Глава 4. Притон в доме купца Стримира разогнали

Притон в доме купца Стримира разогнали. Гостей, сыновей влиятельных отцов, после допроса отпустили, служащих арестовали. Стража старательно отводила глаза от задержанных, всем видом говоря: «Мы ни при чем». Прямое распоряжение князя в ответ на бурное возмущение лоосок, которые принимали непосредственное участие в задержаниях, обысках и допросах. Всегда улыбчивые и вежливые, в этот раз как с цепи сорвались.

Пропали разведчики. Астральные следы показывали их долгое пребывание в нелегальном доме терпимости. В саду нашли кровь, часть которой оказалась с остатками Силы Лоос. К сожалению, поиск по крови припозднился, но сохранились остатки возмущений Сил Пронзающих и Хранящих. После допросов стало ясно, что трое разведчиков ордена Родящих действительно заходили во двор дома. Их попытались усыпить, но они заподозрили неладное и побежали в сад. Что там в действительности произошло, никто из задержанных толком не знал, но разведчикам удалось убежать, убив мага‑Пронзающего и пятерых «сотрудников» дома. Откуда взялась Сила Хранящих – неизвестно. Лооски проводили «допросы с пристрастием», исследовали память. В дом разведчики не заходили. Но астральные следы, тающие буквально на глазах, говорили об обратном! Впору засомневаться в методах допроса или в самих следах. Зато раскрыли целую сеть оборота наркотиков, включая «носителей Силы», незаконную работорговлю и много чего по мелочи. Жрицы передали сведения Главному Следящему и внешне успокоились. Следящий сердечно поблагодарил и… положил пергамент в стол.

«Сучки, – подумал, спрятав сияющую улыбку, когда они вышли. – Все связи заново налаживать! Кое‑кого придется ликвидировать. Не приведи Эол, заговорят! Когда эта «ночная братия» разберется с Хранящим? Еще и от него неприятностей ждать. Только и умеют словами бросаться…» – ему платили большие деньги и уверяли, что все будет тише воды.

Все были довольны, пока неизвестный Хранящий не убил «серьезного» мага и пятерых «ночных волков». Теперь лооски ищут тех разведчиков, на которых позарились «волки». Дело поломали, до самого князя добрались. Зачем‑то перерыли половину района Погонщиков. Неужели действительно у них разведчиков увели? Снова вылезает Хранящий, будь он неладен, но за пощечину лооскам – огромная благодарность. Следящему шепнули: характер ран на телах «ночных волков» говорил однозначно – убивал один. Учитывая убийство мага, это мог совершить только воин‑маг.

Больше всего в этой тягостной истории Веронию поразило поведение неизвестной жрицы Лоос. Зачем? Кому это нужно?

У Родящих интриговали всегда. В последнее время переборщили с этим делом, и богиня не выдержала, возмутилась. Теперь разброд во всех орденах, особенно в родном, Месхитинском. Но использовать в интригах простых разведчиков? Это немыслимо. Тем более после явления Пресветлой.

Кто эта сумасшедшая, чего хочет? Куда сгинула вместе с разведчиками без меток? Проверили половину трущоб, подошли к стене. Следы вели дальше, за пределы города, пока не пропали. Еще одна загадка. С тяжелым сердцем Верония брала амулет астральной связи. В первую очередь виновата она, средняя жрица, отправленная на простейшее задание.

Викария, слушая доклад, сначала обомлела, потом похолодела, а потом взбесилась. Верония выслушала в свой адрес все. Редкие мужчины‑военные обладали таким запасом ругательств.

– Договаривайся с кем хочешь и как хочешь, но без кагана можешь не возвращаться! – с этими словами прервала связь.

Успокоившись, подумала не оригинальней Веронии: кто и зачем. Сумасшедшая лооска? Нонсенс. Мастера‑менталы априори не являются сумасшедшими. Но все же. Все когда‑то случается впервые. А если отбросить карьерную интригу, то… личные отношении? Деньги? Политика? Сразу запросила все сведения о пропавших разведчиках.

