на промерзший металл верхнего яруса ракеты.

— Он ещё появится. Вот увидишь.

— Но я так хотел улететь сегодня! Он ведь обещал! Обещал, что сегодня отправит нас троих в Космос! Что мы заслуживаем этого! Мы даже издеваться над ним перестали, обзывать его перестали, когда он в нашей помойке ковырялся. Бомж как бомж, думали мы, главное, что чародей! Главное, что отправит нас в Космос! Он ведь сказал, что знает, как это сделать. Он ведь пообещал, что сегодня придёт, произнесёт древнее заклинание, и мы на этой самой ракете умчимся в небесную даль!..

— Придёт, — с улыбкой произнесла мать, протянув Денису свою тёплую ладонь. — Обязательно придёт! А теперь — пойдём домой? Я блины испекла, они стынут. А когда холодные, сам знаешь, не такие вкусные.

Денис, вытерев шарфом слёзы, посмотрел на маму. Мысль о блинах приятно лизнула его изнутри.

— Ладно… — произнёс он. — Но если Сашка всё съел, я выкину его одежду из окна!

— Не съел, — взяв за руку, мать помогла Денису спуститься. — Я много напекла. Всем хватит!

На следующее утро Денис стоял за углом дома и с возбуждённым выражением лица что-то высматривал.

— Эй, ты что задумал? — спросил его сонный Слава.

— Мы найдём его! — твёрдо заявил Денис, оборачиваясь к друзьям, одетым, как и он, в школьную форму и с портфелями за спиной.

— Чего?! — озадаченно воскликнули мальчишки.

— Да тише вы! У меня мамка ещё на работу не ушла.

Тут из подъезда вышла женщина в малиновой куртке и вязаной шапочке. С пакетом в руке она прошла вдоль дома и исчезла в темени арки.

— Ну вот, теперь можно, — выдохнул Денис. — За мной!

— Да стой же ты! — остановил его Коля. — Где ты собрался искать Рамона?

— Я уже всё продумал и составил план. — Денис вынул из кармана пиджака сложенный пополам лист. — Слава будет искать от Свободы до Кремлёвской, я — от Победы до Октябрьской, а ты…

— Стоп! — поднял руку Коля. — Ты что, собрался искать его… по всему городу?!

— Ну да. А что такого-то? Да и город-то у нас — одно только название. Маленький, как деревня.

— Как что такого? А если мы его не найдём?

— Найдём! Не мог же он бесследно исчезнуть. Поспрашиваем других бездомных, наверняка они что-то о нём знают.

— Да уж… — почесал затылок Коля. — И ради этого прогуливать школу? А потом, когда родители узнают, так надают по башке — в жизни потом гулять не отпустят! У меня отец — сам знаешь, какой… Зверь.

— Значит, чем быстрее найдем, тем лучше! — сказал Денис. — Он ведь нам обещал, помните?! Ну обещал ведь!

— Эх… фиг с тобой, — сдался Коля. — Где я там должен искать?..

☆ ☆ ☆

Мама Дениса вышла из арки и отправилась на остановку. Утренний ветер тянул по асфальту, гоняя пыль и бумажки из развороченной собаками урны. Сев в троллейбус, она добралась до котельного цеха. Там — вынула из пакета платок, надела его на голову, следом достала резиновые перчатки, натянув их на свои иссохшиеся ладони.

— Как дела, Машуня? — спросил хрипло-весёлым голосом вошедший в каморку начальник котельного цеха. — Как детишки?

— Ничего, — улыбнулась Мария, оглянувшись. — Живём потихонечку.

— Учатся?

— Скрипя зубами! — посмеялась Мария. — Старший уже в техникум поступил, младший в пятый пошёл.

— Что ж, славно-славно! — закивал начальник. — Денег-то, небось, не хватает на обоих? Без мужа ведь ты?

— Без мужа, без мужа…

— Ты меня извини, конечно, но что с ним стало?

