Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Вечер открытых дверей
– Бонжорно, синьорита Наталья! Утро выходного дня началось со странного телефонного звонка. Я стояла в коридоре, переступая босыми ногами на холодном полу, и вслушивалась в бессвязную иностранную речь в трубке. Вероятно, в этой речи был какой‑то смысл, но до меня он не доходил, потому что я не знала итальянского. – Вера родила?! – высунулся из своей комнаты Леонид Парфенович. – Надеюсь, не тройню, этих оглоедов не прокормить. – Почему? – вяло поинтересовалась я, убирая от уха кричащую трубку. – Потому что сисек только две! – Логично, – хмыкнула я. – Таша, это Жорик?! – показалась заспанная Оксана. – Ему должны перевести на карточку гонорар, а уведомление он оформить забыл! – Нет, это меня. – Твой?! Тогда не буду тебе мешать. – Не мой. Вообще непонятно кто! Я вздохнула. Конечно, я ждала, что Максим позвонит, не будет дожидаться моего решения. Станет добиваться меня всеми мыслимыми, а еще лучше – немыслимыми способами… Оксана подошла и послушала трубку. – Он чего‑то от тебя хочет, Таша. Говорит про какое‑то знакомство. – Ты знаешь этот язык? – Бегло, у нас в отделе поставщики из Италии, объясняемся с ними на англо‑русско‑итальянской смеси… Его зовут Марио… – О, какое прелестное имя. – Не иронизируй, ты ему понравилась, и он приглашает тебя в гости. – Куда? – В Милан. – В Милан?! Скажи, что я обязательно приеду, как только стану миллионершей. Оксана ему ответила. – Спроси, а где он меня видел? Оксана спросила. Марио сказал, что моя анкета с фотографией висит на сайте знакомств. Смутные предчувствия заползли в мою девичью душу. Я поинтересовалась названием сайта и побежала в комнату к ноутбуку. Марио еще что‑то говорил Оксане, она ему отвечала. Леонид Парфенович при этом вспомнил, что Италия – страна ненадежная, в последней мировой войне она приняла сторону гитлеровцев, так что мне там делать нечего. Я щелкала по клавиатуре, ища Наталью Тимофееву… Я себя нашла. Да, анкета была с моими данными: рост, вес, объем талии и объем груди, вкусы, предпочтения… Отчего‑то я предпочитала серьезных взрослых мужчин старше сорока, не обремененных пожилыми родственниками и кошками. Кошками?! Это ее и выдало. Кошек не любила моя бабуля. Сопоставив то, что у нее оказался халявный компьютер и соседский пацан, я сделала вывод, что сосватать меня с помощью мировой паутины решила именно она. – Ну и что в этом плохого?! – фыркнула бабуля по телефону. – Немного общения с умными мужчинами тебе не повредит. – Не вижу в этом ничего хорошего! – Ерунда. Зато фотография какая впечатляющая! Копия я в молодости. Снимок действительно был мой лучший. Но я все равно потребовала, чтобы бабуля сняла анкету с сайта. Она согласилась сделать это после нашего с Максимом сегодняшнего визита к ней. Вот такое поставила условие. Невыполнимое. Спорить с бабулей было бесполезно. И я принялась анализировать ситуацию. Бабуля сама вела переписку с моими кавалерами, выбирая тех, кто казался ей лучшей партией. Пожаловаться на нее руководству сайта я не могла. Но могла зарегистрироваться как сорокалетний холостяк без кошек и написать, что Наталья Тимофеева на самом деле динамщица и никакие мужчины ей не нужны. Чистую правду могла написать, между прочим. Мне никто не нужен, кроме Максима, а ему не нужна я. Неделя прошла! Скорее всего, сначала он переживал, даже позвонил три (всего лишь) раза. Затем подумал, что все, что ни делается, – к лучшему. И занялся карьерой, ведь недаром приобрел журнал с фотографией жены. Что его ждет со мной? Элеонора права, двигаться некуда, только в столицу. А там она – подставит беглецу подножку. Что он будет иметь? Меня и сокрушенные надежды. Через пару лет ему надоест проектировать бани и газоны, мы начнем ругаться… Правильно, лучше не начинать. Или завершить моим отступлением. Я должна гордиться собой – так вовремя отступила, предоставив любимому мужчине право