Глава двадцать четвертая. Первый привал сделали сразу за городом, едва отъехав на километр

Первый привал сделали сразу за городом, едва отъехав на километр. Ильич по приказу Сергея остановил джип на светлой сухой поляне. Втроем они зашли в лес, переоделись в новые комбинезоны и, передавая друг другу единственную лопату, выкопали неглубокий схрон. Сложили в него «монолитовскую» форму, укрыли сверху дерном и вскоре вернулись на поляну в образе диких стакеров. Молот направился было к машине, но Швед подобрал несколько сухих сучьев и проговорил донельзя расслабленно:

— Отставить служебное рвение! Потратим час-полтора на себя, любимых.

Костер соорудили небольшой, но душевный — как раз такой, чтобы разогреть три банки тушенки. Это было вместо шашлыка. Вместо вина пошла водка из фляжки Шведа, а точнее — Доктора Хауса. Сергей носил ее с собой почти месяц, не притрагиваясь, и вот дождался наконец-то момента. Ильич попытался отказаться, мотивируя тем, что он за рулем, но в ответ Сергей с Молотом лишь поржали. Это был первый раз, когда Швед услышал смех своего нового приятеля.

— Ну а девочки? — напомнил Молот. — Ты обещал оттяжку по полной.

— Этого добра навалом. — Сергей указал кривой веткой далеко за дорогу, туда, где паслись несколько румяных псевдоплотей.

Они снова посмеялись, уже все втроем, кинули пустые банки в костер и развалились на траве. Ильич умудрился минут десять вздремнуть. Сергею даже стали слышаться голоса лесных птиц, и он не спешил объяснять себе, что это те же самые вороны, только в хорошем настроении.

— Смотри: исчезли дома, и сразу начался другой ритм жизни, — сказал он Молоту. — Мы ведь не далеко уехали. С дороги город еще видно. А уже как будто природа. И мы уже по-другому чувствуем время. Черт, этого никогда не объяснить словами…

— Прекрасно, — откликнулся тот. — Костерок, двести граммов водяры, немного попсовой философии… Что еще нужно усталому солдату? И уже как бы становится похер, что мы едем убивать братьев. Хотя понятно: тебе они никто, ты с ними говно-кровь не хлебал. Тебе просто нужно прогнуться перед командиром.

Швед слушал, и умиротворенная улыбочка сползала с его лица. Он решительно встал, залил костер, потом застегнул ширинку и пнул Ильича в ногу:

— Подъем. Едем дальше.

Еще через километр они встретили первую группу диких. Сталкеры шли навстречу, их было четверо: старший и еще трое, с тяжелыми рюкзаками. Сергей торопливо сложил карту Михал Михалыча и сунул ее в ботинок. Молот на заднем сиденье взялся за турель и невзначай снял пулемет с предохранителя. Признаков агрессии дикие не проявляли, и первой мыслью Шведа было проскочить от греха мимо, но, чуть поразмыслив, он велел Ильичу затормозить.

— Привет, парни! — миролюбиво произнес он.

— Ну, привет, — сказал старший.

— Мы из отряда Пастора, — представился Швед.

— А мы от Санчо, — ответил сталкер.

— Ясно, — кивнул он. — Мы ищем наемников. Ничем не поможете?

— Нет, не видели… — Бойцы, как болванчики, замотали головами.

— А вообще нечисти никакой вам не попадалось? Бандиты, «монолитовцы»?

— Хорошо идем, спокойно, — сказал старший. — Дорога чистая.

— Ну, удачи вам!

— Тачка-то у вас прям как у наемников, — заметил сталкер, не сводя глаз с джипа.

— Почему «как»? Это она и есть. Вернее, была, еще недавно, — нагло ухмыльнулся Швед.

— Лихой вы народ… И вам удачи, раз такое дело…

Как только «Хантер» тронулся, Сергей, не оборачиваясь, спросил:

— Молот, ты что-нибудь слышал про этого Санчо?

— Нет.

— А ты, Ильич?

— И я не слышал.

— А кто такой Пастор? — в свою очередь поинтересовался Молот.

— Просто так ляпнул, — сознался Сергей. — Должен же я был что-то сказать.

— Содержательно побеседовали, — подытожил Ильич, и все рассмеялись, хотя уже не так весело, как на привале.

Швед снова вытащил карту и, едва вглядевшись, воскликнул:

— Стоять!

Ильич ударил по тормозам, и Молот чуть не разбил лоб о турель.

— Что-то мы разогнались… — посетовал Сергей. — Дороги-то нет.