— Машина сбила, когда шёл на рыбалку…

— М-м-м… Да, одной-то это ещё как тяжело, — задумчиво проговорил начальник. — И вроде хочется повысить тебе зарплату, Машуня, работаешь у нас не покладая рук, да не могу. Нет лишних средств совсем. Ну сам еле живу, веришь нет?

— Верю-верю! Не нужно, Олег Дмитрич, и на том спасибо!

— Да за что же это спасибо-то?! — горько пробурчал начальник. — За то, что ты каждый день с утра едешь в такую даль, чтобы за гроши полы тут мыть? Тебе ведь уже не тридцать лет. Ты ведь уже не молодая.

— Да, не молодая, — слегка улыбнувшись, кивнула Мария, выжимая тряпку над ведром. — Но ещё справляюсь!

— Эх! — махнул рукой начальник, обижаясь на какую-то вселенскую несправедливость, и пошёл дальше по своим делам.

А Мария продолжила в тишине наводить чистоту в котельном цеху. Но тишина продержалась недолго. Через минут десять в коридоре появилась шумная оператор Ира.

— Машка! — воскликнула она. — Ну как ты, девица моя?

— Ничего, — приветливо улыбнулась Мария. — Потихонечку.

— У нас в стране, я погляжу, у всех всё потихонечку. Как бы так нам всем не заглохнуть, а? А то замедляемся и замедляемся! Машка, а мужика ты себе ещё не завела?

— Ну, мужик ведь не домашнее животное, чтобы его заводить.

— Правда?! — округлились глаза оператора Иры, а лицо исказилось от недоумения. — А мне всю жизнь казалось наоборот!

☆ ☆ ☆

Мальчишки разбежались в разные стороны. В школьной одежде, в лёгких ветровках бродили они по городу. Изредка попадались другие бездомные, роющиеся в помойных контейнерах, но Рамона никто не видел и не знал.

— Как будто его и вовсе не существовало! — сердито влепил кулаком в ладонь Денис после очередной неудачной попытки получить информацию. — Да где же ты, Рамончик?!

Слава и Коля тоже не отличились успехом. Каждый из них, истерев грязью ботинки и школьные брюки, прошагал добрый десяток километров, но Рамона не нашёл. К обеду, когда обычно заканчиваются уроки, они, уставшие, двинулись по домам.

Вечером мальчишки-поисковики снова встретились на детской площадке у ракеты.

— Значит, у вас тоже ничего?.. — печально подытоживал Денис.

— Дэнчик, да не расстраивайся ты так.

— Да как можно не расстраиваться?! Знал бы ты, как меня уже тошнит от моего братца! Вчера он, козлиная морда, пришёл поздно ночью, когда я уже спал, и рухнул прям на меня. Он это специально, урод! Потом встал, говорит «ошибся случайно» и лёг на свой диван. А потом как начнёт храпеть, так до утра не заснёшь. Устал я! Устал от всего! Улетать мне нужно. Так что давайте завтра в это же вре…

— Не-е! — перебил его Коля. — Завтра я не могу. Два прогула подряд точно не останутся незамеченными для отца. Сегодня ещё ладно, пронесло, но завтра… нет, рисковать не стану.

— Ты что, не хочешь улететь?! — изумленно посмотрел Денис на Колю.

— Хочу… Конечно, хочу! Но рисковать не буду… Завтра я не приду.

— Эх ты! — сказал Денис. — Ладно! Мы без тебя справимся!

— Я… тоже не смогу… — тихим голоском произнёс Слава. — Мне сегодня училка домой звонила. А у мамы как раз выходной был. Она мне такой выговор устроила… Сказала, если ещё хоть раз прогуляю — голову открутит. Так и сказала, я не шучу!

