Счастье в неведении. 2 page

Драко посмотрел в спину уходящей Пэнси. Мелькнула мимолетная мысль: попросить ее ничего не говорить Блез о своих выводах, но гордость не позволила унизиться – просить кого-то лгать. А потом ее сменила мысль: раз Пэнси до сих пор ничего не сказала, то не скажет и впредь. Во всяком, случает пока. А потом все разрешится, так или иначе. Не за горами Рождество и… помолвка. Тогда-то все и войдет в привычное русло. Вот только Драко впервые подумал, что не очень этого хочет.

* * *

– Есть что-нибудь интересненькое? – Блез опустилась на стул напротив подруги.

– Если ты о записке, то нет. Я спросила кое у кого… Ничего. Почерк кажется знакомым, но… Не знаю.

Пэнси говорила ровным спокойным голосом. Да. Она лгала. Лгала, глядя в глаза собственной подруге. Ну и что? Разве это впервой? Тем более Пэнси не сомневалась, что это ложь во благо. Сложно представить, что случилось бы, узнай Блез о странном интересе своего жениха. Гриффиндор лишился бы старосты. Это точно. Да и Слизерин, пожалуй, тоже. Блез не отличалась мягким характером и всепрощением. Тем более, когда ее будущее висело на волоске. Драко не высказал это вслух. Пэнси, признаться, вообще сомневалась, осознает ли он это сам, но гриффиндорская заучка чем-то его зацепила. Пэнси не ломала голову, чем именно. Наверное, в ней что-то было, раз Поттер столько времени сох. Это было видно невооруженным глазом. Важно не это. Важно другое: когда все это успело произойти? Складывалось впечатление, что Драко вернулся с каникул с этими непонятными мыслями и эмоциями. Вот это-то и было странно. Не могла же Грейнджер навестить его летом. Сам же он был в лагере. Вернулся за пару дней до начала учебы, но Блез была в его доме. Да нет. Это вообще из области фантастики. Все странно и непонятно. Над этим нужно еще подумать.

* * *

Драко давно не был так растерян, как после разговора с Пэнси. Поэтому несложно представить, в каком «добром» расположении духа он пришел на очередное занятие с первокурсниками.

Грейнджер словно почувствовала его настроение и, ограничившись приветственным кивком, больше признаков жизни не подавала. А жаль. Хотелось ее задеть, выбить из колеи, разозлить, поставить в нелепое положение, как она его сегодня этой дурацкой запиской.

Когда занятие закончилось, Драко тоном, не терпящим возражений, заявил:

– На этой неделе мы больше не занимаемся.

Гермиона удивленно подняла взгляд от сумки, в которую старательно складывала книги:

– Кто это сказал?

– Я, – ответил юноша.

– А-а-а. Ну, как скажешь, – девушка легко пожала плечами.

– Я серьезно.

– С чего тебя осенило этой светлой мыслью?

– У нас на носу квиддичный матч, поэтому я начинаю тренироваться. Мы можем сдвинуть график и наверстать все потом.

– Малфой, я не собираюсь ничего сдвигать. Сдвигайте с Брэндом что хотите и куда хотите, а мы с Томом будем заниматься по утвержденной программе.

– Не будете.

Гермиона устало закатила глаза.

– Я даже спорить с тобой не буду. Расписание утвердил Дамблдор, и я собираюсь ему следовать. Ты же делай что хочешь.

– У тебя не получится ему следовать, – ангельским голосом пропел слизеринец, – потому что я забираю Уоррена.

– Зачем? Ты не можешь обойтись без зрителей на тренировке, так попроси Забини организовать тебе группу поддержки.

– Том будет играть, – он решил оставить выпад без внимания.

– Играть? Шутишь! Первокурсники не могут играть за сборные.

– Почему? Насколько мне помнится, Поттер преспокойно играл на первом курсе. Чем Уоррен хуже? Нет шрама на лбу? Так это организовать можно.

– Прекрати, – разозлилась Гермиона. – Делай что хочешь. У тебя все равно ничего не получится.

