Метка Гильдии

Следующий день начался с урока профессора Мнемозины. Почти всю историю магии Мила элементарно прослушала, так как мысли ее были заняты совсем другим. Все, что она усвоила на этом уроке, это название темы – «Пять признаков, по которым безошибочно распознаются лесные мавки, и просветительская деятельность магов в их сообществах». Из всех признаков ей запомнилось только то, что у мавок нет спины, и поэтому можно тщательно рассмотреть их внутренности до того, как они защекочут тебя до смерти или попросту оторвут тебе голову. А просветительская деятельность в их сообществах у нее в голове почему‑то не отложилась.

Пару раз Мила оглянулась на своих друзей. Ромка увлеченно слушал Мнемозину, как и сидящий позади него Яшка, у которого история магии была любимым предметом. Белка кропотливо шуршала пером в тетради, но Мила была уверена, что ничего она не конспектирует, а уже по привычке рисует очередной портрет своего кумира Антуана.

– Очень мило, – сказал Лирохвост, рассматривая рисунок, когда весь класс собрался на уроке музыки. – Очень точно и выразительно. Сразу чувствуется душа с тонкими, восприимчивыми струнами. Вы рождены для искусства, госпожа Векша.

Белка просияла. Что касается Ромки, то у него на лице было такое кислое выражение, как будто он съел целую луковицу и закусил лимоном. Истории про лесных дев с внутренностями наружу ему явно казались интереснее всех тонкостей искусства вместе взятых.

На этом уроке начали изучение струнных инструментов. Лирохвост рассказывал о магических возможностях виолончели.

– Виолончель, конечно, уступает по силе своего воздействия арфе, когда дело касается снотворного действия. Но зато она очень эффективна в том случае, когда возникает необходимость вызвать головную боль или слуховые галлюцинации, способствующие неадекватному восприятию действительности.

– Какой бред, – прошептал Ромка. – Слуховые галлюцинации можно вызвать простым заклинанием, которое даже дети знают.

– Я не знаю, – отозвалась Мила. Ее усыплял мелодичный голос Лирохвоста не хуже любой арфы. – А головную боль?

Ромка на секунду задумался, потом ответил:

– Если этой виолончелью один раз съездить по голове – головная боль гарантирована.

Подобный вандализм Ромке вовсе не был присущ. Просто он не очень любил музыку, и этот факт действовал на него не слишком благотворно.

В конце урока Лирохвост поднял руку, собираясь сделать какое‑то объявление.

Класс, уже было встав из‑за парт, с недовольным гудением вернулся на места.

Лирохвост, судя по его довольному, взволнованному виду, собирался сообщить что‑то крайне для него приятное. Он весь стал розовый, как малиновая начинка в шоколадных конфетах, и торжественно объявил:

– На следующей неделе, в пятницу, в восемнадцать часов, в Театре Привидений состоится концерт с оркестром. Как вы уже, наверное, догадались, будет звучать моя новая симфония – одиннадцатая по счету. Она называется – «Синяя Борода». Эта симфония еще не исполнялась и поэтому для меня это событие знаменательное. К тому же зрителей ждет увлекательный спектакль. Я всех вас приглашаю посетить мой концерт. Буду очень рад видеть в зале своих учеников.

Выслушав все, что от них требовалось, школьники выскочили из‑за парт и ринулись к выходу. Им вслед Лирохвост продолжал кричать:

– Билеты вы можете купить в кассе театра или у своих кураторов. Не забудьте, пожалуйста, – в пятницу, в восемнадцать часов…

На большом перерыве Миле показалось, что друзья ее сторонятся. Белка старалась не оставаться с Милой наедине и всюду таскала за собой Яшку А Ромка вообще куда‑то пропал. Мила подумала было, что он решил держаться от нее подальше, чтоб она не втянула его еще в какое‑нибудь приключение, но, когда она вместе с остальными меченосцами входила в кабинет искусства метаморфоз, Ромка прошмыгнул мимо нее и быстро шепнул ей на ухо, что он кое‑что разузнал и после уроков нужно найти тихое место, чтобы все обсудить.