выбора. Право выбрать не меня и остаться принцем у ног своей могущественной королевы. Горько, обидно, досадно, да ладно. Зато мои принципы хоть и претерпели изменения, но все равно остались при мне. Горжусь тем, что я принципиальная девушка. К тому же у меня тоже были стремления сделать карьеру. Или хотя бы сохранить то, что имела. Последнюю статью про салоны свадебной моды Ольга Николаевна отклонила с негодованием. Догадываюсь, почему. Я написала, чтобы девчонки не спешили бежать замуж, а сначала проверили свои чувства. И не только чувства следует проверять перед загсом. Нужно заглянуть в паспорт жениха, вдруг там уже стоит штампик и вписана другая женская фамилия. Законная жена может ведь не только испортить жизнь, но наплевать в душу так, что не отмоешься. Эту мысль я постаралась донести до читательниц. Кто им скажет правду, если не я?! В наказание Ольга заставила меня писать статьи для рекламных блоков Григория. Да‑да, Григорий купил место в нашей газете, за что спасибо ему от всего нашего коллектива. Я написала. Первую статью назвала «Прощай навек, дорогой!». Получилось классно, наша пожилая корректорша рыдала, когда исправляла в ней ошибки. Все же талант в землю не зароешь. Вчера сваяла еще одну «Без тебя – навеки твоя». Григорий сказал, что, когда меня выгонят с работы, он возьмет к себе – подписывать надгробные камни. Я заранее согласилась, мало ли что. Живем в таком непостоянном мире! Непостоянно все, особенно мужчины.
– Рожает! Рожает! – Ко мне в комнату влетел Жорик. – Тьфу ты, – испугалась я, – чуть сама не родила! Вера позвонила отцу и предупредила, что отправляется в родовой зал. – Она еще не одета! – возмущенно прокричал Леонид Парфенович, врываясь следом за Жориком ко мне. – Тут человек рождается, понимаешь, а она бездельничает! Он перебросил шарф через плечо и принялся застегивать потрепанную куртку. – Нужно прилично одеться, дедуля, – предложила я. – В ваш серый пуховик! Весь роддом будет смотреть, как вы прыгаете под окнами. – Я ж в нем сопрею, – растерялся старик. – Я дам вам свою новую нейлоновую куртку! – проявил жертвенное величие Жорик. – Не возьму! – Напрокат! – Ох, уж эта недобитая буржуазия… Бедный «пыжик»! Столько он не возил никогда: меня с Леонидом Парфеновичем, Оксану с Жориком и пять полных пакетов с едой и необходимыми принадлежностями. – Детское приданое вы рано везете, – сказала Оксана Леониду Парфеновичу. – Обычно его требуют при выписке. – А мы ее и заберем, как родит, – бурчал тот, – нечего по больницам валяться. Куда усадим женщину с ребенком, подумала я, только на крышу моей машинки. Конечно, никого нам не отдали. Пока мы собирались и ехали, на свет появился внук Леонида Парфеновича, чему старик был чрезвычайно рад. А я подумала о другой стороне мужского коварства. Мужчины всегда намного больше радуются, когда рождаются представители их пола, якобы из‑за того, что будет кому передать фамилию, традиции, привычки и мужское барахло. Они радуются наследнику, забывая о нас. И возводят это в такую степень гордости, что мы тоже радуемся наследнику и хотим рожать мальчиков. Я из вредности захочу родить трех девочек! Тройняшек! Хм… Пока не от кого. И опять все упирается в мужчину. – Настоящий мужик, – восхищался Леонид Парфенович, глядя на внука. – Он еще бабам покажет Октябрьскую революцию! Я его научу петь Интернационал! – У нас с Ксюшей тоже будет наследник! – радовался рядом с ним Жорж, обнимая свою девушку. – Ты ее сначала в загс своди, – хмыкнула я. – И свожу! – И своди! – Не ссорьтесь, – миролюбиво встряла Оксана. – Нам и так хорошо. – Так плохо, – возразила я. – Ты в его паспорт смотрела? – Смотрела, – подмигнула мне Оксана. – Чистая страничка. – Вот и испачкайте ее штампиком. – И испачкаем, – воодушевился Жорик. – Мне переведут на днях деньги, подадим заявление и закатим свадьбу. Я промолчала о том, что песнь Жорика о деньгах слушаю на протяжении долгого времени. Но