– Поспорим?

– Заняться мне больше нечем, – пожала плечами Гермиона и, задрав нос, вышла из кабинета.

Время покажет, кто из них прав.

* * *

Последние приготовления к матчу и возможность размяться. Как прекрасно чувство полета, а еще ни с чем не сравнимое ощущение адреналина в крови. Легкий озноб и пьянящая свобода. Гарри Поттер чувствовал, что действительно живет только в воздухе. На земле он существовал: ел, ходил на занятия, гулял, играл в шахматы с Роном, делал домашние занятия, спорил с Гермионой. Хотя рядом с ней тоже было ощущение полета. Опасного и неотвратимого.

Гарри отвернулся спиной к слепящему солнцу и привычно отыскал взглядом соперника. Игра со Слизерином всегда была особенной. Нужно быть начеку, нельзя расслабиться ни на минуту. Ведь на поле Малфой, который неизвестно что выкинет в следующий момент. С остальными было гораздо проще. Но… с другой стороны, Гарри и любил больше всего игры против Драко Малфоя, хотя и боялся признаться в этом даже самому себе. Просто в этих играх была самая жестокая борьба и самая пьянящая победа. Ничей проигрыш не доставлял такого удовольствия. Потому что это был проигрыш сильного соперника. При всей ненависти к Драко Малфою Гарри не мог не признавать его способностей.

А теперь они оба капитаны. И любая ошибка каждого игрока команды – это их ошибка. Их неверный выбор или, напротив, безошибочное чутье. Малфой уже сделал свой ход. На поле вышли три новых игрока. И если кандидатуры нового охотника и нового загонщика угадывались (Гарри давно наблюдал за их тренировками), то появление Томаса Уоррена сбивало с толку. Вратарь? Охотник?

На поле появилась мадам Хуч и пригласила капитанов в центральный круг. Гарри почувствовал, что мышцы привычно сжались. Чего же ему стоили эти рукопожатия. Интересно, Малфой так же себя чувствует? Хотя по нему никогда ничего не поймешь.

Гарри спрыгнул с метлы и, передав ее Рону, двинулся в центр. Малфой застегивал протектор, что-то говоря Уоррену. Мадам Хуч повторила команду. Малфой вскинул голову, словно только-только ее услышал, и, передав метлу первокурснику, двинулся к центру, все еще поправляя застежку на запястье.

Легкая пружинящая походка и равнодушный взгляд. Они обычно говорили какие-то гадости друг другу. Причем Малфой всегда выступал заводилой в этом. Гарри и сейчас приготовился. Однако слизеринец молча протянул руку, как-то странно глядя в глаза соперника. Мозг Гарри Поттера пронзила одна мысль: «Гермиона!». Почему он подумал именно об этом, когда крепко сжимал руку соперника. У одного из них когда-то обязательно сломаются пальцы. Почему он подумал именно о ней? Из-за язвительной реплики Малфоя о том, что они с Гермионой старосты и много времени проводят вместе, или от воспоминания о ее ладони на груди ненавистного слизеринца, когда она пыталась их унять? Гарри посмотрел в ненавистное лицо. Его встретил ледяной взгляд. Откуда ему было знать, что их мысли были очень схожи? Только Драко Малфой вспоминал о том, как ненавистный гриффиндорец держал ее руку, как она бросилась поднимать его с пола. Да просто ее улыбка при виде чертова Поттера стоила того, чтобы проломить ему голову.

Наконец рукопожатие закончилось. Даже без жертв.

Свисток – и четырнадцать игроков взмыли в воздух.

Гарри набрал высоту, выровнял метлу и посмотрел на слизеринца. То, что он увидел, повергло его в шок. Драко Малфой резко затормозил перед кольцами Слизерина. Новая тактика? Ответ пришел сам собой, когда Джинни Уизли метнула квофл. Малфой зеленой молнией метнулся ему наперерез. Мгновение – и он уже отдает сильный пас своему охотнику. Гарри ничего не понимал. Он пристально всматривался в лицо Малфоя. Только тот не смотрел на него. Впервые во время матча Слизерин – Гриффиндор Драко Малфой не смотрел на Гарри Поттера, потому что они не были прямыми соперниками в этой игре. Тогда кто же? Гарри чуть отлетел в сторону своих колец.