— Как нет? А что впереди? — воскликнул Молот.

— Это не дорога, это сплошное минное поле. Не проедем мы здесь. — В подтверждение он передал карту назад, но Молот ее брать отказался.

— Я в навигации не шарю, — заявил он.

— Простого пути из города на станцию нет. Есть только геморройный. Но все-таки есть. Правда, мы его проскочили, — Швед еще раз сверился с картой, — совсем чуть-чуть. Ильич, сдай назад.

В сторону от трассы уходила колея — неприметная, заросшая травой настолько, что без карты разглядеть ее на лугу было бы невозможно. Машина переехала глубокую придорожную канаву и встала на новый курс, через бывшее пастбище, к лесу.

До леса, однако, не доехали. Колея вскоре начала поворачивать, и Ильич, ободряемый Сергеем, строго следовал за ней. Чем дальше они уходили от трассы, тем паршивей становилась дорога, она словно куражилась над путниками, у которых уже не оставалось выбора. Джип нырял по ухабам, как утлое суденышко в океанском шторме. Молот все-таки приложился головой о железку и после этого заметил:

— По-моему, мы едем обратно.

— Так и есть, — подтвердил Ильич.

— Ты по солнцу, что ли, ориентируешься? — спросил Сергей.

— Да нет, тут компас на панели.

Швед опять взглянул на карту.

— Нормально, — успокоил он.

Им все-таки пришлось заехать в деревья — так распорядилась колея, — впрочем, ненадолго. Машина пересекла посадку в самой узкой части и вынырнула из леса на пологом холме перед низиной.

В низине стоял поселок, вернее — то, что он него осталось после всех этих лет.

Издали Копачи напоминали старую свалку, хотя желтый экскаватор с поднятым ковшом пытался создать впечатление замороженной стройки. Безуспешно: стройкой в Копачах и не пахло. Наоборот, все свидетельствовало о гибели и упадке. Большинство домов было либо сожжено, либо разрушено, от них остались только фундаменты и печные трубы. Немногие уцелевшие строения постепенно кренились и уходили под землю, становясь похожими на тонущие картонные коробки.

Барон и его бойцы жили на отшибе с северной стороны поселка и умещались в одной бревенчатой избе.

Чтобы не тревожить их понапрасну, Ильич подъехал к дому медленно, но сигналить не стал. Это было и не нужно, их приближение давно заметили и успели подготовиться. Швед вдруг обнаружил, что машина окружена со всех четырех сторон.

— Отличная служба, — проговорил он, показывая пустые руки.

Молот демонстративно отсел от пулемета подальше, а Ильич заглушил мотор и положил ладони на руль.

После этого из-за ржавой конструкции в траве появился Барон. Он был чем-то похож на Кабана, какой-то неспешной основательностью, которая, впрочем, не мешала ему ловко обращаться с оружием.

Барон сразу узнал Молота и чуть позже — Шведа.

— Ты ведь раньше у Кабана служил? — спросил он.

— Хорошая память, — отозвался Сергей. Более развернутого ответа Барон от него и не требовал.

— На чай не приглашаю, бисквиты закончились, — мрачно схохмил командир группы. — С чем пожаловали?

— Ищем Бродягу и его приятелей, — сразу перешел к делу Швед. Лица четырех бойцов вокруг джипа не располагали к долгой вступительной речи. — Чем поможешь, Барон?

— Информации мало. Считай, что нет вообще.

Сергей ненадолго задумался.

— Я предпочитаю считать, что ее все-таки мало. От слова «нет» меня коробит.

Барон почесал спину изогнутой рукояткой дробовика.

— Был слушок, что Бродяга собирается податься к Локи. Это бугор группировки «Свобода», — пояснил он. — Неприятный человек, анархист и беспредельщик. Если Бродяга успел присоединиться к «Свободе», то встречаться с людьми «Монолита» ему уже не захочется. Даже если они придут в таких комбинезонах, — кивнул Барон на Сергея. — Поговорить же с ним против его воли будет затруднительно. «Свобода» — это довольно большой отряд.

— А если Бродяга еще не успел?

— В таком случае шансы есть. Но я не знаю, где его искать.

— Тогда скажи, где база «Свободы».

— Ты сошел с ума… э-э…

— Швед, — подсказал ему Молот.

— Ты сошел с ума, Швед, — повторил Барон.

— Я к тебе не за диагнозом приехал, — заявил Сергей. — С ветеранами ты, наверно, так не разговариваешь?