своих не выдают. К тому же Оксана девушка во всех отношениях приятная, жаль будет ее потерять. Всю неделю, пока я страдала, она ухаживала за мужчинами, за плитой и за мной. Пакеты пришлось везти обратно, удалось отдать только еду. Леонид Парфенович тут же нанял меня как извозчика за доброе слово на следующее утро. Я пообещала, что отвезу его к дочери и внуку. – Нужно заехать за шампанским, – сказала Оксана. – Правильно, – подхватил Жорик. – Ребенка нужно обмыть! А то микросхемы будут глючить… В смысле… пиксели сыпаться… я о том, чтоб он не болел. По пути домой мы заехали в магазин. А дома накрыли стол на кухне, она у нас довольно большая. Оксана взяла руководство процессом на себя, чему я была рада. Нет, где‑то в глубине души я чувствовала ревность, но не такую, как к Элеоноре. Элеонору я ревновала враждебно. Зачем она приехала из столицы? Ясно же – Максима звать с собой. Уверена была, что тот нагуляется и поедет с ней. И вдруг оказалось, что какая‑то девчонка его держит. Элеонора свои женские силы не рассчитала, принялась давить на меня. Да, мне жалко Максима. И будет жалко, если в нашем городе ему негде будет реализоваться. Мне и себя жалко, если в своих неудачах он обвинит меня. Мне родных и соседей жалко, которым я проела своей проблемой всю печенку. Все знают, что я влюбилась. И знают, что я бросила своего мужчину, потому что он женат. Но они не знают истинную причину: я не такая правильная, какой хочу казаться, и вовсе не ярая противница так называемых в народе гражданских браков. Просто я боюсь. Я словно стою на крыше многоэтажного дома, почти вплотную примыкающего к соседнему. Нужно сделать шаг через пропасть, чтобы оказаться на соседней крыше рядом с любимым мужчиной. Пропасть действительно отделяет только шаг. Но я не могу перебороть свой страх. Я стою на головокружительной высоте, плачу, дрожу и жду, когда же он шагнет ко мне. Я боюсь высоты. Еще немного, и я поверну обратно. И тогда пропасть между нами разверзнется и поглотит нас вместе со страхом и любовью. – Шампанского! Выпьем за новорожденного! – воскликнул Жорик. – Водочки налей, – поморщился Леонид Парфенович. – Меня от этих пузырей пучит… – О! Так у вас здесь праздник?! Софочка и Григорий! Конечно, какой мой праздник теперь без них? Они стали неразлучной парой. И я нисколько не завидовала, потому что любила свою тетю. Григория я тоже когда‑нибудь полюблю, по‑родственному. В принципе, если особенно не придираться, человек он хороший. И не важно, что реализовался в таком нестандартном деле, как ритуальные услуги. Бизнес есть бизнес, люди даже навоз продают и не брезгуют этим. Нет, сравнение, безусловно, разнополюсное, но суть раскрывает. – Мы были у мамули, – довольно сообщила Софочка шепотом, пристраиваясь рядом со мной. – Она наварила холодца! Мы съели две тарелки! Еще две она для вас… для тебя оставила. Да уж. Местоимение «мы» слишком навязчиво звучит в ушах одинокой девушки. – Гриша ей очень понравился! Она сказала, что мне такой мужчина и нужен: обстоятельный, серьезный, без вредных привычек… – За сорок и без кошек, – добавила я. – Ты забыла, у нас все еще живет та кошка, которую мы вытащили с Григорием из моей машины. – Допустим, не Григорий ее вытащил. – Но он принимал в этом активное участие. Как и в дальнейшем процессе ее акклиматизации. Софочка еще много чего рассказала – старалась выговориться, пока народ налегал на купленные салатики. Григорий тем временем позвонил своему помощнику и дал задание привезти деликатесы по указанному адресу. Адрес указала Оксана. Леонид Парфенович быстро с ним подружился и усадил возле себя. На вопрос, чем Григорий занимается, мы с Софочкой с противоположного края стола хором прокричали, что у него строительный бизнес. Все‑таки старики такие мнительные! Леонид Парфенович даже обрадовался, сказал, что он тоже строитель светлого будущего и выпил с Григорием на брудершафт. Во время перерыва Григорий отозвал