— Да чтоб всех вас! — обиженно буркнул Денис. — Разве вы не понимаете, что искать его нужно только утром? Они всегда в это время до приезда мусоровоза обходят помои. Наш Рамон всегда так и делал. С восьми до девяти обходил весь район… Ладно! Раз не хотите, тогда я сам его найду. И сам же полечу. Один! Без вас!

И развернувшись, Денис в сердитой гордости зашагал к своему подъезду.

…А в это время остывающее солнце постепенно терялось за крышей и плотными облаками, опуская двор в предночную дрёму. Голоса стали тише, детали менее различаемы, птицы не слышны. Близилась смятенная дождливая ночь.

В город вошёл октябрь. Улицы покрылись выпавшим на удивление горожан снегом и морозом. Здания стали ещё монотоннее и менее заметными, всё становилось молочно-серым, однообразным. Денис теперь каждый день после школы бегал по дворам города и искал того, кто обещал оправить его в Космос. Но сколько бы ни искал — тщетно. Рамона нигде не было.

И вот в один из таких дней, когда во дворе уже лежал вечер, тёмный и холодный, Денис, в шапке и укутанный шарфом, сидел на ракете и глядел куда-то вверх. Сидел уже третий час, о чём-то думая и периодически бросая тревожный взгляд на окна своей квартиры. За ними мелькали силуэты людей, доносилась музыка, какие-то голоса…

— Как же меня это достало! — сердито проговорил Денис, пнув от злости ракету.

— Чего такое? — вдруг раздался голос.

Денис замер.

— Рамон?

Из сумрака на свет дворового фонаря вышел сутулый человек. На нём была изорванная дряхлая олимпийка, а в руке какой-то мешок.

— Не Рамон, — ответил человек. — Рамон уже не ходит. Ноги отказали.

— Вы знаете Рамона?! — оцепенел Денис. — Где он?!

— А ты кто? Сам откуда его знаешь?

— Да ведь его почти все знают! Он мне, знаете, обещал… ну… да, знаю я его, хорошо знаю! Так где он? Скажите же!

— Так под пьяным конём, — бесстрастно ответил незнакомец. И медленно удалился.

Спустя полминуты Денис выдохнул, осознав полученный ответ. Он прекрасно понял, о каком «коне» шла речь… Пятиэтажка в форме буквы «Г». Все её в округе называли пьяным конём, поскольку там проживала целая куча алкашей. А то, что Рамон «под» пьяным конём, означало только одно — подвал.

Посидев в раздумье ещё какое-то время, Денис решился пойти домой. Зайдя в квартиру, он поморщился. В нос ему сразу же ударил табачный дым вперемешку с перегаром. Довольно частый аккомпанемент его присутствия в доме, когда мама уходила в дежурство на сутки.

— Эй, Санёк! Тут, кажись, твой браток пришёл.

— Пускай, — коротко отозвался голос из кухни, наполненной кучей подростков, утопающих в сизом табачном дыму.

Денис жил в двух мирах. Первый — это дневной. Это когда светло, школа, одноклассники, учителя. И ночной… когда мама уходила на вторую работу. Тогда ситуация в корне менялась. Саша устраивал вечеринки, и вся местная подростковая свора собиралась в их квартире и что только там не делала! Денис даже однажды случайно засвидетельствовал то, от чего был ещё далек. За это Саша оставил на его лице внушительную ссадину, пригрозив, чтобы тот ничего не рассказывал матери.

Впрочем, матери и умаявшиеся соседи могли сказать. Да она и так знала. Знала, но что могла поделать, еле укладываясь во временные рамки рабочих смен уборщицы котельной и администратора общежития?

— Нам тут не хватает маленько, — сказал Саша, войдя в их общую с Денисом комнату. — Не добавишь?

Денис, уже полчаса безрезультатно пытавшийся уснуть, неряшливо кинул в ответ:

— Отвали.

От Саши слов не последовало. Лишь через несколько мгновений Денис оказался подвешенным вверх ногами.

— А если хорошо подумать? — твёрдо спросил Саша.