Все трое оказались бывшими рекрутами из непримечательных месхитинских селений, прошедшими пятно. Дружны между собой. Странно. Не то странно, что вместе – бывшие рекруты, выжившие в лесу, обычно держатся друг друга, а то удивительно, что трое из одной пятерки выжили в пятне и учились в одном учебном десятке у Трифона. Молодец, хорошо готовит. Кто еще вместе с ними учился? Личный раб Верховной…

Викария сглотнула и вытерла внезапно вспотевший лоб. Заставила себя читать дальше. Он с ними входил в пятно и вышел бы, если бы не засадник на самой границе. Тогда получается, могли бы четверо из одной пятерки выйти. Такого не знала история.

Вспомнила, как распорядилась узнать о судьбе раба Верховной, вспомнила доклад своей доверенной жрицы при Кафарском пятне: «Раб мертв, тропа готовилась». А узнать приказала сразу, как только услышала слова о его гибели от самой Флорины. Тогда чуть ума не сошла от страха во время приема, вот и решала перепроверить. Назло Флорине и с надеждой на «вдруг». «Вдруг» не случилось. А теперь? Может, все‑таки «вдруг»? Какая связь между предположительно рабом Верховной и неизвестной жрицей? Хватит! Вопросы не ее уровня. Быстрей бы разрешилось это идиотское противостояние между Томилой и Флориной! Победившей и доложит о подозрениях. А если это тонкая игра самой Верховной? Доложит. По‑военному прямолинейно. Все, надо работать.

А сердце, несмотря на уверения, ныло в тревожном предчувствии.

Разведчиков Рус будил по одному. Каждый спал в отдельной комнате. Заходил, отправлял Духа жизни в любимое им расслоение и выходил, запирая дверь. В комнате лежала веревка, к потолку крепилось место, куда можно прицепить петлю. Ни намека на колюще‑режущее.

Проснувшись, вешались все. Дольше всех раздумывал Ермил, и то потому, что обломал крюк для лампы и думал, как привязать веревку к обломку.

Быстро вбегали Леон, Андрей и Рус, резали петлю, клали тело на пол, и Рус Духом жизни подравнивал токи. Давал пощечину и выслушивал всякую ересь, переходящую в слезы. Сутки повешенного не беспокоили, и после второй ночи все возвращались к нормальной жизни, втихаря продолжая корить себя за глупость. Один Ермил ругал себя вслух. Заслушаешься!

Вопрос «Что делать?» нарисовался аршинными буквами. Леон не мудрил, а предложил конкретно:

– Давайте, парни, я вас в воинском искусстве натаскаю. Станете воинами лучше Русчика! – Парни уже знали, что Русчик и Рус – это тот же самый Чик. Русчик – исключительно для Леона, Чик – для остальных друзей, Рус – для прочих. Не путались. Задвинули мысли о дальнейшей судьбе на задний план и приступили к занятиям, к которым иногда присоединялся Андрей, если не использовал структуры. Кстати, уделал бывших разведчиков, чем неимоверно загордился.

– Конечно! – обиделся сильный Ермил. – Нас на зверей тренировали.

Архип и Саргил восприняли поражение от худого ровесника спокойно. Андрея уже не назовешь сутулым и нескладным. Расправил плечи, выпрямился и стал гораздо ловчее и уверенней в движениях. В отношении скорости приближался к настоящим воинам‑магам, и это без эликсиров. Оружие оставил прежнее – узкий прямой меч. Влюбился в него. Особенно в экземпляр, подаренный Чиком, который назвал Утренняя Роса. На вопрос почему, многозначительно пожимал плечами.

Через день после разговора Гелиния сообщила Русу, когда.

– Третий день второй декады этого месяца[3], во время малого приема. Это через восемь дней, приготовь одежду.

– Помоюсь и побреюсь, моя госпожа, – ответил Рус с важным поклоном.

Гелиния фыркнула и отвернулась. Раздражал ее этот наглый бастард. Кажется.

Второй день по городу гремели слухи о разгоне подпольного дома терпимости, о прокатившихся арестах, но Гелиния давила в себе любопытство, ни о чем не спрашивала «противного бастарда». А ведь он виновник этой огромной сумятицы.

Еще через два дня Рус по привычной дороге возвращался домой в пока еще непривычном одиночестве. Вдруг на дорогу выскочил заплаканный мальчишка в лохмотьях и запричитал:

– Дяденька, дяденька, спасите сестру! На нее напали! Какие‑то глиноты![4]Убьют, как есть убьют!

– Веди, пацан, поменьше разговоров! – и порысил за сорвавшимся на бег мальчишкой.

