Дама с обложки

Первый раз в жизни я проснулась в квартире одинокого холостяка. Открыла глаза и улыбнулась ласковому солнцу, пробивающемуся сквозь незадернутые шторы. Пощупала рядом с собой подушку – теплая, значит, мой мужчина где‑то рядом, близко. Прислушалась, на кухне раздавались звуки кофеварки. Неужели варит мне кофе для того, чтобы принести в постель?! Я вполне обошлась бы и без этих доказательств любви. Мне хватило того, что произошло между нами ночью. Это было прекрасно! К чему лишние слова и объяснения, за нас говорила страсть и чувственность, балансирующая на грани безумия. Первый раз я отпустила себя и позволила расслабиться, отдаться мужчине не формально, а полностью, каждой частичкой собственной души, не только телом. Я доверчиво распахнула ему свой мир, тщательно прикрываемый равнодушным безразличием. Стала покорной, ласковой, безрассудной, безмятежной, сумасбродной… Какие там еще синонимы у счастья…

Рассталась ли я с принципами? Заглянула на всякий случай под кровать: нет ли их там, несчастных, завалившихся в темный угол? Ничего там не было, кроме журнала по архитектуре. На обложке красовалась надменная рыжеволосая фурия с хищно прищуренными глазами, прошедшая по трупам самцов, выстеливших ей путь к успеху. «Карьера и любовь – несовместимы», – гласила подпись – выдержка из ее интервью. Ну и ладно, подумала я, возвращая журнал на место, хорошо, что мой мужчина не карьерист.

Ему вполне хватает скромной холостяцкой квартиры в новостройке крупного провинциального города. Когда мы поженимся, нам на первое время хватит, а потом я продам свою комнату в коммуналке… При этой мысли сжалось сердце. Надеюсь, соседи меня не потеряли! И не устроили обзвон моргов и больниц. Софочка, мама, бабуля! Вчера я неблагоразумно отключила телефон. Не хотела, чтобы кто‑то мешал нашему уединению. Максим поступил так же. Мы были оторваны от всего мира и предоставлены сами себе. Это так здорово! Но все хорошее когда‑нибудь заканчивается, мне придется созваниваться с родными, чтобы объяснить им, куда я выпала на целую ночь из привычного образа жизни. Если Софочка напомнит мне про принципы, я на нее обижусь. Нельзя же больному постоянно твердить, что он больной!

– Проснулась, мое солнышко?

Меня еще так никто не называл!

Я растерялась от неожиданности. Господи, что же я могу ответить?! Да, мой могучий лев! Да, мой ненасытный дикарь! Да, мой отважный рыцарь! В голову полезла всякая чушь из любовных романов. Я не могла найти определения для своего любимого! Я, журналист‑рекламщик, обученный вешать лапшу на уши и приукрашивать события для взыскательных клиентов.

Вместо ответа я улыбнулась.

– Капучино? – прищурился Максим.

– Обожаю капучино! – призналась я.

Он был безумно хорош! Мой мужчина с двумя чашками кофе в руках. Все‑таки мне чертовски повезло. Сколько я его ждала? Такого – сильного, уверенного, харизматичного, опьяняющего одним только взглядом… Двадцать восемь лет.

– Я ждала тебя двадцать восемь лет.

– Я надеялся на нашу встречу больше тридцати.

Максим поставил чашки на тумбочку и…

Да‑да‑да, мы целовались. Пламенно, страстно, безумно, как в первый раз. Словно оба освободились от оков и потеряли ощущение реальности. Я и не знала, что так бывает. Сколько же времени потеряно зря!

…Кофе давно остыл, отчаявшись дождаться двух влюбленных, занятых друг другом.

– Я хочу, – сказал Максим, приподнимаясь на локте надо мной, – чтобы наше утро всегда начиналось с этого момента.

– С этого момента? – улыбнулась я. – С этого момента, милый, поподробнее.

Милый. Я назвала его милый. Просто милый.

– Подробнее? – усмехнулся он уголками губ. – Показать или рассказать?

– Покажи… и расскажи…

Оказывается, я жуткая эгоистка.

А потом мы пили кофе на его стильной кухне. Я сидела на высоком табурете перед барной стойкой, цедила разогретый напиток и смотрела Максиму в глаза. Он сидел напротив меня с другой стороны барной стойки и рассказывал что‑то, рассказывал…

Я услышала что‑то про город Сочи.

– Милый, а чем ты занимаешься?

Внезапно пришла идея узнать, а с кем это, собственно, я собралась связать свою жизнь навсегда. Хотя смешно было думать, что если бы Максим оказался маньяком или мошенником, то честно бы мне в этом признался. С другой стороны, отчего бы и нет? Я его люблю любого.

– Проектами, солнышко. Я проектирую здания, помещения, корпуса.

– Ты архитектор?

– И ландшафтный дизайнер, и многое другое, что помогает зарабатывать на хлеб с маслом.

– Творческая профессия, – кивнула я. – Как у меня.

– Чем занимаешься ты, солнышко, я знаю.

– Не‑е‑ет, ты не знаешь. Я хороший журналист! Я могу писать не только джинсу, но и аналитику. Только аналитика в нашей городской прессе сейчас совершенно не востребована…

– Ты хороший журналист, убедила.

– Я вообще хорошая!

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

– Самая лучшая.

– Еще бы.

– Эту реплику должен был сказать ты!

– Ты лучшая. Ты мое сокровище.

– Сокровище?! Ты намекаешь, что откопал меня из пылищи веков?! У‑у‑у, коварный, зря я тебе призналась о своем возрасте.

– Я от тебя тоже ничего не скрывал…

– Ну что ты сидишь?!

– Да?

– Поцелуй меня!

– Открыть секрет твоей привлекательности, солнце мое? Ты покорила меня своей настойчивостью!

Весь следующий день мы решили провести вместе, не оставляя друг друга ни на минуту. Безумное решение, я понимаю, но мне так не хотелось расставаться с Максимом. Я взяла его с собой в редакцию, где собиралась оформить отпуск за свой счет на пару дней. Твердо была уверена, что главред Ольга все поймет, когда увидит моего мужчину, и отпустит меня беспрекословно на все четыре стороны. Мы подъехали к редакции на машине Максима. Он помог мне выбраться из удобного салона на глазах у любопытной публики. Как только мы с Максимом вошли в офис, сразу столкнулись с заинтересованными лицами.