— Отпусти, урод! Скотина! — Денис пытался зарядить кулаком брату, но удары никак не попадали в цель.

Тут в комнате зажёгся свет. Вбежали обрадованные зрелищем подростки. У Дениса внутри всё похолодело: он был в одних трусах…

— Так где там у тебя деньжата спрятаны? — продолжал своё пьяный Саша. — Я ведь знаю, ты копишь.

— Отпусти! — крикнул весь зардевшийся Денис. — Ни копейки не получишь, козёл!

— Даю тебе последний шанс, — прошептал Саша ему на ухо. — Просто скажи, где лежат, и я тебя отпущу.

— Да пошёл ты!!! Я всё маме расскажу! Скажу, что ты тут вытворя…

Денис не договорил.

Страшный визг прервал его.

Его визг.

Саша стащил с него трусы и выбросил в сторону, продолжая держать полностью обнаженного братишку перед всеми. Пацаны и девчонки взорвались от хохота. Кто-то уже снимал на телефон.

Денис молился. Молился, чтобы его в эту секунду что-нибудь убило. Но ничто его не убивало. А Саша всё держал его голым, судорожно пытающимся прикрыться руками. А затем бросил на пол.

Денис тут же вскочил и зарылся в одеяло, не видя никого из-за стены слёз, заполнивших лицо.

— А это не слишком? — спросил кто-то из толпы.

— Это ещё только начало! — огрызнулся Саша, выходя из комнаты. — Его ещё кое-что ждёт.

Потух свет, захлопнулась дверь. Денис остался один на один со своими слезами. Со своим жизненным горем. Горем, которое теперь выросло в цельную и понятную картину.

Он быстро оделся, вышел из комнаты, проскользнул мимо шумевшей на кухне и не заметившей его толпы. Затем вышел из квартиры во двор, приподнял воротник ветровки и посмотрел во тьму наступившей морозной ночи. И в сознании его ярким пламенем горела только одна фраза.

Пьяный конь.

☆ ☆ ☆

В подвале пахло сыростью. Темнота была из тех, про которые говорят «хоть глаз выколи». Не помогал даже дисплей мобильного телефона. Всепоглощающая пугающая чернота.

Денис, не дыша и с оглушающими ударами в груди, пробирался всё глубже в эту черноту. Несколько раз он замирал на месте, чтобы ринуться назад, но что-то его останавливало. Вернее, кто-то. Образ Саши в голове. Ненавистный образ Саши! И Денис шёл дальше. Шаг за шагом отмеряя размеры своего страха. Шаг за шагом приближаясь к неизвестному.

«А вдруг тот человек ошибся? — иногда в панике думал он. — Вдруг обманул, сказав, что знает, где Рамон? Вдруг его здесь нет? Вдруг меня здесь убь…»

В безмолвной темноте прогремел чей-то кашель.

Денис весь съёжился и попятился.

«Бежать! — закричали мысли в его голове. — Сейчас же! Бежать!!»

— Кто здесь? — сухо пробормотал мужской голос. И кашель повторился. Но теперь уже почему-то не такой страшный. Теперь уже какой-то знакомый…

— Рамон?.. — вымолвил в темноту Денис.

— Э… Кого это сюда занесло? — ответил голос, и в следующее мгновение темнота расступилась от вспыхнувшей спички.

— РАМОН!!! — вскрикнул Денис, подбежав к лежащему на каких-то тряпках и картонках старика, держащего в пальцах горящую спичку — Я тебя искал, Рамон!

— Ничего себе, — кашляя, засмеялся старик.

С трудом приподнявшись, он поджёг маленькую кучку бумаг перед собой. Сыпанув в этот миниатюрный костёрчик ещё каких-то щепок, Рамон, болезненно прокашляв, привстал.

— Болею я, товарищ Ржевский, болею. Недолго мне осталось. Порой даже пошевелиться — сил нет. Лежу уж теперь всегда. Сегодня собирался помирать, а тут — ко мне гость пожаловал!

