Стекло

ГЛАВА 6. Стекло.

Тьма, Мрак.
Легкий шорох шагов.
Друг, Враг,
Время закрыло засов
В Блик, в Свет.
Радости больше нет.
Есть Миг,
Длинною в тысячу лет.
Есть Мир,
Который устал от оков.
Есть Пир,
Не слышащих нас Богов.

Когда же все это кончится? Светловолосый юноша откинулся на спинку стула и устало потер переносицу. Сколько можно этим заниматься?! Он с ненавистью взглянул на бланк приглашения на гербовой бумаге. Амур, целящийся из лука в точную копию Люциуса и Нарциссы, глупо улыбающихся друг другу, опустил лук и весело подмигнул.

- Да иди, ты! – не выдержал Люциус и, скомкав приглашение, отправил его в камин. Взгляд остановился на часах. Полночь. 31 августа. Завтра в 11.00 он будет на платформе 9 и ¾. Как дождаться завтрашнего дня и как отсрочить этот момент? Люциус сам не знал, чего хочет больше. С одной стороны, закончится эта идиотская суматоха вокруг замечательно события – его помолвки, все отстанут хотя бы до Рождества. С другой стороны, там будет ОНА.

Там будет ОНА, поэтому Люциусу страшно не хотелось появляться на платформе. Как сообщить ей? Что сказать? Внутренний голос твердил, что ничего сообщать не придется. Она и так уже все знает. Об этом событии только и твердили последние пару недель. Две недели кошмара! И вот завтра закончится неизвестность. Там будет ОНА, поэтому Люциусу до смерти хотелось поскорей оказаться на платформе.

Глупо и нелогично. Он и сам все понимал. О какой логике могла идти речь, если было только юношеское сердце, которое сжималось в предвкушении встречи: то ли от радости, то ли от страха. Они не виделись два месяца, а ему казалось, что два года или двести лет. А сколько еще не увидятся? Люциус Эдгар Малфой осознавал, что теперь все изменится. И хотя помолвка состоится лишь на Рождество, он уже чувствовал, что вся тяжесть и ответственность этого события давит на него, прижимая к земле, мешая дышать. Теоретически, он мог встречаться с кем угодно до Рождества. Да и после до самой свадьбы, наверно, тоже. В Хогвартсе полно красивых девушек. На самом деле, только одна. И испорченный Люциус Малфой каким-то шестым чувством понимал, что ОНА не заслуживает ранга девушки на одну ночь, даже ранга постоянной любовницы. Меньше всего ОНА. И в душе он понимал, что никогда не осмелится предложить ЕЙ подобное. Другое дело, если бы помолвка сохранилась в тайне… Тогда было бы время до августа. Одиннадцать месяцев. Нарциссу можно было бы уговорить. Почти год, чтобы насладиться вкусом ее губ, почувствовать тепло ее рук, утонуть в зелени ее глаз. Так нет же. Сейчас на этом чертовом бланке он должен вывести имя ее отца с пометкой «Всех членов Вашей уважаемой семьи». Она будет уже в школе, когда почтовая сова подлетит к старинному замку. Но родители не преминут поделиться с дочерью такой новостью. Чистокровный брак – это всегда событие.

Перо в его руке хрустнуло и сломалось. Люциус с ненавистью уставился на кусок безликого ни в чем не повинного пергамента. Ему казалось, что если смотреть на него долго-долго, тот исчезнет. А заодно с ним и вся эта стопка дурацких приглашений, и эта комната, и этот замок. Юноша вздохнул и, выбравшись из-за стола, остановился перед широким окном библиотеки. Если бы кто-то видел его со стороны, очень бы удивился такому пристальному взгляду. За окном была непроглядная чернота. Словно кто-то опрокинул чернильницу на узорчатое стекло. Но Люциус продолжал вглядываться. Постепенно на его лице появилась грустная улыбка. Неважно, что полночь и темнота. Перед его глазами был яркий солнечный свет, он явственно слышал шум набегающих волн.

«Смеющаяся девушка стоит на берегу озера. Солнечные блики отражаются от ее волос цвета нежного шоколада.