– Ташуль, – схватилась за грудь Надежда и зашептала, – что за кадр?! Только не говори, что ты проходила мимо и его не заметила!

– Отчего же, – пожала я плечами, демонстрируя свое полное превосходство над отсталыми в плане личной жизни личностями. – Это мой близкий друг Максим Федоров. Архитектор, между прочим. Постройки, газоны и оформление помещений. Приобретешь особняк, обращайся.

Максим хмыкнул за моей спиной, но Остапа, как говорили классики, понесло.

– За оформлением обращайся. Другие вопросы мы решаем без посторонних.

– Что? – обомлела та. – У вас уже было?! И где?

– В лифте, в деревне, на кухне…

– Ты забыла про автомобиль, – подмигнул мне Максим и отошел в сторону, делая вид, что я занята важными вопросами и он готов меня подождать.

– И в машине! По электричкам он не скитается.

– Офигеть, – не сводила с моего мужчины взгляда Надежда. – Где ты его нашла?!

– Находят, Надюш, грибы по осени. А мы просто встретились, – мечтательно ответила я.

– С твоим умением поисковика, – засомневалась та, – только ложные грибы идеально правильной формы собирать!

– Он не ложный гриб, – обиделась я. – Он вполне съедобный мужчина. И вообще, не есть же я его собираюсь.

– А я бы его съела, так и съела бы, – облизнула губы Надежда.

– Максим! – испугалась я ее натиска. – Пойдем, я провожу тебя в комнату к Лешику. Подождешь меня там.

Но, как назло, из кабинета вышел Варенцов:

– Тимофеева?! С новым рекламодателем тебя! По виду – поймала крупную рыбу. Воскресный номер, первая полоса? Вы знаете, – обратился он к Максиму, – Тимофеева у нас лучший сотрудник по сборам средств, только на ее темпераменте мы существуем. Она – наши ходячие премиальные.

– За темпераментом, – поправила бюст Надежда, – это ко мне!

– Уймись, Варенцов. Это не работа, – я схватила Максима за рукав, – это моя личная жизнь!

– Что ты говоришь?! – обомлел Варенцов.

– Везет же дурам, – вздохнула Надежда, глядя нам вслед.

– Не обращай на них внимания, – сказала я Максиму. – Завидуют.

– Я понял.

И он поцеловал меня в губы. На глазах у всех!

Сразу зачесалась спина, наверное, проклюнулись крылья, чтобы я могла воспарить над действительностью от счастья и ликования.

– Лешик! Когда я уйду, закрой дверь на ключ и никому не открывай. Я вернусь и постучу два раза!

– И тебе здравствуй, Таша. Максим? Привет. Как дела? Что у вас происходит на этот раз?

– Все уже произошло, – улыбнулся Максим, прижимая меня к себе. – Заглянули вот заявление написать по собственному желанию.

– Таша, ты увольняешься?!

Я оставила Максима с Лешиком и пошла к главному редактору, на ходу сочиняя трогательную историю Золушки, внезапно нашедшей свое непомерное счастье. Ольга Николаевна в сказки не верила, жила в суровой действительности: муж и двое оболтусов‑детей. Но я на что‑то все еще надеялась. Ведь недаром Варенцов сказал, что я лучший работник этого печатного предприятия! Так и есть, самые крупные рекламодатели – мои. Могу я попросить пару дней отдыха посреди рабочей недели?

– Зачем?! – нахмурилась Ольга. – У тебя и так практически свободный график! К тому же ты сдала только два материала по свадебным салонам. Так не годится.

– Я напишу! Я обязательно напишу. И это не голословное утверждение. Только что я поняла, что могу такое написать! Такое! На самом деле счастливый человек не станет высасывать из пальца, а просто изложит свои чувства на бумаге! И это будет отпад.

Ольга насторожилась.

– Наталья, ты влюбилась?!

– Да, – с жаром призналась я. – И собираюсь провести эти два дня с любимым человеком.

Она встала и прошла к окну.

– Где он?

– У Лешика.

– Пойдем, оценим твой объект. Но учти, если он тебя не достоин, я ничего не подпишу!

Она широким шагом, и умеет же так ходить на высоченных шпильках, вышла из кабинета. Я направилась за ней.

– Алексей! – властно распахнула дверь в комнату фотографа Ольга Николаевна. – Тут такое дело…

– Доброе утро, – улыбнулся ей Максим.

– Доброе, – кивнула ему Ольга. – Забыла, что хотела сказать… Ах, да. Я Ольга. Редактор Таши. Натальи Тимофеевой.

– Очень приятно, Максим Федоров, ее близкий друг.

– Алексей…

– Да, Ольга Николаевна?

– Тут такое дело. Натальи не будет пару дней, прикинь, что ты сможешь сделать без ее участия.

– «Медовый месяц» могу поснимать.

– Только с людьми на переднем плане!

– Как скажете.

– Всего вам доброго, – пожала мне руку Ольга, когда мы с ней вышли из комнаты Лешика. – Не понимаю, как тебе это удалось? Ты же всегда сторонилась мужчин.

– Я розовый чулок, Ольга Николаевна. Розовый.

– Такое бывает? Обычно синие чулки в ходу.

– Как видите.

– Хорошо. Но я хочу быть уверена, что ты счастлива, поэтому рекомендую все узнать про этого Максима Федорова. Был или не был женат, есть ли дети, долги, вредные привычки…

Она попала под его обаяние! И теперь пытается с ним совладать.

Вот такой у меня мужчина.

– Ты всем понравился, – честно призналась я Максиму, когда мы вышли из здания редакции.

– Это естественно, – небрежно пожал он плечами. – Они хорошо к тебе относятся.

– Да, я у них лучшая.

– Ты хвастушка, солнышко.

– И не знаю, как они без меня пару дней обойдутся! Честно говоря, я отдала Ольге заявление на три дня отпуска. А после них еще два выходных. Полная свобода! Что станем делать?!

– Сюрприз.

– Согласна, только пусть он мне понравится, ладно?

– Без вопросов, – подмигнул Максим.

Мне не терпелось перезнакомить Максима со своими близкими, но я решила ограничить круг знакомых соседями и Софочкой. С Жориком у Максима сначала возникли трения и стойкая неприязнь. Но она прошла, как только из его двери вышла Оксана и представилась девушкой Жорика. Сам Жорик ходил мрачный, искоса поглядывая на Максима, вынужденного дожидаться меня на коммунальной кухне. Не могла же я переодеваться при нем! Что бы сказал Леонид Парфенович?! Правда, он ничего не сказал. Впоследствии выяснилось, что его не было, он поехал проведывать Веру на общественном транспорте.

– Таша такая необыкновенная девушка, – щебетала Оксана.

Я слушала урывками, подбегая к двери. Металась между платьями с блузками, подслушивая то, что обо мне говорят. Вдруг начнут клеветать из зависти?! Соседи – они такие, сколько черных баек про них рассказывают в Интернете!

Мои были хорошими.

– Пока меня не было, – продолжала Оксана, – она заботилась о мужчинах. У нас их двое: Жорик и Леонид Парфенович. Они такие беззащитные и не приспособленные к жизни! Один раз у нас даже случился пожар…

О! Откуда она знает? Впрочем, какая мне теперь разница. Надеюсь, с этого дня у меня будет только один мужчина, о котором я хочу заботиться.

Что выбрать: джинсы с голубой блузкой или джинсовую юбку с белой кофточкой? Сверху бирюзовая курточка… Или черный кожаный пиджак?

Я волновалась и переживала, одеваясь на встречу с Софочкой. По дороге домой из машины Максима позвонила ей и сказала, что провела ночь не дома, так что на ее пропущенные звонки отвечу при встрече. Кстати, заметила я, как бы между прочим, встречаться будем втроем.

Что скажет Софочка?!

Я ее убью, если она что‑то скажет!

Но что‑то она должна будет сказать.

– Надеюсь, – спросил меня Максим на пороге комнаты, – к вечеру мы останемся наедине?

– Обязательно, милый, – проворковала я и одарила любимого мужчину многообещающим взглядом.

Как же иначе? Я сама по нему уже соскучилась, хотя мы не расставались сегодня ни на минуту. Но есть обязательства, не выполнить которые – все равно что себя похоронить заживо. Первое – успокоить бабулю. Она позвонила, и я рассказала, что работаю над своим обещанием подарить ей правнуков усиленными темпами. Второе – не разочаровать маму. Ей я позвонила сама и пообещала к Новому году не только сварить холодец, но и найти себе достойного любителя студней.

– Ты любишь холодец? – на миг я оторвалась от трубки.

– Любой твой – да.

Я сказала маме, что уже его нашла!

Третье – нужно было найти Леонида Парфеновича и выяснить, как он себя чувствует и в чем нуждается. С этим возникли проблемы. Глуховатый старик на улице по мобильному телефону не отвечал. Боголюбовых, пока меня не будет, я перепоручила Оксане. Как и Жорика. Ну, с ним теперь уж точно все в порядке! Оксана пообещала проследить за стариком. Какая хорошая замена мне, подумала я с сожалением, словно меня кто‑то выживал из моей же комнаты. Странные ощущения отошли на второй план после улыбки Максима. Все, что мне нужно, я уже получила. Со мной любимый мужчина, я в ожидании сюрприза, о котором он пока еще молчит. Что это будет? Кольцо? Не зря же я купила в рассрочку бело‑сиреневое свадебное платье! Максим его видел, это какая‑то плохая примета. Но не буду думать об этом, подумаю о другом.

Как всякая любящая девушка, я надеялась на предложение о совместной жизни. Конечно, понимала, что такое скоропалительное решение дается мужчинам нелегко, но только не в нашем случае. Мы с Максимом понимали друг друга с одного взгляда. Мы хотели быть вместе. Навсегда. Мы любили друг друга. Разве этого мало для предложения руки и сердца? Софочке Григорий сразу предложил выйти за него замуж. Но Григорий – это не Максим, у него была зловещая тайна. А Максим открытый, простой, обаятельный мужчина, ему нечего от меня скрывать. Как глупо я себя вела, когда ревновала его к Светлане с близнецами! Я его больше не стану ревновать. Любимому человеку нужно доверять. К чему я это? Пора подойти к тете.

– Это моя тетя Софья. Но я зову ее Софочкой.

Максим взволнованно прокашлялся.

– Хочу понравиться родственнице своей будущей жены, – признался он.

Будущей жены?! О! Это счастье.

Софочка сидела в кафе за столиком с таким растерянным видом, словно ее только что за волосы вытащили из опасного водоворота. Я споткнулась о стул, выдвинутый для меня Максимом, плюхнулась на сиденье и выдала сакраментальную фразу:

– Софочка, это Максим! Максим, это Софочка!

– Софья, – выдавила из себя тетка и галантно, о, да, она всегда умела это делать, протянула ладонь Максиму.

– Максим, – ответил он и сразу добавил: – Очень приятно с вами познакомиться, Софья.

– И мне, – тихим голосом произнесла она.

– А уж мне‑то как приятно! – высказалась по этому поводу я. – Мартини с водкой, Софочка?!

– Мне с соком, – безапелляционно заявила Софочка, отводя глаза от Максима.

– Я за рулем, – пожал он плечами.

– А я выпью!

Нет, такого откровенного свинства от Софочки я не ожидала! Могла бы притвориться, что ей все равно, с кем проведет ближайшую часть жизни, а возможно, и все оставшиеся дни ее племянница. Сделала бы вид, что ничего серьезного не произошло. Как будто у меня никогда не было парней и я не знакомила их с Софочкой. Давненько не было, это правда.

– Я сейчас вернусь. – Максим поднялся и чмокнул меня в щеку.

– Жду тебя, милый, – проворковала я.

– Когда ты с ним разговариваешь, – поморщилась Софочка, – у тебя голос становится приторно‑противным.

– Завидуешь.

– Честно говоря, я не знаю, как на него реагировать.

– Софочка, ты о чем?!

– Он во всем слишком: чересчур хорош, излишне воспитан, не в меру трезв. А внешность!

– Что с нею не так? Лично мне очень нравится.

– В том‑то и дело. Внешность как‑то тоже слишком. Такие недоступные красавцы украшают обложки глянца!

По мнению Софочки, это равнялось преступлению, по меньшей мере, крупной махинации с большими финансовыми потоками.

– В нем должно быть что‑то неправильное, – нахмурилась она.

– В чем‑то должен быть подвох?

– Да.

Обычно я искала червоточинку в Софочкиных кавалерах. На этот раз она решила мне отомстить, перевернув все с ног на голову.

– Он совершенство, – заявила я. – Мое совершенство! И что бы там было не в порядке… Я на все закрою глаза.

– Таша, ты влюбилась!

– А то я этого не знала.

Максим вернулся к нам, пряча мобильный телефон в карман куртки.

– У Софочки есть друг Григорий, он занимается строительным бизнесом, – выпалила я. – Мы можем сходить куда‑нибудь вчетвером! В кино или театр. Или просто поехать на пикник!

– Как раз об этом я хотел с тобой поговорить, Ташенька.

Максим улыбнулся и протянул мне конверт. Я достала оттуда два билета.

– Мы летим в Сочи? Сегодня?!

– Должен же я показать тебе, чем занимаюсь на самом деле, – пожал он плечами.

– Максим занимается строительным бизнесом, – пояснила я Софочке.

У той на лице появилось заинтересованное выражение.

– Он строит дома! И площадки для гольфа, – добавила я. – И мы вечером летим в Сочи, Софочка!

– Приятной поездки, – более приветливо пожелала она.

Я вспомнила, как в моем далеком детстве мы ездили в Сочи всей семьей. Тогда я первый раз увидела море и заплакала, потому что испугалась его грозных волн. Максим пообещал, что пугать меня не станет и мы весело проведем время. А от перелета отдохнем в гостинице. Бархатный сезон на юге хорош тем, что есть свободные места в приличных отелях. Софочка с Максимом обсудили, что достойный отдых на российском юге более затратен, чем в странах Ближнего Востока. Они принялись вспоминать, насколько им не понравилось на берегах Красного моря, на какие подводные камни они налетели в местных отелях. Из всего сказанного я зацепилась отчего‑то за слова Софочки о том, что в одном из отелей Кипра не было в помине салфеток и зубочисток. Разве я бы думала о салфетках и зубочистках, находясь рядом с Максимом?! Софочку оправдывало то, что она отдыхала с приятельницей. Хотя, с другой стороны, как же жить без салфеток? Я потянулась и взяла парочку тонких квадратиков из салфетницы и сунула их себе в сумочку.

– …Было приятно с вами поговорить, Максим!

– И с вами, Софья!

– Софочка. Можете звать меня просто Софочкой.

– Так зовут ее близкие люди, – шепнула я Максиму.

Софочка снизошла до моего мужчины, выказав ему свое расположение. Кто бы в этом сомневался! Максим чертовски харизматичен и умеет нравиться женщинам. Не буду ли я ревновать его к другим? Я ужасно непредсказуема в этом плане. Надеюсь, он не подаст мне повода и наши отношения перейдут на новый уровень.

Согласно моим принципам уровней всего три:

– первый: знакомство, притирка и поцелуй после трех свиданий;

– второй: помолвка, как у нас сейчас, секс и дальнейший прогресс;

– третий: свадьба.

Между уровнями – временной промежуток длиной в пару месяцев, не дольше. Если парень не сделал предложение в течение полугода после знакомства, то, считай, это время с ним прожито зря. Дольше ждать не рекомендуется, ничего хорошего все равно не дождешься. Гражданский брак я сразу исключила как не приносящий девушке морального удовлетворения. Она считает себя замужней, а мужчина, состоящий в гражданском браке с ней, искренне верит, что он все еще свободен. Такой расклад не для меня, я собственница по натуре.

Да, я девушка с принципами, и Максиму придется с этим смириться. Впрочем, он меня понимает, как никто другой.

Надеюсь, в Сочи, где темные ночи, он сделает мне предложение руки и сердца!

Спросите, не слишком ли скоро? Отвечу – в самый раз.

Перелет не занял много времени, какие‑то два часа – и мы на другом конце страны. Волна сырого душного воздуха охватила меня на трапе, словно я попала в другую реальность. Здесь еще властвовало лето во всем своем многообразии красок и звуков. Впрочем, пока мы добирались из Адлера в Сочи, все звуки поглощал шум транспорта. Отдыхающие продолжали совершать набеги в райский уголок, чтобы забыть о повседневности. Я не узнала город детства, он стал больше, выше, величественнее. Ночные огни украшали его, словно разноцветные брызги моря. По улицам прогуливались люди в пляжной одежде. Гостиница, где нас поселили, оказалась недавно построенной, довольно комфортабельной. Я не успела посмотреть, есть ли в ресторане салфетки, потому что мы решили сначала утолить иной голод. Как только зашли в номер, принялись целоваться, забыв обо всем на свете…

…Кондиционер я выключила и распахнула окна. Ночная прохлада обдала меня свежим ароматом цветущих растений, названия которых я не знала. Я вдохнула ароматы и повернулась, чтобы посмотреть на Максима. Он спал, устроившись на середине нашей постели, крепким здоровым сном человека, живущего в ладу со своей совестью. И я изумилась тому счастью, которое испытала, глядя на него спящего. Присела рядом с ним и погладила спутанные волосы. Безусловно, он красив, как бог! И я составлю ему достойную пару, стану его богиней. Не слишком ли высоко я взлетела? Но рядом с ним нельзя парить низко, только вровень – крыло в крыло. Это будет нелегко, но кто говорил, что любовь – лишь удовольствие от процесса?

Максим пробормотал что‑то, протянул ко мне руки, сгреб в охапку и уложил рядом с собой. Приятно, м‑м‑м‑м, и немного жаль, я им еще не налюбовалась.

Утром я приятно удивилась, оглядев окрестности из окна. Небольшая зеленая зона с пальмами, кустарниками, идеально ровным газоном не сразу переходила в шумную улицу. Уютный уголок, подумалось мне. Гостиница также была небольшой, всего три этажа плюс цокольный, там располагался спортивный комплекс. Максим объяснил, что это частный мини‑отель, которых в курортных городах много. Но именно этот примечателен тем, что его проектировал он.

– Ты?! – удивилась я.

– Как будто я сконструировал звездолет, – пожал плечами Максим. – Проект, безусловно, удачный, учтены все потребности и нюансы местности.

И он провел экскурсию по отелю. Мне все понравилось. Еще бы! В таком уютном доме я б не отказалась жить всю жизнь. Внизу на ресепшене мы встретились с хозяином отеля, который знал Максима. Я поняла, что они дружны. Мужчины обнялись, хлопая друг друга по спинам, и принялись делиться новостями. Через пару минут нас познакомили и с хозяйкой. Она выразила Максиму благодарность за то, что он продумал расположение спален, неудачный вид на старый жилой фонд остался только на кухне. Но там готовят, а не смотрят в окна. Я вспомнила свою коммунальную квартиру и хмыкнула. О чем о чем, а уж о виде из окна я совсем не думала, занимая свою комнатуху. Но жизнь движется вперед, течет и изменяется к лучшему. Теперь я могу помечтать о том, какой дом построит для нас Максим.

Завтракали мы в уличном ресторанчике под цветными зонтиками, прятавшими нас от солнца. И салфетки на столе были, что говорило о достаточном уровне обслуживания. Но с Максимом мне было везде хорошо!

После завтрака мы отправились на пляж. Там, среди людского гама и шума волн, мне пришлось признаться ему, что я не умею плавать. Признание далось с трудом потому, что я вспоминала круглые глазищи Софочки и ее совет:

– Только никому об этом не говори! Ври, что у тебя водобоязнь.

Врать я не хотела. Опыт, который я приобрела на заграничных курортах (один раз побывала в Турции, один раз съездила в Египет) показывал, что водобоязнь – это тоже ущербность. Со своими комплексами я собиралась расставаться безжалостно. Максим рассмеялся и предложил мне урок плавания, я сразу согласилась.

Учитель плавания из него был никакой, потому что когда я, устав махать руками, уходила под воду, он доставал меня и целовал. Для того чтобы повторить эти пылкие поцелуи, я делала вид, что тону снова и снова. Пока он не догадался об истинной причине моего топорного поведения на воде, мы нацеловались до опухших губ. Кое‑что все же пошло на пользу.

По дороге в отель мы прогулялись пешком по городу, и Максим показал мне, какие еще дома он проектировал.

– Ты жил и работал в Сочи?!

Максим кивнул. Я поняла, что он больше ничего не хочет рассказывать. Наверное, еще рано изливать душу. О нашем городе я решила расспросить его чуть позже. Почему он туда переехал? Наш городок хоть и не такой большой, как этот, но все‑таки областной центр.

А вечером меня ждал романтический ужин… на крыше.

Вот чего я на самом деле боялась! Страдая высотобоязнью, я совершенно спокойно относилась к перелетам. Не смотрела в иллюминатор, и все, сосредотачивалась на другом. Однако крыши оставались моей жуткой явью.

Но разве не я собиралась бороться с комплексами?!

Я ничем не выказала своего пораженческого настроя и позволила Максиму меня переодеть…

Хм… мы так много занимались сексом, что я сбилась со счета…

…И увести наверх, на четвертый этаж.

Ужас! Я поднималась с закрытыми глазами.

Остановилась, когда меня качнуло ветром, и схватилась за Максима.

– Не бойся, – он поцеловал меня в щеку, – я с тобой. Открывай глаза.

Я поверила и открыла.

Одна небольшая часть ступенчатой крыши нашей мини‑гостиницы представляла собой чудное зрелище. Это была не крыша, а мини‑сад! Растения цвели во всевозможных емкостях, я увидела азалию в старом солдатском сапоге времен царя Гороха. Розовые кусты благоухали в кадушках, в которых нормальные люди обычно солят огурцы на зиму. Маргаритки торчали из чайников, невысокие пальмы росли в тумбочках… Под ногами расстилался настоящий зеленый газон. Все великолепие в случае проливного дождя скрывал автоматический тент, а на холодное время растения переносили в помещение. Мило, ничего не скажешь.

– И это все ты придумал?!

– Нет, это не я, – нахмурился Максим. – Но результат мне понравился.

– Мне тоже, – хмыкнула я, заприметив садовый столик со стульями.

Столик был сервирован на две персоны. Его украшала бутылка моего любимого игристого вина – «Асти Мондора». Когда я успела проговориться об этом?

Ночь опустилась на город внезапно, стремительно поглотив наши лица. Максим зажег лампу, внешне похожую на керосиновую, и мы продолжили пить вино и неспешно разговаривать обо всем, кроме его личной жизни, – отчего‑то он упорно обходил эту тему. Ну, у меня в жизни тоже были неудачные романы, вернее, они все были неудачные до тех пор, пока я не встретила Максима. Так что я особенно не удивилась. Захочет, сам потом расскажет, но в этом плане, честно говоря, я не любопытна. Наверняка у него богатый жизненный опыт. Однако о нем я предпочитала не думать. Мне хватало того, что сейчас Максим был рядом со мной, думал обо мне и строил планы, в которых мне отводилась главная роль.

Нет, обручального кольца он не подарил. Но я верила, что обязательно подарит. После таких ночей любви, какие мы провели в «Жемчужине Черноморья», не мог не подарить. Я была в этом уверена.

А на следующий день мы поехали к его друзьям в Мацесту. Не в ту часть города, нередко затопляемую морем, а выше, туда, где расположились частные дачи‑особнячки. Нас встретили с распростертыми объятиями возле ворот основательного коттеджа‑замка, построенного рыцарями на века. Я удивилась, узнав, что этот дом был первым, который Максим спроектировал с другом Иваном для его семьи. Они были еще студентами и строили дом практически сами, познавая тяготы физического труда в свободное от учебы время. Жена Ивана, невысокая пухлая блондиночка, судя по животу – беременная, бросилась Максиму на шею, и я ощутила заметный укол ревности. Здрасте! Только этого мне не хватало! Они ж друзья. Но я‑то знала, что дружбы между женщиной и мужчиной не существует, кто бы что мне ни говорил. Я и Лешик – не считается, мы коллеги.

Дом действительно напоминал замок, был высок и тесен. Мужчины признались друг другу, что сегодня бы построили совершенно другой. Иван вызвался проектировать новый дом для нас с Максимом, сказал, что у него есть одна необычная разработка талантливого архитектора. Максим заинтересовался, и они принялись говорить о работе. Иван сожалел, что с ними нет Максима, и звал его обратно, говоря, что какая‑то Элеонора успокоилась и собирается уезжать в столицу. Катерина повела меня знакомить с окрестностями. Всю дорогу она твердила, как было бы здорово, если б мы с Максимом поселились поблизости, и даже показала участки с домами, которые продаются.

Потом мужчины жарили шашлыки, обильно поливая мясо местным вином. А я рвала яркие сочные помидоры с грядки и ела их прямо немытыми. Как же они отличаются от наших магазинных! И от маминых, выращенных на даче! Тем словно не додали солнца, любви и ласки, а этим всего хватило вдоволь. Катерина пообещала дать мне семена для мамы…

В гостиницу мы вернулись поздно вечером и сразу завалились спать. Первый раз за последнее время! Устали, почти весь день провели на свежем воздухе. А назавтра опять хотелось плескаться в море. Мы спали, обнявшись, довольные и усталые. И я мечтала, что так будет всегда. Ну, не совсем так, допустимы секс или скромные поцелуи и, конечно, объятия – обязательно. Так мы становимся ближе друг к другу до такой степени, что начинаем дышать в такт, словно мы едины.

Наутро у нас оставалось еще много времени, чтобы провести его с пользой!

И мы занялись сек…

Конечно же, селекцией томатов, выращенных в открытом грунте. Поверили?! Нет? И правильно сделали.

Отдых пролетел как один день. Я даже научилась немного плавать. Максим пообещал обязательно укрепить мои знания в бассейне, но я неохотно его поддержала. Там невозможно будет целоваться на виду у ныряльщиков!

Мы вернулись в промозглую осень, сменившую легкомысленное бабье лето. Хмурое небо, холодные дожди, темная одежда горожан не добавляли оптимизма. Мне захотелось вернуться обратно в рай, о чем я сказала Максиму. Он промолчал. Ладно, подумала я, не хочет возвращаться, и не надо. Мне мой родной город нравится, зря ему чуть не изменила из‑за плохой погоды. Это была минута слабости.

В аэропорту нас встретила Софочка и развезла по квартирам. Меня отвезла в коммунальную. Я не сопротивлялась, нужно было поменять вещи, на следующий день я обещала Максиму переехать к нему жить.

– Ты с ума сошла! – сказала она.

Я стояла перед раскрытым шкафом и прикидывала, что мне необходимо взять на первое время.

– Почему? Ты же живешь с Григорием. Или вы разбежались?

– Нет, живем. Но ты не сравнивай нас. Мы старше и опытнее, к тому же у нас за плечами столько неприятностей, что…

– А мы моложе и безрассуднее.

– Таша! Как же твои принципы?! Ты всегда была противницей гражданского брака!

– Максим со дня на день сделает мне предложение, я уверена.

– Пусть сначала сделает, а потом переедешь. Ташуль, я не хочу видеть твое разбитое сердце.

– Ты его не увидишь. Это невозможно – увидеть сердце.

– Возможно, когда оно кровоточит.

– Софочка, не нагоняй тоску! У нас идеальные отношения. Понимаешь?! Идеальные!

Мы с ней едва не поругались. Мне пришлось дать обещание, что я перееду в холостяцкую квартиру Максима через пару дней, а не сразу. А за это время я смогу немного охладить свои безумные чувства.

Но ледяной душ настиг меня совершенно в другом месте.

Звонок раздался поздним вечером.

– Здравствуйте, – сказал спокойный, уверенный женский голос, – могу я поговорить с Натальей Тимофеевой?

– Это я. Здравствуйте. Вы по поводу рекламы в нашей газете?

– Нет, дорогая. Я по поводу вашей личной жизни.

– Кто вы?! – помрачнела я, предчувствуя неприятности.

– Я жена Максима Федорова. Элеонора Федорова.

Но не такие же неприятности! Не такие! Я машинально положила трубку и ушла к себе в комнату. Звонок повторился.

– Леонид Парфенович, меня нет!

Старик кивнул и прокричал в трубку:

– Ее нет! Да, была, но вся вышла! И не занимайте линию, мне сейчас должны звонить товарищи по партии. Лично вы, гражданка, собираетесь идти на митинг оппозиции, который состоится через полчаса возле памятника Дзержинскому?! Вредная дамочка, трубку бросила…

Я вышла в коридор, взяла с вешалки шарф и намотала старику на шею.

– На улице очень холодно. А то простудитесь.

– Ничего, дочка, – пробубнил он. – Я привычный. Мы зимой на морозе три часа стояли, отстаивая справедливость и плюрализм мнений… Ты это… слушай… У меня мнение одно. Если кто тебя обидел, только скажи! Я с ним разберусь, как Ленин с буржуазией.

И он пригрозил в сторону телефона кулаком.

Я закрыла за Леонидом Парфеновичем дверь и вернулась к себе. Из головы не выходило шокирующее сообщение. Может, кто пошутил? Идиотские шутки!

Но на этот раз она позвонила на мобильный.

Почему Максим не сказал, что его жена служит в органах разведки, где переписаны телефоны всех жителей планеты?

Почему Максим не сказал, что женат?!

– Я хочу с вами встретиться и разъяснить свою позицию в этом щекотливом вопросе, Наталья. Если вы действительно любите Максима, то придете. Ибо я действую лишь ему во благо.

Ага, благими намерениями выстелена дорога в ад!

Тоном, не терпящим возражений, Элеонора назвала время и место, куда я должна была прийти.

Итак, я любовница! Я – со своей глупой теорией первого поцелуя после третьего свидания и секса после помолвки! Я – вся такая правильная и справедливая. Вся такая исполнительная и пунктуальная. Какие еще у меня недостатки?!

Руки так и тянулись к телефону, чтобы позвонить Максиму и спросить, почему он ничего не сказал про Элеонору. А ведь Иван что‑то о ней говорил! А я в это время лопала помидоры! Вместо того чтобы привычно подслушивать и подглядывать. Честная? Принципиальная? Верная? Так получи!

Самобичевание быстро переросло в жалость к себе, досаду на него и злость на Софочку. Все‑таки родная тетка, могла бы предостеречь наивную племянницу! Нужно смотреть в паспорт мужчины, а не на его красивую физиономию. На лбу штамп загса не ставят, а в документах он есть… О‑о‑о‑о, как обидно. Он никогда не подарит мне кольца…

И не надо. Я не собираюсь жить с обманщиком!