Каков товарищ Ржевский!

Идёт во мрак ночи!

Готов мечты свет бледный

Как знамя вознести

…Смело, смело!

— Помнишь, ты обещал?.. — жалобно произнёс Денис.

— Помню-помню! Это-то мне и не давало покоя. И знаешь, я удивлён, что ты смог меня найти.

— Я тебе уже целый месяц ищу. Целый месяц!

— Видимо, так сильно хочешь улететь?

— Ты даже не представляешь как! — навернулись у Дениса слёзы. — Пожалуйста, Рамон, отправь меня в Космос. Отправь подальше отсюда!

— Что ж, — кивнул Рамон. — Раз обещал — значит, сделаю. Только… теперь я не могу выйти отсюда. Ноги мои уже не ходят, товарищ Ржевский. Но я скажу тебе тайное заклинание. Оно всё сделает само. Но только в том случае, если ты сможешь его понять. И доверяю я его тебе исключительно потому, что ты искал меня. Ты искренне хотел улететь и поэтому заслуживаешь знать эту великую истину. Да и кроме того…

Тому, кто тайну знает

Дано её стеречь

Чтобы другим однажды

Поведать через речь

Денис весь сжался от томящего душу предвкушения.

— Товарищ Ржевский, — тихо вымолвил Рамон, чуть пригибаясь к Денису и призывая его подсесть поближе. — Слушай же и запоминай…

Мария сидела за столом и глядела в стеклянную перегородку — за ней разворачивалась коридорная мгла общежития. Опустив взгляд к столу, Мария принялась читать газету. Однако напечатанные слова почему-то никак не влезали в голову. А вот какие-то странные беспокойные образы — пожалуйста.

Мария встала, заварила чай, налила его в кружку и снова, было, уселась за стол, чтобы оседлать-таки периодику прошедшей недели, как вдруг вздрогнула.

Телефон.

Её мобильный телефон, от звонка которого можно приступ получить. А вот сменить его или сделать потише всё руки не доходили…

Мария взяла телефон, взглянув на маленький зеленоватый дисплей. Саша?..

— Что-то случилось? — тут же спросила она в трубку.

— Вы мама Александра? — вдруг ответила трубка голосом зрелого мужчины.

У Марии внутри всё похолодело.

— Да… — ответила она неуверенно. — А что случилось? Кто… кто вы такой? Где мой сын?

От последней своей фразы у Марии вдруг заболела грудь.

— Ваш сын… [пшш-пшш]… — связь стала пропадать, сменяясь треском и непонятным говором каких-то людей.

— Господи, что с ним?! — вскрикнула Мария.

— Украли… [пшш-пшш]… бежали от полиции… [пшш-пшш]… канализационный… [пшш-пшш]… насмерть… [пшш-пшш]…

«Украли? Полиция? Канализационный? Насмерть?..» — ужаснулась Мария, сама не заметив, как встала и прижалась спиной к холодной стене.

— О чём вы? — шёпотом спросила она, думая, что, наверное, это просто ошиблись. Звонят ей по нелепой ошибке. Так ведь бывает!

Но ведь нет… имя Саши было на дисплее…

Голос в трубке то снова прерывался, то снова вещал отрывки непонятных слов.

☆ ☆ ☆

Мария бежала по ночным улицам. Только когда оставила позади десятый пустынный перекрёсток, сообразила, что уже почти на месте.

Подбежав к арке, она замерла. Густая длинная чернота, и только где-то вдалеке — тусклый свет дворового фонаря. Пересилив себя, Мария сделала шаг. Второй. Медленно вошла в безмолвную арку… Но через секунду не выдержала и сорвалась на бег. В глазах её болью застыли слёзы.

Оставив наконец позади ужасную арку, Мария вбежала во двор. Спящий, незыблемый, пугающий. Взглянув на игровую площадку, у неё остановилось сердце.

