Замок над прудом

– Есть ли вопросы по домашнему заданию? – Альбина обвела взглядом класс – вопросов не было.

В кабинете антропософии стояла необычная тишина. Сегодня ребятам предстояло продемонстрировать, как они освоили заклинания воды. Первая неделя занятий не оценивалась, поэтому можно было не бояться схлопотать какую‑нибудь неудовлетворительную оценку, но некоторые все равно волновались. Из подсобного помещения выплыл наполненный водой котел, а профессор опустила глаза в журнал. Все притихли.

– Берман! – огласила Альбина. – Начнем с вас. Прошу к доске.

Яшка встал из‑за стола, вышел вперед и нерешительно остановился возле зависшего в воздухе котла.

– Помните ли вы заклинания воды, господин Берман? – спросила Альбина, обратив внимание на неуверенность Яшки.

Тот молча кивнул и поднял палочку над водой, бормоча что‑то несвязное: наверное, припоминал нужные слова.

В этот момент дверь кабинета открылась и в класс заглянула девушка из Старшего Дума. Она одними губами произнесла слово «Владыка». Это означало, что Альбину вызывает к себе Велемир.

– Что ж, господин Берман, у вас есть время, чтобы потренироваться, пока я буду отсутствовать, – сказала Альбина и окинула аудиторию холодным взглядом: – На всякий случай, чтобы не было неприятностей, двери будут заперты. Так что не пытайтесь выйти.

Когда дверь за ней закрылась, двое в классе вздохнули с облегчением: конечно же, Берман, который, приподняв озадаченно брови, занес палочку над водой, готовясь тренироваться, и Белка.

– Не понимаю, зачем так переживать? – неодобрительно покачал головой Ромка, оглядываясь на Белку. – Ведь не оценивают же.

– Тебе легко говорить, – отозвалась Белка, – а у меня вода еще ни разу не забурлила.

– Может, тебя не вызовут, – пытаясь успокоить Белку, сказала Мила, не поворачивая головы. – Если кому и надо волноваться, то Берману. Ему уже точно не отвертеться.

Яшка в этот момент осторожно заглянул в котел, как будто проверял, нет ли там кого, чтобы не потревожить ненароком. Мила видела, как он бормочет: «Гидро, гидро, гидро…».

– Не понимаю, – удивлялся Ромка, по‑прежнему обращаясь к Белке. – Как это у тебя ничего не получается? Ты же из первородных, с пеленок владеешь магическими силами, двое старших братьев‑магов, опять‑таки.

Мила зевнула, слушая Ромку и не переставая просто так, от нечего делать, пялиться на Яшку, который покружил над водой палочкой и произнес заклинание.

– При чем тут братья? – возмутилась Белка. – Это всегда индивидуально.

Ромка фыркнул, а Мила продолжала наблюдать, как вода в котле принялась бурлить, но как‑то странно, как будто расходясь волнами от центра к краям котла. Мила задумчиво нахмурилась.

– А у тебя в детстве несчастных случаев на почве магии не было? – предположил Ромка. – Ничего тяжелое на голову не падало?

Мила почти его не слышала, потому что в этот момент с удивлением заметила, что вода бурлила явно не так, как положено: она выплескивалась на пол и вокруг Яшкиных ног образовалась небольшая лужа.

– Ромка… – позвала Мила, с подозрением глядя на котел.

– Ведь у меня же все выходит, – продолжал наставлять Белку Ромка, – а я вообще третьего поколения.

– Ромка! – снова позвала Мила, уже громче.

– Что? – наконец отозвался тот.

– Посмотри.

Ромка повернул голову в сторону Яшки.

– Что‑то не так, – сказал он изменившимся голосом.

– Конечно не так, – согласилась Мила. – Яшка произнес не то заклинание. Должен был сказать «Гидро Эгидос», а сказал «Гидро Акрос».

