Ключ света

Нора Робертс

Ключ света

Ключи — 1

OCR: Мариука; Spellcheck: Ленни

Нора Робертс «Ключ света»: Эксмо, Москва, 2012

Оригинальное название: Nora Roberts «Key of Light», 2003

ISBN 978-5-699-58131-3

Перевод: Ю. Гольдберг

Аннотация

Незадачливая галеристка музея художеств небольшого провинциального городка красавица Мэлори Прайс неожиданно теряет работу и получает заманчивое предложение — поучаствовать в решении древней головоломки и найти один из трех старинных ключей к опечатанной древним проклятьем шкатулке. Молодая амбициозная женщина охотно принимает предложение и бросается на поиски артефакта. Но очень скоро она понимает, что легенда о заколдованных душах кельтских богинь, хранящихся в шкатулке не первое тысячелетие, — это шанс заглянуть в свою душу, открыть сердце страстной любви и найти ключ там, «где свет побеждает тень, где любовь побеждает печаль».

Нора Робертс

Ключ света

Кэти Онорато, моему ангелу-хранителю.

Их удержать, облечь их в плоть живую,

Чтоб тень была живее нас самих,

Чтоб в слове жить, над смертью торжествуя...

Байрон [1]

Над горами бушевала гроза, низвергая с неба потоки воды, ударявшейся о землю с резким звуком, напоминавшим скрежет металла о камень. Зигзаги молний устремлялись вниз — их треск, похожий на злые пулеметные очереди, накладывался на артиллерийскую канонаду грома.

Воздух был словно пропитан злобой, раздражением, едва сдерживаемой яростью.

Эта атмосфера как нельзя лучше соответствовала настроению Мэлори Прайс.

Девушка, кажется, спрашивала себя, каким еще несчастьям предстоит обрушиться на ее голову. Теперь в ответ на этот риторический вопрос природа — во всем своем первобытном гневе — недвусмысленно отвечала Мэлори, насколько все может быть скверно.

За приборной доской ее маленькой симпатичной «Мазды» что-то подозрительно скрежетало, хотя до полного погашения кредита на машину было далеко — Мэлори предстояло сделать еще девятнадцать взносов. И для этого нужно не вылететь с работы.

Сказать по правде, свою работу она почти ненавидела.

Это не входило в жизненную программу Мэлори Прайс, которую она начала составлять еще в восемь лет. Два десятилетия спустя черновой набросок превратился в подробный, последовательный план действий с разделами, подразделами и перекрестными ссылками.

Предполагалось, что Мэлори будет любить свою работу. По крайней мере, так было прямо указано в разделе «КАРЬЕРА».

Она работала в «Галерее» уже семь лет, причем три последних года была ее директором, что полностью соответствовало плану. Мэлори это нравилось — быть окруженной произведениями искусства и практически единолично решать вопросы приобретения, размещения и продвижения экспонатов, организовывать выставки и другие интересные мероприятия.

Дело в том, что Мэлори стала считать «Галерею» своей и точно знала, что остальные сотрудники, а также клиенты, художники и скульпторы согласны с ней.

Разумеется, формально маленькая художественная галерея принадлежала Джеймсу П. Хорасу, однако он никогда не оспаривал решения Мэлори, а во время визитов, случавшихся все реже, всегда хвалил новые приобретения, экспозицию и продажи.

Все шло безукоризненно — именно такой Мэлори и представляла свою жизнь. В противном случае, что такое безукоризненно?

Все изменилось после того, как в возрасте пятидесяти трех лет Джеймс распрощался с комфортной холостяцкой жизнью и женился на молодой сексапильной женщине. И его супруга, подумала Мэлори, презрительно прищурив голубые глаза, решила сделать галерею своей игрушкой.

Неважно, что новоиспеченная миссис Хорас практически ничего не смыслила в искусстве, бизнесе, связях с общественностью и управлении персоналом. Джеймс души не чаял в своей Памеле, и ранее столь любимая Мэлори работа превратилась в ежедневный кошмар.

«И все-таки я пока справляюсь», — сказала сама себе Мэлори, хмуро вглядываясь в мокрое лобовое стекло. План у нее был такой: ждать, когда Памела канет в небытие, из которого появилась. Мэлори решила сохранять спокойствие и выдержку до тех пор, пока эта маленькая мерзкая выскочка не исчезнет и все снова не встанет на свои места.

Теперь сей превосходный план пошел прахом. Мэлори сорвалась, когда Памела отменила ее распоряжения насчет выставки художественного стекла и перевернула вверх дном тщательно продуманную и такую милую «Галерею», которая стала тесной и наполнилась уродливыми экспонатами.

Разумеется, кое с чем можно было бы смириться, скрепя сердце согласилась Мэлори, но терпеть на своей территории откровенную безвкусицу — это уж слишком.

С другой стороны, скандал с женой хозяина не самый лучший способ сохранить работу, особенно если прозвучали такие слова, как «недальновидная, глупая плебейка».

Вспышка молнии прорезала небо над уходящей вверх дорогой, и Мэлори поморщилась — от воспоминаний о бурной сцене и от яркого света. Крайне неудачный ход с ее стороны, более чем очевидно продемонстрировавший, к чему приводят несдержанность и импульсивность.

В довершение всего этого она умудрилась пролить кофе на шикарный костюм Памелы. Впрочем, это была случайность.

Ну почти случайность...

Мэлори понимала, что, несмотря на симпатию к ней Джеймса, ее благополучие висит на волоске. А когда этот волосок порвется, она опустится на самое дно. В маленьком живописном городке Плезант-Вэлли не так уж много художественных галерей. Придется либо временно искать себе другую работу, либо переезжать.

Ни то ни другое Мэлори Прайс не нравилось.

Она любила свой городок Вэлли, любила горы западной Пенсильвании. Ей нравилась атмосфера маленького города, сочетание старомодности и наивности, привлекавшее туристов и толпы отдыхающих, которые на выходные приезжали из соседнего Питсбурга.

С самого детства, прошедшего в пригородах этого самого Питсбурга, Мэлори мечтала, что будет жить именно в таком месте, как Плезант-Вэлли. Аккуратные улочки городка в долине, горы, простота и размеренность жизни, дружелюбие соседей.

Твердое решение поселиться в Плезант-Вэлли было принято в четырнадцать лет, когда во время каникул Мэлори приезжала сюда с родителями на выходные.

И еще той далекой осенью, бродя по залам «Галереи», она решила, что обязательно сделает этот волшебный мир своим.

Конечно, в то время она думала, что здесь будут висеть ее картины, но именно этот пункт плана пришлось вычеркнуть, вместо того чтобы поставить галочку, свидетельствующую о его выполнении.

Она никогда не станет художником. Но искусство должно быть частью ее жизни, окружать ее — это ей необходимо, как воздух.

Мэлори не хотела возвращаться в большой город. Она любила свою великолепную просторную квартиру с видом на Аппалачи, деревянными полами и стенами, на которых были развешаны тщательно подобранные картины.

И вот теперь перспективы стали такими же мрачными, как грозовое небо.

Тяжело вздохнув, Мэлори призналась себе, что не умеет обращаться с деньгами. Она не понимала, почему деньги должны просто лежать в банке, если их можно превратить в то, чем можно любоваться, или в то, что можно на себя надеть. Если ими не пользоваться, это всего лишь бумага, а экономить бумагу Мэлори Прайс не привыкла.

Она задолжала банку. Опять. Превысила лимит по кредитным картам. В который раз. Но у нее есть великолепный гардероб, напомнила себе Мэлори. И то, что может стать фундаментом очень приличной коллекции произведений искусства. Если Памела обрушит топор на ее шею, все это придется продавать — постепенно и себе в убыток, чтобы не лишиться крыши над головой.

Может быть, сегодняшний вечер принесет ей удачу? Она не хотела принимать приглашение на коктейль в Ворриорз-Пик. Мэлори подумала, что это странное название для мрачного старинного особняка. В другое время она обрадовалась бы возможности заглянуть в громадный старый дом, прилепившийся на высоком гребне горы. И пообщаться с потенциальными покровителями искусства тоже была бы рада.

Приглашение выглядело необычно — оно было написано изящным почерком на плотной серой бумаге с эмблемой в форме витиеватого золотого ключа вместо шапки фирменного бланка. Мэлори помнила наизусть содержание письма, которое сейчас лежало в сумочке вместе с пудрой, помадой, сотовым телефоном, очками, новой ручкой, визитными карточками и десятью долларами.

Коктейль и беседа. Желательно Ваше присутствие.

4 сентября, восемь вечера,

Ворриорз-Пик.

Вы — ключ. Замок ждет.

Интересно, что все это значит? Мэлори стиснула зубы, почувствовав, как вздрогнула машина от внезапного порыва ветра. Судя по тому, как ей везет в последнее время, ее собираются втянуть в какую-то аферу наподобие финансовой пирамиды.

Дом пустовал уже сорок лет. Мэлори слышала, что его недавно купили, но подробностей не знала. Кажется, компания называлась «Триада». Наверное, какая-нибудь корпорация, намеревавшаяся превратить особняк в гостиницу или маленький пансионат.

Но в таком случае непонятно, зачем приглашать директора «Галереи», а не владельца и его несносную жену. Хотя совсем неплохо будет утереть нос Памеле — та очень не любит, когда ее игнорируют.

В любом случае Мэлори не собиралась принимать приглашение. Сердечного друга у нее сейчас не было — еще один признак катившейся под откос жизни, а поездка в одиночестве в дом, словно сошедший с экрана голливудского фильма ужасов, да еще по такому странному приглашению, не входила в список ее привычных развлечений в разгар рабочей недели.

В письме не было ни телефонного номера, ни адреса для ответа. «Какое высокомерие и невоспитанность!» — Мэлори невольно покачала головой. Она собиралась отклонить приглашение — в таком же надменном и невежливом тоне, — но Джеймс случайно заметил письмо у нее на столе.

Эта идея чрезвычайно обрадовала и взволновала его, и Джеймс потребовал, чтобы Мэлори подробно описала ему внутреннее убранство дома. И напомнил, что во время светской беседы было бы неплохо время от времени упоминать о «Галерее».

А если удастся заполучить несколько клиентов, это поможет загладить инцидент с испорченным костюмом и обидные слова.

Машина, пыхтя, ползла вверх по сужающейся дороге через густой, темный лес. Эти холмы и лес всегда казались Мэлори чем-то вроде Сонной лощины[2], окружающей ее милый город, но сейчас, среди ветра, дождя и мрака, она вспомнила совсем другие подробности старинной легенды.

Если дребезжание за приборной панелью имеет серьезную причину, все закончится тем, что она съедет на обочину и в ожидании эвакуатора, который теперь ей не по карману, будет сидеть в машине, съежившись от страха, прислушиваясь к завыванию бури и представляя скачущего по лесу безголового всадника.

Совершенно очевидно, что этого допустить нельзя.

Мэлори показалось, что среди струй дождя мелькнули огоньки, но «дворники», включенные на максимальную скорость, все равно не справлялись с потоками воды.

Вновь сверкнула молния, и девушка крепче сжала руль. Ей нравилось неистовство грозы, но наблюдать за стихией лучше из теплого и уютного помещения, с бокалом вина в руке.

Наверное, уже скоро. Интересно, как далеко взбирается вверх одинокая дорога, прежде чем начнется спуск по другому склону горы? Мэлори знала, что Ворриорз-Пик примостился на самом гребне, словно охраняя долину. Или царствуя над ней... Как посмотреть. Уже много миль навстречу ей не попадалось ни одной машины. Сие неоспоримо доказывает одно: сесть за руль в такую погоду может только идиот.

Доехав до развилки, Мэлори увидела, что дорога направо проходит между двух громадных каменных колонн. Притормозив, она с изумлением заметила у каждой фигуру древнего воина в натуральную величину. Вероятно, виноваты в этом гроза, ночь и ее расшатанные нервы, но воины показались Мэлори похожими на живых людей, а не на каменные статуи: свирепые лица обрамляют гривы волос, пальцы сжимают рукоятки мечей.

Девушке показалось, что вспышки молний освещают подрагивающие мышцы на плечах и обнаженной груди этих идолов.

Мэлори поборола искушение выйти из машины и поближе рассмотреть статуи. Тем не менее по спине у нее пробежал неприятный холодок, и, миновав железные ворота, она опасливо оглянулась, что, несомненно, свидетельствовало о таланте скульптора.

Потом Мэлори резко ударила по тормозам, и машину занесло на гравии. Сердце девушки чуть не выскочило из груди — в каком-то футе от ее бампера гордо стоял великолепный олень. За спиной животного проступали причудливые очертания большого дома.

На мгновение Мэлори показалось, что олень — тоже скульптура, хотя она точно знала, что нормальному человеку не придет в голову поставить статую посреди подъездной аллеи. Правда, определение «нормальный» тому, кто решил поселиться в доме на вершине горы, вряд ли подходило.

В лучах фар глаза оленя сверкнули сапфирами, увенчанная ветвистыми рогами голова слегка повернулась.

«Какой царственный у него вид!» — подумала Мэлори, зачарованно глядя на животное. Струи воды стекали с его спины и боков, и при следующей вспышке молнии шкура оленя стала серебристо-белой, словно диск луны.

Красавец пристально смотрел на Мэлори, но в его взгляде не было ни страха, ни удивления — только высокомерный интерес, если такое возможно. Потом олень просто повернулся и ушел, исчез за струями дождя и пеленой тумана.

— Уф, — выдохнула Мэлори. Ее била дрожь, хотя в салоне было тепло. — Ничего себе, — пробормотала она, с изумлением разглядывая дом.

Конечно, ей доводилось видеть его фотографии и рисунки. Она любовалась силуэтом Ворриорз-Пик на гребне горы над долиной, но видеть его вблизи, да еще в самый разгар грозы, — это совсем другое дело.

Что-то среднее между замком и крепостью.