В глухом закоулке в сумерках заходящего солнца мерзкие подонки напали на честную девушку. Она лежала и визжала, дергалась, пытаясь вырваться. Двое парней с нахальными улыбками держали руки, двое других с плотоядными взорами – ноги, а пятый, глумясь, водил ножиком по разорванной тунике.

– Остановитесь, любимцы Тартара! – раздался зычный голос спешившегося героя. Малец не стал мешать спасать сестру, ушел, оставив подвиги другим. Не нужна ему чужая слава, это был правильно воспитанный мальчик.

– Ха‑ха‑ха! А что ты сделаешь, козлиный выкидыш? Ты своими ножичками махать‑то умеешь? – с наглой ухмылкой сказал главарь, отстав от девушки. Отпустили ее и остальные мерзкие глиноты. Она на радостях, мысленно благодаря спасителя, тихо поползла в сторонку.

– Да я вас, отродья Тартара! – воскликнул герой и смело пошел на пятерку бандитов, на ходу вытаскивая сверкающие парные мечи.

У глинотов, откуда ни возьмись, появились мечи и сабли. Герой, обдумывая рисунок боя, на два удара горячего сердца замедлил шаг и с криком: «А‑а‑а, дарки!!!» – бросился на распоясавшихся подонков. Храбрый воин и мечи держал умело. Один над головой, второй, выставив вперед. Так написано в лучших учебниках по фехтованию «близнецами».

Силы схлестнулись. Долго одна не могла одолеть другую. Для героя это был неравный бой, но он дрался, как лев. А для тьмы мерзавцев и одинокий герой – крепкий орешек, если он настоящий. Нападали со всех сторон, а он умело защищался. Пропускал удары, измазался в крови, а все не сдавался! И мерзким глинотам досталось, их тоже покрыли ранения, и вот‑вот должна была победить справедливость. Скорее, о боги! Боги услышали.

Вот один подонок свалился и быстро пополз от героя, вот главарь схватился за темя и взвыл, аки раненый коршун, а кровь ему взор застилала. Дух подлый, вонючий и мерзкий сломался о Дух справедливый! А рев главаря был услышан душонками трусов поганых. Глиноты, воя от страха, ринулись в стороны быстро. Вот их бы добить неотлучно! Но кончились силы героя, устало он встал на колено. И не было сил воскликнуть, светлых богов восхваляя, и сил не осталось окликнуть спасенную чистую деву. Судьба такова у героев, что только в поэмах красива, а в жизни невесты уходят, и та незаметно укрылась.

Долго, шатаясь, брел герой по проулку, зовя глупого единорога. Не геройской породы оказался зверь. Только перед освещенной улицей, а за время битвы успело стемнеть, к рыцарю подошел его черный скакун. Нагнул голову, извиняясь, и великодушный герой простил скотину. Вскочил в седло – и был таков. Умчался быстрее ветра и никому не расскажет о подвиге скромный герой!

Так выглядела небольшая заварушка глазами пьяного местного жителя с творческими наклонностями, и сама собой местами стала складываться поэма. Или ода, или песня. Он еще не до конца разобрался, а точнее, не протрезвел. А кроме него, случайного наблюдателя, присутствовали и неслучайные.

«На меня вышли, – рассуждал Рус. – Скорее всего, слуги Гелинии сболтнули лишнего. Нет, знали бы о разведчиках лоосок в ее доме, действовали бы гораздо серьезней. Точно не знали и устроили тупую проверку Хранящего, бывавшего в доме рядом с притоном. Надеюсь, я их успокоил. Я не тот Хранящий, который показал кузькину мать местным крутым».

Кроме пятерых бандюганов, косящих под глинотов, он из астрала заметил двоих следящих за схваткой, у одного из которых был маленький Знак. Предположительно наконечник стрелы.

«Надо изучить боевые Знаки на предмет их вида из астрала, – напомнил себе. – Ведь давно хотел. На всякий случай держали под прицелом, значит, уже думали о крутом Хранящем, возможно, воине‑маге. Еще один наблюдатель или просто местный житель лежал пьяным. Судя по следам, давно лежал, минимум пару часов. Пацан убежал перед началом драки, девица – во время оной, но оба только спрятались, следили до конца. Никто по окончании не вышел. Ну и флаг им в руки», – под последней фразой Рус имел в виду всю местную «мафию», а не только находившихся рядом с местом событий.

