Глава двадцать вторая. Ночная тревога в «Монолите» была первой за все время и, кажется, не учебной

Ночная тревога в «Монолите» была первой за все время и, кажется, не учебной. Ветераны, и так не слишком приветливые, стояли в проходе один мрачнее другого. Они подгоняли выбегающих из кубрика бойцов, сопровождая каждый тычок единственной фразой: «По боевому расписанию».

Бойцы строились перед навесом, некоторые убегали занимать подготовленные огневые точки. Со стороны кинотеатра и госпиталя мчались еще люди — те, кому не хватало спальных мест в помещениях речного порта.

Михал Михалыч сидел на лавочке, задумчиво глядя в землю, и периодически откликался на вызовы коммуникатора. Доклады не радовали, его лицо на глазах каменело.

— Какие, какие десятки?! — вдруг сорвался он. — Что такое «десятки»? Сколько конкретно, счетовод хренов! Двадцать? Восемьдесят? Не морочь мне голову своими десятками, уточняй!

Командир отключил КПК, но уже через секунду раздался новый звонок. Михал Михалыч отдал какие-то распоряжения, на этот раз более сдержанно, и, на ходу убирая коммуникатор в карман, вышел к строю.

— Все на месте? Ладно, больше не ждем. — Он прочистил горло и вскинул подбородок. — Братья! В Зоне начинается войсковая операция. Операция против нас, против «Монолита», в этом нет сомнений! Они решили нас выжать, установить свой порядок в городе. Кто они такие? По какому праву они будут решать, где и как нам жить?! В операции задействован десант, с юга к нам направляются десятки вертолетов… — Он секунду помолчал, оглядывая отряд. — По последним данным, от сорока до пятидесяти машин. Что мы можем противопоставить войскам? Только свою жизнь! И свою смерть! Нам нечего терять, братья. Приказываю при любой возможности открывать огонь на поражение. Истребляйте врагов! Враги «Монолита» будут уничтожены!

Он выдержал паузу, не отрывая взгляда от лиц воинов. Полсотни бойцов стояли, не двигаясь и не дыша.

— Ну и хватит речей, за работу, — сказал командир негромко, почти буднично. — Дежурные, комплектуйте оперативные тройки. Все пулеметы — наверх! Самсон, вызови Кабана, прикажи, чтобы тоже готовился со своими оглоедами. Свяжитесь с Бароном, пусть делает все, что может. Он вообще что-нибудь может? Пусть хотя бы информирует, партизан вшивый! Ах, сети на юге нет? А что у нас есть?! Доберман, где Бродяга со своей группой?

— Второй день не появляются, на вызовы не отвечают, — доложил тот. — Я думаю…

— А ты не думай! Ты ищи и вызывай. Похоронить всегда успеем. Выполнять! — Михал Михалыч снова занервничал и перешел на крик.

— Есть! — отозвался Доберман, скрываясь в здании порта.

— Я его таким никогда еще не видел, — шепнул Шведу Молот.

— А ты вообще часто его видел-то? — почти беззвучно, еле двигая губами, откликнулся Сергей. — Он, по-моему, из своего бункера раз в месяц выходит.

— Швед! — рявкнул командир. — Ко мне! Стой рядом, нечего тебе в эту «мясорубку» лезть.

— Михал Михалыч, я… — подбежав, начал Сергей.

— Закрыл рот! Ты мне для другого нужен, и не надейся, что это будет халява. Спирт! — выкрикнул он. — С гауссовкой на крышу, живо! Остальные — в распоряжение старших!

Строй мгновенно рассыпался, бойцы начали группироваться кучками вокруг ветеранов и, получив указания, срывались с места. В считанные секунды площадка у навеса опустела, остался лишь патруль и пост у ограды.

— Садись, — велел командир Шведу, выбрав скамейку подальше от ворот. — Видишь, как все складывается… Не до шпионов нам пока. Ты домики в детстве строил? — в который раз огорошил он Сергея неожиданным вопросом.

— Какие домики?

— Любые. Шалаши всякие. Летом в деревне бывал?

— Ах, это… Конечно.

— Тогда запоминай приказ и не переспрашивай. — Михал Михалыч взглянул на ворота и убедился, что боец по кличке Лаврик его не слышит. — Во-первых, и самое главное. О том, что я тебе поручаю, знать никто не должен. Никто — это понятная формулировка?

— Да, — ответил Швед.

— Сейчас ты обратишься к Мотылю и возьмешь у него свою старую форму, ее сохранили. Как ты ему это объяснишь, решай сам. Что-нибудь придумаешь. Потом вынесешь ее с территории базы и переоденешься так, чтобы тебя никто не видел. В форме наемника… прости, в форме подчиненного Кабана…

— Ничего, я не комплексую, — невпопад ляпнул Сергей.

— Не перебивай меня! — вспылил командир.

Лаврик недоуменно посмотрел на Михал Михалыча, но тут же отвернулся.

— Не перебивай меня, Швед, — тихо повторил командир. — Я же просил тебя, как человека. У меня нет времени на пустые разговоры.

Сергей покорно кивнул.

— В своей старой форме ты дойдешь до книжного магазина. Он стоит в самом конце проспекта Дружбы Народов. Найдешь?

Шведу не нужно было искать книжный, он прекрасно знал, где это находится, но, убоявшись очередного взрыва, вместо ответа снова кивнул.

— Найдешь, — удовлетворенно согласился командир. — В магазине лежит куча всякого хлама. Доски, трубы и так далее. Твоя задача: быстро и незаметно… не-за-мет-но, — повторил он по слогам, — выстроить из этого мусора подобие какой-то системы. Шалаш, не шалаш… Квадратное, треугольное — вспомни детство босоногое и ориентируйся по обстоятельствам. Мне не важно, что конкретно там будет построено. Но там должно появиться нечто явно рукотворное.

Сейчас, сидя к Михал Михалычу почти вплотную, Сергей особенно остро почувствовал, как тот волнуется. Командир был суетлив, многословен и постоянно вытирал испарину с бритого черепа. Он был совсем не похож на рядового «монолитовца», а тем более на ветерана, и нашивка на его рукаве смотрелась не очень уместно.

— Когда закончишь, возвращайся тем же порядком, — продолжал инструктировать командир, — только синий комбинезон можешь назад не тащить, он тебе больше не понадобится. И последняя деталь, Швед. Если тебя кто-то застанет за этим занятием… все равно кто… Ты должен будешь его уничтожить. Или застрелись сам, до того, как я об этом узнаю.

Из здания речного порта показался Доберман и, увидев на лавке командира, скорым шагом направился к нему. Не дойдя всего пары шагов, он вдруг замер, опустился на колени и начал раскачиваться.

— Ветераны, — горестно вздохнул Михал Михалыч. — Вот же их колбасит… Прям как тебя на банкете. Шучу-шучу. Хотя, говорят, ты самому Забелину нос сломал? Это правильно, он давно заслужил… Тебе приказ понятен? Ты уверен? Разрешаю задать один вопрос.

— А Доберман точно нас не слышит? Я до сих пор не могу привыкнуть к этому зрелищу, — сознался Сергей.

— Точно не слышит, он в трансе. Они все такие, кто через «О-Сознание» прошел. На то и ветераны. Вопрос! — напомнил командир.

Вопросов у Шведа было много. Он попытался выбрать из них самый важный, но не сумел.

— Когда приступать к выполнению? — спросил он.

— Немедленно.

Старую форму Сергей получил без проблем. Паники на базе не было, но Мотыль так измотался в должности старшины, что синий комбинезон выдал, не глядя.

Прижимая к груди одежду, свернутую изнанкой наружу, Швед с независимым видом прошел мимо Лаврика на воротах и двинулся по проспекту Дружбы Народов на юго-восток. Из оружия он взял с собой только «винторез», которым с удовольствием пользовались и в «Монолите», и в отряде Кабана.

До госпиталя Швед дошел не таясь, это не могло ни у кого вызвать вопросов. Миновав главный корпус за больничным сквериком, он как бы невзначай перешел на противоположный тротуар и свернул вправо. Обойдя пятиэтажку, он неспешно прогулялся вдоль дома до первого подъезда. Как и предполагал Сергей, двор оказался пуст: химеру из оранжереи давным-давно вывезли, а больше здесь ничего интересного не было. На школьный корпус с гравитационной аномалией он старался даже не смотреть.

Поднявшись на третий этаж, он выбрал на площадке квартиру почище, почти не разграбленную. Там он быстро разделся, запихнул «монолитовскую» форму в шкаф и прикрыл сверху пледом с дивана. Потом облачился в синий комбинезон и встал у зеркала.

Небритый, нечесаный, злой… Нормально. Все как у людей.

Обратно во двор Сергей вышел, держа оружие наизготовку. Он уже не был «монолитовцем», он был просто правильным сталкером. Пусть таких, как он, дикое отребье называло «наемниками», мало кто рисковал открыто нападать на людей в синих комбинезонах. Однако сейчас наступали смутные времена, Швед это чувствовал. Не возвращаясь, он прошел до конца дома и снова вынырнул на улицу напротив магазина «Березка». Госпиталь остался позади, дальше путь лежал по прямой до самой площади.

Дойти без проблем Шведу не удалось, он на это и не рассчитывал. За такой же пятиэтажкой, как и та, где он переодевался, Сергей наткнулся на двух снорков. Мутанты болтались за углом — там, где дома сходились в узкий проход, — и будто бы кого-то поджидали. Они заметили друг друга одновременно. У снорков было преимущество: они были сильны, выносливы и нечувствительны к боли, и еще они умели далеко прыгать с четверенек. У человека была только винтовка, и она оказалась гораздо полезней. Швед бегло полоснул по сноркам очередью и, лишив их мобильности, без суеты пробил им противогазы.

Начинало светать, и Сергей, осмотревшись, заметил трупы тушканов — много драных шкурок, раскиданных по широкой проезжей части. Судя по тому, как были истерзаны зверьки, над нами поработал другой мутант, покрупнее, — если только их не рвали гранатами специально.

От видневшегося впереди универмага послышался лай. Возле магазина крутились собаки, большая и опасная стая.

«Что вы тут забыли, интересно? Перепутали сослепу универмаг и гастроном? — меланхолично подумал Швед. — Хотя вам и у гастронома уже много лет нечего делать».

— Сюда, здесь не достанут! — раздался крик слева.

В административном здании напротив магазина на балконе второго этажа стоял какой-то парень в синем комбинезоне. Он и кричал, больше было некому.

— Швед, залезай ко мне! Тут безопасно!

— Что еще за долбаный помощник… — пробормотал Сергей, но собаки его уже учуяли, и он решил не пренебрегать советом.

Сопровождаемый истошным, возмущенным тявканьем, Швед домчался до строения, залез на первый балкон, встал на поручень и подтянулся до второго. Потолки в здании были высокими, расстояние между балконами — тоже.

Боец подал ему руку, но Сергей крякнул «сам справлюсь» и перевалился через перила. И лишь после этого рассмотрел нежданного доброхота.

— Ты как в Зоне-то оказался, парниша? — протянул Сергей. — Тебе сколько лет?

— Восемнадцать, — соврал боец.

— Не верю, — сказал Швед.

— Ну и пошел в жопу, — с независимым видом ответил пацан.

— А по шее? — Он и вправду замахнулся, чтобы отвесить молодому хаму подзатыльник, но тот так втянул голову в плечи, что Сергей не посмел ударить. — Что ты тут делаешь-то, на балконе? И я с тобой заодно…

— Спасаюсь.

— От кого? От собак?! Блин… я решил, что в магазине еще кто-то есть. А ты дурака валяешь.

— Да я бы их всех уделал, но у меня патроны кончились. У тебя ведь есть? Или ты такой же раздолбай, как я, и с одним рожком по городу шаришься? — Парень засмеялся весело и беззаботно.

— И сколько ты тут уже торчишь?

— С вечера.

— Охренеть…

— Так они не отпускают меня, суки! Сторожат, гляди.

Сергей посмотрел с балкона и увидел пару псов возле стены. Они лежали на газоне, бдительно держа головы кверху. Остальные собаки бродили по дороге ближе к универмагу — подставляли плешивые бока восходящему солнцу, вынюхивали что-то в трещинах асфальта и затевали между собой беззлобные игрища с лаем, прыжками и дружескими укусами.

— Ну и зачем ты здесь стоял столько времени? — хмуро спросил Сергей.

— Ждал, когда они уйдут.

— Так они и не уйдут, пока ты стоишь! Зашел бы внутрь. А Кабану почему не сообщил?

— Я связывался, но на базе кипеш какой-то. Не до меня им, сука.

— Не «кипеш», а тревога. И хватит ругаться!

— Ух ты! У тебя «винторез»? Дай пошмалять, Швед! Я из «винтореза» еще не…

— Спокойно! — отстранил его Сергей. — Ты откуда меня знаешь-то?

— На построении видел.

— Да?.. Я тебя что-то не помню.

— Ну, я тогда новенький был. А ты типа крутой, ниже неба не смотришь. Только ты же вроде в «Монолит» перешел? Ну и как там? — с любопытством спросил боец. — О, а шмотки на тебе наши…

— Много вопросов! — отрезал Сергея. — Тебя самого-то как зовут?

— Гаврошем кличут. Швед, ну дай из «винтореза» пострелять! — снова заклянчил сталкер.

— Постреляй… — вздохнул тот, снимая с плеча винтовку.

Первым делом Гаврош убил двух мутантов, что лежали возле дома, но на их место тут же притрусили двое других.

— Понял, да? — воскликнул пацан. — Пасут нас, я же сказал!

— Может, и пасут, — согласился Сергей. — Насчет пожрать мозги у них работают хорошо. Ты начинай тогда с тех, что подальше. А то кучу трупов под балконом навалишь, как нам потом в кровищу слезать отсюда?

— Ага… — вякнул Гаврош, поднимая ствол к универсаму.

Он ранил собаку в брюхо, и та заскулила, бегая по кругу.

— Ты в голову целься, — велел Швед. — У меня патронов тоже не ящик, чтобы ты тут весь день развлекался.

Сергей прикинул, сколько у него осталось времени. Конкретных сроков Михал Михалыч не называл, зато он внятно сказал про другое — и это Швед хорошо помнил. Вот только думать об этом он себе пока не позволял.

С грехом пополам юный стрелок добил последнего пса, и Сергей тут же отобрал у него «винторез».

— Пошли со мной, — сказал он. — Помочь надо немножко.

— Ладно, только Кабану доложу, что выкрутился.

— Ты еще не выкрутился. — Швед перехватил его руку с коммуникатором и выключил устройство. — Кабан тебя сейчас на работы какие-нибудь прикрутит. Любишь тяжести таскать?

— Да не очень…

— Тогда пошли со мной. Нам в книжный, вон он, в двух шагах всего.

— А что там делать? — поинтересовался Гаврош.

— Увидишь, — бросил Швед.

Увидели они именно то, что обещал Михал Михалыч: кучу мусора, неизвестно как попавшую в книжный магазин. Доски, трубы, секции сеточного забора и прочий хлам лежал на полу вдоль стены, сложенный настолько аккуратно, насколько это было возможно.

Сергей застыл в позе творца, соображая, с чего начать.

— Это все нужно вынести?! — ужаснулся Гаврош.

— Нет. Из этого нам нужно собрать художественную композицию.

— Чё за н-на?.. — обронил боец.

— Тебе язык зеленкой не мазали?! — заорал на него Швед.

— Зеленкой?.. Зачем? — не понял Гаврош.

— Потерянное поколение, — пробормотал Сергей. — Беру вон ту дуру. Да брось ты свой «калаш», не украдут его.

Вдвоем они выбрали из кучи длинную тонкую трубу с красным вентилем и установили ее вертикально в центре помещения.

— Я держу, отпускай, — распорядился Швед. — Так… теперь возьми вон ту доску и подопри эту кочергу.

Постепенно дело пошло, стало даже интересно. Когда первая труба перестала падать, вдвоем к ней подтащили вторую — широкую и тяжелую, но покороче, длиной метра полтора. Затем прислонили к ним еще несколько досок и почерневших металлических уголков. Таким образом в зале появились первые наметки странного шалашика или, как это называл Швед, — адской инсталляции. Следом пошли и секции от забора, и части разобранной железной кровати. Трудно сказать, чем руководствовались люди, таскавшие сюда этот мусор. Даже не имея никаких догадок о форме будущей композиции, можно было отобрать материал одного типа. Но они не стали. И в итоге Сергею приходилось увязывать с конструкцией каждую новую деталь — и дырявое ведро, и деревянные овощные ящики, и черт знает что еще.

Естественно, Гаврошу все это быстро надоело, и он заныл. Сергей снова на него накричал, заявив, что работать придется до тех пор, пока не будут использованы все «детали» до последней. Боец по-юношески грязно матерился, но отказаться не мог, авторитет сталкера Шведа был для него непререкаем. Тем тяжелее Сергею было наблюдать, как заканчиваются материалы.

«Ты должен будешь его уничтожить. Или застрелись сам», — бесконечно пульсировал у него в мозгу приказ командира. И Швед не знал, как ему поступить. Просто не знал. Он молился, чтобы все это обернулось сном и чтобы на месте Гавроша оказался кто-нибудь другой — кто угодно, лишь бы взрослый, а не сопляк.

Последним не задействованным в инсталляции предметом был клубок потемневшей колючей проволоки — не «егозы», а обычной, старой. Сергей не представлял, куда это можно воткнуть. В итоге он обмотал проволокой всю конструкцию на высоте поднятых рук. Получилось даже неплохо, это придавало сооружению прочности.

Но отговорки на этом кончились. Работа была завершена.

— Наконец-то! — обрадовался Гаврош, поднимая с пола автомат. — Все, теперь точно на базу.

— Пойдем, — тихо сказал Швед и, положив руку ему на плечо, вывел из зала.

Сергей почуял неладное еще в коридоре. Оказавшись на улице, он убедился: то, чего так ждал и так боялся Михал Михалыч, уже началось.

Рокот винтов сливался в зудящий раздражающий гул. Двадцать или двадцать пять вертолетов — но явно не пятьдесят, как говорил командир, — приближались к городу со стороны Янова.

Увлекая за собой бойца, Швед отступил назад, в тень от козырька. Вместе с Гаврошем они зачарованно смотрели, как рвутся корпуса вертолетов, как в воздухе тут и там возникают вспышки — казалось бы, без всякой причины, — и как высыпаются из расколотых машин люди. Грохот винтов то и дело перекрывался могучими хлопками, от которых даже здесь, на земле, вздрагивала селезенка. Сквозь этот шум скорее угадывалось, чем слышалось, как на севере, в районе речного порта, заработали пулеметы. Неизвестно, был ли от них толк, но Шведу показалось, что воздушные аномалии наносят эскадрилье гораздо больший урон.

Сергей вдруг осознал, что на входе вертолетов могло быть и пятьдесят, и даже больше, но Зона проредила эту армию легко и беспощадно. До города добрались немногие, и победы им здесь обрести было не суждено. Вертолеты падали один за другим, некоторые шли на аварийную посадку и исчезали из вида.

— Кабану теперь запчастей на всю жизнь хватит, — сказал Швед. — Жаль только, инженер Зингер погиб.

— Инженер в отряде есть, — ответил Гаврош. — Недавно человек пришел. Вроде смыслит в чем-то.

— Да-да… — проронил Швед.

Один из вертолетов пронесся низко над головой и ушел за крышу, в сторону универмага. Сергей несколько секунд ждал взрыва, но так его и не услышал — возможно, пилоту удалось выровнять машину, а может, он врезался в деревья, и этот звук растворился в канонаде.

С севера появился дымный след, похожий на инверсионный от самолета, только ближе и гораздо быстрее, — моментально возник в небе и сразу воткнулся в ротор очередного Ми-8. Размытый круг винта тотчас перестал существовать — лопасти разлетелись в разные стороны, и машина рухнула вниз. Вероятно, Спирт уже выцарапывал засечку на прикладе своей гаусс-пушки.

Вертолеты — те, что пока оставались в воздухе, — тоже вели огонь, хотя непонятно, по каким целям. Швед, не убирая руки с плеча молодого сталкера, плотнее прижался к стене. Он надеялся, что по зданию со словом «КНИГИ» на крыше никто стрелять не станет, и действительно остатки эскадрильи упорно рвались дальше, к базе «Монолита». Однако Гаврошу все равно было страшно, и Сергей его за это не осуждал.

— Не дрейфь, нас не тронут. — Он снова похлопал бойца по плечу, когда вдруг заметил, что тот оседает. — Эй… Гаврош?.. Гаврош!

Сергей увидел на стене расколотую облицовочную плитку в тонких алых брызгах и не сразу решился посмотреть Гаврошу в лицо. Боец был мертв. Он стоял лишь потому, что с одной стороны его держал Сергей, а с другой подпирал угол парапета. Гаврош был мертв — возможно, уже целую минуту.

— Что же это творится… — прошептал Швед, опуская тело на пол. — Господи… Одна пуля… Одна шальная пуля… Спасибо, что хоть это на меня не повесил. Как бы я с таким грехом жил? А?!

В небе загрохотало, но расшифровать ответ Сергей не смог.