— С ветеранами разговариваю по-другому, — согласился он. — Но ты не ветеран. Вот Бродяга — тот ветеран, да. А ты выскочка желторотый. Локи ошивается на вокзале, — сообщил он без паузы. — На хрен мне не сдались ваши разборки… Все, доволен? Тогда отваливай. И не забудь передать мое почтение Михал Михалычу.

Ильич отъехал назад и развернулся.

Сергей разложил на коленях карту.

— Нам в сторону градирни, это на восток, — сказал он. — Не доезжая, выйдем на нормальную дорогу.

— Ты собираешься заявиться в «Свободу»? — спросил Молот. — Тогда Барон прав: ты действительно спятил.

— Не спятил, потому что не собираюсь, — задумчиво проговорил Швед. — Ты отличишь комбез «Свободы»? Какие у них нашивки, что на башке носят?

— Отличу легко, — заверил Молот.

— Вот и славно.

Асфальтовая дорога появилась довольно скоро. Она поворачивала под прямым углом и вела к грандиозному сооружению, состоявшему из огромных бетонных полуколец, уступами спускавшихся вниз.

— Это не градирня, это какой-то Колизей… — заметил Швед.

Из-за ближнего здания торчали две трубы — одна покороче, а вторая, как казалось, прямо до неба. Внизу на маленькой площадке, как на арене, стоял старый гнилой грузовик с цистерной.

— Поехали туда, и запаркуйся за бензовозом, — велел Сергей. — Чтобы с дороги не было видно.

— Это молочная бочка, — возразил Ильич, выворачивая руль.

— Да? Ну и пес с ней. А мне вот бензовозы повсюду чудятся…

Ильич загнал «Хантер» за грузовик и поманеврировал вперед-назад, чтобы встать аккурат за бочкой.

— Дальше пешком, — объявил Швед. — СВД не забудьте.

— А канистры? — спросил Ильич. — Ведь стырят же!

— Если стырят, то вместе с машиной. Не будь таким мелочным.

— Далеко нам идти-то? — осведомился Молот.

— Идти не далеко, а вот лежать, — Сергей взглянул на небо, — придется, наверно, долго.

Он поправил на плече автомат и двинулся вверх по дороге. Ильич и Молот переглянулись у него за спиной, при этом Молот сделал какой-то жест, скорее всего обидный. Швед усмехнулся и прибавил шаг.

Поднявшись от градирни, дорога повернула влево. Бойцы шли по ней, не таясь, минут двадцать, пока впереди не показался железнодорожный переезд. С одной стороны на путях стояла пустая платформа, с другой — сгоревший пассажирский вагон и электровоз, вряд ли исправный. Дальше за ними виднелось приземистое кирпичное здание вокзала.

— И что теперь? Атакуем? — с сарказмом произнес Молот.

Сергей молча огляделся и показал пальцем вправо от дороги — туда, где стояла опора ЛЭП. Вокруг нее широко разрослись кусты, и места для снайперской лежки было навалом.

— Ждем, когда стемнеет, — сказал Швед, заползая под заросли.

Ильич и Молот обосновались рядом. Земля была устлана сухими листьями, лежать было тепло и мягко.

— И что потом? — спросил Молот. — Атакуем вокзал ночью?

— Да что же тебе все неймется-то атаковать… Лежим, наблюдаем за выходом. Когда появятся люди из «Свободы», попробуем взять «языка». Ты фильмы про войну смотрел? Хорошие, старые.

— И как ты его допрашивать собираешься?

— Желательно взять двоих или троих и сразу вычислить старшего.

— И убить?

— Нет, убить как раз не его, а другого. Сразу.

— Зачем?

— Остальных это заставит быть откровенными. Это вообще впечатляет, когда кому-то рядом с тобой дырявят башку, и тебе на лицо летят брызги крови.

— Согласен, — выдавил Молот. — Со мной такое бывало… А если враг и после этого говорить не станет?

— Тогда выколем ему глаз, — серьезно ответил Швед.

— А если все равно?..

— Выколем второй.

— А если…

— Хватит, — оборвал его Сергей. — Ты представь себя в таком положении, и все твои «если» сразу прекратятся.

— Да, наверно, — покивал Молот. — Умереть — это одно, а быть слепым в чужих руках…

— В этом вся фишка. Жизнь бывает хуже смерти, и любому человеку это можно организовать за пять минут.

— Интересные вещи рассказываешь.

— Это не я изобрел, — скромно признался Швед. — Один хороший человек научил. Вот он — реальный эксперт по томным беседам, а я так, любитель.