Старые друзья: Пентей, генерал Месхитинского ордена Текущих, и его стандор Карпос, сидели в ложе и смотрели выступления гладиаторов.

– Ну кто так уворачивается, скажи, Карпос! – горячился Пентей.

– Да‑а‑а, друг, измельчали бойцы. Помнишь Леона Пустынного? Выступал так выступал! Все по‑честному. А сегодня? Эх, один обман. Не знаешь, на кого ставить, – подосадовал Карпос.

– Истинная правда. До сих пор не забуду, как проиграл на Кагане! Ну не мог его победить этруск без магии! – в сердцах воскликнул генерал. – Куда бьешь, выкидыш дарка! – отвлекся на представление. – Кстати, – чуть успокоившись, повернулся к другу, – как идет расследование по делу Марка? Наши точно не замешаны?

– Застряло дело, – чуть не сплюнул Стандор, – ушли, мерзавцы.

Он гораздо сильнее друга интересовался поиском грабителей. Были похищены в том числе и его деньги, остальные заморожены в казне. Дела они с Марком крутили не только на удаленных ставках, но и… лучше не вспоминать. Подозрения на Текущих резанули его по самому чувствительному месту – по алчности, и копал он среди своих не по принуждению генерала, а на совесть.

Наконец забрезжил свет в конце тоннеля. На глаза попалось уведомление из Альдинополя: «Ученик Месхитинского ордена Андрей Проспер перевелся в экстернат при Эндогорском ордене на основании заявления о приобретении собственности в Тире, требующей личного присутствия в течение продолжительного времени». Что‑то зацепило в этом уведомлении, поднял архив и понял, что именно.

Очень талантливый ученик с большим потенциалом. За несколько дней до ограбления нанялся в караван магом и отбыл. Но кто проверял? Из бедной семьи, а спустя пару месяцев после отъезда приобретает собственность, и такую, которая требует личного присутствия. Значит, дорогая. На жалованье мага каравана? Не смешите. Может, просто не хочет возвращаться? Боится? Учился страстно, пропадал в библиотеке и… в алхимической лаборатории! Наставники не нарадовались. Карпос, как ответственный за учебный процесс, прекрасно помнил их восхищение. Это уже толстенная нить, почти канат к Силе Гидроса, обнаруженной на месте ограбления вкупе с «сонным туманом». Осталось добиться от старого друга Пентея подписать запрос в Эндогорский орден по поводу точного адреса бывшего ученика и… дальше по обстоятельствам. Самого Кагана подключать ни к чему, сразу лапу наложит, есть и другие толковые исполнители. Только Пентею знать об этой стороне жизни старого друга не надо, не по‑Текущему излишне щепетилен.

– Текущий не наш, – продолжил отвечать Стандор. – Отпускной другого ордена. Все запросил, кроме Эндогорского. Развели бюрократию. Без официального запроса – ни в какую! – говорил и внимательно смотрел на арену. Кажется, вовремя.

– Ура!!! – Генерал вскочил. – Молодец, шельмец! Гипербор, ты – лучший! Всегда на него ставлю и ни разу не подвел, представляешь, Карпос!

Друг стоял рядом и под рев трибун радостно соглашался.

– Один к четверти на него ставка, я целый гект выиграл! – продолжал радоваться Пентей. – Видел, как он его!

– Мастер! – поддакнул стандор и стал ковать железо, пока горячо. – Подмахни запрос, господин генерал! – и, подмигивая шутке (никогда не звали друг друга по положению в ордене), протянул листок пергамента. Внутренне замер. Вдруг прочтет.

– Конечно, господин стандор, – не читая, подписал лист поданным пером с алхимическими «липучими» чернилами. – Развели, понимаешь, бюрократию. Но каков Гипербор, заметил?! – говорил, прикладывая к подписи перстень. Сверкнула голубая искорка.

К малому приему Руса собирала Грация. Не шить же ему земной костюм, «как одеваются на родине», а она насмотрелась на месхитинских вельмож. Пришлось походить по портным и прикупить немного золотого барахла у ювелиров.

– Выглядишь не хуже Марка, – сказала девушка, поправив видимую только ей складку на идеально гладкой шелковой тунике Руса. О бывшем хозяине давно говорила совершенно свободно, – не оплошай со своей соученицей. Женщины любят решительных.

Рус ухмыльнулся, Леон нахмурился, а Андрей, как обычно, «не понял намека». Грация, войдя в роль полноправной хозяйки, словно расправила плечи. Наезды на «нерешительного» возлюбленного усилились, но студент держался. В последнее время с трудом.

В данный момент четверо друзей были наряжены на праздник в честь «малого приема». Князь устроил небольшое вечернее гуляние в дворцовом парке. Как бы для «простого» народа, но попасть туда стремились многие денежные мешки. Артисты, музыка и вино по «приемлемым» ценам – не главное. Основное – это знакомства, встречи, связи. Рус, как только узнал о закрытом празднике, сразу попросил Гелинию вписать друзей в приглашение. Как оказалось – можно. Пора им всем входить в местную элиту, а то сидят на отшибе, дают повод для сплетен.

– По коням! – скомандовал Рус и первый запрыгнул на Воронка. Недовольно поморщился, почувствовав вместо привычных заплечных ремней тяжесть короткого меча на поясе.

К золотой цепи на шее, от которой на земле упорно отказывался, к голубому цвету короткой туники, к двум дополнительным болтам на пальцах отнесся вполне снисходительно, а вот расставание с «близнецами» внесло дискомфорт. Словно променял старые, удобные кроссовки на новые, неразношенные стильные туфли. Это Грация настояла. «Парные мечи на важные встречи не носят, в Месхитии это неприлично и некрасиво». Андрей с умным видом подтвердил. Пришлось согласиться, все равно во дворце сдавать.

Перед обширным парком друзья спешились. Слуги сноровисто увели единорогов, стражник‑маг, тщательно проверив приглашение, пропустил их сквозь многочисленную охрану, которая вежливо забрала оружие, выдав медные бирки с номерами.

– Отдыхайте, веселитесь, а я пошел, – сказал Рус, увидев появившуюся на другом конца парка Гелинию с двумя телохранителями, воинами‑магами из Ревущих.

– Особо повеселиться не получится, – притворно‑огорченно ответил Андрей. – Пока только вино и скучные разговоры. Смотри, от стайки купцов два экземпляра отделяются и, похоже, в нашу сторону идут.

– Вот и поторгуешься, ты же любишь. – Леон не понял иронии Андрея, который развлечение из пальца высосет. – А ты осторожней во дворце, там зверье почище, чем в альганском пятне, – это уже Русчика предупредил.

– Я только зайду и выйду, не переживай, друг, – успокоил Леона Рус, а у самого сердце не лежало к этой вечеринке. Чувствовал скорее не опасность, а неловкость от обилия сильных мира сего. Не ожидал от себя такого мандража.

– Выходи побыстрее, – попросила Грация. – А то без князя праздник не начнут, – произнесла с грустью. Она единственная искренне хотела повеселиться. Точнее, покрасоваться в роскошной тунике с изумительным колье с голубым бриллиантом. И вообще, это ее первый бал. Прямо Наташа Ростова.

– Я не князь, но надеюсь, он за мной поторопится, – успокоил ее Рус и решительно направился к однокурснице. Сама она, похоже, подходить не собиралась.

Гелиния, одетая в костюм кочевницы гораздо скромнее, чем на первом занятии, незаметным движением руки отослала от себя безоружных телохранителей.

– Хвала Величайшей, госпожа Гелиния. – Рус иронично поклонился девушке.

– Хвала, Рус. – Она в ответ только кивнула. – Нам не обязательно раскланиваться, мы сегодня родственники, – сказала очень холодно, одним тоном отменив двусмысленность фразы. – Это не праздник, а прием, а ты нарядился, как на геиналии.

– Теперь не исправишь, госпожа Гелиния. В следующий раз буду знать, – виновато ответил он абсолютно серьезным тоном.

Днем в ордене общались вполне нормально, а сейчас как подменили бедняжку. По сравнению с ее волнением мандраж Руса – комариный писк. Решил не расстраивать девочку, ни в чем не перечить.

– Надеюсь, следующего раза не будет. Идем, – решительно выдавила сквозь зубы и первая шагнула в сторону дворца. Первый шаг – как себя ломала, но дальше пошла уверенней. Рус последовал за ней.

– Иди рядом, – на ходу давала инструкции. – Я кивну – ты кивай, я поклонюсь – ты повторяешь. Не отвечай никому, кроме князя, но и ему как можно короче.