— Господи! — вскрикнула она, упав на колени.

Ракеты не было.

Лишь покачивающиеся от ветра ржавые качели и песочница, напоминавшая в свете бледного фонаря могилу.

— Улетел… — прошептала Мария. — Всё-таки смог… улетай… Улетай, сынок! Улетай далеко. Это место не для тебя, улетай, солнышко! Улетай и не возвращайся в наш ад!

☆ ☆ ☆

Мария не помнила, как оказалась в подъезде, как замерзшей рукой повернула в замке ключ и открыла дверь. Не помнила и того, как вошла в тёмную квартиру, пропитанную запахом сигарет. Не помнила, как…

Где-то раздался плач. Мария тут же вздрогнула. Затем испуганно приблизилась к своей комнате и приоткрыла дверь. У тумбочки, возле окна, кто-то сидел. Силуэт чётко прорисовывался на фоне света луны.

Не обращая внимания на Марию, силуэт снова заплакал.

— Денис?.. — прошептала Мария.

Силуэт не ответил.

— Денис, Боже! Это ты! — Мария кинулась к нему. — Сынок! Как?.. Ты не улетел?! Я же думала… Я подумала, ты улетел… Подумала, что навсегда!..

— Всё из-за него, — плача, произнёс Денис. — Он и его дружки! Козлы! Ненавижу! Он хотел моих денег, а я ему не дал. Вот он со злости пошёл сдавать мою ракету на металлолом. Со своими дружками унёс её. Урод!

Мария ошеломленно сидела и глядела на сына. Обмотавшись шарфом, дрожа, он сидел в отцовской шапке-ушанке, которую тот всегда надевал на зимнюю рыбалку.

Сдать на металлолом … И только теперь у Марии всё сложилось в голове. И те слова из странного звонка: Убегали от полиции, К анализационный люк, Насмерть…

— Саша… — тихо вымолвила она, и слезы снова болью полились из глаз.

— Саша — конченый урод! Да и не только он! Все вы, все! Все вы прогнили! — закричал Денис сквозь рыдания. — А я слышу звёзды, мама! Я их слышу! А вы их не слышите! Вы должны умереть! Все! Вы должны умереть! Никак не можете понять, что ваше время ушло. Вы никто. Вы должны умереть! А те, кто слышит звёзды, они должны жить. Они поведут мир за собой! Я ведь почти улетел… Если бы не этот урод, то я бы уже был в открытом Космосе… Рамон сказал мне заклинание. Это священная тайна. Теперь её знаю только я. И мне оставалось только залезть на ракету и произнести волшебные слова — и улететь. Я уже почти сделал это!..

Денис громко заревел, закрыв лицо руками.

— Мы все прогнили, сынок, знаю… — в слезах произнесла Мария, прижимая к себе сына. — Прогнили… Но не ты. Ты у меня единственный и особенный. Ради тебя и живу. Теперь только ради тебя… Ты моя единственная надежда на очищение, понимаешь? Ты. Поэтому, если бы ты сегодня улетел и не вернулся, представляешь, что бы со мной стало? Ты только представь, что стало бы с планетой, если бы она потеряла тебя? Планета не может без таких смелых мечтателей, как ты. Вы показываете нам наше уродство и свет впереди. Понимаешь?

— Ты, правда, так думаешь?.. — прошептал Денис.

— Правда, сынок! — ответила Мария, крепко прижав Дениса к своей груди.

— А что же делать с заклинанием, мам? Наверное, я бы и не смог улететь, ведь совсем его не понял… А Рамон сказал, что только тот, кто поймёт его, сможет прикоснуться к Тайнам Космоса. Но оно очень странное. Совсем его не понимаю. Может, ты что-нибудь поймёшь, а? Может, ты мне его объяснишь?..