меня в мою же комнату, Софочка сделала вид, что ничего не происходит. Вот когда она делает такой вид, я сразу подозреваю, что что‑то обязательно произойдет! – Я с ним говорил, – тяжело вздохнул Григорий, усаживаясь в мое старенькое кресло. – С кем? – выдавила из себя я. – С Федоровым. – Зачем? Зачем вы с ним говорили! А о чем? – О браке. О судьбе. Об общих материях. Знаешь, Наталья… Давно хотел предложить тебе перейти на «ты»… Давно? Да он меня знает столько, сколько Соню! – Ничего, что я тыкаю? – Тыкайте, чего уж там. Скоро станем родственниками, – согласилась я. – Я тоже буду вам тыкать. – Договорились. Так вот, я с ним поговорил и должен тебе сказать, будущая родственница, что Федоров весьма умный и интеллигентный мужик. – И? – Он действительно был женат. На своей начальнице. Но она разрушила их брак тем, что стремилась взять над Максимом верх. Как я понял, он не особо разговорчивый, и обстановка не располагала к откровениям. Думаю, в другой раз мы поговорим предметно. Предметно?! Предмет – это я, что ли? – А где вы разговаривали? – На совещании в областной администрации. Сама понимаешь, там много не поговоришь. А после совещания нас повезли по объектам. – По кладбищам?! – Не тупи, Наталья. Помимо ритуала я на самом деле занимаюсь строительством. – А‑а‑а, у‑у‑у, и‑и‑и? – Федоров сказал, что ждет, когда ты ему позвонишь. – Я не стану ему звонить! Получится, что я ему навязываюсь! Из‑за меня он себя не реализует и начнет жалеть, что связался со мной. Закончится все тем, что он меня с тремя дочками бросит и уедет в Москву к своей мымре! – Это твое розовое представление о будущем? – Это черное настоящее. – Ну и как? – Софочка заглянула в комнату. – Поговорили? – Угу, – кивнула я. – Я сказал ему, что моя будущая родственница самая лучшая. После тебя, Софочка, но Федорову это знать необязательно. – Мерси за уточнение, – хихикнула она. – Приехал твой гонец! Я пошла разбирать пакеты. – Мы тоже сейчас придем, – пообещала я. И удивилась. Софочка Григория ко мне не ревнует! Вот как все уверены, что я потеряла голову от одного‑единственного мужчины! Хотя так и есть. – Вы… ты тоже ничего, будущий родственник. Заботливый. – Софочка очень за тебя переживает, а я не хочу видеть ее раньше времени поседевшей. – Правда?! Настолько сильно переживает?! – Да. Ты должна ему позвонить только ради блага близких тебе людей. – Уловка! – Я лишь немного усугубил. Пойдем, – Григорий поднялся, – крабов любишь? – Да! – вдохновилась я, но осталась стоять на месте. – И… как он… там… – Осунулся, похудел, посерел, краше в гроб кладут! О‑о‑о‑о, у меня закололо сердце. Краше в гроб кладут! Григорию есть с чем сравнивать. – Будешь звонить? – остановился он на пороге. – Тогда я покараулю за дверью, чтоб никто не помешал. – Нет! – испугалась я. – Не буду звонить! – И зря. – Не сейчас, – прошептала я самой себе, потому что Григорий уже ушел. Когда я вернулась на кухню, стол ломился от закусок. Народ сидел довольный и готовый к продолжению праздника. – За что мы еще не пили? – поинтересовался Григорий. – За любовь! – прокричал Жорик. Оксана чмокнула его в щеку. – За любовь, – согласился Григорий. – Мужчины пьют стоя! Софочка наклонилась ко мне и сказала, что они только что вернулись из ювелирного магазина. – Ты не обижаешься на меня? – За что, Софочка?! – За то, что я такая счастливая. – Конечно, нет! – Тогда я тебе свое обручальное колечко покажу. И она приоткрыла свою сумочку. Честное слово, в этот момент я была очень счастлива. А потом зазвонил телефон, и я понеслась к нему как плененная кобылица к спасительной линии горизонта. – Добрый день, это Рая, одноклассница Оксаны, из «Сбербанка»… Я позвала Оксану, собралась уйти, но она схватила меня за ладонь и больно сжала. Переживала за что‑то. – …уведомление ему оформила? Спасибо, Раечка! Больше не буду тебя беспокоить… Деньги пришли? Жорик! Жорик! Тебе грант перечислили! – А как же тайна