У‑у‑у‑у, я же его люблю.

Он не достоин моей любви. Лучше я просижу в гордом одиночестве еще десяток лет, чем начну жить гражданским браком с женатым мужчиной…

Я горько разрыдалась. Все‑таки я была согласна с ним жить любым браком и с любым враньем!

Это наивысшая точка кипения мозгов. Так мне и надо. В розовом чулке образовалась такая огромная дыра, что никому не удастся ее заштопать. Отныне я стану настоящим синим чулком и перестану верить мужчинам, даже самым любимым.

Я пошла к Жорику в комнату и попросила у Оксаны снотворное. Славная девушка, все‑то у нее есть. Она посмотрела на меня с опаской и дала всего одну таблетку. Я выпила ее и завалилась спать.

Дама с обложки сидела напротив меня и молчала, пристально разглядывая мою заурядную внешность. Я тоже не спешила делиться с ней впечатлениями. Рассматривала безупречную фигуру, стильный брючный костюм черного цвета, тщательно уложенные волосы, неброский макияж… Наверняка, ее естественность дорого стоит. Об этом говорил и аромат парфюма, окутавший меня, словно удавка. Пора запретить пользоваться дорогущими духами на законодательном уровне. Дешевыми – тем более! Окружающим неприятно переносить отталкивающие запахи. Да, она меня отталкивала! Вся, целиком и полностью, хотя к внешнему виду придраться я не могла. У Максима отменный вкус. Но мы такие разные!

– Не понимаю, – она потянулась за сигаретой, – что он в вас нашел?

Говорить банальности я не хотела. Голова после вчерашнего болела, так еще утром я нарыдалась вдоволь, когда сбрасывала его телефонные звонки. Промолчала, позволяя выговориться даме.

– Молодость? – гадала та. – Сколько вам?

– Достаточно.

– Достаточно для чего? Для того, чтобы уводить чужих мужей из семьи?

– Я не знала, что Максим женат.

– Бедняжка, – усмехнулась Элеонора. – Решила, глупая, что подцепила принца?

– Если вы станете обзываться, то и я не промолчу.

– И что же с того?

– У вас силикон в нижней губе к правому краю комком переместился, – сказала я ей полушепотом.

Она испугалась и схватилась за свои безупречные губы. Потрогала их и едко улыбнулась.

– Я избегаю подобных косметических процедур. У меня все естественное, детка. К тому же сейчас в губы закачивают вовсе не силикон. Провинциальная отсталость.

– Какая есть. Ему нравлюсь.

– Не дерзи. Я пришла с тобой поговорить по‑хорошему. Точнее, приехала.

– О чем? – тоскливо поинтересовалась я.

– О его планах.

– Он разведется с вами, женится на мне, и мы уедем в Сочи строить олимпийские объекты!

Элеонора рассмеялась.

– Что‑то в этом духе я и представляла, когда он заговорил о разводе.

Во мне проснулась надежда. Дремала она со вчерашнего вечера, когда Элеонора преподнесла мне неприятный сюрприз.

– Я приехала объяснить тебе, детка, что к чему. Слушай внимательно и сделай из всего услышанного правильные выводы. Федоров принц, несомненно. Особенно в вашей глуши. Особенно для тебя. Но я, – она ткнула себя в грудь пальцами с зажатой сигаретой, – я королева! Без меня он никто. Нищий оборвыш, каким я подобрала его десять лет назад. Он разбивал газоны и сажал кусты в моей усадьбе. Это я сделала из него человека! Это я сделала из него профессионала. Только со мной он будет строить дворцы и города. Одно мое слово, и наше сообщество забудет, кто такой Максим Федоров и чего он стоит на самом деле.

– Это ваша месть?

– Это моя правда. Это моя точка зрения и адекватный ответ на его бегство.

– Значит, он все‑таки от вас сбежал! Еще до меня.

– Сбежал, – усмехнулась Элеонора. – Такое бывает. Когда человек устает от навалившихся дел… Да, он переутомился, мне нужно было дать ему отдохнуть, но тогда в руки шли большие деньги… Ты знаешь, сколько он имел, живя со мной?!

– Мне неинтересно.

– А зря! Он привык к хорошей жизни. Поиграет с тобой и заскучает. Я возьму его обратно. Но принцем он не останется. Будет у меня мальчиком на побегушках. Стервы мстительные, надеюсь, ты понимаешь, о чем я. – Она выпустила дым, затянулась и закашляла.

– Ядом подавились? – нарочито услужливо поинтересовалась я.

– Не смешно, детка. Ты еще будешь плакать рядом с ним. Ответь на вопрос: «Что для мужчины самое главное».

– Конечно, любовь и семья. Дети!

– Наивная. Для мужчины главное – самореализация. Как и для деловых женщин, кстати. Здесь, в этом городишке, Федорову ни за что не воплотить в жизнь свои амбиции. А они у него есть, как у всякого настоящего профессионала. Рядом с тобой он зачахнет, сгниет, сдохнет заживо! А в приличную столичную контору его не возьмут, я уж постараюсь.

– У вас все?

– Все. Извини, что разрушила твой иллюзорный мир. Но ты девочка большая, пора начинать видеть жизнь такой, какая она есть в действительности. Отпусти Максима, не позволяй ему скатиться на дно, этого он тебе никогда не простит.

Я встала и пошла к выходу. Внезапно мне пришла в голову здравая мысль. Я вернулась к столику и потребовала показать паспорт. Вдруг она ошиблась! Вдруг она соврала.

Элеонора достала из сумки паспорт и открыла его на той странице, где стоял штамп загса.

– Убедилась?

– Он хочет с вами развестись.

– Ты ничего не поняла? Ты его не любишь? Не желаешь ему добра и счастья?

Я развернулась и ушла.

Пока цокала шпильками… да, я выпендрилась, собираясь на свидание с соперницей… к своему «пыжику», увидела ярко‑красный, цвета выпущенной артериальной крови, «Феррари» с московскими номерами. Элеонора – птица высокого полета, как сказала бы моя бабушка. Максим – орел. А мне в этом треугольнике отводится роль безмозглой курицы.

Нужно было что‑то решать.

Я села за руль и поехала к Софочке.