Я слышу звёзд журчанье

В высоком далеке

Тогда как звёзды эти

Уже живут во мне

ОТПРАВИТЕЛИ

— Спокойно, спокойно! Не толпимся! Двигаемся дальше! Если кто-то вывалится из строя и заплутает, встречаемся у звезды Элофи. Так… следующая у нас на очереди… Галактика Млечный Путь, Солнечная система, планета Земля. Две трети поверхности покрыто водой. Населена семью миллиардами людей — так они здесь называются.

Полчище размытых сущностей глядели за спины двух высоченных худых существ, где открывался изумительный вид на красивую небесно-синюю планету.

— Итак… — посмотрело Первое Существо на список. — Сегодня у нас заявка на… 146 тысяч. Желающие, выйти вперёд!

Никто из многотысячной массы не сдвинулся с места. Лишь чей-то голос донёсся из плотного скопления парящих сущностей:

— А что ещё вы можете рассказать об этой Земле?

— Ну… что тут скажешь, — вступило в разговор Второе Существо, повернувшись к Земле. — Люди, населяющие эту планету, находятся ещё только в середине духовной эволюции. Ещё только подступают к Великому Пробуждению. Отсюда — войны, убийства, насилие. В общем — целая планета страданий.

— А что такое «война»? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Да! — подхватили остальные. — Что такое страдание? Это интересно?

— Страдание? — задумалось Второе Существо. — Ну, допустим… Вот перед вами целая планета, на которой живёт огромное количество людей. Представили? И все эти люди, все до одного, состоят из биологической формы, очень легко поддающейся разрушению. И этой форме всегда нужно питаться и удовлетворять другие свои потребности, чтобы продолжать существование. От самого рождения и до самой смерти. И вот на почве этого возникают постоянные стычки людей между собой. Конфликты за право владеть большими ресурсами, чтобы как можно лучше удовлетворять свои потребности. И поэтому далеко не всем людям хватает возможностей для продолжительного пребывания на планете. Зачастую люди просто-напросто истребляют друг друга. Ещё не созрели, что поделать.

— А где же тут страдание? — донёсся чей-то голос из гущи сущностей.

— Да! Где оно?! — вторила ему хором толпа.

— Давай я сам, Хивис, — Первое Существо хлопнуло по плечу Второго. — Итак, смотрите сами! — И, создав воронку перед собой, Первое Существо метнулось в её вихрящийся центр, мгновенно затянув за собой всё скопление озадаченных сущностей.

Через секунду земного времени перед толпой раскинулось пространство, да такое разнообразное и интересное, что многие даже не успели ничего понять.

— Вот здесь у нас маленькая страна, — комментировало Первое Существо, указывая на возникающие земные декорации. — Тут живёт население, умирающее от голода и болезней. Обратите внимание на этих маленьких существ — они называются дети. Обратите внимание, как один из них только что упал. Это называется смерть.

Кто-то из толпы ахнул. Кто-то испуганно отодвинулся назад.

— А теперь двинемся немного южнее, — продолжало Первое Существо. — Та же страна, но здесь живёт другой человек. И у него ресурсов столько, что хватило бы прокормить всех голодных и больных детей в его стране. У него есть реальная возможность помочь организовать эффективную поставку ресурсов, способствующих выживанию умирающих. Но, как вы сами видите, он наблюдает за строительством своего нового пятиэтажного особняка и ждёт не дождётся, когда ему привезут новый автомобиль — это железное средство передвижения у людей; Хивис сейчас передаёт всем вам информацию обо всех этих вещах.

— А почему же он им не поможет? — точно гроза, зашумела толпа от негодования. — Он разве не знает, что они умирают?