— Все правильно, — подал голос Ильич. — Но ведь «язык» может просто не знать того, что тебе нужно.

— Для этого есть другой «язык». Барон сказал, что у «Свободы» большой отряд, верно?

Как бы медленно время ни тянулось, но вечер все-таки наступил. Ильич успел еще раз вздремнуть, уже основательнее. Его даже приходилось пихать в бок, чтобы не храпел. В засаде переждали два коротких дождя — Ильичу это, впрочем, не помешало.

Когда окончательно стемнело, Сергей подтянул к себе винтовку, снял с прицела заглушки и вручил ее Молоту.

— Наблюдай за вокзалом.

Днем двери здания почти не закрывались, сталкеры входили и выходили постоянно — парами, поодиночке и целыми группами. Скрип железных ворот действовал на нервы страшно. Ночью эта активность поубавилась, но люди все равно продолжали ходить.

Минут через десять Молот шепотом доложил:

— Вижу тройку, все с нашивками. Это «Свобода», точно.

— Куда двигаются? — спросил Швед.

— Пока никуда. Стоят у стены, базарят.

Сергей отобрал у него винтовку. Расстояние до вокзала было не очень большим, но фонари на улице не горели, и разобрать что-либо в такой темени без прицела было невозможно.

— Трое возле окна, один в каске и один с гранатометом, — сказал Сергей. — Это они, да?

— Они, — подтвердил Молот.

— Все, теперь я понял.

Воины «Свободы» не спешили. Они продолжали стоять между дверью и окном, словно находились не в Зоне, а вышли покурить да проветриться из обычного вокзального кабака. Мимо них успело пройти несколько человек, но Швед не хотел отвлекаться. Трое — это именно то, что ему было нужно.

Наконец сталкеры закончили треп и не спеша двинулись от вокзала к железнодорожным путям.

Сергей оторвался от прицела.

— Бегать быстро умеем? — Он перевел взгляд с Молота на Ильича. — Быстро и тихо, на полусогнутых. Ветка под ногой треснет — убью.

— Откуда здесь ветка… — пробубнил Ильич и оглушительно зашуршал кустами.

Все трое замерли, не дыша. Швед погрозил Ильичу кулаком и медленно пополз из-под зарослей. Оказавшись на воле, они пригнулись и понеслись вдоль полотна вправо, наперерез сталкерам. Те уже перебрались через рельсы и, подсвечивая фонариками, уходили куда-то в ночь. Сергей со спутниками продолжал бежать в прежнем направлении, пока не оказался за спиной у противника. Сталкеры, переговариваясь, спускались вниз, в беспроглядную темень, где по тяжелому запаху угадывалось болото или давно затопленная равнина.

Бойцы во главе со Шведом некоторое время следовали за противником, держась от него на приличном расстоянии. Когда вокзал остался далеко за пригорком, воины «Свободы» начали отчетливо хлюпать подошвами — к этому времени они уже дошли до воды.

Сергей жестами велел спутникам разойтись шире и, сделав мощный рывок, быстро сократил дистанцию.

— Стоять, руки в гору! — крикнул он.

— Стоять! — повторил слева Молот.

— Черт! — беспомощно бросил Ильич и выстрелил.

Впереди послышался мощный всплеск, кто-то рухнул в воду. Двое других сталкеров как по команде погасили фонарики и открыли ответный огонь. Швед влетел за ближайший куст и, не останавливаясь, прополз дальше. Куст немедленно обкорнали двумя перекрестными очередями. Сергей приметил одну из позиций и, взяв чуть пониже, несколько раз выстрелил одиночными. Ему тут же ответили: «Калашников» без глушителя выдавал его с головой. Как, впрочем, и противника. Швед катался по мокрой траве, не задерживаясь на месте ни на секунду. Пули неизменно ложились туда, где он был еще мгновение назад, и он начал чувствовать, что рано или поздно может не успеть убраться.

И Молот на левом фланге, и двое сталкеров впереди повторяли тот же рисунок: выстрел — смена позиции — выстрел — снова уход. Вот только Ильича Сергей не слышал, хотя и не помнил, чтобы в его сторону активно стреляли. По идее, он должен был оставаться живым.

Бой закончился совсем не так, как Сергей предполагал. Где-то близко грохнул гранатомет, и на склоне слева раздался взрыв. Вспышка осветила окрестности, и Швед, уже не думая о том, что противник тоже его видит, влепил три одиночных в чью-то каску, будто вбил гвозди в гроб, и полоснул очередью по ногам второй фигуры. После этого над топью опять стало темно.