Дом был сложен из черного, блестящего, как обсидиан, камня и увенчан множеством выступов, башенок, шпилей и зубцов. Из всех высоких, омытых дождем окон — наверное, их было не меньше ста — лился золотистый свет.

Похоже, кого-то счета за электричество не волнуют.

У самой земли клубилась дымка, словно Ворриорз-Пик окружал ров с туманом вместо воды.

При очередной вспышке молнии Мэлори заметила белый флаг с изображением золотого ключа, трепещущий на самом высоком шпиле.

Она медленно подъехала ближе. Над карнизами нависали сгорбленные горгульи[3]. Дождевая вода лилась из их оскаленных пастей, стекала с когтистых лап. Горгульи ухмылялись, глядя на Мэлори сверху вниз.

Остановив машину на вымощенной камнем площадке, девушка на минуту задумалась, не повернуть ли назад, навстречу бушующей стихии, и не уехать ли отсюда прочь. По истечении этого времени она обозвала себя трусихой и глупой девчонкой и язвительно спросила, куда подевались ее авантюризм и любопытство.

Оскорбления возымели действие, и вскоре пальцы Мэлори уже коснулись ручки на дверце «Мазды». Легкое постукивание по стеклу заставило ее испуганно вскрикнуть.

Мэлори увидела худое белое лицо под черным капюшоном, и крик замер у нее на губах.

Горгульи не могут ожить, убеждала она себя, вновь и вновь повторяя эти слова. Затем осторожно опустила стекло, всего на полдюйма.

— Добро пожаловать в Ворриорз-Пик, — низкий мужской голос перекрывал шум дождя. — Просто оставьте ключи в машине, мисс. Я позабочусь о ней.

Не успела Мэлори даже подумать, что нужно заблокировать замки, как незнакомец уже открыл дверцу и заслонил выход от дождя и ветра гигантским зонтом — таких видеть девушке еще не приходилось.

— Не волнуйтесь. Я провожу вас до двери.

Что за акцент? Английский? Ирландский? Шотландский?

— Спасибо. — Мэлори попыталась выбраться из машины, но что-то помешало сделать это. Когда девушка поняла, что забыла отстегнуть ремень безопасности, паника уступила место смущению.

Освободившись, она нырнула под зонтик и, стараясь успокоить дыхание, пошла вместе с незнакомцем к двустворчатым входным дверям. Широкие — в них мог бы пройти грузовик — двери были снабжены потускневшими серебристыми кольцами размером с блюдо для рождественской индейки, прикрепленными к драконьим головам.

«Довольно мило», — подумала Мэлори за мгновение до того, как одна из створок двери открылась, выпустив наружу поток тепла и света.

У стоявшей на пороге женщины были роскошные медно-рыжие волосы и бледное лицо с правильными чертами. В зеленых глазах плясали веселые искорки, словно она улыбалась каким-то своим мыслям. Высокая и стройная, женщина была одета в платье из струящейся черной ткани. На шее — серебряный кулон с крупным прозрачным камнем.

Губы, полные и яркие, изогнулись в улыбке, и женщина протянула гостье унизанную сверкающими кольцами руку.

«Похожа на персонаж какой-то волшебной сказки», — пронеслось в голове у Мэлори.

— Добро пожаловать, мисс Прайс. Великолепная гроза, но на улице не слишком приятно. Входите.

Ладонь была теплой и сильной, и женщина не отпускала руку Мэлори все время, пока вела в холл.

С потолка лились потоки света от великолепной хрустальной люстры, похожей на сверкающую сахарную вату, налепленную на серебряные завитки и изгибы.

На мозаичном полу были изображены те же воины, что охраняли ворота, и какие-то мифологические животные. Мэлори с трудом подавила желание опуститься на колени и рассмотреть все это как следует, но удержаться от восторженного стона при виде картин, украшавших стены цвета топленого молока, не смогла.

— Хорошо, что вы смогли составить нам компанию, — продолжала женщина. — Меня зовут Ровена. Я провожу вас в гостиную. Там чудесный камин. В это время года топить еще рановато, но гроза вынудила. Трудно было вести машину?

— Непросто. Мисс...

— Ровена. Просто Ровена.

— Ровена. Я хотела бы немного привести себя в порядок, перед тем как присоединиться к другим гостям.

— Конечно. Дамская комната там. — Женщина указала на дверь под длинным пролетом парадной лестницы. — В гостиную ведет первая дверь направо. Не торопитесь.

— Спасибо. — Мэлори проскользнула в туалет.

Да уж... «Дамская комната» — не самое подходящее определение для этого роскошного, просторного помещения.

Несколько свечей на мраморной столешнице источали свет и аромат. Рядом с громадной раковиной висели темно-красные полотенца для рук, украшенные узким кружевом. Сверкавший золотой кран был выполнен в форме лебедя.

Мозаика на полу изображала улыбающуюся русалку, которая сидела на скале посреди синего моря и расчесывала волосы.

На этот раз, дважды проверив, что заперла дверь, Мэлори опустилась на колени, чтобы полюбоваться искусством мастера.

«Потрясающе... — думала она, касаясь кончиками пальцев мозаичных плиток. — Вне всяких сомнений, старинная... И превосходной работы».

Что может быть прекраснее, чем талант создавать красоту?

Мэлори встала и вымыла руки мылом с легким ароматом розмарина. Затем немного полюбовалась нимфами и сиренами Уотерхауса[4] на стенах и достала из сумочки компактную пудру.

С волосами уже ничего не поделаешь. Мэлори зачесала их назад и скрепила на шее заколкой из горного хрусталя, но непогода все равно растрепала светлые пряди. Ладно, сойдет. Она припудрила нос. Что-то вроде художественного беспорядка. Не так элегантно, как у рыжей хозяйки, но ей к лицу. Потом Мэлори обновила помаду — бледно-розовый цвет оказался удачным. Ее молочно-белой коже шли нежные тона.

За костюм для коктейлей она явно переплатила.

«Но ведь женщине позволительно иметь кое-какие слабости», — утешила себя Мэлори, разглаживая узкие шелковые лацканы. Кроме того, серовато-синий цвет очень шел к ее глазам, а искусный крой делал костюм одновременно деловым и элегантным. Она закрыла сумочку и вскинула голову.

— Ну что ж, Мэл, займемся делом.

Девушка с трудом удержалась, чтобы на цыпочках не вернуться в холл и не полюбоваться картинами.

Каблуки громко цокали по каменному полу. Ей всегда нравился этот звук. Решительный и в то же время женственный.

Она вошла в гостиную — огромный зал — и не смогла удержаться от восхищенного вздоха.

Ничего подобно Мэлори не приходилось видеть даже в музеях. Старинная медь и бронза, начищенные до зеркального блеска... Глубокие, насыщенные цвета, свидетельствующие о таланте и вкусе художника... Ковры, подушки и портьеры — настоящие произведения искусства, не уступающие картинам и скульптурам. У дальней стены располагался облицованный малахитом камин, внутри которого Мэлори могла бы встать, раскинув руки в стороны. Оранжевые и золотистые языки пламени лизали огромные поленья.

Превосходная оправа для женщины, словно сошедшей со страниц волшебной сказки.

Мэлори захотелось остаться здесь, насладиться этим праздником цвета и света.

— Когда я сюда вошла, мне понадобилось минут пять, чтобы прийти в себя.

Мэлори вздрогнула и повернулась. Около окна стояла женщина.

Яркая внешность. Открытый взгляд темно-карих, глубоко посаженных глаз. Узкий, прямой нос и широкий рот с нетронутыми помадой губами. Густые каштановые локоны изящно спускаются на плечи. Дюймов на шесть[5] выше самой Мэлори. Пышные формы. Фигуру выгодно подчеркивают строгие черные брюки и жакет до колен, надетый на обтягивающий белый топ.

В одной руке у женщины был бокал с шампанским, другую она протянула для приветствия, шагнув от окна. Шатенка улыбнулась, и на ее щеках появились едва заметные ямочки.

— Я Дана. Дана Стил.

— Мэлори Прайс. Рада познакомиться. Чудесный жакет.

— Спасибо. Я очень обрадовалась, когда увидела на дороге вашу машину. Это потрясающее место, но мне было немного страшновато бродить здесь одной. После назначенного времени прошло уже четверть часа. — Дана постучала пальцем по стеклу наручных часов. — Пора бы появиться и другим гостям.

— А где женщина, которая встречала меня у дверей? Ровена?

Поджав губы, Дана оглянулась на сводчатый проход.

— Появляется и исчезает — величественная и таинственная. Мне сообщили, что хозяин скоро к нам выйдет.

— А кто хозяин?

— Я знаю не больше, чем вы. Кстати, мы не встречались? — спросила Дана. — В Вэлли?

— Возможно. Я директор «Галереи», — ответила Мэлори и мысленно прибавила: «Пока директор».

— Точно! Я пару раз была у вас на выставках. А иногда захожу просто так — полюбоваться и позавидовать. Я работаю в библиотеке. Специалист по справочной литературе.

В гостиную вошла, точнее вплыла Ровена, и обе девушки повернулись к ней.

— Надеюсь, вы уже познакомились? Чудесно. Что вам принести выпить, мисс Прайс?

— То же самое. — Мэлори показала глазами на бокал Даны.

— Превосходно. — Не успела девушка договорить, как в комнату вошла горничная в белом фартуке. В руках у нее был серебряный поднос с двумя бокалами. — Пожалуйста, угощайтесь канапе и чувствуйте себя как дома.

— Надеюсь, погода не отпугнет остальных гостей, — заметила Дана.

Ровена слегка улыбнулась.

— Я уверена, что все приглашенные скоро будут здесь. Прошу прощения, мне нужно ненадолго отлучиться.

— Конечно, просто все это немного странно. — Дана взяла первое попавшееся канапе — оно оказалось с омаром. — Вкусно, но тоже странно.

— Восхитительно. — Мэлори пригубила шампанское и провела пальцами по бронзовой скульптуре, изображавшей лежащую фею.

— Я все еще пытаюсь понять, почему получила приглашение. — Делать пока все равно было нечего, и Дана взяла еще одно канапе. — Я здесь единственная из сотрудников нашей библиотеки. Кстати, никто из моих знакомых тоже не приглашен. Кажется, я начинаю жалеть, что не попросила брата поехать со мной. У него нюх на всякое дерьмо.

Мэлори невольно усмехнулась.

— Никогда не слышала, чтобы библиотекари так выражались. Да и внешне вы не очень похожи на представительницу этой профессии.

— Все наряды в стиле Лоры Эшли[6] я сожгла десять лет назад. — Дана пожала плечами и, явно раздражаясь, постучала пальцами по хрустальному бокалу. — Жду еще десять минут и отчаливаю.

— Если вы уйдете, я сделаю то же самое. Буду чувствовать себя увереннее, если не придется ехать в Вэлли одной в такую грозу.

— Да, пожалуй. — Дана, нахмурившись, повернулась к окну и стала смотреть, как струи дождя хлещут по стеклу. — Паршивый вечер... После препаршивейшего дня. И в довершение всего — в такую погоду припереться сюда ради бокала шампанского и пары канапе.

— У вас тоже не все складно? — Мэлори подошла к великолепной картине, на которой был изображен бал-маскарад. Она почему-то подумала о Париже, хотя бывала там только в мечтах. — Я приехала сюда в надежде завязать полезные для «Галереи» знакомства. В качестве гарантии сохранения работы. — Она сделала глоток шампанского. — Иначе я рискую ее потерять.

— Я тоже. Сокращение бюджета, семейственность... В общем, мою должность «оптимизировали», и мне урезали часы до двадцати пяти в неделю. Как, черт возьми, прожить на такие деньги? А еще хозяин квартиры объявил, что со следующего месяца поднимает арендную плату.

— В моей «Мазде» что-то дребезжит, а деньги, отложенные на ее ремонт, я потратила на эти туфли.

Дана опустила взгляд и поджала губы.

— Ничего себе! А у меня утром сломался компьютер.

Развеселившись, Мэлори отвернулась от картины и удивленно вскинула бровь.

— Я назвала жену босса глупой плебейкой, а потом пролила кофе на ее шикарный костюм.

— Вот как? Тогда вы выиграли. — Проникшись симпатией к товарке по несчастьям, Дана чокнулась с Мэлори. — Не возражаете, если мы поищем эту валлийскую[7] богиню и спросим, что здесь происходит?

— Вот, значит, какой у нее акцент? Валлийский?

— Потрясающе, правда? Но в любом случае, мне кажется...

Она замолчала, услышав характерный стук высоких каблуков по каменному полу.

Первое, на что обратила внимание Мэлори, — это волосы. Черные, короткие, густая челка подстрижена, словно по линейке. Светло-карие глаза, большие, миндалевидные, снова напомнили об Уотерхаусе и его феях. У незнакомки было треугольное лицо с пылавшими румянцем щеками — то ли от волнения, то ли от нервного напряжения, то ли от превосходной косметики.

Судя по пальцам, теребившим маленькую черную сумочку, это нервы, решила Мэлори.

На женщине было короткое ярко-красное платье, плотно облегавшее фигуру с соблазнительными формами и открывавшее великолепные ноги. Громко стучавшие по полу каблуки высотой не меньше четырех дюймов[8] казались острыми, как кинжалы.

— Привет, — слегка задыхаясь, поздоровалась женщина и обвела взглядом зал. — Угу. Она сказала, что я могу идти прямо сюда.

— Все верно. Присоединяйтесь. Я Дана Стал, а это моя компаньонка на сегодняшний вечер, Мэлори Прайс. Такая же озадаченная, как я.

— Зоя Маккорт. — Женщина сделала маленький шажок, словно боялась, что кто-то скажет ей, что это ошибка, и выставит отсюда. — Ну и дела! Тут как в кино. Красиво, конечно, и все такое, но меня не покидает ощущение, что сейчас появится тот страшный парень в смокинге.