Русу хотелось задать кучу вопросов, но он сдерживался. Например, как отвечать на оскорбления или почему с телохранителем не пошла. Тоже маг, а значит, достаточно благороден. Почему разоружили еще в парке, а не при входе во дворец. У князя полно врагов? В городе об этом не слышно. Много о чем можно поспрашивать. Но Гелинии было явно не до него.

Внешне дворец напоминал огромный каменный шатер без излишеств, но стоило пересечь парадный вход, как на тебя наваливалась роскошь. Фрески, позолота, вычурная лепнина, ажурные арки над переходами в многочисленные комнаты, лестницы, которые оказывались в самых неожиданных местах, словно попадаешь в объемный лабиринт в неизвестно сколько этажей. Без «гида» непременно заблудишься. Кстати, важный слуга‑провожатый был в тунике не беднее, чем у Руса, а вот встречные придворные, наоборот, были одеты подчеркнуто скромно, и все в национальных костюмах. Разве только материальчик выделялся. На Руса смотрели открыто насмешливо, на Гелинию косились по‑разному. Некоторым она кивала, они отвечали тем же. Рус, сжав зубы, повторял движения девушки.

Зал приемов открылся неожиданно. Прошли под аркой и сразу очутились в большом круглом пространстве под куполом небесного цвета. В помещении отсутствовали окна, а воздух и освещение не отличались от открытой степи. Казалось, где‑то высоко сияет скрытое легкими облаками теплое солнце, а свежий ветерок с запахами разнотравья приятно остужает разгоряченные лица. Изумительная работа Светящих и Ревущих. Рус поразился. К реальности его вернул голос глашатая:

– Гелингин, дочь Пиренгула из рода Шахнидов, в сопровождении кузена Руса Нодаша из Гроппонта.

«Какой кузен?! – возмутился он. – Говорила: «Чистая формальность, мы люди современные! Достала эта старина…» – несправедливо возмутился. Кем же еще ему быть? Кузен – брат от двух колен и дальше, седьмая вода на киселе. Но устал сдерживаться, не отвечая на гадливые улыбочки разных хлыщей.

«Эх, надо было персонажа придумать! Теперь поздно. Что ж, дотерплю», – только додумал мысль, как поймал внимательный взгляд… этруска.

Секундами ранее, пораженный настоящей степью в центре каменного шатра, возмущенный «кузеном», совсем не обратил внимания на людей, а их здесь присутствовало достаточно, человек тридцать. Они стояли небольшими группками вдоль округлых стен, а у дальней арки на небольшом возвышении, на пятнистой шкуре какой‑то крупной кошки восседал князь. Сидел, по‑тирски скрестив ноги, словно обычный вождь небогатого племени в одежде простого кочевника. Чуть позади князя стоял сильный шаман с клубящимися вокруг него Духами, по бокам – четверо телохранителей, вооруженные воины‑маги разных мастей.

Глашатай снова заговорил, и высокий плечистый этруск отвернулся от Руса:

– Князь сердечно приветствует гостей своего дома, приносит извинения за скромность и просит не стесняться. Его дом – ваш дом!

Сразу после этих слов от одной группы кочевников отделился пожилой человек, подошел к князю и с поклоном, что‑то говоря по‑тирски, передал ему какую‑то кожаную безделушку. Правитель, взяв подарок, благосклонно кивнул, мягко поблагодарил старика и передал то ли уздечку, то ли ремень невесть откуда взявшемуся слуге. Следом за подарком принял пергаментный свиток и, не читая, отдал тому же прислужнику. Кочевники еще с полстатера благожелательно побеседовали, и пожилой с поклоном удалился. Остальные встречи с вождями племен отличались разве что степенью благосклонности беседы.

«Чертов этруск! – думал Рус. – Надеюсь, он обо мне не в курсе. Конечно, не знает или не узнает, видит же мое посвящение Гее. Я – не этруск… Он стопудово какой‑то посланник. Надо же, в такую даль забрался. Не дай бог, по мою душу. Да нет, вряд ли, не такая уж я и шишка», – успокаивал себя, но волнение оставалось.