- У тебя глаза цвета надежды, - сказал он тогда. Слова явно удивили и порадовали ее».

Прижавшись лбом к холодному стеклу, Люциус прошептал:

- Почему?

Пустота не ответила. Да он и не ждал ответа. Человек, заваривший все это, сегодня неторопливо беседовал в гостиной с пресловутым Темным Лордом. Люциус не был допущен до сегодняшнего разговора. И он был этому рад. С недавних пор ему тяжело было находиться в обществе отца. Нет, Люциус не винил Эдвина. Тот подобрал ему блестящую партию. Отец всегда прав. Только… Почему Нарцисса? Чем хуже ОНА? Она тоже из чистокровной семьи. Ну и что, что учится в Когтевране. Не в Гриффиндоре же, в самом деле!!! После памятной и «содержательной» беседы с Нарциссой Люциуса посетила шальная мысль: попросить отца изменить решение.

Решившись, он стремительно вышел из своей комнаты и быстрым шагом направился на поиски отца. Встречный эльф сказал, что тот в библиотеке. Люциус бросился туда и храбро постучал??? Ничего подобного. Он подкрался к библиотеке и тихонько приоткрыл дверь.

- Ты должна всегда помнить, что ты Малфой. Я уверен, что ты попадешь в Слизерен, для твоего же блага. И, надеюсь, ты понимаешь, что я не обрадуюсь, узнав, что ты общаешься с грязнокровками или полукровками.

«Черт, ей же 11 в этом году!!! Только этого не хватало!!! Только бы промолчала!!!» - последнюю мысль он направил в сторону сестры, как если бы та сумела ее услышать. Естественно, Мариса не услышала. И, естественно, не промолчала.

- Почему я могу общаться только с чистокровными волшебниками? Полукровки заразны? – заинтересованно спросила Мариса.

Люциус мысленно застонал. Как она смеет говорить ТАКОЕ отцу, перечить ему. Конечно, она воспитывалась вне дома, но должна же что-то соображать.

- Я прощаю твою дерзость на этот раз. Ступай.

Люциус быстро отпрянул от двери и спрятался за доспехами. Его сердце часто колотилось. Вот, гадина! И отец даже не наказал ее. Хотя, наказание – это скорее форма прощения. Вот Люциуса он всегда прощает. После наказания никогда не вспоминается о его причине. Эта мысль слегка успокоила юношу. Он глубоко вздохнул и вышел в коридор. Марисы уже не было. Постучав в дверь и дождавшись резкого: «Войдите!», Люциус шагнул навстречу судьбе.

Отец сидел за столом и выглядел раздраженным.

«Маленькая стерва», - подумал Люциус и пообещал устроить ей веселую жизнь в Хогвартсе, а еще помолился, чтобы она попала в Гриффиндор, тогда даже стараться не придется – отец сам ее прибьет.

- Что ты хотел? – Эдвин вопросительно поднял бровь.

Люциус собрался с духом, посмотрел отцу в глаза и сказал:

- Я хотел спросить… Нужно ли будет присматривать за Марисой в школе?

Первые пол часа после того разговора с отцом Люциус злился на свою… трусость? А потом рассудил, что во всем вина Марисы, которая разозлила отца. Ее вина была в том, что он не смог сказать, в том, что одиннадцать лет назад она известила этот дом криком о своем появлении на свет. Как же он ее ненавидел.

А вечером приехала Нарцисса. Их обязали подписать приглашение. Когда она, чуть улыбаясь, вошла в гостиную, Люциус понял, что по части вины она делит пальму первенства с Марисой. Зачем она приехала? Зачем они обе появилась в его доме, его жизни?!

Откуда ему было знать, что Нарцисса Блэк сейчас бы с большей радостью прошлась по раскаленным углям босиком, чем в туфельках по этому мягкому зеленому ковру, который вел в гостиную дома Малфоев, а как позже выяснится, прямо в ад. Но, несмотря на то, что все мысли ее рвались к синеглазому пареньку, который как раз сегодня повздорил с родителями и уехал к своему другу Джеймсу Поттеру, она делала шаг за шагом. И светловолосый юноша с жестокими серыми глазами приближался с каждым ударом сердца.