– Ты видел? – крикнул ошарашенный Рон.

– Видел, – хмуро отозвался Гарри.

– Надеюсь, он облажается.

«Зря надеешься», – захотелось ответить Гарри. Потому что, глядя на легкую улыбку, с которой новоиспеченный вратарь Слизерина следил за игрой, становилось понятно, что впервые в жизни все здесь происходит так, как он хочет.

Гарри отыскал взглядом Уоррена. Значит, ловец. Он выглядел нелепо в чуть великоватой форме, зато на новой метле. Уж не подарок ли капитана сборной? Почему-то Гарри был в этом уверен. Забавно. Малфой не дурак – мальчишка и правда не дурно летает. Да и тактика у него своя. Он не «висит на хвосте». Что это? Гордость? Или же презрение? Он сам пытается отыскать снитч. Неужели в этом мальчике воплотится надежда Драко Малфоя? Золотая вспышка на миг ослепила. Гарри дернулся туда. Уоррен сделал то же самое. Оба резко затормозили, поняв, что это отблеск от часов одного из загонщиков Слизерина. Но каков! Он же заметил. Причем ничем не уступил. А секрет был прост: Драко Малфой всегда отвлекался на Гарри Поттера. Всегда стремился ничем не уступить. А Томасу Уоррену было плевать на Гарри Поттера. Он просто играл. И это было опасно.

Стон нескольких десятков болельщиков возвестил о том, что Рон пропустил мяч. Гарри не стал оборачиваться, понимая, что тому и так несладко. Он скажет все после игры.

Драко Малфой отбил очередной мяч. А эта Уизли назойливая. Она подлетает уже в восьмой раз. И самое забавное, что в восьмой раз ей удается пробить. И бладжеры ей нипочем. Интересно. С позиции ловца такие мелочи не замечаются. Там ты почти зритель. У тебя особая миссия. А здесь – участник. Ну что ты будешь делать! Рыжая охотница Гриффиндора пробила в девятый раз. Драко снова перехватил мяч. Правда, для этого пришлось резко спикировать вниз. Вот настырная. А для девчонки неплохо летает. В Слизерине таких нет. Там девчонки предпочитают наблюдать. Хотя… представить Блез с ее маникюром на поле… Уже смешно. Девочка, ну когда же ты угомонишься? Не выйдет у тебя ничего. Не выйдет.

Вот черт! Почти вышло. Сбил бы ее кто-нибудь, что ли?

Игра продолжалась двадцать шесть минут. Двадцать шесть минут свободы. Именно свободы. Ведь Драко Малфой впервые сделал что-то сам. В памяти всплыло первое появлении на поле в форме Слизерина. Тогда это была лишь тренировка.

– Зато никто из гриффиндорцев не покупал себе место в команде…

Звонкий голос двенадцатилетней Грейнджер часто звучал за эти годы в его голове. Она была права. Только разве мог Драко признаться в этом? Он и сам не мог понять, зачем отец настоял на том, что он будет ловцом. Драко не тянуло к этому. Да. Он мечтал играть. Но не ловцом. Для этого нужна предельная концентрация, внимательность, а Драко быстро отвлекался. Ему не слишком весело было просто наблюдать. Он увлекался зрелищем игры и мог заметить снитч в самый последний момент. Хорошо хоть летал здорово. Только благодаря этому он часто успевал раньше соперника. Да раньше всех соперников, кроме Поттера. Драко посмотрел на ловца Гриффиндора. Тот как раз метнулся в сторону. Том рванул туда же. Драко начал искать снитч и не увидел. Хотя ловцы и сами остановились. Видимо, ложная тревога. А Том молодец. Ему бы чуть опыта – и Поттеру пришлось бы несладко.