– Но ведь это же заклинание Наводнения!!! – воскликнул Ромка, и в этот момент кабинет наполнил шум льющейся воды, потому что из котла хлынул настоящий водопад…

Впоследствии никто не мог объяснить, как могло так случиться, что прибывающая вода так быстро затопила кабинет. Но буквально в мгновение ока ее уровень поднялся так высоко, что, визжа и крича, все залезли на парты. Мила видела, как Яшка сначала кинулся к двери и попытался ее открыть, но, как и предупреждала Альбина, дверь была заперта. По колена в воде, Яшка с трудом добрался до ближайшего к нему стола Альбины и вскарабкался на него. Котел с водой уже не висел в воздухе, а лег на воду и поплыл вдоль класса, безнаказанно устраивая настоящий потоп. Очень скоро вода поднялась над партами, так что пришлось громоздить на столы стулья и забираться на них.

– Никто не хочет сбегать за лодкой? – крикнул Мишка Мокронос, как раз забираясь на второй стул.

– Ты имел в виду слетать!? – пыша яростью, крикнул ему в ответ Иларий Кроха, пытаясь сделать то же самое.

– Левитацию мы еще не проходили! – с паникой в голосе сказал Костя Мамонт, приподнимая штанины и отбрыкиваясь от подступающей к его ботинкам воды.

– Успокойтесь вы! – стараясь сохранять самообладание, воскликнул Ромка. – Сейчас придет Альбина и уберет отсюда воду.

Анжела Несмеян, съежившись на своем стуле и чуть не плача, простонала:

– Или пусть хотя бы уберут отсюда всех нас!

Иларий, взобравшись наконец на второй стул и теперь с большим трудом сохраняя равновесие, возмущенно воскликнул:

– Я возражаю! Почему это всех? – Он ткнул пальцем в сторону Яшки, стоящего на высоком дубовом столе Альбины уже по колена в воде. – Бермана пусть оставят!

Яшка, выжимающий в этот момент края своей накидки, виновато скукожился. Мила поглядела по сторонам, поднимая повыше свою накидку. Ее ноги тоже уже были в воде, хотя она и стояла на стуле. А котел, плавающий между рядами стоящих на стульях ребят, не прекращал бить фонтаном.

Мила увидела, как Ромка достает свою волшебную палочку.

– Что ты хочешь сделать? – спросила она.

Он с решительным видом кивнул в сторону противоположной стены класса.

– Нужно открыть окно.

Вытянув палочку к окну, Ромка громко выкрикнул:

– Апертус!

Окно оставалось закрытым, и Ромка отчаянно топнул ногой, забыв, что стоит в воде – во все стороны полетели брызги.

– Эх! Слишком далеко! – сокрушаясь, простонал он. – Заклинание не достает. Если б хотя бы на один ряд ближе!

Ромка посмотрел на ребят, извивающихся на своих стульях в надежде удержать равновесие. Кто‑нибудь из тех, что были поближе к окнам, вполне могли бы выкрикнуть нужное заклинание и выпустить воду. Но в классе творилось что‑то неимоверное: ребята продолжали кричать друг на друга, а больше всего на Яшку; многие просто визжали от испуга, например Анжела с Кристиной, да и Белка от них не отставала. Но громче всех верещала Алюмина. Ее ноги были в воде, и она уже не первый раз хваталась за второй стул, но это предприятие для нее было слишком опасным. Пирамида из двух стульев с легкостью выдерживала худенького Илария или Мишку, который хоть и был выше ростом, но благодаря отличной координации без труда удерживал равновесие, но Алюмине было явно на ней не удержаться. К тому же, чтобы удержаться, нужно было как минимум ухитриться взобраться на второй стул. С весом Алюмины – первая же попытка кончилась бы для нее плачевно.

Одним словом, обменявшись взглядами, Мила и Ромка поняли, что нужно срочно что‑то придумывать, потому что только им каким‑то чудом удавалось сохранять относительное спокойствие.

Пока Ромка делал упрямые попытки открыть окно с помощью заклинания «Апертус», Мила оглядывалась по сторонам. В кабинете обязательно должно быть что‑нибудь…

От такого подарка Мила даже легонько подпрыгнула на стуле, чуть не свалившись в воду, но удержалась и крикнула Ромке:

– Ромка, смотри вверх!

Миниатюрная пиратская лодка по имени «Чокнутый Пью» с одноглазой головой пирата на носу преспокойно и вполне сухо висела все в том же положении, в котором ее увидела Мила, впервые войдя в кабинет. Конечно, это было не настоящее судно, и всем в него было не забраться. Да в этом и не было необходимости: вода прибывала, и даже самое большое судно не могло спасти их от этого потока. Но эта крошка вполне могла удержать на плаву одного человека. Остается только спустить ее на воду, проплыть по воде поближе к окну и отпереть его.

Придумано было не так уж глупо, даже Ромка согласился в этом с Милой, когда она знаками объяснила ему, что собирается сделать. «Чокнутый Пью» был подвешен к потолку с помощью тяжелой металлической цепи, которая в несколько оборотов была намотана на массивный крюк в стене, как раз напротив Милы. Нужно было только дотянуться.

– Я попробую добраться до крюка, – сказала Мила.

Ромка кивнул.

– Ты размотаешь цепь, – сказал он, – а я подхвачу лодку!

Мила протянула руку к стене, но дотянуться оказалось не так уж легко. Краем глаза она заметила, что Чокнутый Пью заметно оживился: словно бы в припадке сумасшествия он страшно скалил зубы и конвульсивно подмигивал единственным глазом.

Стараясь не обращать внимания на эти манипуляции, Мила опасливо покосилась вниз: вода уже затопила стул, на котором она стояла. Решив, что дальше будет только хуже, Мила осторожно стала на самый краешек стула и, закусив губу, потянулась к крюку.

Рука была уже близко, совсем близко… Ну же… еще чуть‑чуть…

– Есть! – воскликнула Мила, ухватившись рукой за цепь.

Почти без усилий ей удалось размотать цепь на пару оборотов. Стул под ней опасно шатался, но «Чокнутый Пью», оторвавшись от потолка, спустился чуть ниже, а это неплохо сказывалось на поднятии духа.

Мила была уверена, что будь она чуть‑чуть посмелее, дело бы пошло куда быстрее. Но ее очень сильно беспокоило, что она стоит на самом краю стула, и от неправильного распределения веса он в любое мгновение может перевернуться. Тогда Мила непременно окажется в воде. Хуже всего в этой ситуации было то, что Мила совсем не умела плавать.

Следующие несколько оборотов давались намного сложнее. Может быть, потому что Мила стояла в очень неудобном положении, а может потому, что извергающийся котел как назло плавал вокруг нее кругами, как будто чуял, что против него что‑то затевают.

Пиратская лодка спускалась все ниже, а Ромка прыгал на стуле, чтоб до нее дотянуться.

– Еще немного и я смогу за нее ухватиться! – воскликнул Ромка, с трудом перекрикивая визг Алюмины, слезные вопли Анжелы с Кристиной и ругательства Мишки Мокроноса, который клялся, что в случае своего потопления будет приходить к Яшке Берману в кошмарных снах до конца его жизни.

Сделав отчаянное усилие, Мила отмотала цепь еще на один оборот.

– Я ее держу! – отозвался Ромка. – Можешь отпускать крюк!

И в этот момент к своему ужасу Мила поняла, что крюк выпустить не может: как только она его выпустит, тут же бухнется носом в воду. Почему‑то эта мысль ей раньше не приходила в голову: сгибаться и разгибаться, как ванька‑встанька, она действительно не умеет. Все что ей оставалось делать – это и дальше пребывать в таком подвешенном положении.

Оглянувшись, Мила увидела, что Ромка ухватился за борт «Чокнутого Пью» и потянул его на себя. В тот же момент оставшаяся цепь сползла с крюка и «Чокнутый Пью» лег на воду.

И тут случилось нечто из ряда вон выходящее. Пиратское судно завертелось на месте как сумасшедшее. Все как один перестали орать друг на друга и уставились на лодку, вращающуюся по кругу. От поднимающейся волны во все стороны полетели брызги. Чокнутый Пью, бешено вращая целым глазом, клацнул челюстями так, что от золотых зубов полетели искры, и, не разбирая дороги, на полном ходу помчался к окну, заполненному ярко‑голубым небом, смутно напоминающим бескрайний морской горизонт. Он слегка задел ошалевшего от ужаса Мишку Мокроноса, пронесся мимо визжащей Анжелы Несмеян и с криком «йо‑хо‑хо» разбил стекло в большом окне, резвым прыжком нырнув в Думгротский парк. Тяжелая, длинная цепь напоследок лязгнула о подоконник и исчезла.

– Мамочка! – воскликнула недалеко от Милы Белка. – Эта лодка сошла с ума! Она спятила!

Вслед за «Чокнутым Пью» из кабинета антропософии в Думгротский парк устремился целый водопад, за которым последовал такой отчаянный визг, что сразу стало понятно: его издает по меньшей мере десяток голосов. Судя по всему, под окнами были люди и сейчас им должно быть не очень сухо.

– Ух ты! Получилось! – воскликнул Ромка, когда из разбитого окна, как толстый фазан, выпорхнул фонтанирующий котел. – Все просто здорово!

– Нет, – поникшим голосом пробормотала Белка. – Не все здорово.

Мила и Ромка подняли головы и увидели стоящую в дверях Альбину. Подол ее платья был подмочен, а остатки воды вытекали через открытую дверь в коридоры замка. Счастливые улыбки сползли с их лиц.

По крайней мере одно обстоятельство, решила Мила, ее очень радует – наконец‑то она могла слезть с этого дурацкого крюка…

Как они после узнали, «Чокнутый Пью» одно время был самой обычной лодкой и в качестве украшения плавал в Старом пруду Думгротского парка. Правда, потом он по непонятной причине свихнулся, начал мутить в пруду воду и выбрасываться, как рыба, на берег. Некоторые считали, что на борту «Чокнутого Пью» жили привидения и это именно они свели его с ума, а другие говорили, что в «Пью» случайно попала стрела одного из кудрявых купидончиков в «Час точного попадания», он влюбился в Борисфенскую утопленницу и хотел сбежать к ней из Старого пруда. После очередного выбрасывания на берег «Пью» для безопасности окружающих и своей собственной был подвешен к потолку в кабинете антропософии, где он и висел до сегодняшнего дня.

* * *

Все оставшиеся уроки в этот день отменили, а Альбина навела чары Испарения на парк, который был щедро залит водой из окна кабинета антропософии.

Мила, Ромка и Белка шли по парку, где над каждой лужей и над фонтанами стояли столбы пара. Так как воду в парк выпустили Мила с Ромкой, то именно им Альбина велела пройтись и посмотреть, правильно ли проходят испарения. Белка пошла вместе с ними, за компанию.

Совершенно не представляя себе, на что должны быть похожи «правильные испарения», они просто шагали по тропинкам и пялились по сторонам: мокрые, уставшие и злые.

– Берти страшно обрадовался из‑за того, что уроки отменили, – сказала Белка.

– Хоть кому‑то польза! – проворчал Ромка, выжимая края накидки. – Очень справедливо! Яшка натворил дел, а мы – расхлебывай. Ходи теперь тут, шлепай по лужам. Даже спасибо не сказали.

– Да ладно, чего ты? – взволнованно выдохнула Белка и сочувствующим тоном добавила: – Яшку повели к Владыке. Достанется, наверное…

– Слушайте, – устало перебила их Мила. – Мы тут так будем до вечера бродить, а у меня уже коленки от холода сводит. Давайте разделимся: пойдем в разные стороны и посмотрим, правильно ли… э‑э‑э… проходит испарение.

– И как его определять? – спросила Белка с расстроенным видом, очень обеспокоенная тем, что должна будет что‑то определять.

– Ну‑у‑у… – Мила и сама не знала – как, но точно знала, что как‑то это нужно сделать и быстрее. – Если пар стоит над лужами – значит, испаряется.

Мила не была уверена, что это самая блестящая идея, но, решив, что ничего лучше им все равно не придумать, они разделились. Белка пошла в сторону Летающей беседки, Ромка – по аллее Тридцати трех богатырей, а Мила – к Старому пруду.

Пока она шла по узким тропкам, каждый ее шаг сопровождало скрипучее чавканье в ботинках, полных воды. Лужи в некоторых местах исчезали прямо на глазах, как будто их кто‑то слизывал, и поднимались в воздух густыми водянистыми облаками. Сойдя с тропы, окруженной густыми порослями деревьев, Мила вышла к пруду.

Туман здесь был гуще, чем в других местах парка. Он стоял плотной стеной над Старым прудом и рассеивался во все стороны. Мила подошла ближе и сквозь дымку увидела пруд.

Вода в пруду в некоторых местах поросла ряской, а листья белых кувшинок были покрыты крупными блестящими каплями росы. Оценив туманную гущу, которая в одно мгновение оплелась вокруг нее, Мила решила, что раз вода испаряется, то она испаряется правильно, и со спокойной совестью развернулась, чтоб идти обратно.

Но что‑то ее остановило. И только через пару секунд она поняла, что это был порыв ветра, появившийся неизвестно откуда. Она обернулась, чтобы посмотреть на пруд, потому что ей показалось, что ветер подул с той стороны. На ее глазах туман над прудом колыхнулся, как будто кто‑то невидимой рукой пошевелил туманный занавес.

И вдруг в сизом тумане стали проступать какие‑то очертания. Сначала Мила увидела большие песочно‑желтые камни, но туман расступался все дальше, и камни начали превращаться в стены, в башни, и наконец… в замок.

Перед Милой прямо в воздухе над прудом возник замок из желтого камня с четырьмя квадратными башнями по углам – замок‑крепость. А в стенах замка как черные глазницы ночного призрака зияли окна. И Миле вдруг показалось, что там, за этими окнами, кто‑то прячется. Кто‑то, кого она не видит. Но этот кто‑то видит ее…

– Мила! Ну где ты там!?

Мила испуганно вздрогнула и обернулась. На тропинке, по которой она пришла, маячили две нечеткие фигуры, в них Мила безошибочно узнала Ромку и Белку.

Мила уже хотела крикнуть друзьям, чтоб шли быстрее посмотреть на замок, но, обернувшись, увидела, что никакого замка нет. Плотная стена тумана зависла над прудом тяжелым облаком, и даже белые пятна кувшинок уже не так хорошо просматривались сквозь нее. Мила, скорее всего, решила бы, что ей показалось – настолько увиденное казалось невероятным, – но она помнила слова Альбины и то странное и жуткое существо в котле, наполненном водой. Значит, у нее опять было видение?

– Что это с тобой? – взволнованно спросила Белка, заглядывая в растерянное лицо Милы.

Мила продолжала пристально всматриваться в туман, надеясь, что замок появится вновь. Но замок не появлялся. Она повернулась к Ромке с Белкой и решительно сказала:

– Мне нужно кое‑что вам рассказать…

Отчитавшись перед Альбиной, ребята пешком отправились в Львиный зев. По дороге Мила рассказала о том, что видела над прудом и о самом первом своем видении в котле, о котором до сих пор молчала. Ромка с Белкой отнеслись к ее истории серьезно и со вниманием. Может быть, еще и потому, что теперь они чувствовали себя гораздо лучше: перед тем, как они покинули Думгрот, Альбина одним движением руки высушила их одежду и обувь.

– Вот так штука! – сказал Ромка, открывая калитку в воротах Львиного зева. – Тут есть над чем пораскинуть мозгами.

– А что толку? – усомнилась Мила, проходя в ворота вслед за Ромкой.

– Ну, не скажи, – на ходу отозвался Ромка, когда Белка, шедшая последней, закрывала за собой калитку, тихо скрипнувшую, прежде чем захлопнуться. – Далеко не у всех бывают видения. Я слышал, что такие способности встречаются очень редко.

Они все вместе вошли в Львиный зев, но возле лестницы разошлись каждый в свою башню. Переодевшись, Мила с Белкой набрали полные охапки книг для выполнения своего домашнего задания и спустились по лестнице вниз. У дверей гостиной они встретили Ромку. У него в руках была только пара чистых свитков.

– Ты что, не собираешься домашнее задание делать? – скептически оценила его ношу Белка.

– Само сделается, – отмахнулся Ромка. – Волшебник я или нет?

В гостиной людей было просто битком. Наверное, за первую неделю занятий меченосцы как следует раскачались и вспомнили об ответственности. Ромка озадаченно хмыкнул, глядя на представший их глазам муравейник.

– Н‑н‑да…

– Слушайте! – вдруг бодро воскликнула Белка. – А давайте‑ка пойдем в читальный зал, а? Может, там людей поменьше?

И так как выбора у них практически не было, они вышли из гостиной, пересекли квадратный коридор и открыли дверь читального зала.

В отличие от гостиной, набитой меченосцами, как килькой в консервной банке, в читальном зале было не просто «поменьше» людей, но вообще пусто.

– Смотрите, – бодро сказала Бедка, – а здесь никого нет. Места сколько хочешь. Давайте устраиваться.

В читальном зале было много книжных шкафов и столов: разных по высоте и форме. И стояли они не рядами, а как попало. Наверное, для того чтоб живущие здесь ребята чувствовали себя не как в школе, а по‑домашнему. Все‑таки это и был их дом.

Мила, Ромка и Белка сели за небольшой треугольный стол, заняв все три стороны.

– И чего они все там столпились, не пойму, – оглядываясь по сторонам, поинтересовался вслух Ромка. – Там же яблоку негде упасть.

Мила тоже огляделась и, увидев между двумя шкафами, как раз напротив окна, нечто большое и жутковатое, вздрогнула. Но тут же поняла, что испугало ее не что иное, как голова гекатонхейра, очень похожая на Полиглота из столовой.

– Смотрите, – сказала Белка, – еще одна голова.

В отличие от Полиглота, обладающего весьма добродушной внешностью, эта голова выглядела крайне недоброжелательно. Мохнатые черные брови нависали над лицом, как черные тучи при плохой погоде, а желто‑карие глаза в темную крапинку были похожи на двух жуков, притаившихся в темных углах.

– Ишь ты, какие! – проворчал гекатонхейр тягучим голосом. – Приходят тут, рассматривают. Нет, чтоб своими делами заниматься!

Мила, Ромка и Белка удивленно переглянулись.

– И ничего мы не смотрим, – звонко запротестовал Ромка. – Можно и повежливее, между прочим.

– Ишь ты, какие! – уже громче протянул гекатонхейр, с большой готовностью вступая в разговор. – Повежливее с ними! Ты откуда такой умник выискался?!

Белка, уже успев разложить книги на столе, теперь, осторожно косясь на голову великана, начала незаметно сгребать их обратно к себе.

– Ты что, думаешь, ты умник? – продолжал ворчливо канителить гекатонхейр. – Да ты такой же умник, как я сторукий великан!

Мила от столь справедливого замечания невольно хмыкнула, издав тихий смешок: с руками у великана действительно был дефицит.

– Таких остолопов, как ты, нужно хлыстом стегать! И ремнем лупить как Сидорову козу!

Гекатонхейр грозно двигал бровями и, судя по всему, ему очень хотелось вступить с кем‑нибудь в словесную перепалку.

– А‑а‑а… я вот думаю… – протянула Белка дрожащим голоском. – Я тут кое‑что у Фреди хотела спросить…

Она шустро собрала свои учебники и встала со стула с явным намерением вернуться в гостиную. Ромка пожал плечами, посмотрев на Милу, и следом поднялся из‑за стола. По нему было видно, что у него нет никакого желания препираться с головой, которая превышает его в росте.

– Здесь все равно не поговоришь, – сказал он, когда они шли к выходу.

– Ходят тут бездельники!.. – с нескрываемой угрозой крикнул им вслед гекатонхейр.

Вернувшись в гостиную, они устроились на тесном пяточке в углу, рядом с Фреди. Ромка хмуро выдохнул:

– Теперь понятно, почему все читальный зал обходят десятой дорогой.

Фреди поднял голову от книг и усмехнулся.

– Что, познакомились с Шипуном?

Ромка посмотрел на него непонимающим взглядом.

– Шипун – это гекатонхейр читального зала, – пояснил Фреди. – Вообще‑то, если постараться его игнорировать, то он в конце концов отстает.

– Нет уж! – воскликнула Белка. – Я его лучше тут буду игнорировать.

Разложив перед собой учебники и тетради, они принялись разбираться с домашним заданием. Начать решили с таблицы оценок. Мила и Ромка дружно переписывали у Белки список и расшифровку, которую она вместе с рисунками тщательно срисовывала с плаката в Думгроте.

– Фреди, а почему Дракон – самая высокая оценка? – спросил Ромка. – Они что, умные?

– Просто этот дракон о трех головах, – ответил Фреди. – Гипотетически говорит о больших способностях.

– Что там дальше? – Ромка продолжал записывать и одновременно проговаривал вслух: – Удав – «хорошо», Мул – «удовлетворительно», Гиббон – «сомнительно», Рак – «скверно», Осел – «отвратительно», Тля – «ничтожно».

– Фреди, а почему именно эти животные?

– Ну, пожалуй… – Фреди задумался. – Удав силен, мул упорен, гиббон – ни то ни се, рак всегда отстает, что неизбежно, если пятиться назад, осел – известный эпитет, тля мала и ничтожна. Все просто.

– Ой! – воскликнула Белка. – А ведь выходит «Думгрот».

Ромка заглянул в ее таблицу, потом в свою и недовольно хмыкнул:

– Это ж надо! А я и не заметил.

– Да, действительно, – подтвердил Фреди, – первые буквы оценок, от высшей до низшей, составляют слово «Думгрот».

В этот момент к ним повернулся Мишка Мокронос и жизнерадостно поделился:

– Если я не превращусь за год в полного осла, то превращу в осла свою шляпу.

После чего заливисто закричал по‑ослиному. В гостиной грянул дружный смех. Видимо, тема оценок являлась любимым предметом для шуток.

Насмеявшись вдоволь, ребята занялись наконец домашним заданием.

* * *

Поздно вечером, когда гостиная Львиного зева уже опустела, Мила, Ромка и Белка все еще не спешили подниматься в свои спальни. Белка, подобрав под себя ноги, сидела в позе йога на белой мохнатой шкуре какого‑то животного. Напротив нее стоял котел, наполненный водой. То и дело, скручивая по направлению к воде воздушную спираль, Белка упрямо повторяла:

– Гидро Эгидос! Гидро Эгидос!

Но вода застыла в дремотном сне и не производила даже легкой ряби.

Мила с Ромкой сидели в удобных сине‑красных креслах, где было много мягких подушек, которые были вышиты узорами в виде длинных, свернутых по кругу хвостов с кисточками.

Ромка листал какую‑то неприглядную на вид книгу под названием «Тайны шаманов Севера», а Мила, сделав все уроки, бездельничала и наблюдала за безнадежными потугами Белки. А еще она думала, но не о том, что видела сегодня, а о том, что это должно означать. Ведь не просто так ей мерещится всякая всячина! И еще ей подумалось, что она, по правде сказать, предпочла бы какой‑нибудь другой талант. Например, как у Анфисы Лютик, белобрысой девочки, которую Зеркальный Мудрец определил в Белый рог, – понимать язык птиц. Тут, по крайней мере, все понятно. А что ей делать с этими видениями?

– Послушай, – лениво перелистывая страницы, сказал Ромка, – а раньше у тебя были какие‑нибудь видения?

– Нет, – качнула головой Мила, – до приезда в Троллинбург не было. А что?

Ромка мимоходом дунул на челку. Волосы в полете растопырились веером и снова упали на лоб. Он перевернул один лист назад.

– Здесь написано, что, цитирую: «Видения пробуждают сон разума в тот час, когда грядет череда неминуемых событий, сплетенных воедино с жизнью самого шамана, обладающего Северным оком». – Ромка посмотрел на Милу и добавил: – Может, у тебя это самое Северное око?

– А что это такое? – спросила Мила.

Ромка опять опустил глаза в книгу и перевернул еще несколько страниц назад.

– Под Северным оком они имеют в виду способность видеть будущее. Не прошлое или настоящее, а именно будущее.

– А почему Северное?

– Потому что, цитирую: «Будущее – это бесконечная снежная равнина, укрытая от глаз смертных покрывалом белых хлопьев».

– Ух ты! – восхитилась Белка, отрываясь от спящего котла. – Красиво!

Мила не была расположена восхищаться поэтичным слогом автора. Ее больше интересовало, какие неприятности подразумевались под всем этим словосплетением.

– И что это за череда? – спросила она, глядя на Ромку.

– А это надо поинтересоваться у северных шаманов, – с усмешкой ответил он, постучав по корешку книги.

Мила усмехнулась в ответ.

– Ну, это вряд ли получится, – вздыхая над котлом после очередной неудачи, сказала Белка. – До Севера путь не ближний. А у нас тут ничем таким северным даже и не пахнет.

Ромка покосился на Белку.

– Ну да, конечно, – с опасной интонацией притаившегося балагура согласился Ромка, – за исключением того йети, на котором ты сидишь.

– Гидро… Что! – подскочила на ноги Белка, чуть не опрокинув котел. – Это что, шкура снежного человека!?

Она поспешно сошла с мохнатой подстилки.

– Его что, убили и сняли шкуру? – на высокой ноте пропищала Белка, и глаза у нее сделались, как головы гекатонхейра.

– Ой! – Ромка поморщился. – Только не ори. Весь Львиный зев на ноги поднимешь. Нет, ну нельзя же быть такой наивной! Ну где ты видела, чтоб со снежного человека снимали шкуру? Это, скорее, какой‑нибудь белый полярный медведь.

– Ничуть не лучше… – нахмурилась Белка, но все‑таки вернулась на ковер, и снова, скрестив ноги, устроилась перед котлом.

Ромка проследил, как она сосредоточенно произнесла заклинание, гипнотизируя взглядом воду. Само собой разумеется, что и в этот раз у нее ничего не вышло.

– Послушай! Ты уже битый час сидишь над этим котлом, – обратился он к ней. – За это время можно было и океан вскипятить.

– У меня пока не получается, – с озабоченным выражением лица сказала Белка. – Но я уверена, что если упорно тренироваться… – она строго посмотрела на Ромку: – Тебе бы это тоже не помешало!

– У меня и так все прекрасно выходит, – с самодовольной улыбкой сказал Ромка и снова дунул на челку, но в этот раз задорно и с вызовом.

– Ну, значит, не мешай мне, – холодно произнесла Белка. – Спасибо Яшке. Благодаря его потопу нас сегодня не проверяли. Теперь целая неделя в запасе… – А потом как будто опомнилась и, уставившись в пространство над котлом, нервно пробормотала: – Ой! Что я говорю?!

Мила с Ромкой затряслись от беззвучного смеха.

– Гидро Эгидос! – в сто первый раз раздалось в гостиной.

Устав потешаться над Белкой, Ромка вернулся к изучению тайн северных шаманов. Не прошло и минуты, как он воскликнул:

– Смотри, Мила! Оказывается, у Славянина было Северное око!

– Правда? – оживившись, подскочила Мила. Она подбежала к Ромке и склонилась над книгой.

И действительно, там было написано, что Колодезь Славянин обладал Северным оком: «Пред силой его ума спадала снежная завеса будущего, открывая свои тайны, недоступные простым смертным».

Ромка многозначительно посмотрел на Милу:

– Вот почему в день распределения Зеркальный Мудрец показал тебе Славянина. У тебя, как и у него, Северное око.

Теперь уже Мила не могла бы сказать, что ей не нравится ее талант. Ведь Славянин был легендой. И нужно быть не в своем уме, чтоб не обрадоваться сходству с легендой.