В этот раз Многолик никаких чудес не совершал, но все равно слушать его было интересно. Он рассказывал о том, какие возможности перевоплощений имеются у волшебника. На какое‑то время забыв обо всем на свете, Мила внимательно слушала рассказы о том, что талантливый перевоплощенец может превратиться в совершенно любого зверя или в какое угодно магическое существо, но не может превратиться в другого человека.

– Чародей‑метаморфист не может носить облик другого человека, не прибегая к вспомогательным средствам, вроде зелий: ни живого, ни мертвого. Даже в том случае, если это самый обычный человек, то есть не волшебник, – говорил Многолик притихшему классу. – Чаще всего волшебник овладевает только одним обликом – животным, которое в семье является наследственным. И вот этим обликом он может пользоваться совершенно свободно.

Среди меченосцев на этом уроке не нашлось бы ни одного, кому эта тема показалась бы неинтересной. Каждый, совершенно очевидно, мечтал научиться превращаться в какое‑нибудь животное. На этом уроке Ромка не закатывал глаза от скуки, как он делал это на уроках Лирохвоста, а Белка не рисовала портрет все того же Лирохвоста.

Эта тема вызвала среди ребят горячее обсуждение, и поэтому, когда все спускались на обед, Мила без труда смогла отстать от своих друзей. Они этого даже не заметили, продолжая выспрашивать друг у друга о всяких превращениях, которые случались в их семьях с их родителями и другими родственниками.

Она решила спрятаться на Заброшенной террасе, которая имела такую плохую славу, что все обходили ее стороной. Говорили, что на этой террасе бродят призраки тех, кто однажды бросился с нее вниз. Но Мила уже успела заметить, что в Троллинбурге и в Думгроте практически каждый угол овеян легендами.

Терраса действительно была заброшенная: на столбах и барьере зеленели поросли плюща, скамейки были серые и пыльные, а с карниза густым покрывалом свисала виноградная лоза.

Но здесь было пусто, а Миле именно это и было нужно. Не обращая внимания на пыль, она опустилась на край скамьи. Все ее мысли были сейчас с Асидорой. Странно было осознавать, что эта девушка с черной косой, совсем на нее не похожая, – ее родная прабабушка. Когда‑то она тоже училась здесь и жила в Львином зеве. Может быть, даже в той же комнате, что и Мила. Или сидела на этой самой Заброшенной террасе, когда ей хотелось побыть одной. Мила очень хотела бы послушать рассказы о том, как это было, от самой Асидоры. Все‑таки жаль, что она совсем не похожа на свою прабабушку.

– Мила?

Мила вздрогнула и подскочила. Перед ней стоял профессор Многолик и смотрел на нее с удивлением.

– Что ты здесь делаешь? Это не самое веселое место, чтобы тратить на него свое обеденное время.

Мила немного стушевалась, не зная, как лучше ответить, поэтому сказала правду:

– Я просто хотела немножко побыть одна. А здесь никого не бывает.

– Конечно, не бывает, – согласился Многолик, присаживаясь рядом. – Здесь же самоубийцы в очередь выстраиваются время от времени, чтоб вниз сигануть. У них это место пользуется популярностью.

Многолик явно по‑доброму посмеивался над суевериями, окружающими эту террасу. Судя по его улыбающимся серым глазам, он совершенно не верил в подобные истории. Мила впервые обратила внимание на то, что глаза у ее учителя серые. Такие же, как у нее.

– Я тебе не помешаю? – спросил он. – Тоже вот хотел уединиться и полистать кое‑что.

Он кивком головы указал на толстую книгу в руках.

– Сто десятый том Великой Энциклопедии Превращений.

– Наверное, очень интересная книга, – предположила Мила.

– Да нет, – усмехнулся Многолик, – скучная смертельно, как и все энциклопедии.