Он предложил подписывать приглашения по отдельности. «Предложил» - это громко сказано. Ведь когда предлагают, подразумевается выбор. Нарцисса его не получила. Ледяным голосом она была поставлена в известность, что он сам подпишет все приглашения и распорядится доставить их в дом Блэков. Дальше она поставит свою подпись и позаботится о доставке почты адресатам. Она не спорила. Она хотела быстрей уехать. Но появился Эдвин и пригласил ее отужинать с ними….

Вечером она сминала льняные простыни, пытаясь удобней устроиться и уснуть, но ничего не получалось. Причина была проста. Ее еще ни разу не обидели в доме Малфоев, но ей было… страшно. Почему-то она чувствовала, что происходит что-то непоправимое и, хуже всего, неизбежное.

Люциус не знал о ее переживаниях и не хотел знать. Он жил первым сентября. Он ждал его, боялся, и оно наступило.
***
Он стоял на платформе 9 и ¾ рядом с отцом. В честь чего тот вызвался его проводить, Люциус не понимал. Наверно, из-за Марисы, которая стояла в паре метров от них и во все глаза разглядывала окружающих людей. Там где она жила был очень узкий круг общения. Рядом с Люциусом, пытаясь сохранить улыбку на лице, стояла Нарцисса.

«Как у нее скулы не устали без конца улыбаться?» - зло подумал Люциус. Он не понимал, зачем отец притащил их на вокзал вместе. Отговорка про то, что Блэки заняты и не смогут проводить дочь, на Люциуса не подействовала. В доме полно слуг и экипажей. Могла бы сама добраться. Дело было в другом. В чем именно, ему еще суждено будет понять.

А пока он с остервенением крутил головой, выискивая знакомый силуэт. И вот желудок сделал сальто, и сердце заколотилось с удвоенной силой. Люциус еще не видел ее, но уже почувствовал.

- Мисс Забини! – услышал он голос отца и резко развернулся.

ОНА!!! Стихли звуки, исчезла суматоха. Не стало ничего. Только ОНА. От радостной улыбки на ее левой щечке появилась очаровательная ямочка.

- Добрый день, мистер Малфой! Люциус! – она приветливо улыбнулась.

От ее улыбки и голоса на сердце стразу стало тепло.

- Позвольте представить невесту моего сына – Нарциссу Блэк, в скором времени - Малфой.

Дзинь!!! Это разбился мирок, состоящий только из ее лица и голоса. Люциус сразу услышал крики, смех, увидел десятки людей, снующих туда сюда. И только встретившись с ЕЕ глазами, Люциус понял…

«- Знаешь, душа человека, как стекло. Она очень легко бьется, - сказала темноволосая девушка, внимательно разглядывая свое отражение в озерной глади. Шлепнула ладошкой по воде, и отражение пошло рябью. - Вот так».

Люциус понял, что это был за звук. Она была права. Душа, как стекло.

- Нарцисса, приятно познакомиться, - протянутая рука на несколько мгновений повисла в воздухе.

- Фрида, взаимно, - руки встретились.

Это была простая формальность. Они прекрасно знали друг друга. Обе из чистокровных семей, общающихся между собой. Обе студентки одной школы. И Люциус понял. Эдвин Малфой срежиссировал прекрасный спектакль. Он сыграл по своим правилам. Теперь бессмысленно было уговаривать Нарциссу помолчать, выигрывая хотя бы пару дней, пока сова не постучится в почтовое окошко замка родителей Фриды Забини. У нее было странное имя, но она любила его, оно означало - «Свобода». Она была свободной, он – нет. Конец спектакля. Словно почувствовав его мысли, Фрида медленно отвела взгляд от Нарциссы, вежливо улыбнулась Эдвину и ушла.

Вот так просто, не сказав ни слова, не оглянувшись… Она была свободна.

А он в этот момент понял, что на земле стало меньше на одного близкого человека и больше на одного ненавистного.

Подняв голову, он встретил взгляд отца.