вклада? – хмыкнула я. – Я не стану делать из этого тайны! – понесся к нам Жорик. Ну, давайте, добейте меня еще одной хорошей новостью. – …Я разработал перспективную «стрелялку», – сообщил за столом Жорик. – Перспективную в том плане, что из нее можно выжимать продолжение за продолжением. – А что такое «стрелялка»? – Софочка, – хмыкнула я, – ты на целый век отстала от современной жизни. Игры все делятся на «стрелялки», «бродилки» и тому подобное. Кубики и куклы давно в прошлом. Я подарю тебе планшетник на свадьбу! – На свадьбу?! – воодушевился Леонид Парфенович. – На чью свадьбу? – На нашу, – признался Григорий. – За это нужно выпить. Никогда не замечала за стариком привычки напиваться. Возможно, у него алкоголизм в скрытой форме? Тогда проблему придется решать кардинальным способом – составлять компанию, чтобы ему меньше досталось. При моем нынешнем настроении довольно заманчивая перспектива – напиться и забыться. И стать алкоголичкой. Ох, хватит мне пить… – Так вот, – после очередного тоста продолжил Жорик, – я продал игру и подписал договор на продолжение! Теперь раздам долги и женюсь! – Еще одна свадьба?! – удивился Леонид Парфенович. – А разве ты не женат? – Не путайте ничего, Леонид Парфенович, – встряла я. – Жорик не женат. Женат другой, поэтому третьей свадьбы не будет! – Третья? – недоумевал старик. – Это что, инфекция такая гуляет по нашему городу? Отсядь от меня, Наталья. Я все равно на твоей бабке не женюсь. Раньше ей нужно было соглашаться, а то спустила меня с лестницы в шестьдесят восьмом или в шестьдесят третьем… Запамятовал… А сейчас подсылает ко мне своих лазутчиц! – Это я‑то лазутчица?! – возмутилась я. Неблагодарный старик, я для него столько сделала… а ведь он мог быть моим дедом. Так он и без моей бабули мой дед, куда я от него денусь? Даже ругаясь с ним, мы не перестаем быть близкими людьми. – …нет, в Силиконовую долину мы не поедем, – говорила Оксана, обращаясь к Григорию. – Нашей стране нужны светлые головы! – И она потрепала темный ежик Жорика. – Конечно, когда распишемся, ребеночка заведем. Нам бы комнату больше… – В моей сможете проживать, – махнул Леонид Парфенович. – Я к дочери вернусь. Ей теперь помощь нужна. – А Вера не против? – вкрадчиво поинтересовалась я. С чего это он взял? – По себе не суди, – проворчал старик. – Они меня давно зовут. Она на работу вернуться хочет, там деньги хорошие платят, а меня – в няньки. – В няньки?! – обомлела Софочка. – Извините, Леонид Парфенович, но нянька из вас никудышная, – заявила Оксана. – На первых порах, первые девять месяцев, я с Вериным ребеночком посижу. А там посмотрим. – Она посидит, – кивнула я, – у нее точно получится! У Оксаны вообще все получается, за что бы она ни взялась. Вот даже Жорик перестал по ночам на луну выть… Она пристально посмотрела на меня. – Вот только не надо с Максимом разговаривать, – испугалась я. – С ним не получится! И это я не иду навстречу. Не верю, вот и не иду. Оксана усмехнулась и отвела взгляд. Я почувствовала себя обделенной. Неужели мне хотелось, чтобы она поговорила с Максимом?! Но о чем? Что он мог сказать такого, что заставило бы меня поверить в наше с ним будущее? Я принялась прикидывать варианты, но ни один меня не устроил до такой степени, чтобы я поверила в него безоговорочно. Я относилась к тому типу людей, кто, как в поговорке говорится, пригодился там, где родился. Мне никогда не сносило крышу от стремления бросить все и рвануть в столицу за карьерой, деньгами, богатым мужем. Я любила свой город, его неторопливый ритм вечером и привычную беготню днем, отчего‑то думала, что всем другим он должен казаться таким же уютным, как мне. Но увы. Самому дорогому человеку требовалась столица со всеми вытекающими из этого последствиями. А мне вместе с моим городом отводилась роль плацдарма перед финишным рывком в гору. Меня это категорически не устраивало. Но, с другой стороны, мне хотелось наплевать на гордость и принципы и кинуться в объятия любимого мужчины. Как в омут с головой! С головой без мозгов. Иногда мне казалось, была бы я глупее, жила бы счастливей. – Нам пора, – чмокнула меня в щеку Софочка. – Куда? – машинально спросила я. – Мы с Гришей ужинаем в ресторане. С его друзьями. И с его братом. Прогресс, однако! Я пожелала Софочке произвести сногсшибательное впечатление на друзей Григория и проводила их из квартиры. Только собралась захлопнуть дверь, как услышала чьи‑то шаги и мужской голос. Максим?! Сердце ухнуло, кровь прилила к щекам. Я замерла с открытой дверью, как парализованная. Но мне повезло, это был не Максим. Хотя… повезло ли?.. – Привет, Ташунь! – бросилась ко мне Надежда. – Не ждала, Тимофеева?! – загоготал Варенцов. – Что ты ее все время по фамилии зовешь? – возмутилась Надежда. – Она Таша! – Гы‑гы‑гы, – закивал тот в сторону Надежды. – Входит в роль жены! Мы ж сегодня, Тимоф… Ташунь, расписались. И он достал из пакета литровую бутылку виски. – Расписались?! – изумилась я. Точно сопьюсь, подумала я про себя. – А чего тянуть? – раздухарился Варенцов. – Пришлось подсуетиться, чтобы между ее браками втиснуть свою положительную со всех сторон кандидатуру. Так что мы теперь семья и пришли к тебе отметить как к коллеге по работе! С родственниками мы уже отметили, а друзья у нас разные. Ты только одна. – Я ваш общий друг? – А кто же еще, Ташуль? Ой, какой тут у вас милый сабантуйчик! Всем привет! Надежда неровной походкой прошла на кухню и плюхнулась на стул. – Только не говорите мне, что и у вас свадьба, – проскрипел Леонид Парфенович. – Мы говорить не будем, – пообещал ему Варенцов, – мы прокричим. Ребята! Мы женаты с сегодняшнего дня! Ур‑р‑р‑р‑а‑а‑а‑а! – Ура! – сказала я, чтобы поддержать пару. – Брачная эпидемия в городе! – прокричал старик. – Спасайся, кто может! – У‑у‑у‑у, старый женоненавистник, – погрозила ему пальчиком Надежда. – Не это нужно кричать. Горько! Горько! Горько! И она полезла целоваться к… Леониду Парфеновичу. Я понимаю, что можно выпить на собственной свадьбе. Выпить, но не нажраться! Старик испугался и принялся отбиваться от Надежды. Оба свалились под стол, а я полезла помогать деду. Оксана залезла с другой стороны, Жорик схватил Надежду и принялся ее поднимать… все кричали… В этот момент зазвонил мой мобильный на столе. – Да! – проорал в трубку Варенцов. – Нет, ее сейчас здесь нет, она под столом! Что делает? По‑моему там кто‑то целуется! Гы‑гы‑гы. Кто говорит? Говорит бывший счастливый жених, а с сегодняшнего дня законный муж самой соблазнительной женщины на свете! Горько нам! Горько! – Варенцов! Что ты там болтаешь по моему телефону?! – Почему ты зовешь его по фамилии?! – возмутилась Надежда. – Ну‑ка, выпейте на брудершафт и поцелуйтесь! Только этого мне не хватало. Я бросилась к телефону и проверила входящие звонки. Так и есть, звонил Максим! И зачем я «разморозила» его номер?! На что‑то надеялась! И получила. Я держала мобильник в руках, когда он вновь затрясся от звонка. – Да, Максим! Это я! – Уже вылезла из‑под стола? – грустно проговорил он. – Ну, да. Ты понимаешь… – Горько! Горько! – закричал Жорик, наполняя бокалы. – Выпили?! – прокричала Надежда нам с Варенцовым. – Теперь поцелуйтесь! – Я давно уже выпил, – обижался Варенцов, схвативший меня под руку самым странным образом. – Жду, пока Ташуня по телефону наговорится, и начну ее целовать! – Целуешься, значит? – проговорил Максим. – Нет! Да, но ты понимаешь… – Я могу понять, на что ты обиделась. Но сама… законный муж… Эх, да что я тебе говорю! И он отключился. В это время Варенцов умудрился меня поцеловать и… …и все успокоились! Все замолчали и принялись поедать закуски с таким аппетитом, словно до этого год сидели на морковной диете. Почему мне не везло?! Позвони Максим сейчас, мы сумели б обо всем мирно и спокойно договориться! С другой стороны, у него всегда виновата я! Но это же не я законным образом сочеталась и скрыла от него сей факт! Так что не о чем нам договариваться. Все равно ничего хорошего из этого не получилось бы. Но он позвонил! Как приятно. И как грустно все это. Лучше бы я его забыла. Лучше б я его не встречала еще там, в лифте… И там, в деревне… Воспоминания проносились, как картинки в калейдоскопе. И вообще лучше бы я его не встречала совсем! Жила себе спокойно и писала о свадебных салонах, смутно понимая, что такое стоять на пороге загса. С другой стороны, любой опыт – это прежде всего опыт. Теперь я знаю, что такое крушение любви. И удачно пишу об этом в статьях для продвижения бизнеса Григория. После этой мысли следует наиграть похоронный марш. Надежда с новоиспеченным мужем вскоре ушли, у них по плану тоже был ресторан. Я вызвала им такси, Леонид Парфенович проводил Надежду до лифта. Я лишний раз убедилась в мужском коварстве. Сначала ведь разговаривать с ней не хотел! А через час поддался ее обаянию, как мальчишка. Седина ему в бороду… Но ему простительно. Возможно, это последняя соблазнительница в его жизни. Флирт еще никому не помешал, говорят даже, что старикам он продлевает жизнь. Кстати, после откровений Леонида Парфеновича придется проследить за ним и бабулей. Может быть, взять старика да и поехать к бабуле на холодец? Сюрприз будет. Но Леонид Парфенович оказался нетранспортабельным. Жорик с Оксаной уложили его в комнате и выключили свет. – Нас тоже ждут, – сообщила мне Оксана. – Родители Жорика! Будем обсуждать будущее мероприятие. – Какое? – тормознула я. – Ты что, спишь уже? Еще рано! Свадьбу нашу. – У‑у‑у, желаю удачи, Ксюш. – Спасибо, Наташ. Только ты это… не в обиду… раз уж остаешься… разбери на кухне. Лады? Все против меня! Все! И все это разбирать?! – Лады, – сказала я после внутреннего монолога на тему борьбы самой с собой. – И плиту почисть, Золушка, – улыбнулась Оксана. И почему мне сегодня никуда не нужно?!
Но судьба мне благоволила. Только я собрала грязные тарелки в раковину, как раздался звонок в дверь. – Вечер открытых дверей сегодня, – пробурчала я на манер Леонида Парфеновича и пошла открывать. Сердце не колотилось, кровь не приливала, коленки не дрожали, душа болезненно не сжималась в комочек – я никого не ждала. Вернее, я знала, что за дверью – не Максим, в чем и убедилась. – Привет, Таша, – сказал Лешик, проходя мимо меня в квартиру. – Здравствуй, Наташа, – улыбнулась Светлана, которую он держал при этом за руку. – Здравствуйте, если не шутите. – Какие уж тут шутки! – нахмурился Лешик. – Где он?! – Кто? – опешила я. – Новоиспеченный муж! Не отрицай, я все знаю. Лешик прошел на кухню и многозначительно хмыкнул после того, как внимательно оглядел еще не разобранное после застолья пространство. – Я же говорил, – он повернулся к Светлане, – у них была так называемая комсомольская свадьба. У меня дед с бабкой женились подобным образом в общежитии педагогического института сто лет назад! Будущие педагоги так перепились, что потеряли свидетельство о браке, его пришлось восстанавливать. Всю жизнь и прожили с копией! – Не нужно было спешить, – всплеснула руками Светлана. – Выходить замуж назло любимому мужчине – плохая примета! – Странные обвинения, – пожала я плечами, – не я ж его под венец тянула. Он сам захотел втиснуться между браками, и Надежда согласилась. – Никто тебя не обвиняет, Таша, – схватила меня за руку Светлана. – И не нужно слушать подруг, согласных на что угодно! – В каком смысле «между браками»? – заинтересовался Лешик. – Ты разве была замужем? – Я? А при чем здесь я? – Вот только не надо делать непричастную к процессу физиономию! – К какому процессу? Лешик, ты о чем? – К праздничному, Наташа, – вздохнула Светлана. – О каком именно мероприятии идет речь? Я почти не пила и трезва как никогда. Сегодня здесь праздновали свадьбу, две помолвки и одно рождение. Может быть, я что‑то упустила, вспомню завтра. Кстати, а почему вы вместе?! – А почему, собственно, – покраснел