«Смотри‑ка, как Духи вокруг него вьются, почти как у шамана. А какое представление князь устроил! В натуре бедный радушный бедуин гостей принимает, а Сил вокруг…»

Теперь Рус смотрел одновременно из транса и из реальности. Стены и потолок оказались пронизаны структурами, пропитанными Силами. Такое возможно только при поддержке дорогущей алхимии с ингредиентами из пятен. «Климат‑контроль» стоил… неимоверно дорого, и знающие люди это прекрасно понимали. Вот тебе и «бедный бедуин». И еще, кроме явной охраны на скрытой круговой галерее находилось два десятка лучников со Знаками. Безопасность по полной программе.

Местные кончились, и к князю подошел единственный иностранец.

– Приветствую тебя, вождь всех тиренцев, Великий Асман Второй! – Этруск неуклюже поклонился. Со своими габаритами он даже в наклоне возвышался над тиренцем. Разогнулся и торжественно вручил князю свиток.

– Как здоровье моего брата Гросса Пятого, уважаемый Стригант? – любезно поинтересовался Асман, впервые за время приема заговорив по‑гелински.

– Хвала Френому и остальным богам, царь чувствует себя превосходно. И тебе желает благоволения всех геянских богов и Духов Предков твоего народа, – ответил посланник, продемонстрировав знание местной веры.

– Да, уважаемый Стригант, вера наших предков и твоего народа удивительно схожи… – Эта ничего не значащая беседа продолжалась примерно два статера.

Когда этруск с поклоном отошел от князя, Рус почувствовал острый локоть девушки и услышал злой шепот:

– Не спи, Рус, пора идти, шагни первым, – с мыслью: «А мы, оказывается, на закуску», – шагнул.

По‑гелински говорили исключительно из‑за Руса.

– Да хранят тебя боги и Духи Предков, Асман, – после поклона поприветствовала князя Гелиния.

– Да хранят боги и тебя, и твоего… кузена, – ответил князь, выделив паузой неопределенность этого родства. – Как здоровье твоего отца, Гелингин?

– Хвала богам, он здоров.

– Он все еще сердится? – участливо спросил князь.

И тут Гелинию прорвало. Не криком с истерикой, а, наоборот, змеиным шипением.

«Учите языки!» – вспомнил Рус азбучную истину, так как девушка от волнения перешла на тирский. Князь ответил на том же языке и тоже тихим голосом. Их могли слышать разве что невозмутимые телохранители.

«Нихренасе дальняя родственница! Так на равных говорить с князем! И не боится. Точно. Волнение как рукой сняло. Раскраснелась, глаза горят. Чисто фурия…» – Рус и не заметил, как подумал о ней с восхищением. Точнее, благосклонно.

Последние фразы по‑тирски прозвучали более мягко, чем первые, и князь наконец обратился к Русу:

– Как здоровье твоих родителей, уважаемый Рус? – похоже, это обычное вежливое обращение бывших кочевников.

– Благодарю, великий князь, благоволением богов – хорошо, – сказал и заметил, как в момент произнесения слова «великий» едва заметно поморщился.

«Опа, косяк. Гелиния его просто Асманом называла. Ничего, я иностранец, мне простительно. На слова этруска не морщился».

Князь неожиданно встал и хлопнул в ладоши:

– Спасибо, уважаемые гости, что приняли приглашение, посетили мой скромный шатер. А теперь в доказательство моего гостеприимства предлагаю вкусить скромную пищу для тела и послушать музыку – отраду души. Приглашаю всех в парк. Идите, я встречу вас там, – развернулся и скрылся в арке. Специально быстро, дабы не заставлять «уважаемых» лишний раз кланяться. Скромность – второе имя настоящего бедуина.

Весь обратный путь Гелиния угрюмо молчала. Рус попытался было что‑то спросить, но она не ответила. Так, молча, и вышли из дворца. Как оказалось, из другого выхода. Либо сами увязались не за тем слугой, либо он перепутал, но придется пройтись в обход.

– Дарки! – в сердцах воскликнула девушка. – Да у него даже слуги никудышные!

– Успокойся, Гелиния, – подбодрил ее Рус. – Всего стадий пройти, подумаешь!

Девица зыркнула на него раздраженным взором и стала спускаться первой. Каменная лестница вела на ухоженную травяную дорожку.

Спускаясь за ней мимо стайки молодых придворных‑привратников, Рус услышал:

– Интересно, а куда это голоногий страусенок побежал?

– Разве ты не видишь, Карангул, за той облезлой курицей! – И стайка дружно заржала.

На страусенка Рус не обратил бы внимания, но «облезлая курица» его задела. А может, просто надоело терпеть дворцовые ухмылки, и он не выдержал. Забыл все правила вызова на дуэль, а и вспомнил бы – наплевал, кулаки зачесались. Шесть сердечных сокращений, глухие шлепки, и четверо высокородных сосунков, подвывая, валяются на ступеньках, держась кто за живот, кто за челюсти. Сабли так и оставались в ножнах.

– Рус!!! – Крик Гелинии остановил финальный замах ноги, нацеленной в живот самого здорового, который пытался отползти. – Ты что делаешь?!

Рус успокоился так же мгновенно, как и вспылил, и успокоился еще до крика. А пнуть хотел перед бегством, чтобы здоровяк подольше молчал. В голове уже сформировался план, как затеряться среди празднующей толпы и быстро смыться вместе с друзьями. Даже успел пожалеть Грацию – не суждено ей блистать на первом балу.

Здоровяк с выпученными глазами открыл было рот, но вместо крика резко выдохнул: «Кхык», – и со стоном схватился за живот. Рус решил не отступать от плана.

Одним прыжком очутился возле Гелинии, взял ее за руку и с тихой командой: «Бежим!» – потянул девушку за собой. Она, изумленная увиденным, подчинилась.

За первым же поворотом дорожки, идущей среди подстриженных кустов, в душе Руса взвыло чувство опасности. Он повалил девушку, закрыв своим телом, и сразу ушел в транс, не забывая смотреть и глазами. Гелиния, лежа под мужчиной, ничего не понимая, тоже застыла в трансе, но с единственной целью – создать «пыльную стену». Защитная структура и от насильника поможет. Если честно, она уже практически не соображала.

Из астрала опасность не определилась. Обычные потоки Сил, обычные следы. «Черт, неужели ошибся! – ругнулся ученик Хранящих и вдруг вспомнил этот «запах» опасности. – Пятно!» Рядом засадник. Рус улыбнулся и оскалился по‑звериному.

Удивительно! В кустах, буквально в двух шагах от них с Гелинией притаился человек, полностью скрытый пятнистым плащом. Как раньше не заметил? Его прекрасно видно. Еще удивительней то, что астрального следа нет, как нет и слабенького «свечения», так называемой ауры. Хотя почему удивительно – единороги с борками следы тоже не оставляют, как не имеют и астрального тела. Вернее, его не видно. Вот и из‑под плаща не проглядывает. А на ауру никогда внимания не обращал, да и не мог замечать, будучи не склонным к Силе. И вообще, на этом бесполезном «феномене» внимание акцентировали разве что Целители, остальным орденам вполне хватало астрала.

Эта длинная мысль пронеслась в мгновение ока, и Рус осторожно поднялся. Испуганно озираясь, сделал два медленных шага назад, приближаясь к засаде, и быстрой тенью метнулся на человека в кустах.

Ударил по затылку, надавил коленом на лопатки. Руки! Самое опасное – в длинных рукавах, их необходимо раскинуть в стороны! Что и проделал, вывернув конечности из‑под обмякшего тела. Все. Злоумышленник лежит на животе. Верхняя часть тела на траве, остальное в кустах. Рус срывает капюшон, и только сейчас плащ теряет невидимость. Мужик без сознания. Вуаля. Действие читается долго, а на самом деле – мгновения.

Как только плащ «выключился», в правом рукаве засветился Знак. Рус быстро закатал рукав. Серебряная игла, покрытая вязкой пленкой, буквально пропитанной сложными структурами разных Сил. Яд, однозначно.

– Гелиния, вставай, опасности нет, – тихо произнес Рус и сразу почувствовал дуновение Силы Земли. – Гелиния! – крикнул, оборачиваясь. – Вот черт… – закончил по‑русски.

Девушка лежала в желтом коконе «пыльной стены». Создала быстрее, чем на занятиях. Теперь она плохо видит реальность, вряд ли поймет, что уже можно рвать когти, но попробовать объяснить стоит. Тяжело вздохнув, Рус поднялся и принялся махать над ней руками, пытаясь показать жестами, что все нормально. Кричать опасался, еще надеялся незаметно уйти… а зря.

– Именем князя, остановись! Отойти от госпожи! – Со всех сторон сбегалась стража.