— Винсент Прайс?[9] Нет, мы не родственники, — с улыбкой сказала Мэлори. — Как я понимаю, вы не больше нашего имеете представление о том, что происходит.

— Это так. Думаю, меня пригласили по ошибке, хотя... — Зоя замолчала, с удивлением уставившись на горничную, которая принесла на подносе еще один бокал. — Ага... спасибо.

Она осторожно взяла хрустальный бокал. Точно, ошибка. Тем не менее все это интересно. Зоя огляделась и спросила:

— А где все остальные?

— Хороший вопрос. — Дана склонила голову набок и с интересом смотрела, как новая гостья пробует шампанское. — Вы из Вэлли?

— Да. По крайней мере, живу тут последние четыре года.

— Так... Три из трех, — пробормотала Мэлори. — А вы не знаете, кто еще получил приглашение на сегодняшний вечер?

— Нет. Вообще-то я пыталась узнать, и, наверное, именно за это меня сегодня уволили.

— Вас уволили? — Мэлори переглянулась с Даной. — Действительно, три из трех.

— Карли... Владелица салона, где я работаю. Работала, — поправила себя Зоя и подошла к подносу с канапе. — Она услышала, как я говорю о том, что получила приглашение в Ворриорз-Пик с одной из клиенток, и ее прямо-таки перекосило от злости. О, как вкусно!

Теперь, когда Зоя отдышалась и немного успокоилась, Мэлори уловила в ее голосе легкий акцент, свойственный уроженцам западных штатов.

— В любом случае Карли уже несколько месяцев искала предлог, чтобы избавиться от меня. Похоже, приглашение, которое досталось мне, а не ей, стало последней каплей в чаше ее терпения. А потом Карли заявила, что из кассы пропала двадцатка, и обвинила меня. Я в жизни не брала ничего чужого!

Зоя сделала еще один, теперь уже полновесный, глоток шампанского.

— И потом — бац! — я уволена. Ну и наплевать! Не пропаду. Найду другую работу. Все равно мне там не нравилось. Боже...

«Нет, не наплевать», — подумала Мэлори. Блеск в глазах Зои, причиной которого была не только злость, но и страх, говорил о том, что ей не все равно.

— Вы парикмахер.

— Да. Консультант по уходу за волосами и кожей, если вам так больше нравится. Таких, как я, не приглашают в шикарные дома и на шикарные вечеринки. Похоже, это все-таки ошибка.

— Думаю, что такие, как Ровена, не ошибаются. — Мэлори задумчиво покачала головой. — Никогда.

— Ну, не знаю. Вообще-то я не собиралась идти, а потом решила, что это меня подбодрит. Моя машина не желала заводиться, и мне пришлось взять автомобиль соседки. Она помогает мне, когда нужно посидеть с ребенком.

— У вас есть малыш? — спросила Дана.

— Саймон уже не малыш. Ему девять. Он у меня чудесный! Я бы не так беспокоилась насчет работы, но мне нужно содержать ребенка. Я не брала эти проклятые двадцать долларов... Я не воровка.

Зоя смутилась и покраснела.

— Простите. Простите. Должно быть, от шампанского у меня развязался язык.

— Не переживайте. — Дана погладила Зою по запястью. — Хотите, я вас удивлю? Мне сократили часы на работе и зарплату — до минимума. Я не знаю, что, черт возьми, делать дальше. А Мэлори считает, что ее тоже скоро уволят.

— Правда? — Зоя переводила взгляд с Даны на Мэлори. — Очень странно.

— И никто из наших знакомых не получил приглашение на сегодняшний вечер. — Мэлори с опаской взглянула на дверь и понизила голос. — Похоже, это какая-то авантюра.

— Я библиотекарь, вы директор галереи, она парикмахер... Что у нас общего?

— Мы все потеряли работу. — Мэлори нахмурилась. — Или вот-вот потеряем. Одно это кажется странным, если вспомнить, что в Вэлли живет всего около пяти тысяч человек. Каковы шансы, чтобы в маленьком городке в один и тот же день три женщины столкнулись с такого рода проблемами на службе? И еще: мы все из Вэлли. Все женщины, причем примерно одного возраста. Мне двадцать восемь.

— Двадцать семь, — сказала Дана.

— Двадцать шесть... в декабре исполнится двадцать семь. — Зоя вздрогнула. Расширенными от ужаса глазами она посмотрела на полупустой бокал и поспешно поставила его на кофейный столик. — А вдруг в шампанское что-то подсыпали?

— Не думаю, что нас накачают наркотиками и превратят в белых рабынь, — сухо сказала Дана, но бокал тоже отставила. — Люди знают, где мы, ведь так? Мой брат в курсе, куда я поехала, и коллеги тоже.

— Мой босс и его жена, ваша бывшая хозяйка, — Мэлори поспешила успокоить Зою. — И соседка. Как бы то ни было, это же Пенсильвания, а не... например, Зимбабве.

— Наверное, нужно найти таинственную Ровену и задать ей несколько вопросов. Будем держаться вместе? — Дана посмотрела на Мэлори, потом на Зою.

— Считайте меня своей лучшей подругой. — Зоя сглотнула и, как бы скрепляя клятву, взяла за руку Дану, потом Мэлори.

— Рад познакомиться.

Не размыкая рук, они повернулись и увидели стоящего в сводчатом проходе мужчину. Он улыбнулся и шагнул в гостиную.

— Добро пожаловать в Ворриорз-Пик.

На мгновение Мэлори показалось, что это ожил один из воинов у ворот. Та же суровая мужская красота, то же могучее телосложение. Черные, как вороново крыло, волосы волнами обрамляли словно высеченное из камня лицо.

Глаза у мужчины были темно-синими. Мэлори почувствовала силу этих глаз, и, когда их взгляды встретились, ее обдало жаром.

Она никогда не была впечатлительной, скорее наоборот, но сегодняшний вечер был таким необычным... Пронизывающий взгляд хозяина этого странного дома, казалось, свидетельствовал о том, что он читает мысли Мэлори. Не только настоящие, но и прошлые.

Мужчина отвел взгляд, и это ощущение прошло.

— Я Питт. Благодарю, что почтили своим присутствием наш нынешний дом.

Он взял свободную руку Мэлори и поднес к губам. Пальцы Питта были прохладными, а сам жест изящным и в то же время величественным.

— Мисс Прайс. — Мэлори почувствовала, как ослабли пальцы Зои, когда Питт повернулся и поцеловал ей руку. — Мисс Маккорт. — Потом настала очередь Даны. — Мисс Стал.

Вздрогнув от удара грома, Мэлори крепче сжала руку Зои. Обычный мужчина, убеждала она себя. Обычный дом. И вести себя нужно как обычно.

— У вас интересный дом, мистер Питт, — выдавила Мэлори.

— Да. Присаживайтесь. С моей спутницей вы уже познакомились. — Он взял под руку Ровену, которая минутой раньше вошла в гостиную и встала рядом с ним.

«Они подходят друг другу, — подумала Мэлори. — Словно две стороны монеты».