Она сразу догадалась – что‑то случилось. Провела меня на кухню и напоила крепким кофе с пирожными, наверняка купленными для Григория. Я умяла все пять. Когда переживаю, всегда много ем, но все равно остаюсь тощей, у меня неправильный обмен веществ, только с отклонением в противоположную нормальным людям сторону.

– Рассказывай, – сказала Софочка и подперла кулаком подбородок.

– Может, мне сначала пореветь?

– Судя по глазам, ты уже это делала неоднократно. Возьми себя в руки! И успокойся сама, сильное успокоительное тебе нельзя, ты за рулем.

– Максим женат.

– А‑а‑а‑а! Я так и знала, что он что‑то скрывает!

– Софочка, не уподобляйся мне.

– Хорошо, не буду. Насколько безнадежно?

– Совершенно безнадежно.

– Трое детей дошкольного возраста, мать‑старушка, которая не чает души в невестке, и прочие пакости?

– Дети не пакости, Софочка, – это цветы жизни.

– Про горькие ягодки продолжать не буду. Сколько их?

– Детей нет. Есть жена.

– Восхитительно!

– Полагаешь?

– Есть еще что‑то, судя по твоему кислому тону.

– Она его босс, президент какого‑то архитектурного сообщества. У него под кроватью лежит журнал, где эта стерва на обложке.

– Если под кроватью, то журнал не лежит, он там валяется. Она обещала стереть его в порошок?

Я кивнула.

– Жаль, – вздохнула Софочка, – для мужчины так важна самореализация.

– Ты говоришь ее словами, – ужаснулась я.

– Это непреложная истина, Ташенька. Вот мой Григорий… Ладно, не будем о нем.

– Что мне делать, Софочка?

– Поедем к мамуле, к твоей бабуле то есть! Я обещала ей привезти финики. Ей приспичило. Она где‑то вычитала, что они продлевают жизнь.

Софочка хотела визитом к бабуле развеять мое плохое настроение. Отказаться я не могла, хоть с большим удовольствием лучше бы съездила в стрип‑бар и оторвалась там по полной программе.

Стриптиз нам показала бабуля, демонстрируя полную белокожую голень.

– Видели, девки, какой загар?! Следующим летом опять на дачу поеду! Хочу дожить до лета. Финики привезли?

Бабуле был свойственен черный юмор и нарциссизм. И еще она когда‑то была строгим партийным работником.

– У, какие вымахали, а все без толку! Сколько будете еще пустобрюхими ходить? Что, мужики кончились?

– Мамуль, – чмокнула ее в щеку Софочка, – я выхожу замуж.

– Дождалась, слава тебе, Господи, – флегматично изрекла бабушка и обратилась ко мне: – А ты когда? На тебя, Наташка, одна надежда. Софья абортов понаделала, не счесть, не забеременеет она.

– Мамуль, всего три, – обиделась Софочка. – Я постараюсь.

– Старайся, – милостиво согласилась бабуля. – Хахаля своего приводи, благословенье дам.

– Ой, а что это такое? – Я кивнула на стенку, где в рамочке висел какой‑то документ. Нужно же было как‑то завершить эту щекотливую тему.

– Диплом, – гордо сообщила бабуля. – Я курсы закончила! Научилась с компьютером обращаться. Курсы бесплатные по линии Дома ветеранов. Идите сюда!

И она показала нам древний компьютер с пузатым монитором, подаренный ей соседями. Я решила, что тем просто было лень тащить его до помойки.

– Тырнет тоже есть, – бабуля показала проводку. – Бесплатно провели как ветерану труда.

– И ты умеешь всем этим пользоваться? – изумилась Софочка.

– Делов‑то! Не дурней тебя. Ну и пацанчик соседский иногда помогает.

– Мы тебе с Гришей ноутбук подарим!

– Богатого, что ль, нашла?

Софочка замялась, зато вылезла я.

– Не очень. Григорий у нее ритуальными услугами заведует, – вырвалось у меня.

– Готовишься мать хоронить?!

Убить меня мало! Бабуля такая мнительная во всем, что касается долгой жизни!

– А я с женатым связалась! Пару часов назад его жена меня таскала за волосы.

– Врешь, Наташка! – попалась на крючок бабуля.

– Про волосы вру. Про жену – чистая правда.

– Сильно любишь? Дети у них есть? – нахмурилась бабуля.

– Сильно. Детей нет, – отчиталась я.

– Так какая ж это семья, без детей‑то?! Гони ее в шею и своего рожай.

– Она его начальница. Типа грозит уволить.

– О‑о‑о, я‑то думала! Пусть увольняет. В нашем краю для мужика работа всегда найдется.

– Понимаешь, бабуль, он архитектор…

– Вот свезло‑то! Пусть строит нам баню на участке. А то после солнечных ванн и помыться негде. А ты, чай, плакала по нему? Глазюки красные! Вот тетеха‑то! Пошли, девки, я вас блинами накормлю. Наташка, расскажи, как там Ленька, не помер еще, заноза пролетарская?

– У Леонида Парфеновича на днях должен родиться второй внук…

– Даже этому трухлявому опилку повезло, – позавидовала бабуля.

Я действительно отвлеклась. И даже успокоилась. Рядом с бабулей моя проблема самореализации мужчин в современном обществе казалась надуманной. Озвучь я ее, бабуля б меня выгнала. Так, может, не все так плохо? Я достала телефон и посмотрела отклоненные звонки. Максим звонил три раза. Всего три раза! После того как я сказала, что мне потребуется время, чтобы подумать над переездом к нему. Мне хотелось бы, чтобы звонков было не меньше тридцати трех! Доказательства истинных чувств должны быть чувственными! Я не стала возвращаться домой, предупредила об этом Оксану по телефону. Осталась ночевать у бабули. Софочка вернулась к Григорию. Когда «непутевая дочь» уехала, строгая бабуля мигом подобрела и принялась выспрашивать у меня подробности Софочкиного романа. Я постаралась описать двух счастливых людей, нашедших друг друга в этом мире. Они такими и были, так что здесь я не приукрасила нисколько. О себе рассказывать не стала. Бабуля и не расспрашивала. Сказала только, чтобы в следующее воскресенье мы с Максимом пришли к ней в гости на домашний холодец, который она сварит ради нас.

Мне бы ее уверенность.