И все-таки снитч поймал именно Гарри Поттер. В какой-то момент он резко спикировал вниз. Том среагировал чуть позже. Всего на пару секунд, но их хватило более опытному сопернику. Ловец Гриффиндора вышел из пике и победно вскинул кулак ввысь. На фоне коричневой перчатки тонкокрылой золотой птичкой трепыхался пойманный снитч. Драко с сочувствием увидел, что Томас Уоррен чуть не плачет от досады. Нужно будет сказать мальчику, что он хороший игрок. Даже врать не придется. Ему бы опыта. Но это все придет со временем. А пока Драко со стороны наблюдал за беснованием гриффиндорцев. Как капитан он должен быть расстроен, но на душе было легко. Тень досады оттого, что получилось не все, не могла испортить ощущение поразительной легкости в груди. Драко спикировал вниз.

Гарри Поттер хлопнул по плечу Рона, подошедшего его поздравить, и оглянулся, отыскивая взглядом капитана Слизерина. Хотел насладиться триумфом? Да, хотел! А кто его может упрекнуть в этом? Вот только полноценной радости не получилось, потому что слизеринец не выглядел подавленным, несчастным. Он даже разозленным не выглядел. И Гарри это задело. Что бы он ни говорил, как бы ни пытался обмануть себя, но для него важна была победа именно над Драко Малфоем. А эта победа была над… мальчишкой-первокурсником? Даже не над ним. Это была просто победа. Обычная, ничем не отличающаяся от других. Ведь Малфой как капитан выиграл. Будь у первокурсника чуть больше опыта, Гарри не поручился бы за исход матча. Малфой с выбором угадал, а он – нет. От одного из его загонщиков толку, как от Снейпа на праздничном балу. Только место занимает, а никакого проку.

А между тем капитан Слизерина подошел к своему ловцу и начал что-то говорить. Гарри никогда не видел, чтобы слизеринец после поражения своей команды был так спокоен. Нотт, проходя мимо, поднял вверх кулак, Малфой хлопнул по нему своим. Нотт потрепал Уоррена по волосам. Мальчик что-то сказал, и семикурсники засмеялись. После чего Драко Малфой хлопнул Уоррена по плечу и кивнул в сторону раздевалки. Гарри Поттер тоже пошел к раздевалкам Гриффиндора, рассеянно кивая на приветствия. Этот гаденыш снова испортил ему день. Еще один день жизни.

* * *

Гермиона задумчиво подошла к окну. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Шум, гам, веселье. Умом она понимала, что такие разрядки – это здорово, но вот никак не могла расслабиться. Девочка-заучка. Она всегда себя чувствовала странно на увеселительных мероприятиях. Пойти к себе почитать, что ли? Взгляд сам собой зацепился за знакомую фигуру на школьном дворе. Драко Малфой неторопливо шел прочь от стен школы в сторону озера. Гермиона узнала бы его походку из тысячи. Еще толком не сообразив, что собирается делать, девушка бросилась к своей комнате за мантией.

– Эй, Гермиона, хочешь сливочного пива? – окликнула Джинни.

– Нет, спасибо. Я прогуляюсь.

– Одна?

– Угу.

Возможно, Джинни и хотела что-то еще добавить, но ее окликнул кто-то из ребят, и девушка умчалась на зов. Гермиона же быстро поднялась в комнату, сняла с вешалки теплый плащ – на улице было прохладно, – свернула его и, прижав к себе, быстро вышла. Она боялась лишних расспросов, предложений составить компанию. Но все прошло как по маслу. Ее никто больше не окликнул. На нее вообще не обратили внимания.

Уже сбегая со ступенек лестницы, она поняла, что понятия не имеет, куда идти. Она знала лишь то, что он всегда уходит далеко за озеро. И все. В тот край они предпочитали не забираться. А вот Драко Малфой, видимо, любил одиночество. Гермиона решила совершить свой поход по окрестностям замка на удачу. Встретит его, так встретит. Нет – так нет. Она и сама не представляла, зачем ей это. Что она ему скажет? Просто шла и шла, уходя все дальше от привычных стен старинного замка и все ближе к своей судьбе.