— Его это не волнует. А вот вам ещё… Это уже другая сторона планеты. Вот идёт женщина по дороге. Она торопится после работы к своему ребёнку, который приболел. Смотрите: её безжалостно сбивает то самое железное устройство для передвижения. А точнее, один из пьяных людей, который управлял этим устройством. Посмотрите на лицо этой женщины, посмотрите с какими физическими муками она покидает своё тело. Вот это и есть страдание. Посмотрите — вот она и умерла. А тот, кто её убил, просто бесследно исчезает. Посмотрите — вон он теряется за поворотом. Видели? В ближайшие земные сутки его привлекут за это к ответственности, но он сможет избежать наказания благодаря своим большим ресурсам. Он поделится ими с другими, нужными людьми и благодаря этому останется на свободе. Хивис рассылает вам информацию, будьте внимательны при усвоении этого материала. А ещё, если посмотреть на другом материке, то…

— Ужасная планета!!! — Вдруг выкрикнул кто-то из толпы. Большая её часть тут же поддержала и, возмущаясь, стала громко бранить планету Земля.

Первое Существо по имени Зинс внимательно оглядело негодующих и голосом, в разы превосходящим поднявшийся шум, проговорило:

— Так или иначе, сегодня на этой планете от голода, болезней, старости и прочих происшествий умрёт ещё 146 тысяч людей. Поэтому сегодняшняя явка на Землю — именно такая. Так что — давайте ещё раз: кто желает отбыть на планету Земля, ВЫЙТИ ВПЕРЁД! Хивис отметит вас перед отправкой.

Но подавляющая часть парящих сущностей продолжала недовольно кричать, категорически не желая выявлять инициативу.

Тут Зинс с улыбкой взглянул на Хивиса и сказал:

— Ну, вот и решено. Три, два, один… П-а-ашли!

Значительная доля толпы — та, что негодовала, — вдруг сгинула в мгновение ока.

И наступила внезапная тишина.

Всего несколько тысяч сущностей осталось на прежнем месте и недоумённо озиралось по сторонам.

— Но… почему вы отправили их? — спросил кто-то из них.

— Они отвергали увиденное, — спокойно ответил Хивис, завершая отмечать отбывших. — Значит, как раз они и должны отправиться туда. Чтобы получить урок. Чтобы научиться принимать свою ненависть и неприятие, научиться принимать несовершенство некоторых вещей и, в первую очередь, несовершенство самих себя. Ну ладно… Не будем задерживаться! Следующая остановка — Галактика Туманность Андромеды, планета Вернас. Там заявка поменьше, быстро закончим. Перемещаемся и не толпимся. Не толпимся, я говорю! И повторяем вам: кто выпадет из строя и затеряется в чужой галактике, встречаемся у звезды Элофи.

То, что осталось от былой гурьбы, неохотно сдвинулось с места и тут же унеслось с колоссальной скоростью вперёд, со скоростью, очень близкой к Свету.

— Да-а, — вздохнув, произнёс Хивис, взглянув на планету Земля, — нелегко быть отправителем! Каждый день приходится видеть, насколько они ещё не готовы к следующему своему шагу. Насколько они не созрели.

— И не говори, Хивис! — согласился Зинс. — Раз за разом рассылать их по разным уголкам Вселенной для получения уроков, а на выходе получать то же самое — неприятие, отвержение. Сплошь невежество!

Пожалев друг друга за свою профессиональную участь, Хивис и Зинс наконец отправились за стайкой размытых сущностей в галактику Туманность Андромеды…

———— ● ————

— Тэн! Гляди-ка сюда!

Тэн приблизился к Лосу и нагнулся над Вселенной №781.

— Эти двое, Зинс и Хивис, снова меня разочаровали, — произнес Лос. — Ну хоть в этот-то раз, думал, переведём их на следующий уровень сознания! Но ведь нет! По-прежнему не принимают несовершенность своих отправляемых, представляешь? До сих пор отсылают их, считая, что они — нецелостные! Ведь ВСЁ УЖЕ ИЗНАЧАЛЬНО СОВЕРШЕННО. ВСЁ!

— Что ж, — печально вздохнув, ответил Тэн. — Тогда отправляй их туда снова и снова. Что поделать, Лос, — космическое невежество.

— Да, Тэн, да… Сплошь невежество!