Сергей перекатился на новое место и прислушался.

— Молот?.. — позвал он.

Ответа не последовало.

— Ильич?..

— Да, я здесь, — бодро отозвался тот откуда-то справа.

— Ты рано начал стрелять, — простонал Швед. — Зачем?

— Возможно, я тебя не совсем понял?

— Ты меня, сука, совсем не понял. Ну вот просто совсем-совсем…

— Ясно, — безмятежно произнес Ильич. — А где Молот?

— Молота, кажется, убили.

«По твоей вине, вонючий ублюдок», — хотел добавить Сергей, но не стал с этим спешить.

— Подойди сюда, — приказал он, поудобнее подбирая автомат к плечу.

— А где ты? — спросил Ильич.

— Здесь, здесь. Иди на голос.

Справа зашуршала трава и треснула ветка, которую Ильич ну никак не мог пропустить. В то же мгновение впереди заработал автомат, и Швед, обнаружив противника, выстрелил ниже огонька.

Ильич упал и продолжал движение на четвереньках. Его даже не задело, но у Сергея подобное везение зависти не вызвало. Ильич, хоть и выглядел вменяемым человеком, на поверку оказался тупицей, а в Зоне у таких жизнь была коротка.

Швед включил фонарик и легко нашел третьего противника. Тот не шевелился.

«Барон говорил, что у них большой отряд», — с тяжелым сердцем вспомнил Сергей свои же слова. Идея начать все заново — без Молота, с одним Ильичом — уже не казалась ему удачной.

Швед поднялся и подошел к сталкеру из «Свободы». Тот еще дышал, часто и неглубоко, как будто ему сократили объем легких раз в десять. Это была несомненная удача, вот только радоваться ей Швед почему-то не мог.

— Что, брат, крепко тебя зацепило? — сказал он без всякой злобы.

— Ага… — Тот беспомощно улыбнулся, почти по-дружески.

Сергей присел возле раненого на корточки.

— Ты не старший в группе, — предположил он.

— Не…

— Но может, ты все-таки слышал? Несколько «монолитовцев» просились к вам в группировку.

— А… да… — ответил воин, выкраивая каждый выдох. Длинных слов он выговаривать не мог.

— Расскажи мне про них, и я тебе помогу. Обещаю.

— Не… ну… жны… нам.

— Вы их не взяли?

— Не… Ло… ки… не…

— Ладно, без подробностей, — остановил его Швед. — Где они сейчас?

Сталкер закатил глаза и задышал еще быстрее, хотя Сергею казалось, что это уже невозможно.

— Где они сейчас находятся, ты знаешь?

— Зэ… Эр… Ка.

— Что?! Еще раз!

— Зэ… Эр… Ка, — жмурясь от напряжения, повторил раненый.

— Зенитный ракетный комплекс! — угадал Ильич. — Я помню, где он стоит.

— Да? — спросил у сталкера Швед.

— Да… А… мне… мне…

— Что тебе? Что ты хочешь? У меня аптечка с собой. Может, промедола тебе вколоть?

— Мне… мне… Пулю, брат! — сказал он вдруг внятно и четко.

Сергей, не продлевая человеку мучений, выпрямился и прострелил ему сердце.

— А говорил — «глаз, глаз»… — протянул Ильич. — Ты уверен, что это правда? Насчет ЗРК.

— Уверен.

Швед приблизился к телу Молота, хотя телом назвать это было уже нельзя: граната взорвалась у него под ногами. Однако Сергей обязан был проверить и убедиться. Не бросать раненых — это все, что осталось от его кодекса чести.

За прошедшие полчаса от станции не донеслось ни единого звука — несмотря на то, что стрельба у болота была довольно интенсивной. И уж гранату они точно не могли не услышать, но все-таки с базы решили не вылезать. В «Монолите» такого нельзя было и представить. Там реагировали на каждый выстрел в районе, а уж при нападении поднимались по тревоге как один.

Тем не менее Швед решил не рисковать и повел Ильича в сторону от вокзала, туда, где на карте значился научный пост. Близко к базе ученых подходить он не стал, лишь издали посмотрел на чудное сооружение в форме усеченного конуса, накрытое маскировочной сеткой. В городе Сергей ничего подобного не видел, и это показалось ему странным.

Сделав круг по топи, бойцы вернулись к дороге, которая привела их обратно к градирне. Джип угнать не успели и, судя по всему, даже не пытались. Канистры с бензином и боезапас пулемета были на месте.

Сергей снова вытащил промокшую карту и долго ее изучал, убавив яркость фонарика до минимума. Зенитный ракетный комплекс стоял далеко, в другой стороне от поста ученых. По дороге можно было добраться относительно быстро, но она вела мимо станции, а еще Шведа смущал железнодорожный мост. Ехать же напрямик, через Копачи и Барона, тоже не хотелось. Сергей просидел с фонарем довольно долго, прежде чем выстроил приемлемый маршрут. Он проходил через карандашную пометку на карте в виде буквы «В», обведенной в круг. Шведа это вполне устраивало.

Ильич завел мотор, выехал наверх, до угла, и свернул вправо, огибая болото по пересеченной местности. Джип трясло и качало, он тащился с черепашьей скоростью, но это было лучше, чем идти пешком. Оставив Копачи в стороне, машина доползла по кочкам до проселочной дороги, и дело пошло веселей. Ильич, уставший прыгать и болтаться, на радостях вдавил педаль. Кустарник вдоль обочины замелькал размытой каруселью. Ильич продолжал разгоняться. Сергей его не одергивал, лишь снова взглянул на карту — последний разик — и, аккуратно ее сложив, сунул обратно в ботинок.

В свете фар впереди возник маленький смерч из сухих листьев и пыли. Атмосферное явление выглядело не опасным, даже занятным. Швед сжал автомат покрепче, намотав ремень на ладонь. Другой рукой он взялся за поручень и переставил ноги поудобнее.

— Держись за руль как следует, там может тряхнуть, — сказал он Ильичу.

— Объедем? — предложил тот, сбрасывая газ.

— Вперед!

Машина снова понеслась, и Сергей, досчитав до трех, с силой оттолкнулся от пола. Он влетел в густой старый куст, выломал грудью хрупкие ветви и, отскочив обратно, упал на дорогу. К габаритным огням впереди добавились красные пятна стоп-сигналов, Ильич отчаянно тормозил, но «воронка» была слишком близко, и от него уже ничего не зависело. Джип исчез в мгновение ока, будто сорвался в пропасть. Сергей, приподнявшись на локте, смотрел на пустую дорогу. Он думал, все будет выглядеть как-то иначе, со входом в спираль, хотя сделал он это вовсе не для того, чтобы полюбоваться аномальным эффектом.

В предстоящей операции напарник ему был не нужен. Вместо пользы Ильич мог принести один вред — Сергей уже видел все его навыки. И если с воинами «Свободы» им еще повезло — чего не скажешь о Молоте, — то с ветеранами счастливого случая могло и не выпасть. Швед не хотел надеяться на чудо, он знал, что там будет только один шанс — первый и последний. А значит, рассчитывать он мог только на себя.

Опираясь на автомат, Сергей поднялся и увидел впереди взрыв — застывший, как на фотографии. На том самом месте, где еще секунду назад кружился маленький пыльный смерч, появилось причудливое растение, состоящее из длинных лоскутов ткани, остекленевших нитей жидкости и вытянутых металлических частей, деформированных до неузнаваемости. Несколько мгновений этот замерший фонтан стоял неподвижно, хищно отсвечивая в лунном свете, а потом вдруг взлетел вверх, словно кто-то отпустил кнопку паузы, и обрушился обратно на землю проливным дождем. Швед успел только пригнуться и закрыть голову руками. Вокруг с грохотом осыпалось покореженное железо, чавкали увесистые куски плоти. Когда дождь из «воронки» прекратился, дорога оказалась усеяна влажным тряпьем и разорванной проволокой — аномалия выплеснула все, что успела накопить за время жизни. Похоже, джип с пассажиром превзошел ее аппетиты и вызвал извержение.

Швед даже не хотел думать, чем когда-то были и кому принадлежали все эти фрагменты до попадания в «воронку». Он кое-как отряхнулся и сошел с дороги в низину.

До ЗРК он добрался ближе к рассвету — едва отбившись от стаи тушканов и чуть не угодив в лапы кровососа. Возле подземного ангара чернел развернутый антенный пост станции наведения. Сергей обошел его стороной и приблизился к одноэтажному зданию. В окнах горел тусклый свет, но даже если ветераны спали, Бродяга не мог не выставить пост, и Швед это прекрасно понимал.

Значит, операция начнется не внутри дома, а еще раньше, на улице. Сергей проверил автомат, сделал несколько глубоких вдохов и, шагнув в полоску бледного света, громко объявил:

— Я пришел с миром, братья!