Она нашла его на небольшой полянке у огромного старого дуба. Он сидел на корточках, прислонившись затылком к стволу дерева и закрыв глаза. Девушка на секунду остановилась. В этой позе было столько умиротворенности и спокойствия, что она почти поверила в правильность своего шага. Почти. Но эта вера пройдет, когда он откроет глаза и скажет какую-нибудь гадость. А ведь он непременно так и сделает. Уйти? Она сделала шаг назад, и под ногой хрустнула сухая ветка. Юноша тут же распахнул глаза, несколько раз удивленно моргнул и медленно поднялся.

– Я… Я… просто здесь гуляю, – зачем-то заявила девушка.

– Так далеко от замка и без верных спутников? – лениво поинтересовался этот несносный мальчишка.

– А, по-твоему, это преступление? – с вызовом произнесла Гермиона, решив, что лучшая защита – нападение.

– Да мне, собственно говоря, все равно, – пожал плечами юноша. – Просто не думал, что кто-то может сюда забрести. От гриффиндорцев нигде не скроешься.

– А ты пытаешься скрыться? Прости, не знала.

– Если бы знала, привела бы побольше друзей по цвету формы? – язвительно произнес он.

Зря приходила! И как ее вообще угораздило! А главное, зачем?

– Я не собираюсь с тобой препираться. Пойду, пожалуй, погуляю где-нибудь еще.

С этими словами Гермиона круто развернулась, намереваясь уйти.

– Я тоже не хочу препираться.

– Да? – девушка обернулась и удивленно подняла бровь. – Ты хорошо скрываешь свое нежелание.

Он усмехнулся.

– А ты почему не празднуешь вместе со всеми? Держу пари, у вас пир горой. В очередной раз Гарри Поттер доказал свою уникальность.

Она решила пропустить выпад мимо ушей.

– Мне стало скучно.

– У вас так скучно празднуют? – удивился он.

– Нет. Там весело. Просто… Я решила прогуляться.

– И пропустила заслуженную порцию сливочного пива? – снова усмехнулся он.

– Пожалуй. Но я это переживу, – она не смогла сдержать ответной улыбки.

– С этим можно что-нибудь придумать.

Гермиона посмотрела на него с удивлением.

– Как насчет того, чтобы прогуляться до Хогсмита?

– До Хогсмита?

– Да. Сегодня суббота. Понятно, что все остались ради матча. Но теоретически сегодня посещение Хогсмита.

– Да, ты прав, – негромко проговорила девушка.

– Идем?

– Ты меня приглашаешь?

Он демонстративно огляделся по сторонам. Даже на цыпочки привстал, чтобы посмотреть поверх ее головы. Причем делал этот так старательно, что девушка невольно завертела головой: нет ли кого.

– Э-э. Ты видишь здесь кого-то еще? – наконец закончил осмотр прилегающей местности Драко Малфой.

– Нет, – честно ответила Гермиона.

– Так, что мы имеем? – начал рассуждать Малфой, причем поразительно серьезным тоном. – Кроме тебя здесь никого нет. Себя бы я вслух не приглашал. Как-нибудь со своим внутренним «я» мы бы по-тихому договорились. Так что…

Он развел руками. Гермиона нервно усмехнулась. Если она это сделает, то непременно пожалеет. А если не сделает, то… пожалеет еще больше.

– Идет, – звонким голосом выговорила она.

Он удивленно приподнял бровь. То ли приглашал для вида, в надежде, что она не согласится, то ли просто удивился ее решительности.

– Пошли, – негромко произнес он. Она просто кивнула.

Путь до Хогсмита прошел в гробовом молчании. Гермиона с каждым шагом все отчетливее понимала, какую же глупость она совершает. В игру включилась голова. Где, интересно, она была, когда девушка соглашалась на это безумие. Зато теперь наиболее мудрая половина отыгрывалась во всю.