— Лучше к огню. — Ровена указала на камин. — Сегодня сильная гроза. Там нам всем будет спокойнее и уютнее.

— Думаю, спокойнее нам станет после того, как мы узнаем, что тут происходит. — Дана не сдвинулась с места. — И зачем нас сюда позвали.

— Разумеется. Но согласитесь — посидеть у огня так приятно! Когда за окном непогода, нет ничего лучше хорошего шампанского, дружеской компании и жаркого пламени камина. Скажите, мисс Прайс, что вы думаете о нашей коллекции произведений искусства?

— Впечатляющая. И разнообразная. — Оглянувшись на Дану, Мэлори позволила Ровене отвести себя к креслу у огня. — Наверное, потребовалось немало времени, чтобы собрать ее.

Переливчатый смех Ровены струился, словно туман над водой.

— Да, немало. Мы с Питтом ценим красоту во всех ее проявлениях. Можно даже сказать, что мы поклоняемся красоте. Впрочем, как и вы. Если судить по тому, какую профессию вы выбрали.

— Искусство не нуждается ни в объяснениях, ни в оправданиях.

— Да. Рядом с тенью всегда присутствует свет. Питт, мы обязательно должны показать мисс Стал свою библиотеку. Надеюсь, она вам понравится. — Ровена рассеянно махнула рукой горничной, которая принесла хрустальное ведерко с бутылкой шампанского. — Чем был бы наш мир без книг?

— Книги — сами по себе целый мир. — Дана села. Было видно, что у нее любопытство борется с осторожностью.

— Думаю, что я оказалась здесь по ошибке. — Зоя обвела взглядом лица присутствующих. — Я ничего не понимаю в искусстве. Настоящем искусстве то есть. А книги... конечно, я читаю, но...

— Пожалуйста, присаживайтесь, — Питт показал ей на кресло. — Будьте как дома. Как поживает ваш сын?

Зоя напряглась. Ее светло-карие глаза вспыхнули желтым огнем, как у тигрицы.

— У Саймона все в порядке.

— Вам не кажется, мисс Маккорт, что материнство тоже своего рода искусство? Самое главное, жизненно важное искусство. Требующее отваги и любви.

— У вас есть дети?

— Увы. Нет. — Питт погладил руку Ровены и поднял бокал. — За жизнь и ее тайны. — Темно-синие глаза сверкнули. — Не нужно бояться. Мы желаем вам только счастья, здоровья и успехов.

— Почему? — спросила Дана. — Мы не знакомы, хотя вы, похоже, знаете о нас гораздо больше, чем мы о вас.

— Вы настоящий исследователь, мисс Стил. Умная, искренняя женщина, которая ищет ответы на вопросы, которые ее заинтересовали.

— И не получает их.

Питт улыбнулся.

— Поверьте, я искренне желаю, чтобы вы получили ответы на все свои вопросы, но для начала позвольте рассказать вам одну историю. Сегодняшний вечер как нельзя лучше подходит для таких рассказов.

Питт откинулся на спинку кресла. У него, как и у Ровены, был сильный, музыкальный и немного необычный голос. Мэлори подумала, что именно такими голосами и нужно рассказывать сказки при грозе.

Она немного успокоилась. Что еще остается делать, кроме как сидеть в этом фантастическом доме у гудящего пламенем камина и, потягивая шампанское, слушать рассказ этого красивого, но очень странного мужчины?

Пожалуй, это лучше, чем взять в кафе еду навынос, а потом поглощать ее в одиночестве, уныло размышляя о состоянии своего банковского счета.

Мэлори села поудобнее и приготовилась слушать. Рассказ заворожил ее с первых же слов.

— Давным-давно в стране высоких гор и густых лесов жил юный бог. Он был единственным ребенком в семье, и отец с матерью его очень любили. Судьба подарила ему прекрасную внешность, наделила храбростью и отвагой. Когда-нибудь он должен был сменить на троне отца, и его воспитывали как будущего короля, мудрого и сильного.

На той земле царил мир, потому что ее населяли боги. Все было пронизано красотой, музыкой, живописью, театральным искусством, танцами и легендами. С незапамятных времен — а память богов бесконечна — страна пребывала в гармонии и равновесии.

Питт помолчал, сделал глоток шампанского и медленно обвел взглядом женщин. Они молчали, и хозяин Ворриорз-Пик продолжил:

— Из-за завесы силы сквозь пелену снов боги наблюдали за миром людей. Младшим богам было позволено по своему желанию сочетаться браком с простыми смертными, и в результате на свет появились феи, эльфы и другие волшебные существа. Одним мир людей пришелся по вкусу, и они переселились туда. Других этот мир и собственное могущество развратили, и они встали на путь зла. Такова природа живых существ, даже богов.

Питт потянулся за тонким крекером с икрой.

— Вы наверняка слышали волшебные сказки о магах, колдовстве, феях. Мисс Стил, будучи хранителем книг, вы не задумывались, как появились эти истории и почему они стали частью культуры?

— Чтобы дать кому-то или чему-то силу, которой не обладаем мы сами. Удовлетворить нашу потребность в героях, злодеях и романтике. — Дана пожала плечами, хотя рассказ уже увлек ее. — Если, к примеру, кельтский король-воин Артур действительно существовал как историческая личность, в чем убеждены многие ученые и исследователи, насколько увлекательнее и сильнее становится его образ, когда мы представляем Артура в Камелоте, рядом с волшебником Мерлином! Когда мы считаем, что он прибегал к помощи магии и был увенчан короной в юном возрасте, сумев вытащить волшебный меч из камня[10].

— Мне нравится эта легенда, — сказала Зоя. — За исключением конца. Это так несправедливо! Но я думаю...

— Пожалуйста, — подбодрил ее Питт. — Продолжайте.

— Ну... мне кажется, что магия могла существовать раньше, но теперь мы стали образованными и забыли ее. Я не говорю, что образование — это плохо, — поспешно прибавила Зоя, смущенная всеобщим вниманием. — Просто хочу сказать, что мы... наверное, отгородились от магии и стали искать ответы на все вопросы с помощью логики и науки.

— Верно, — кивнула Ровена. — Ребенок часто бросает свои игрушки в дальнем углу кладовки и забывает о них, когда становится взрослым. Вы верите в чудеса, мисс Маккорт?

— У меня девятилетний сын, — ответила Зоя. — Мне достаточно одного взгляда на него, чтобы поверить в чудо. Называйте меня просто Зоей.

Лицо Ровены смягчилось.

— Спасибо. Питт?

— Да, конечно, я продолжу рассказ. Согласно традиции, по достижении совершеннолетия юный бог был на неделю отправлен по ту сторону пелены снов, чтобы пожить среди смертных, узнать их, изучить их сильные и слабые стороны, достоинства и недостатки. Так случилось, что он встретил юную деву необыкновенной красоты и неисчислимых достоинств. Увидев ее, бог влюбился, а влюбившись, возжелал. Законы не позволяли ему взять в жены смертную, и он томился по этой деве. Стал печальным, вялым и раздражительным. Не ел и не пил, отвергал всех юных богинь, которых ему сватали. Родители не могли оставаться равнодушными к страданиям сына и смягчились. Не пожелав отсылать единственного ребенка в мир людей, они взяли девушку к себе.