Он открыл страницу наугад и прочитал:

– «Преобразование образа мысленного в образ физический – это основной элемент в процессе превращений». И дальше в том же духе.

– Это то, о чем вы говорили на первом уроке? – спросила Мила. – Что вы видите, кому какой образ подходит, потому что мы об этом думаем?

Многолик кивнул.

– И это тоже, – он окинул Милу пристальным взглядом, и Миле на мгновение показалось, что в этот момент читают ее мысли. В лице Многолика появилось удивление и интерес, и он сказал: – Девушка с длинной черной косой. У нее очень жизнерадостная улыбка и лучистые глаза, а в руке цветок.

Он ненадолго задумался, прищурив глаза и потирая подбородок, а потом решительно кивнул:

– Роза. Да, в руке должна быть красная роза.

Это было точное описание Асидоры, какой увидела ее Мила в сфере Архива. Хоть она уже наблюдала, как Многолик проделывал нечто подобное, но все равно ее это поразило. А он посмотрел на нее и без всякого любопытства спросил:

– Ты об этом думала?

Мила кивнула и, тяжело выдохнув, ответила:

– Это моя прабабушка. Я ее никогда не видела, а мне очень хотелось бы узнать, какой она была.

– И ты хочешь быть похожа на нее.

Многолик сказал эти слова, немного понизив голос, и Мила сразу поняла, что она ему доверяет.

– Да, хотелось бы, если честно. Но, к сожалению…

Мила замолчала, не договорив. Не очень приятно было думать, что она ни на кого в этом мире не похожа. Как будто взялась просто ниоткуда.

– Но отчего ты уверена, что это не так? – поинтересовался Многолик.

Мила с пробуждающимся интересом посмотрела на своего учителя.

– Но ведь она была совсем другой…

– Да, – согласился он и наклонил голову так, что на его красивых медных волосах мелькнул рассеянный солнечный луч, – но только внешне. Как ни крути, а она была твоей прабабушкой и это факт. А значит, в тебе течет ее кровь. Это говорит о том, что ты – ее продолжение. Стало быть, между вами есть связь, которую ничто не может разорвать. Я уверен, что ты унаследовала от своих предков все самое лучшее. Иначе и быть не может…

Слова Многолика согревали Милу до самого конца уроков. И даже шагая вместе с Ромкой и Белкой к Летающей Беседке, где Ромка обещал рассказать свою новость, Мила прокручивала их в голове и к своему удивлению чувствовала: она уже не так переживает, что между ней и ее прабабушкой нет внешнего сходства. Ведь Многолик прав: ну ничего, что они не похожи. Ведь от этого Асидора не перестает быть ее прабабушкой… Интересно, что там у Ромки?

Как только Летающая беседка поднялась в воздух, Ромка открыл рюкзак и достал оттуда сложенную трубочкой газету.

– Что это? – спросила Белка, недоверчиво косясь на Ромку, пока он разворачивал сверток.

– Это «Клубок Чародея», – сказал Ромка. – Помните, мы читали про ограбление Менгира? Ну то, что мы видели возле «Перевернутой ступы»?

– Да, помню, – ответила Мила, не понимая, к чему он ведет.

– Мы тогда читали «Троллинбургскую чернильницу», которая была у каждого второго во Львином зеве. А эту… – Ромка зашуршал листами в поисках нужной страницы. – Эту газету я взял у Фреди. Он тогда единственный купил именно ее. Но мы ее не читали, думали: там только заумная чушь.

– Неправда, – гордо сказала Белка, – я смотрела, потому что Фреди…

– А нужно было не смотреть «потому что Фреди», – оборвал ее Ромка, – а читать. Тогда ты бы знала, зачем именно грабитель побывал в Менгире и что оттуда было украдено.

Мила прильнула к Ромке, дернув за газетный лист, чтоб увидеть, что там написано. Ромка указал пальцем, где читать.

На полстраницы мелким шрифтом была напечатана статья с неброским заголовком: