Глава 28. Угадай, если сможешь, сделай выбор, если отважишься

Угадай, если сможешь, сделай выбор, если отважишься.

Пьер Корнель

В сером свете пробуждавшегося дня Рея тщетно пыталась привести в порядок собственные мысли. Что же она видела накануне ночью? Она не сомневалась, что там, в саду, действительно кто‑то был, но решила не рассказывать об этом мужу, тем более что голова ее в это время была занята куда более важной проблемой – Данте вообще отрицал, что ночью уходил из дома. Или, вернее, он отказался даже говорить на эту тему, так что она уверилась в том, что супруг тайком ускользнул на любовное свидание.

Она пыталась намекнуть, что заметила, как на ярмарке в Мерлее оборванец украдкой сунул ему в руку записку. Данте отрицал и это. Может, он в самом деле встречался с человеком, приславшим письмо? А если Данте написала женщина, которая в темноте кралась за ним по пятам, прячась за деревьями? Перед глазами Реи то и дело всплывала высокая женская фигура в темно‑алом бархате: она видела леди Бесс в Мерлее в то самое время, когда Данте передали таинственную записку.

Но во что бы он ни был замешан, Данте явно не собирался посвящать жену в свои дела. Ведь тогда, ночью, войдя в спальню, он заметил ее вопросительный взгляд, но ни слова не сказал о ночном свидании. Просто буркнул, что не спалось и поэтому он решил спуститься вниз и выпить глоток бренди. И в самом деле, в руках у него был хрустальный бокал с густой, янтарного цвета, жидкостью. Глядя на него, босого, в рубашке, небрежно заправленной в бриджи, Рея чуть было не поверила его словам. Ей пришлось напомнить себе, что сапоги и теплый плащ скорее всего брошены за дверью, а бренди – отличное средство, чтобы согреться и унять дрожь, вызванную ночной сыростью.

Данте тревожно спросил, что заставило ее проснуться, и успокоился, только узнав, что она встала покормить малыша. Поставив бокал на столик, он присел на край постели и жадно привлек ее к себе, как будто ничего не случилось.

Рея почувствовала его горячее дыхание на своей шее, и через мгновение губы его ласково скользнули по атласной коже. Горячие руки нежно погладили ее плечи и тесным кольцом сомкнулись на талии. Дыхание его слегка отдавало бренди. Рея еще успела почувствовать этот терпкий аромат, и в то же мгновение он впился поцелуем в ее губы. Время остановилось. Забыв обо всем, Рея опять почувствовала, как томительное, жгучее желание начало медленно расти внутри ее тела, – это было то самое чувство, что заставляло ее идти навстречу всем прихотям мужа. Но только не теперь, пронзила ее внезапная мысль, нет, не теперь, когда между ними впервые встал обман. Разве могла она позабыть о своих подозрениях? Да ведь это просто насмешка над ее любовью!

Она отпрянула от него и спрятала лицо в складках постели. В первый и единственный раз с той самой минуты, когда они признались друг другу в любви, Рея оттолкнула его.

Вскочив на ноги, Данте выпрямился во весь рост, на лице его застыло выражение горького недоумения. У Реи сердце разрывалось от отчаяния, так ей хотелось броситься к нему, прижаться к широкой груди, забыть обо всем. Но что‑то остановило ее.

– В чем дело! – сурово спросил он, машинально приложив руку к груди. Распахнутый ворот рубашки открывал густую поросль курчавых волос и тугие бугры мышц.

– Ни в чем. – Она отвела глаза, не в силах встретиться с ним взглядом.

– Полно, душа моя, какая из тебя обманщица? – мягко усмехнулся он. Приподняв ее подбородок, он заставил жену поднять голову, и она увидела его сверкающие глаза. – Я снова спрашиваю тебя, Рея. Что произошло?

Несмотря на нежность, звучавшую в голосе мужа, Рея упрямо закусила губу. Она колебалась. Что лучше – хранить молчание или сказать ему правду? Впрочем, она никогда не умела лукавить, поэтому, взглянув ему прямо в глаза, Рея отчеканила:

– Я не спала, Данте. Долго стояла у окна, любовалась луной и гадала, где ты можешь быть. Вдруг я увидела тебя, ты шел через сад со стороны лужайки. Я знаю, что ты куда‑то ходил. Зачем ты обманываешь меня, Данте?

Данте молча стоял перед ней. На лице его застыло выражение странной неуверенности, и это еще больше убедило Рею в том, что ему действительно есть что скрывать.

Наконец он заговорил:

– Ты права. Я и в самом деле уходил. Просто решил прогуляться немного, – ответил он, но Рея подозревала, что это далеко не так. Он сказал только часть правды.

– Ты никого не встретил по дороге? – неуверенно спросила Рея, но ее прервал громкий смех Данте.

– И кого же, как ты думаешь, я мог встретить в этот час? – вызывающе спросил он, словно ожидая упреков.

Но, взглянув в несчастное, встревоженное лицо, Данте упал перед ней на колени и сжал ее холодные руки в своих ладонях.

– Рея, мой маленький золотой цветок, – прошептал он, заставив ее поднять лицо. Его глаза сверкали в свете луны. – Тебе нет нужды опасаться других женщин. Ведь об этом ты подумала? Просто верь мне. Помнишь, когда‑то ты поклялась, что ничто в мире не заставит тебя отвернуться от меня, что бы ты ни услышала. Всегда верь только в одно: в мою любовь. Она навеки принадлежит тебе, и это так же верно, как и го, что вслед за ночью обязательно придет день. – Увидев огонь, который горел в его глазах, Рея внезапно поверила ему.

И чуть позже, когда он снова осторожно привлек ее к себе, она уже не отстранилась. Сгорая в пламени страсти, она совсем позабыла о призрачной женской фигуре в белом, что кралась за ним по пятам по тропинкам сада. Или, может быть, не забыла. Скорее всего, Рее просто не хотелось думать об этом.

Рея рассеянно обвела взглядом охотничий домик, ставший таким уютным. Она знала, что он станет ей домом, по крайней мере, на целый год, и внезапно почувствовала что‑то вроде законной гордости. Она проснулась довольно рано, даже слуги еще спали, и теперь, в тишине, когда новый день еще только зарождался, Рея наслаждалась редкими минутами одиночества. Как странно, совсем по‑другому выглядит в этот час огромный холл, подумала она, коснувшись кончиками пальцев нежных лепестков золотых нарциссов, огромный букет которых украшал массивный дубовый стол и отражался, словно в зеркале в отполированной до блеска поверхности. Рея двинулась к камину, и в этот миг, захрипев, пробили старые каминные часы. Она с удовлетворением окинула взглядом плетеные стулья с высокими спинками и парочку обтянутых бархатом кресел с изящно выгнутыми ножками, стоявших полукругом подле сверкавшего чистотой камина.

Подняв глаза, Рея на мгновение застыла, вглядываясь в картину, висевшую над каминной полкой. Ее муж собственноручно с благоговением укрепил ее на этом месте. Это был портрет необыкновенно красивой женщины с маленьким мальчиком, за ее спиной виднелось море, окутанное легкой дымкой. Маленькая рука мальчика вцепилась в складки нарядного шелкового платья красавицы. Волосы ее были распущены, и их сверкающие пряди свободно падали ей на плечи. Сама она задумчиво смотрела куда‑то вдаль, но серые глаза были печальны. Того же цвета глаза были и у ребенка. Чем больше Рея вглядывалась в портрет, тем сильнее убеждалась, что в глазах Данте никогда не было такого невинного, доверчивого выражения. Неумолимое время оставило на нем свой отпечаток. Теперь взгляд Данте Лейтона был холоден и суров, а Рее хотелось плакать при виде этого очаровательного ребенка, как будто его уже не было в живых.

Она подавила тяжелый вздох, вспомнив об ужаснои трагедии, пятнадцать лет назад разрушившей жизнь людей, которые так безмятежно смотрели на нее с портрета.

– Ах, какое горе, какое горе! – раздался за ее спиной старческий голос.

Рея подскочила от неожиданности и резко обернулась.

– Кирби! Вы до смерти меня напугали!

– Прошу прощения, миледи. Я ужасно огорчен, – извинился Кирби. В руках у него был небольшой серебряный поднос с изящной чашечкой китайского фарфора и крохотным чайником. – Я услышал внизу шаги и спустился узнать, кто здесь, но вы, видно, так глубоко задумались, что я не решился побеспокоить вас. Просто решил, что вы не откажетесь выпить чашечку чаю. – Он поставил поднос на столик возле одного из кресел, подождал, пока Рея сядет, и только тогда наполнил чашечку ароматным горячим чаем.

Рея улыбнулась:

– Вы настоящий колдун, Кирби, умеете читать чужие мысли. Ах, какой чудесный запах! – польстила она старику.

– Я взял на себя смелость сам приготовить его, миледи. Мне показалось, что вам это необходимо, – со слабой усмешкой сказал он.

– Вам следовало бы захватить чашечку и для себя, – сказала Рея, подумав, помнит ли славный старик, что он уже давно не слуга.

– О, миледи, а что подумает капитан, если вдруг ему придет в голову спуститься вниз и он увидит нас тут, вдвоем распивающих чай? – лукаво хихикнул Кирби.

– Ну, должно быть, решит, что двое старых друзей пьют чай, – отозвалась Рея ему в тон, но более внимательный взгляд заметил бы, что улыбка далась ей нелегко. – Какая она была, Кирби? – тихо спросила Рея, снова бросив взгляд на красавицу с портрета.

Глубокий вздох вырвался из груди старика.

– Ах, леди Элейн – она была святая, да, да, именно так! – торопливо добавил Кирби, подумав про себя, что такую даму, как леди Элейн, забыть невозможно. – А уж как она обожала Данте! Только для него и жила! Думаю, это потому, что она никогда не была по‑настоящему счастлива с лордом Джоном. Он был чудесный человек, но не интересовался ничем, кроме книг и картин и еще всяких редких вещиц, которые коллекционировал. Скульптуры он любил нежнее, чем жену и сына. Собрал богатейшую коллекцию гравюр, старинных медалей, гемм, всяких ценных безделушек, прелестных пустячков. И прошу прощения, миледи, просто на тот случай, если вы случайно наткнетесь на… хм‑м… словом, как‑то раз лорд Джон отправился в большое путешествие, уж не знаю куда, и привез великое множество разных скульптур, полуобнаженных дам и… э‑э‑э… джентльменов. Помню, как будто это было вчера, – наша старая домоправительница, а в то время она была горничной у нашей хозяйки, чуть в обморок не упала, когда она увидела… м‑м‑м… одного из джентльменов, прошу прощения, миледи, – закашлялся Кирби.

– Ах вот каким он был коллекционером… – протянула Рея, ничуть не шокированная.

Кирби был поражен.

– Но, миледи, вы не совсем поняли. Рея улыбнулась:

– Я вовсе не хотела сказать ничего плохого. Коллекционер, Кирби, – это человек, который любит искусство и восхищается предметами старины. Из ваших слов я поняла, что покойный лорд Джон преклонялся перед красотой.

– Ах вот как! – пробормотал Кирби, задумчиво сдвинув брови. – Ну что ж, думаю, вы правы. Вот и мне всегда почему‑то казалось, что лорд Джон смотрел на свою жену, будто она – лишь часть его коллекции. И он всегда держал лорда Данте на расстоянии. Наш хозяин рос быстрее, чем взрослел, и, думается мне, лорд Джон опасался, как бы тот ненароком не разбил или как‑то не повредил его драгоценную коллекцию. Как сейчас помню горькую обиду на лице капитана каждый раз, когда лорд Джон раздраженным тоном приказывал ему выйти вон из комнаты. Впрочем, и с леди Элейн хозяин вел себя точно так же, хотя, если хотите знать, она была в тысячу раз прекраснее, чем все эти бесстыжие мраморные статуи, – презрительно фыркнул старик. – Вы мне чем‑то напоминаете ее, миледи, – брякнул Кирби не подумав и вдруг побагровел от смущения. – Ох. миледи, я вовсе не хотел ничего такого…

– Кирби, ну что вы, право! Для меня большая честь, что вы сравнили меня с леди Элейн, – прошептала Рея, губы ее нервно подергивались.

Хьюстон Кирби бросил на портрет испытующий взгляд, и вслед за Реей его охватила та же непонятная грусть.

– О, миледи, я желаю всей душой, чтобы вы жили здесь гораздо счастливее, чем бедная леди Элейн! У меня бы сердце разорвалось, если бы я увидел, что вы страдаете, как она когда‑то, бедняжка. Порой мне кажется, что я бы с радостью дал себя вздернуть, лишь бы заставить сэра Майлза мучиться так же, как страдала она по его вине. Я всегда терпеть его не мог, – продолжал Кирби. – Ни на грош ему не верил! Вечно он лгал и строил какие‑то козни. Всех беспардонно использовал, а потом просто стоял в стороне с мерзкой ухмылкой – вот, мол, каков я! Мне всегда казалось, что он наслаждался, распродавая одну за другой прекрасные вещи, которые покойный лорд Джон собирал всю жизнь. А бедняжка леди Элейн! Счастье ее, что она умерла! Только так смогла избавиться от этого негодяя, – вздохнул Кирби. – Странная это была история, и странный он был человек – и любил и ненавидел леди Элейн в то же самое время. – Тревожно оглядевшись по сторонам, Хьюстон Кирби понизил голос и склонился к Рее: – Вы ведь не верите глупым слухам, что ее дух все еще бродит по скалам, а, миледи?

Рея уже открыла было рот, чтобы сказать, что не верит в подобную ерунду, даже несмотря на то что накануне своими глазами видела призрачную фигуру в саду, как вдруг Кирби истошно завопил. Подскочив от неожиданности, старик выругался, почувствовав, как что‑то скользнуло по его обтянутым чулками ногам.

– Ямайка! – вскричал он, подхватив на руки огромного кота. – Ах ты, старый мошенник! Как ты сюда пробрался? А где ты был раньше, плут? Я тебя уже дня три как ищу всюду. Наверное, за местными дамами ухлестывал? Ах ты, бродяга, бродяга! – ворковал Кирби. – Ну‑ка поздоровайся с леди Реей! Конечно, не думай, что она так уж тревожилась о тебе, просто спрашивала, куда это ты подевался в последнее время. Тебе должно быть стыдно, негодяй, разве можно заставлять леди беспокоиться?!

– Привет, старина. Ну и где же ты пропадал? У тебя завелась подружка? – ласково прошептала Рея, похаживая кота, а тот выгнул спину дугой, громко мурлыча, и потерся мордочкой о ее ладонь. Кирби сунул кота ей в руки, подумав, что лучше уж пусть занимается Ямайкой, чем сидит с таким печальным лицом, думая о чем‑то своем.

– Жаль, что он не говорит. – Кирби укоризненно покачал головой. – Ты ведь уже немолод, друг мой. Ну ладно, плутишка, держи при себе свои секреты. Вы представляете, миледи, в прошлый раз, когда я решил побаловать его, этот нахал отхватил себе все целиком – целого цыпленка, подумать только! – Кирби возмущенно потряс кулаком под носом безмятежно мурлыкавшего кота, но Рея видела, что старик души в нем не чает и рад без памяти, что Ямайка наконец вернулся домой. – Прикажете налить вам еще чашечку чаю, миледи? – спросил Кирби.

– Нет, спасибо. Думаю, мне стоит подняться к себе и одеться, прежде чем спустятся слуги и застанут меня в таком виде, – с лукавой усмешкой ответила Рея.

– Хорошо, миледи, – согласился Кирби. – Действительно, не годится вам быть на ногах, когда ваша горничная еще не поднялась. Напрасно вы ее балуете. Не знаю, что на это сказала бы ее светлость, но, думаю, ей бы это не слишком понравилось. Ну да не волнуйтесь, леди Рея! Я позабочусь, чтобы эта лентяйка сию же минуту встала. Надеюсь, у нее хватило ума еще вчера привести в порядок вашу амазонку. Впрочем, вам не о чем беспокоиться. Я обо всем позабочусь. – Кирби угрожающе прищурился.

– Ничего страшного, Кирби. Думаю, амазонка мне сегодня не понадобится. Что‑то нет желания сегодня кататься верхом, – сказала Рея. Поставив на поднос пустую чашку, она встала и, прежде чем уйти, бросила взгляд на портрет Данте с матерью. Ей вдруг показалось, что в один прекрасный день ее Кит станет очень похож на этого мальчугана.

– Но прошу прощения, миледи, – удержал ее Кирби, – капитан говорил, что нынче утром вы собирались поехать в Уэстли‑Эббот.

Рея резко остановилась.

– Вот странно! Данте даже не упоминал об этом, – удивилась она.

Хьюстон Кирби смущенно пожал плечами.

– Что‑то он забывчив стал в последнее время, миледи. Все думает о чем‑то. И не только он, – тихо сказал старик, неловко поежившись. Вот ведь как бывает – не успели вернуться, а уж кому‑то не терпится выжить их из дома. Уэстли Эббот оказался гораздо больше Мерлея. Поселок уютно расположился в небольшой долине между холмами, а узкие мощеные улочки, вдоль которых тянулись дома из белого камня с магазинами и небольшие коттеджи, сбегали вниз по склону, местами утопая в густых зарослях деревьев, которыми был покрыт холм. Уэстли‑Эббот стоял на самом берегу большого морского залива, где под водой не было ни одного рифа.

Здесь появление путешественников не привлекло такого внимания местных жителей, как в Мерлее. Копыта лошадей звонко цокали по камням мостовой, когда они галопом проскакали по улочкам, направляясь к особняку на окраине.

Севенокс‑Хаус стоял в самом конце небольшой улицы, засаженной дубами. Всадникам пришлось объехать кругом столетний дуб, горделиво простиравший могучие узловатые ветки к самому небу. Он был так велик, что почти заслонял собой дом.

Наконец они остановились. Перед ними был величественный старый дом из красного кирпича, массивные трубы каминов на круто скошенной крыше превосходно сочетались с восьмиугольным куполом в центре. Вдоль фасада шли два длинных ряда окон. К дверям особняка вела широкая лестница, украшенная причудливой каменной балюстрадой.

Издалека завидев всадников, из конюшен, расположенных в глубине сада, выбежали слуги. Бросив им поводья, Данте взял Рею за руку и повел к особняку. За ними, сгорая от любопытства, шли Френсис и Алистер. Стоило им приблизиться, и лакей в простой ливрее широко распахнул перед ними дверь в Севенокс‑Хаус.

– Добрый день, лорд Джейкоби, – приветствовал Данте чопорный дворецкий с непроницаемым выражением лица.

– Ах, Оливер! Давно не виделись. Впрочем, ты ничуть не изменился, – с легкой улыбкой кивнул Данте, сняв шляпу и перчатки, которые тут же предупредительно подхватил лакей.

– Благодарю, милорд, – сухо отозвался дворецкий, но Рея могла бы поклясться, что заметила, как в тусклых старческих глазах блеснула искра. – С вашего позволения, милорд, это большая радость для всех нас, что вы наконец вернулись домой, в Мердрако.

– Благодарю, Оливер. Это очень мило с трей стороны. – Данте благодарно улыбнулся. – А где твой хозяин? Он дома?

– Да, милорд. Как прикажете доложить? – спросил Оливер, кинув вопросительный взгляд на незнакомых ему людей, приехавших вместе с лордом Джейкоби.

– Ах да, прошу прощения, Оливер. Это моя супруга, леди Рея Клер Джейкоби, ее брат – Френсис Доминик, лорд Чар‑диналл, и мистер Алистер Марлоу. Джентльмены гостят у нас в охотничьем домике, – пояснил Данте.

– Ваша супруга, милорд? – машинально повторил дворецкий, словно не веря своим ушам. Старик явно растерялся, но быстро опомнился и вновь обрел чопорный вид хорошо вышколенного слуги. – Я доложу, – кивнул он. Уже повернувшись, чтобы уйти, старик замешкался и с горечью взглянул на Данте: – Я слышал кое‑что о том, что случилось в Мердрако. Передать не могу, как опечален этим.

Лакей распахнул двери, и гости увидели роскошно обставленную гостиную. Через мгновение на пороге выросла сухая фигура дворецкого, который провозгласил их имена столь громко и торжественно, что Алистер с Френсисом обменялись удивленными взглядами и, не удержавшись, фыркнули у него за спиной.

Рея с интересом разглядывала прелестную комнату. Все в ней говорило о богатстве и тонком вкусе хозяина – несколько изящных кресел с причудливо изогнутыми ножками, обитых бархатом винно‑красного и глубокого синего тонов, шелковые шторы на окнах, чуть отливавшие золотом в свете свечей. На полу лежал роскошный турецкий ковер, а всевозможные цветы в великолепных вазах наполняли комнату чудесным ароматом. Солнце заливало лучами этот прелестный уголок.

– Данте! Мальчик мой, до чего же я рад тебя видеть! – раздался слабый голос.

– Сэр Джейкоб! – с такой же искренней радостью воскликнул Данте и, поспешив к седовласому джентльмену, крепко обнял его. – Сколько лет прошло, сэр Джейкоб! – вздохнул он, глядя в эти поблекшие от старости, но все еще пронзительно‑синие глаза. Глубоко посаженные, они смотрели на мир из‑под кустистых седых бровей, похожих на крылья какой‑то сказочной птицы.

– Да ты великолепно выглядишь, парень! Не знаю, согласишься ты со мной или нет, но бегство из Мердрако пошло тебе на пользу. Да, похоже, море сделало из тебя настоящего мужчину, Данте. Я горжусь тобой, мой мальчик, – с улыбкой продолжал старик. – Ах, если бы и мне сбросить лет двадцать! Уж я с тобой за компанию расшевелил бы это осиное гнездо! – Смеясь, он хлопнул Данте по плечу и вдруг сконфузился и хрипло закашлялся, заметив неодобрительное выражение на лице дворецкого, который как статуя застыл в дверях.

– Прикажете подать чай, милорд? – прошелестел тот.

– Что! Ах да, да, конечно, распорядись, – засуетился сэр Джейкоб, махнув рукой. – Ну а кто это с тобой? Конечно, глаза у меня уже не те, что в молодости, но хорошенькую леди я всегда смогу разглядеть, – с лукавой усмешкой объявил хозяин.

Данте закинул голову и звонко расхохотался.

– Кое‑кто не меняется, не так ли, сэр Джейкоб? Уж я‑то помню – у вас всегда был наметанный глаз на хорошеньких женщин! Ну а теперь честно предупреждаю – от этой леди вам лучше держаться на почтительном расстоянии. Позвольте представить вам мою жену Рею Клер. Рея, познакомься с сэром Джейкобом Виром, лучшим другом, о котором мог только мечтать негодяй вроде меня. Именно он был моими глазами и ушами в Девоншире последние, если не ошибаюсь, пятнадцать лет, – сказал Данте.

– Даже больше. Впрочем, может быть, мне просто показалось, ведь больно уж противно с утра до вечера выслушивать разные сплетни. Зато, Данте, и наслушался же я после твоего бегства из Мердрако! Мне и в голову не приходило, какой ты на самом деле негодяй. – Он лукаво покачал головой.

– Что бы я делал без вас, сэр Джейкоб?! У меня просто нет слов, чтобы выразить, как я вам благодарен, – серьезно сказал Данте.

– Забудь об этом, мой мальчик. Это было самое малое, что я мог сделать для тебя при тех обстоятельствах. Впрочем, хватит об этом, – махнул рукой старик и засеменил к тому месту, где стояла леди Рея. – Так, значит, это и есть та самая леди, которой в конце концов удалось заполучить тебя, Данте?

– Да, впрочем, надо признаться, я не слишком сопротивлялся, сэр Джейкоб. Стоило мне только взглянуть в эти фиалковые глаза, и я уже не знал ни сна, ни покоя, пока она не стала моей, – серьезно произнес Данте, к немалому смущению порозовевшей Реи.

– Ну что ж, повезло тебе, малыш, она у тебя красавица. Любишь его, да, девочка? – напрямик спросил сэр Джейкоб.

– Всем сердцем, сэр Джейкоб, – столь же прямо ответила Рея, не опустив глаз, к вящему удовольствию старика.

– Да, повезло тебе с женой, Данте, – одобрительно кивнул он. Костлявыми пальцами он нежно приподнял подбородок Реи, чтобы свет упал ей на лицо. – Ох и хороша! Ну, парень, держись и поскорее награди ее малышом, если хочешь удержать такую женщину! – заявил он, бросив лукавый взгляд в сторону Данте.

– Об этом я уже позаботился, – кивнул, улыбнувшись, тот и бросил сконфуженный взгляд в сторону, где у распахнутого окна с вышиванием в руках уютно устроилась в кресле пожилая женщина.

Сэр Джейкоб, на лету перехватив встревоженный взгляд Данте, слегка пожал плечами.

– Не обращайте внимания на Эсси, она почти глухая. Не думаю, чтобы она вообще заметила, как вы приехали. В это время она обычно дремлет.

Очевидно, он был прав: крохотная старушка у окна даже не шелохнулась. Данте заметил, как все ниже клонится ее седая голова, туго обтянутая аккуратно накрахмаленным чепцом. Очевидно, она крепко спала.

– А кто такая Эсси? – тихо спросил он.

– Моя двоюродная сестра. Или племянница? – засомневался сэр Джейкоб, смешно вздернув лохматую бровь. – Вот черт, постарел, уже не помню. Да, впрочем, какая разница! Просто старая безвредная перечница, вот она кто! А это что за молодые джентльмены с тобой? – спросил старик, впившись взглядом в безмолвно застывших у дверей Алисте‑ра и Френсиса.

– Сэр Джейкоб, позвольте представить вам Алистера Марлоу, моего друга и бывшего члена команды «Морского дракона». Этот молодой джентльмен – Френсис Доминик, лорд Чардиналл, мой шурин, – представил обоих юношей Данте.

– Рад быть представленным вам, сэр Джейкоб, – хором произнесли Френсис с Алистером.

– Я также рад, молодые люди, – пожимая им руки, сказал старик. – Доминик? Знакомое имя. Не Люсьен ли Доминик, часом? Часто встречался с ним в Лондоне, когда ездил навестить герцогиню. Одно время дело шло к тому, что мы с Мертоном вот‑вот готовы были вызвать друг друга на поединок из‑за ее светлости, уж очень кипела кровь при одном взгляде на эту женщину. Так оно и случилось бы, не назови она нас обоих дураками. На этом все и кончилось, – хихикнул он. – Ты похожа на нее, девочка. Уж не родственница ли она тебе?

– Это моя прабабушка, – тихо отозвалась Рея. Ей в эту минуту страшно хотелось написать отцу, рассказать о старом греховоднике.

– Ну и дела! – Старик изумленно покачал головой. – Прабабушка?! – повторил он ошеломленно, до него наконец дошло, насколько юная жена у Данте. – Старею, старею. Ага, вот и Оливер с чаем. Не забыл прихватить графинчик бренди для лорда Джейкоби, Оливер? – сурово спросил сэр Джейкоб, но смутить старого слугу было невозможно.

– Конечно, сэр Джейкоб. И ваше лекарство тоже. – Дворецкий бросил на старика непреклонный взгляд. – Вы же знаете, доктор велел принимать его каждый день.

– Ба, этот осел сам не знает, что говорит. Мне уже было столько лет, сколько ему сейчас, а он только барахтался в пеленках. Готов поклясться, годы только пошли мне на пользу, да и потом – кто лучше меня самого знает, что для меня хорошо, а что нет? – фыркнул сэр Джейкоб, подмигнув Френсису. – Одна рюмочка бренди в день ничего, кроме пользы, не принесет. Хороший совет, молодые люди, прислушайтесь к нему – и вы доживете до моих лет и даже больше, – со смехом заявил он, перепугав молодого человека, которому не было еще и двадцати. – Давайте‑ка присаживайтесь, друзья мои. Сюда, к столу, подальше от Эсси с ее рукоделием. Садитесь поближе, девочка моя. Зрение иногда подводит меня, – заявил он и удивленно поднял брови, заметив перед собой бокал бренди. – Когда‑нибудь я все‑таки избавлюсь от тебя, Оливер, – сурово предупредил он дворецкого, такого же древнего старика, как и он сам.

– Конечно, сэр, как вам будет угодно, – невозмутимо ответил тот. Данте невольно улыбнулся, эта сцена осталась неизменной с тех пор, как он в первый раз появился в доме сэра Джейкоба. Он покачал головой. Да, действительно, кое‑что не меняется.

Рея уселась на диван между Алистером и Френсисом. Данте пододвинул себе кресло и устроился напротив старика, а тот придвинул к себе графинчик с бренди.

– Так, а теперь я хотел бы услышать все своими ушами. И, пожалуйста, постарайся не упустить ничего из того, что случилось с тобой за эти долгие пятнадцать лет. Конечно, все эти годы ты писал, но, Бог свидетель, до чего же это были сухие, деловые письма! – пожаловался сэр Джейкоб. – Мальчик мой, я умираю от нетерпения послушать о пиратах и этих твоих восхитительных приключениях! И пожалуйста, во всех подробностях. Страшно люблю всякие истории, от которых кровь стынет в жилах! – воскликнул он. – Так, что это я хотел сказать? – сделав глоточек бренди, смущенно произнес старик, рассеянно барабаня пальцами по коленке.

– Вы жаловались на то, что письма Данте были на редкость неинтересны, – сгорая от любопытства, вежливо подсказала Рея.

– Да? Ах, ну конечно! Вот ведь как бывает, да? Клянусь, Майлз лопнет от злости, когда узнает, что ты выкупил родовые земли Лейтонов, которые он когда‑то украл у тебя! – кивнул сэр Джейкоб. – Такая радость – помочь тебе, мой мальчик! Да, да, для меня это большая честь, – добавил он, потирая сухонькие ладошки, словно мелкий воришка, удачно слямзивший башмак у зазевавшегося фермера.

Удивленный взгляд Реи встретился с глазами Данте, и она увидела в них насмешливый огонек.

– Сэр Джейкоб – мое доверенное лицо. Именно он по моей просьбе выкупил эти земли. Неужели же сэр Майлз так ничего и не заподозрил? – спросил он.

– Нет, представь себе! Где уж ему! Кое‑что я купил от своего имени, а чтобы ему не показалось подозрительным, что я покупаю так много земли, порой просил кое‑кого из своих приятелей сделать это от своего имени и потом перекупал землю уже у них. Да и Майлзу было не до меня. Слишком уж он был озабочен тем, чтобы удержать свой Вулфингволд, чтобы обращать внимание на эти сделки, которые я провернул у него под самым носом. К тому же, как я слышал, он потерял изрядную сумму, чуть не разорился, вот так‑то. Считайте, нам повезло, иначе он нипочем не расстал»‑ся бы с этими угодьями.

– Да, думаю, удача нам улыбнулась, – пробормотал Френсис, не заметив, как сэр Джейкоб и Данте обменялись довольными взглядами. Им было отлично известно, что деньги свои сэр Майлз потерял не без помощи Данте.

Данте откашлялся.

– Насколько я понимаю, из‑за этих махинаций пострадали и другие люди. Как и сэр Майлз, они понесли большие убытки. Я хочу, чтобы вы знали – я считаю себя ответственным за это и решил возместить им ущерб.

Сэр Джейкоб возмутился:

– В этом нет ни малейшей необходимости, мой мальчик! Я их предупреждал. Разумеется, потихоньку, чтобы об этом не пронюхал сэр Майлз. Так я и сделал, особенно когда речь шла о капиталовложениях в те самые плантации в Вест‑Индии, да и о банке тоже предупреждал, только они не послушали старика. Думали, наверное, что я выжил из ума. Ну что ж, клянусь Богом, они в этом сами убедились, – с торжествующей ухмылкой произнес он. – Ты не о Гарри Сикоуме ли беспокоишься? – спросил сэр Джейкоб. – Гарри всегда был ослом. Считал, что все знает лучше других. Вот и получил по заслугам, – со старческой обидой произнес он. – А я ведь сам его предупреждал – не делай этого!

– Гарри Сикоум? – удивленно переспросила Рея.

– Да, покойный муж Бесс. Неужели я не писал тебе, что он в конце концов умер? – спросил сэр Джейкоб, потом бросил взгляд на Рею. – Ну что ж, малыш, думаю, у Бесс не осталось ни единого шанса. Впрочем, не знаю, нужно ли ей это.

– Бесс Сикоум – внучка сэра Джейкоба, – объяснил Данте. Рея от изумления потеряла дар речи. Так вот откуда Данте было известно все, что происходило в Уэстли‑Эббот и Мсрлее! Итак, старый сэр Джейкоб Вир поддерживал с ним связь все эти годы. Рея невольно задумалась: а не интересовался ли Данте своей бывшей невестой? Не мечтал ли он о примирении с ней все эти долгие пятнадцать лет?

– Как вы ладите с Бесс? – поинтересовался Данте. Сэр Джейкоб пожал плечами:

– Да как всегда. Она никогда меня не слушала, ты же помнишь. Упрямая девчонка, вот что я тебе скажу, и получила по заслугам.

– Она похожа на вас, сэр Джейкоб, – возразил Данте. – Вы ведь всегда обожали ее, поэтому не удивляйтесь, что Бесс привыкла к тому, что ей потакают. Это и ваша вина, сэр.

Сэр Джейкоб бросил на него тяжелый взгляд.

– Ах вот, значит, теперь я во всем виноват?! А мне почему‑то кажется, что она поплатилась за свою собственную глупость, – пробурчал он. Взглянув на золотистые волосы Реи, которые будто сверкающим ореолом окружали ее головку, он добавил: – И сдается мне, сынок, что Бесс была бы вне себя, случись ей увидеть твою жену. – Сэр Джейкоб хитро улыбнулся: уж кто‑кто, а он хорошо знал свою Бесс.

– Они уже познакомились, – сообщил Данте.

– Да? Значит, она не теряет времени, – хихикнул старик. – Пулей примчалась в Мердрако, я полагаю? И готов поклясться, на славу поработала языком?

– Мы видели ваших правнуков, сэр Джейкоб, – сказал Данте.

– Вот как? Мне самому хотелось бы видеть их почаще. Славная девчушка, как ее зовут? Из нее получится настоящая красавица, не так ли? Очень похожа на Бесс в этом же возрасте. Я еще доживу до тех времен, когда она начнет разбивать сердца! Уж я позабочусь, чтобы она получила приличное приданое. Жаль, что в округе не осталось достойных женихов, так что хорошей партии она не сделает. Ну а что парнишка? – с интересом спросил сэр Джейкоб. По‑видимому, он и в самом деле переживал за Бесс и правнуков. – А как сама Бесс? Здорова, надеюсь, с ней все в порядке? В последний раз, когда мы виделись, бедняжка показалась мне какой‑то измученной, – заметил он. Вне всякого сомнения, Бесс взвилась бы на дыбы, услышь она слова деда.

– Девочку зовут Энн, а мальчика – Чарльз, – сказала Рея, удивив не только сэра Джейкоба, но и собственного мужа. – Энн показалась мне на редкость хорошенькой. А мальчик какой‑то слишком уж тихий. По‑моему, за все время, что они были у нас, он и слова не проронил.

– Так я и знал! Чтобы правильно воспитать мальчишку, нужен мужчина! Бесс только испортит его. Сломает ему жизнь, глупышка. Конечно, если только девчонка не выйдет замуж за хорошего человека, который будет рад взять малыша под свое крыло! – вздохнул сэр Джейкоб, невольно пожалев, что Данте поспешил жениться. В самом деле, как только старик узнал, что Данте вернулся, ему сразу пришло в голову, что, может, Бесс наконец устроит свою жизнь. А уж Данте позаботился бы о должном воспитании Чарли. Жаль, конечно, ведь и Бесс нужен настоящий мужчина. А Данте к тому же всегда ей нравился, тоскливо подумал старик. Но, бросив взгляд на Рею Клер, он покачал головой – куда уж до нее старушке Бесс!

– По‑моему, леди Бесс – одна из самых красивых женщин, которых я когда‑либо видела, – искренне сказала Рея. В эту минуту она постаралась забыть и о ревности, которую вызвала в ней эта женщина, и о том влиянии, что она, по‑видимому, до сих пор оказывала на Данте.

Френсис изумленно взглянул на сестру, подумав, что та совершает большую ошибку. Сам он не видел леди Бесс, но был уверен, что жена не может не ревновать к бывшей невесте мужа. Впрочем, если та понравилась Рее, так тому и быть. Он‑то хорошо знал сестру и понимал, что с этой минуты она не позволит сказать ничего дурного о сопернице в своем присутствии.

– Если не возражаешь, Данте, мы могли бы время от времени приглашать Чарльза к себе. Ему придется по душе общество Робина и Конни. Ведь они ровесники, – предложила Рея.

– Кто это? – встрепенулся сэр Джейкоб. – Никогда раньше о них не слышал. Твои сыновья, малыш? – Глаза сэра Джейкоба сузились, он впился взглядом в Данте, который развалился в кресле, мелкими глоточками попивая бренди.

– Есть и сын. А Робин – это лорд Робин Доминик, младший брат Реи. Полное же имя Конни – Константин Магнус Бреди, по крайней мере я так запомнил. – И Данте бросил на Рею вопросительный взгляд.

– Константин Магнус Тайрон Бреди, – поправила с улыбкой жена.

– Да, верно, имечко у него – язык сломаешь, – ухмыльнулся Данте. – Это мой воспитанник, бывший юнга с «Морского дракона». Он осиротел еще совсем маленьким, и я взял его в море, когда парнишке не было и шести. К слову сказать, мне уже приходило в голову, уж не подложили ли мы свинью местным жителям, когда привезли сюда двух таких сорванцов!

– Что, безобразничают? – с одобрением поинтересовался сэр Джейкоб.

– Не то слово. Только вчера Алистер вместе с Кирби буквально за уши их вытащили из свалки с деревенскими мальчишками, когда мы были в Мерлее, – улыбнулась Рея, припомнив, как Хьюстон Кирби причитал и жаловался всю обратную дорогу, демонстрируя всем желающим перепачканные гнилым помидором панталоны.

На лице сэра Джейкоба вдруг появилась тревога.

– Бог мой, Данте, надеюсь, ты не привез их с собой?! – всполошился старик.

– Конечно, нет. Мы оставили их дома, ребята, собирались побродить по окрестностям. Хотя теперь мне уже кажется, что мы совершили большую ошибку. Одна надежда, что Кирби не даст им натворить слишком уж больших бед, – пробурчал Данте.

– Мне показалось, вы упомянули того самого кривоногого коротышку лакея, у которого был самый ядовитый язык из всех, кого я знал. Так он все время был с тобой, сынок? Ума не приложу, как тебе удавалось ладить с ним все эти годы! На редкость ворчливый парень, – добродушно хмыкнул сэр Джейкоб.

– Да, но он всегда был верен мне. Он был на моей стороне, когда я не ценил этого, был неизменно предан и тогда, когда его верность подвергалась немалым испытаниям. Но он ни разу не заколебался. Даже не представляю, как бы я смог обходиться без Кирби, – признался Данте.

– Да, верность деньгами не купишь, – кивнул сэр Джейкоб, внезапно хлопнув по коленкам, чем так напугал Алистера, что тот чуть было не расплескал свой бренди. – Но ты сказал «сын». Что это значит? Выходит, ты уже стал отцом? – воскликнул сэр Джейкоб, переводя взгляд с Данте на Рею. – Ах ты дьявольщина! Теперь мне понятно, почему ты так спокойно позволяешь этому красавчику сидеть возле твоей жены! – хихикнул старик. Алистер чуть не подавился от смущения в тот момент, когда холодные, словно хмурое осеннее небо, глаза с непередаваемым выражением задержались на нем.

– Мой сын, Кристофер Доминик Лейтон, родился в марте в замке Камейр. Он самый прелестный ребенок, которого любой мужчина с радостью назвал бы сыном. Но ведь его мать тоже самая красивая женщина, какую только может пожелать мужчина в качестве жены, – невозмутимо произнес Данте, заставив Рею вспыхнуть от удовольствия.

Сэр Джейкоб одобрительно хохотнул.

– Да, ты ничуть не изменился! По‑прежнему знаешь, как очаровывать женщин, так что я ничуть не удивляюсь, что ты успел обзавестись наследником. Скорее уж странно, что их не целая дюжина, – добавил он, давясь от смеха над собственной шуткой.

– Только эту женщину, – поправил его Данте, – и только один сын, но от нее, – добавил он тихо, лаская взглядом зардевшуюся жену.

– Любовь, любовь, – прокаркал сэр Джейкоб. – Великолепно! Изумительно! Порадовал старика. Значит, ты женился вовсе не на богатом приданом! Мне известно, какую кучу денег ты потратил, чтобы вернуть назад фамильные земли, я бы не удивился, сынок, что в карманах у тебя свистит ветер, – вдруг встревожился старик, и вся его веселость мигом исчезла. – До меня долетели кое‑какие неприятные слухи о том, что случилось с Мердрако. Ты ведь знаешь: если тебе понадобится помощь, я всегда к твоим услугам. Я бы с радостью помог и Бесс, да ведь ты помнишь, она всегда была чертовски горда, чтобы принять что‑то от меня.

– Спасибо, Джейкоб. – Данте был искренне тронут добротой старика. – Нет нужды волноваться. Надеюсь, ты проживешь еще достаточно, чтобы потратить хотя бы часть своих сокровищ. А денег у меня хватает. Мне повезло – я нашел затонувший корабль с несметными богатствами. Даже поделившись с командой, я возвратился домой очень богатым человеком. И кстати, успел позаботиться о том, чтобы это стало всем известно, ведь мне понадобятся рабочие руки, чтобы привести в порядок Мердрако.

– В самом деле? Как это тебе удалось? – спросил любопытный старик.

– Проще, чем я думал, – сказал Дате. – Похоже, в округе немало тех, кто готов работать за звонкую монету. Большинство предпочтут работать на меня и навсегда расстаться со своим бывшим хозяином.

Сэр Джейкоб задумчиво поскреб подбородок, испытующе разглядывая Данте.

– Провалиться мне на этом месте, если ты не о Джеке Шелби! – вопросительно проговорил они, когда Данте кивнул, осторожно добавил: – Этот человек опасен, Данте. С каждым годом он становится все более безумным, и так уже много лет. И он по‑прежнему винит тебя в смерти Летти, мой мальчик. Будь уверен: стоит ему узнать, что ты вернулся в Мердрако, он этого так не оставит.

– Он знает, что я вернулся. В сущности, мы с ним уже столкнулись лицом к лицу, и, боюсь, это не очень‑то его обрадовало, – сознался Данте. – Но даже ценой собственной жизни я заставлю его заплатить за то, что он сделал с Мердрако.

Сэр Джейкоб покачал головой и тяжело вздохнул.

– Не забывай, Данте, он могущественный человек. Тебе известно, что именно он главарь Детей сатаны? Это шайка кровожадных головорезов, и мне становится не по себе при одной мысли, что ты можешь встать у них на дороге.

– Либо я их уничтожу, либо сам нарвусь на пулю Джека как‑нибудь глухой ночью, – произнес Данте как раз в тот момент, когда дверь в гостиную распахнулась, пропуская Оливера с новым подносом.

В этот момент старушка, о которой все давно позабыли, очнувшись от дремоты, что‑то забормотала себе под нос. С неуклюжей медлительностью она встала на ноги и, даже не обратив внимания на сидевшую за столом компанию, заковыляла к двери. Но, сделав всего несколько шагов, покачнулась, и вышивание, которое она сжимала в высохших руках, упало на ковер. Прежде чем Оливер успел отставить в сторону поднос с горячим чаем и подойти, Данте уже вскочил на ноги и подхватил белевший на ковре лоскуток.

– Ваша вышивка, мадам, – звучно произнес он.

– А?

– Ваша вышивка. Вы ее уронили, – терпеливо повторил он, сочувственно глядя на озиравшуюся по сторонам хрупкую старую женщину.

– Очень мило с вашей стороны, но вышивка у меня есть своя. Благодарю вас, – дрожащим голосом произнесла она, – с вашей стороны, молодой человек, было очень любезно предложить мне свою.

Данте оглянулся на Алистера с Френсисом, предполагая, что те не упустят случая похихикать на его счет. Так и оказалось.

Обескураженно покачав головой, он ловко сунул вышивание в рабочую корзинку старушки и, подхватив ее под руку осторожно повел к дверям.

Ухватившись за его мускулистую, бронзовую от загара руку, Эсси нетвердыми шагами направилась к двери. С другой стороны ее успел подхватить Оливер, который и вывел ее из комнаты.

Как только дверь за ними захлопнулась, сэр Джейкоб молниеносно протянул руку и подлил бренди в свой стакан, лукаво подмигнув Рее.

– Ну а теперь я хочу послушать о сокровищах с затонувшего корабля, – капризно протянул он, поудобнее устраиваясь в кресле. Больше всего на свете старик любил истории о пиратах.