— Похитили? — перебила Мэлори.

— Они могли бы это сделать. — Ровена сделал знак, и Питт вновь наполнил бокалы. — Но любовь нельзя украсть. Она свободна. А юный бог желал любви.

— И добился ее? — нетерпеливо спросила Зоя.

— Девушка из числа смертных сделала выбор, полюбила и оставила свой мир ради возлюбленного. — Питт положил руки на колени. — Это вызвало ярость в мире богов, мире людей, а также в волшебном мире фей. Смертному не позволено преодолевать завесу. Был нарушен главный закон. Обычную женщину взяли из мира людей и перенесли в мир богов. Она делила ложе с будущим королем, стала его женой — и все это ради такого пустяка, как любовь.

— Что может быть важнее любви? — возразила Мэлори, и ответом ей стал внимательный взгляд Питта.

— Кто-то согласится с вами, а кто-то даст другой ответ: честь, истина, верность. Найдутся и такие, кто предпочтет действовать. Словом, впервые на памяти богов в их мире появились разногласия и вражда. Равновесие нарушилось. Юный король-бог, взошедший на трон, был тверд и не уступил. А смертная дева была прекрасной и искренней. Одни смирились и приняли ее, другие плели тайные заговоры.

В голосе Питта послышалась холодная ярость, заставившая Мэлори вновь вспомнить о каменных воинах.

— Открытый мятеж можно усмирить, но бунт, замышлявшийся втайне, подрывал сами основы мира. Как бы то ни было, жена короля-бога родила детей — трех дочерей, полубогинь с душами смертных. При рождении отец подарил каждой амулет — драгоценный камень, который должен был защищать их. Девочки знали и мир отца, и мир матери. Их красота и невинность смягчили многие сердца, пленили многие умы. На какое-то время снова воцарился мир. Принцессы выросли и стали молодыми женщинами, бесконечно преданными друг другу. Каждая обладала талантом, который оттенялся и дополнялся талантами сестер.

Питт снова умолк — теперь словно собираясь с силами.

— Они никому не желали зла, несли свет и красоту по обе стороны завесы. Однако зло никуда не исчезло. Кое-кто жаждал получить то, чем обладали они и что было недоступно богам. С помощью магии и обмана, несмотря на все предосторожности, сестер удалось перенести в средний мир. Там девушек погрузили в вечный сон, подобный смерти. Спящими их снова перенесли через завесу, а их смертные души оказались заперты в шкатулке, которая открывается тремя ключами. Даже отец, несмотря на все свое могущество, не мог разбить замки. Пока не повернутся все три ключа, девушки будут спать сном, а их души страдать в стеклянной тюрьме.

— И где же ключи? — спросила Мэлори. — Почему шкатулку нельзя отпереть с помощью той же магии?

— Никто не знает, где ключи. Ни одно из известных заклинаний не открыло шкатулку. Все попытки оказались тщетными. Впрочем, кое-что все-таки удалось выяснить. Души девушек смертны, и повернуть ключи может лишь рука смертного.

— В моем приглашении написано, что я — ключ, — взглянув на Дану и Зою, Мэлори увидела, что они кивают, подтверждая ее слова. — Какое отношение мы имеем к этой легенде?

— Я должен вам кое-что показать. — Питт встал и указал на сводчатый проход. — Надеюсь, это вас заинтересует.

— Гроза усиливается. — Зоя с беспокойством посмотрела на окна. — Мне нужно домой.

— Сделайте одолжение — побудьте еще немного.

— Мы уедем все вместе. — Мэлори ободряюще сжала руку Зои. — Но сначала посмотрим, что он хочет нам показать. Надеюсь, вы как-нибудь пригласите меня еще раз, — прибавила она, направляясь к дверям, где уже ждали Питт с Ровеной. — Мне бы очень хотелось взглянуть на вашу коллекцию и, если пожелаете, отплатить услугой за услугу, устроив индивидуальную экскурсию по «Галерее».

— Будем рады увидеть вас снова. — Питт галантно взял Мэлори под локоть и повел через широкий холл. — Нам с Ровеной доставит истинное наслаждение обсудить нашу коллекцию с тем, кто способен понять и оценить ее.

Он свернул в еще один проход под аркой.

— Надеюсь, вам будет интересна эта ее часть.

Над другим камином, в котором тоже ревело пламя, висела картина, доходившая до самого потолка.

Цвета оказались настолько яркими и сочными, а манера такой смелой и сильной, что сердце Мэлори — тонкого ценителя искусства — замерло от восторга. На полотне были три женщины, юные и прекрасные, в свободных платьях цвета сапфира, рубина и изумруда. Девушка в синем платье, с доходящими до пояса непокорными золотистыми локонами, сидела на скамейке у пруда. В руках у нее была маленькая золотая арфа.

У ее ног на серебристых плитках расположилась девушка в красном платье со свитком и пером в руках. Ее ладонь лежала на колене сестры — вне всякого сомнения, они были сестрами. Рядом стояла девушка в зеленом одеянии с толстым черным щенком в руках и неким подобием серебряного меча на поясе. Вокруг раскинулся ковер из ярких цветов. Плоды на деревьях были похожи на драгоценные камни, а в лазурном небе порхали птицы.

Очарованная, Мэлори хотела подойти ближе, чтобы лучше рассмотреть картину, но на середине комнаты остановилась как вкопанная. У девушки в синем платье было ее лицо.

«Нет. Она моложе, — подумала Мэлори, не в силах сдвинуться с места. — И явно красивее. Кожа прямо-таки светится, глаза глубже и ярче, волосы роскошнее и пышнее». И все-таки сходство было явным — как и сходство двух других девушек на картине с остальными гостьями Ворриорз-Пик.

— Превосходная работа. Настоящий мастер, — сказала Мэлори, удивляясь, насколько спокойно и размеренно звучит ее голос.

— Они похожи на нас! — восхищенно воскликнула Зоя, подходя к Мэлори. — Как это могло случиться?

— Хороший вопрос, — в тоне Даны сквозило подозрение. — Интересно, каким образом нас использовали в качестве моделей, когда писали трех сестер из легенды, которую вы рассказали?

— Картина была написана задолго до вашего рождения. Она создана еще до того, как появились на свет ваши родители, бабушки, дедушки и их родители. — Ровена подошла к полотну и остановилась под ним, скрестив руки на груди. — Ее возраст можно проверить. Правда, Мэлори?

— Да. Определить приблизительную дату не так уж трудно, но вы не ответили на вопрос Зои.

Ровена улыбнулась.

— Да, не ответила. А что еще вы видите на картине?

Мэлори достала из сумки очки в черной прямоугольной оправе, надела их и принялась внимательно изучать полотно.

— Ключ в правом верхнем углу, на небе. Пока не присмотришься, он выглядит как птица. Второй на ветке дерева, почти скрытый листьями и плодами. А третий проступает сквозь воду пруда. Среди деревьев видна тень. Похоже, мужчина... Или женщина? Словно что-то темное наблюдает за девушками. Еще одна тень на серебристой плитке, с самого края. Змея. А на заднем плане.