Лешик, – нам не быть вместе? – Потому что мы хотим тебе помочь, – подхватила Светлана, – а это лучше всего делать совместными усилиями. – Помочь? Вот это да, как вовремя! Я согласна! Светлана, ты моешь посуду, а Лешик берется за пылесос. Они переглянулись, взглядами показали, что, мол, да, девчонка мозгами съехала, но не будем ее волновать, и принялись убирать нашу кухню. А то я не поняла, зачем они пришли! Введенный в заблуждение Максим решил, что я ему назло выскочила замуж, и сообщил об этом нашему общему другу. Лешик обрадовался, что нашел повод сгонять к Светлане, и, приплетя что‑то про совместные усилия, взялся разруливать проблему. Интересно, что они дальше скажут? – Кто там храпит за стенкой? – поморщился Лешик. Я многозначительно промолчала. – С таким храпом он долго не протянет, – продолжил Лешик, вертя наш старенький пылесос по сторонам. Искал, как его включить, видимо. – Лет десять, от силы пятнадцать. Останешься немолодой, никому не нужной вдовой. Вот Макс никогда не храпит! У него здоровье стопудовое. Правильно я говорю, Свет? Светлана поставила вымытые тарелки в сушку и улыбнулась, смахивая прядку с лица. Как она похожа на Максима! Сердце екнуло. – Пора бы вашу коммуналку ремонтом пугнуть, – продолжил Лешик, перекрикивая пылесос. Бедный Леонид Парфенович! Но у него сейчас сон глубокий, иначе давно бы выскочил и раскричался. – Я смотрю, он на твоей территории обосновался. А у Максима квартира своя, правда ведь, Свет? А то я не знаю! – И что, он тоже сушеную капусту любит? – Лешик брезгливо поднял с пола обертку. – Ага, молчишь, дураков нет ее любить! То есть я хотел сказать, что Максим любит до самозабвения! – Кого?! – обомлела я. – Капусту. Морскую, сушеную. Гадость эту. Прозвучало, словно обвинение мне. – Лешик, ну, что ты говоришь! При чем здесь капуста? Максим тебя любит, Наташа, – повернулась ко мне Светлана. – Очень любит. Зря вы ссоритесь. – Мы не ссоримся, – тяжело вздохнула я. – Мы реально смотрим на наши отношения. Возникли непреодолимые жизненные обстоятельства. – Во накрутила! Профессиональная писака, – отмахнулся Лешик, у которого при этом завалился набок пылесос. – А нормальным человеческим языком общаться не пробовала? Могла бы позвонить ему и сказать: так и так, дружище, выскакиваю замуж, ждать твоего прихода надоело, невтерпеж, так сказать, приспичило. Не составишь ли компанию для похода в загс? Нет? Тогда лады, твоя кандидатура отпадает, перехожу к следующей. Предупрежден – значит вооружен. Это я про Максима. – А если бы он ответил «да»? – заинтересовалась я. – А он бы и ответил «да», – улыбнулась Светлана. – В этом вопросе двух мнений быть не может. – Светлана, ну, почему такие вопросы должна инициировать девушка?! У нас что сейчас, матриархат? – А ты не знала? Слово женщины – закон, – хмыкнул Лешик. – У нас сейчас теневой матриархат. Вроде всем управляют мужчины, а на самом деле ими и всем распоряжаются женщины. – Некем мне распоряжаться, – призналась я. Сколько их мучить‑то? Ладно бы Лешика, того не жалко, но не Светлану. – Свадьба не моя была. – Как это не твоя?! – отключил пылесос Лешик. – А что за хрен храпит за стенкой? – Мой сосед. – А‑а‑а‑а, тот старик! Старый хрен… м‑да… да уж. Нет, Таша, стой! А кого ты целовала под столом?! Вот так и рождаются сплетни. Но Максим?! Как это мелко. Не ожидала от него. Перед тем как уйти, когда все было помыто и убрано, Светлана остановилась в коридоре. – Позвони ему, Наташа. Только не сегодня. – Почему не сегодня? – Сегодня Максим в невменяемом состоянии, – призналась она. – Он подумал, что ты вышла замуж, напился и приехал к нам на дачу. Как только доехал! Представить страшно. Я его уложила с близнецами. Представить страшно, что делает с мужчинами женская недосказанность! Но он сам меня не дослушал. В следующий раз я не позволю ему бросить трубку. Значит ли это, что у нас будет следующий раз? Во всяком случае, я на это надеюсь.
|