«А ты подумала, что будет, если вас кто-то увидит? А вдруг не все остались в замке в честь матча? Вдруг кому-то тоже глубоко наплевать на квиддич? Что будет, если Гарри узнает? А ведь непременно узнает. Ты потеряешь друзей. Ты сама себя возненавидишь. К тому же ты понятия не имеешь, куда он тебя заведет».

Гермиона болезненно сморщилась и бросила взгляд на юношу. Он шел, глубоко засунув руки в карманы и глядя под ноги. По напряженной складке у рта было понятно, что он и сам не в восторге от перспективы совместной прогулки.

Гермиона угадала. Драко Малфой ругал себя, на чем свет стоит. Какого черта он это сделал? Кто его за язык тянул?! А всему виной это пьянящее ощущение свободы. Эта идиотская радость от того, что его решения могут быть верны. Он пришел на свое любимое место, к старому дубу, чтобы все обдумать, в одиночестве насладиться ощущением легкости в груди. А потом захотелось разделить это с кем-то. В какой-то миг он пожалел, что ушел из гостиной. Хотя… Блез? Он все еще был зол на нее после разговора с Пэнси. Виду не показывал, но напрягался в ее присутствии. Крэбб с Гойлом расстроились из-за проигрыша. Да вообще все расстроились. А больше всех Уоррен. Драко про себя усмехнулся. Сидя у старого дуба, он поймал себя на мысли, что, будь Уоррен постарше, он бы пригласил отметить свой маленький успех именно его. Странный мальчишка: агрессивный, одинокий, болезненно воспринимающей всех и вся… Он нравился Драко Малфою. В нем было что-то знакомое. Только юноша пока никак не мог понять, что именно. Но кого-то Уоррен напоминал. А потом появилась Грейнджер собственной персоной. И вот они уже идут в Хогсмит. Черт! Ну кто его просил?!

Юноша быстро на нее посмотрел. Их взгляды встретились. Она хмурилась, но, когда заметила, что он смотрит, постаралась улыбнуться. Улыбка получилось нервной и смущенной.

– Предлагаю пойти в «Приют кочевника».

Она чуть пожала плечами:

– Я никогда там не была.

– В нашей ситуации у него есть один большой плюс: туда мало кто из учеников заходит. Так что…

Гермиона кивнула. Все было логично. Главное в их ситуации – не встретить никого из однокурсников.

«Приют кочевника» снаружи выглядел жутковато: над тяжелой дубовой дверью висел непонятный Гермионе оберег – конский хвост обвивал тяжелый меч. В дверях девушка задержалась: слишком неприветливо выглядело заведение. Но входить пришлось: терпение юноши, который вежливо пропустил ее вперед, могло закончиться в любой момент.

Внутри оказалось… мило. Отовсюду веяло простотой и уютом. Пахло деревом и немного травами. Гермиона определила это золотисто-кремовым: цветом спокойствия и тепла.

– Пройдем в тот угол? – юноша указал на столик, стоящий чуть в стороне под деревянным панно, изображающим всадника на лошади. Девушка с интересом посмотрела на работу: ее всегда поражало, как можно вырезать из дерева такие мельчайшие детали: грива коня, казалось, вот-вот шевельнется, потревоженная порывом ветра.

– Очень красиво, – проговорила она.

– Да, поэтому я всегда сажусь именно здесь. Мне оно тоже нравится.

Девушка бросила на спутника быстрый взгляд. Почему-то он до этого не ассоциировался со спартанской простотой заведения и любовью к искусству. Странно…

* * *

Гермиона разгладила салфетку и подняла взгляд на юношу напротив. Он чуть улыбался миловидной официантке, принимавшей заказ. Гермиона опустила взгляд к своим рукам и вновь ужаснулась: что она сделала?

Она ушла в Хогсмит с Драко Малфоем! Причем никому ничего не сказав. Очень некстати подумалось, что будет, если Рон и Гарри узнают. Катастрофа.

О чем она только думала, соглашаясь на его нелепое предложение?

Официантка успела вернуться, поставив на стол сливочное пиво. А ведь, по сути дела, Гермиона понятия не имела, как может повести себя Малфой в неофициальной обстановке. Тем более под влиянием алкоголя. Мысль, может, и бредовая, но Гермиона настороженно покосилась на юношу. Тот признаков агрессии не проявлял, от бокала чуть пригубил, то есть, явного желания напиться не выказывал.

– Что-то не так? – вежливо осведомился ее сосед по столу.

«Не так?» Гермиона чуть не расхохоталась. А что, интересно, «так» может быть в этой ситуации?! С другой стороны, сделанного не воротишь, так что переживать глупо.

– Все в порядке, – неуверенно проговорила Гермиона и попыталась справиться с неловкостью, затеяв разговор. – Ты… здорово играл сегодня.

Он бросил на нее веселый взгляд.

– Не верю! Гермиона Грейнджер почтила своим присутствием квиддичный матч. Этот день нужно занести в историю. То-то я смотрю: как рано похолодало в эту осень!

– Ну, конечно, ходила! – праведно возмутилась девушка, вызвав у собеседника легкую улыбку.

Он внезапно щелкнул пальцами.

– Гриффиндор!

– Что? – не поняла Гермиона.

– Гриффиндор! Гриффиндор! – изобразил спектакль в одно действие Драко Малфой, копируя скандирование болельщиков на стадионе. Благо не слишком громко.

Гермиона невольно улыбнулась. Было в нем сегодня что-то необычное. «Раскрепощенность» – пришло на ум нужное слово. Он был как-то непривычно весел, оживлен, словно сбросил какой-то груз. Девушка снова чуть улыбнулась и с достоинством произнесла:

– Я, между прочим, хожу на матчи.

– Ну да. Ну да.

– Правда! – возмутилась она.

– Ты не ходишь ни на одну игру, в которой не участвует Гриффиндор.

– Неправда!

– Как зовут ловца Пуффендуя? – огорошил вопросом Драко Малфой.

– Э… Не знаю, – сдалась Гермиона.

– То-то, – с удовлетворением заметил он.

– И все равно на игры я хожу.

Внезапно он вскинул на нее взгляд и негромко проговорил:

– Точно! Я помню тебя давным-давно на матче Когтевран-Пуффендуй.

То, как он это проговорил, заставило девушку насторожиться. Был какой-то подвох. Она это чувствовала.

– Боже! Драко Малфой заметил меня на трибуне! – попыталась отшутиться она.

– Заметил не я, – вернул этот милый мальчик на грешную землю, – но не в этом суть. Мы, помнится, долго поверить не могли.

– Во что? – окончательно насторожилась Гермиона.

– Квиддичный матч. Все прыгают, орут. И среди всей этой какофонии сидит Гермиона Грейнджер и… – он сделал эффектную паузу, – … вяжет.

Девушка почувствовала, что неудержимо заливается краской. Краснела она не слишком часто, но зато всегда от души, а именно от шеи до самой макушки.

– Не было такого, – пролепетала она.

– Вот и я сначала решил, что это оптический обман. Хорошо еще, омниокль с собой был.

Гермиона представила, что слизеринцы рассматривали ее в омниокли, сыпали комментариями. Причем, зная их…

– Что ты вязала? – от негромкого вопроса появилось стойкое желание залезть под стол.

Отпираться было бессмысленно. Гермиона прекрасно помнила тот проклятый день. Лично ей было глубоко наплевать, кто одержит победу. Но, когда она попыталась донести эту здравую мысль до друзей, столько о себе наслушалась. Все эмоциональные высказывания сходились к тому, что она не имеет никакого морального права бросить их в трудную минуту. Тем более, когда на носу матч, решающий судьбу Слизерина. Причем тут судьба Слизерина, Гермиона понимала слабо, но проявила мягкость и была утянута на матч. Правда, прихватила с собой вязание – все равно в общей суматохе никто внимания не обратит. Вот и не обратили…

Девушка подняла хмурый взгляд на Малфоя и покраснела пуще прежнего.

– Ничего особенного, – с усилием выдавила она.

Ответом ей был веселый взгляд.

– А отчего ты так покраснела? – вкрадчивым голосом осведомился Драко Малфой.

– Прекрати! – одернула его Гермиона.

– Ну уж нет. Теперь я не успокоюсь, пока не узнаю, – подтвердил он самые худшие опасения. – Могу попытаться угадать. Например…

– Не надо ничего угадывать. Представляю, в какую сторону у тебя мысли заработали.

– В нормальную.

– В нормальную для кого?

– Ну ладно. Признайся, что это было?

Гермиона посмотрела в его лицо. Хуже, чем сейчас, вряд ли что-то будет.

– Я вязала – была не была – шапки для домовых эльфов, – зло выпалила она. – Все! Можешь начинать издеваться!

Она живо вспомнила реплики Рона на ее затею вообще и умение вязать в частности.

Девушка с вызовом посмотрела на него. Малфой старательно сдерживал смех, видимо, понимая, что она дошла до точки кипения. Он закусил губу, какое-то время пытался взять себя в руки, а потом тихо спросил:

– А зачем эльфам шапки? Уши мерзнут?

– Малфой! – угрожающе начала девушка.

Он поднял руки, словно сдаваясь.

– Да мне правда интересно.

– Я хотела их освободить, – неохотно проговорила Гермиона.

– Зачем? – серьезным тоном задал вопрос Драко Малфой.

– Десятки эльфов изо дня в день готовят нам еду, убирают наши комнаты… – завела Гермиона речь давно минувших дней. Тогда это казалось умным и возвышенным, а сейчас с каждым словом она все больше понимала, как глупо это звучит. Но не отступать же?

– Это несправедливо! – невпопад прервала она патетическую речь. Слизеринец слушал очень внимательно и, что самое поразительное, ни разу не улыбнулся. А потом после затянувшейся паузы произнес:

– Это повелось издавна. Предки теперешних домовых эльфов сами избрали целью своей жизни служение людям. В знак благодарности и уважения. Их никто не порабощал. Это их выбор. Что же в этом несправедливого?

– Выбор жить в рабстве? – запальчиво произнесла Гермиона. – Выбор терпеть унижение? Не проще ли быть свободными и самому выбирать образ жизни.

– Для них не проще. Это уклад не одного дня. Несколько веков эльфы служат людям. Они не видят для себя иного предназначения. Лиши его дома – и он погибнет.

– Но Добби-то не погиб!

– Нет. Но он, по сути дела, сменил себе хозяина. И все. Он остался в том же статусе. И вообще, с чего ты взяла, что он стал от этого счастливее?!

– Он доволен.

– С виду.

– Он так говорит.

– Вот именно, что говорит.

– Ты не понимаешь. Он получил возможность выбирать. Он получает деньги за свой труд.

– Да, и с пресловутой свободой он обрел неопределенность в будущем. Эльфам не нужны деньги. Они живут в доме хозяев, имея все, что им необходимо.

– Они живут взаперти.

– Для них выход в большой мир часто представляет опасность. Их мир ограничен, но они могут спокойно и уверенно встречать в нем новый день.

– А если им это не нравится? Если…

– Твои родители медики? – поразил внезапным переходом, а, главное, осведомленностью Драко Малфой.

– Да.

– Они сами выбрали эту профессию?

– Да, конечно.

– Они служат людям.

– Это другое… Они получают деньги, и…

– Гермиона, отвлекись от денег, – в запале он назвал ее по имени. Это было… странно. – Деньги – это вторично. Лиши их работы, при этом обеспечив деньгами, – они будут счастливы?

– Не знаю, наверное, нет.

– У Блез Забини была няня в детстве, – снова смена темы, и на этот раз девушке она не понравилась. – Блез давно выросла, но няня продолжает жить в поместье Забини, хотя других детей там нет и вряд ли будут, а до детей Блез няня наверняка не дотянет.