Увлекшись картиной, Мэлори шагнула вперед и наткнулась на камин. Она немного отступила и продолжила:

— Двое... мужчина и женщина... обнимаются. Женщина в роскошном пурпурном платье... Цвет свидетельствует о том, что она из знатного рода. Мужчина в одежде солдата. Воин. Прямо над ними на дереве ворон. Символ приближающейся беды. Небо тут темнее, прорезано вспышками молний. Угроза. Сестры не подозревают об опасности. Они держатся вместе и смотрят вперед. Короны на их головах сверкают в лучах солнца, освещающего передний план. Чувствуется атмосфера любви и дружбы, а белая голубка на краю пруда — это символ чистоты сестер. У всех трех девушек кулоны одинаковой формы и размера, с драгоценным камнем под цвет платья. Сестры неразлучны, но каждая из них — самостоятельная и самодостаточная личность. Изумительная работа. Складывается впечатление, что они дышат.

— Вы очень проницательны. — Питт кивнул Мэлори и коснулся руки Ровены. — Это гордость нашей коллекции.

— Прекрасно, — Дана слегка улыбнулась, — но вы не ответили на вопрос.

— Магия не способна разрушить чары, запершие души принцесс в стеклянной шкатулке. Король с королевой призвали волшебников, магов и даже ведьм из всех миров, но снять заклятие никто не мог. Тогда боги решили, что в мире людей в каждом поколении будут рождаться три женщины, которым суждено встретиться. Простые смертные. Только они способны освободить невинные души...

— Хотите убедить нас, что мы и есть эти женщины? — брови Даны взлетели вверх. Ее голос слегка дрожал, но не от смеха. — Что мы по чистой случайности похожи на принцесс с этой картины?

— Случайность тут ни при чем. И ваша вера или неверие тоже ничего не меняют. — Питт протянул руки им навстречу. — Вы избраны. Мне поручено сообщить вам об этом и...

— Прекрасно, — остановила его Дана. — Послание передано, и теперь...

—...и сделать вам предложение, — закончил Питт свою тираду. — Каждой из вас отпущен лунный цикл, чтобы найти один из трех ключей. Если в течение двадцати восьми дней первая потерпит неудачу, на этом все закончится. В противном случае настанет черед второй. Если же до окончания третьего лунного цикла все три ключа будут доставлены сюда, вас ждет награда.

— Какая? — поинтересовалась Зоя.

— Миллион долларов. Каждой.

— Отсюда пора сваливать! — Дана, фыркнув, повернулась к спутницам. — Уходим, девочки! Безумие какое-то! Он готов разбрасывать деньги, как конфетти, чтобы мы охотились за тремя ключами, которых и на свете-то не существует.

— А вдруг они существуют... — Зоя горящими глазами посмотрела на Дану. — Если ключи не выдумка, может быть, попробуем? За такие-то деньги?

— Думаешь, у нас есть шансы? Мир огромен. Как ты собираешься искать в нем золотой ключик?

— Каждой из вас будет дана подсказка. — Ровена указала на маленькую шкатулку. — Это разрешено, если все согласятся. Вы можете действовать вместе. В сущности, мы на это и надеемся. Но требуется согласие троих. Если хотя бы одна откажется, все остальное бессмысленно. Если вы примете предложенные условия, каждая получит по двадцать пять тысяч долларов. Деньги останутся у вас вне зависимости от результата.

— Минутку, минутку! — Мэлори протестующе вытянула руку, потом сняла очки. — Минутку, — повторила она. — Вы говорите, что если мы согласимся искать эти ключи — просто искать, — то получим по двадцать пять тысяч? Без всяких условий?

— Сумма будет перечислена на счет, который вы укажете, — кивнул Питт. — Немедленно.

— Боже милосердный! — воскликнула Зоя и схватилась за виски. — Боже милосердный, — повторила она тише и без сил рухнула в кресло. — Наверное, это сон.

— Полагаю, ты хотела сказать, что это надувательство. В чем подвох? — поинтересовалась Дана. — Что написано мелким шрифтом?

— Если вы не найдете ключи, расплатой для всех троих станет один год жизни.

— Что-то вроде тюрьмы? — спросила Мэлори.

— Нет. — Ровена сделала знак горничной, появившейся в дверях с тележкой, на которой был расставлен кофейный сервиз. — Просто из вашей жизни будет вычеркнут один год.

— О! — Дана щелкнула пальцами. — Как по волшебству.

— Ключи существуют, — тихо сказала Ровена. — В этом мире и в этом городе. Это все, что нам позволено сообщить, но мы можем дать вам небольшую подсказку. Задача сложная, и попытка будет вознаграждена. Если вы добьетесь успеха, награда умножится. За неудачу последует наказание. Не торопитесь, обсудите все, что услышали. Мы с Питтом оставим вас.

Они вышли из комнаты, и Ровена плотно прикрыла за собой дверь.

— Сумасшедший дом. — Дана взяла с тарелки на тележке крошечную слойку с кремом. — И если кто-то из вас намерен подыгрывать этим ненормальным, значит, вам тут и место.

— Позволь кое о чем напомнить. — Мэлори налила себе кофе, положила в чашку два куска сахара и размешала. — Двадцать пять тысяч долларов. Каждой.

— Неужели ты веришь, что они выложат целых семьдесят пять тысяч просто потому, что мы пообещаем искать ключи? От шкатулки, в которой заперты души трех полубогинь?

Мэлори задумчиво разглядывала маленький эклер.

— Есть только один способ это проверить.

— Как они на нас похожи! — не обращая внимания на кофе и пирожные, Зоя встала с кресла и подошла к картине. — Очень похожи...

— Точно. Прямо мурашки по коже. — Дана кивнула, увидев, что Мэлори взяла кофейник. — Но зачем рисовать нас троих в таком виде? Вчера мы еще даже не были знакомы! Между тем мысль, что кто-то следил за нами, делал фотографии или наброски для картины, меня пугает.

— Такое нельзя нарисовать быстро, в порыве вдохновения. — Мэлори протянула Дане чашку. — Это настоящий шедевр: по мастерству, масштабам, деталировке. Кто-то вложил душу в картину, и этот человек необычайно талантлив. Если это и мошенничество, то очень тонкое. Кроме того, в чем смысл? Я не понимаю. А ты?

— Тоже. — Дана сделала глоток кофе.

— У меня есть кое-какие сбережения, — сказала Зоя. — Но они быстро закончатся, если я не найду новую работу. И чем скорее я это сделаю, тем лучше... Я тоже ничего не понимаю, но сомневаюсь, чтобы эти люди охотились за теми крохами, что у нас есть.

— Согласна. Будешь кофе?

— Спасибо. — Зоя повернулась и кивнула. — Послушайте, вы меня совсем не знаете, и у вас нет никаких причин переживать из-за меня, но мне бы очень пригодились эти деньги. — Она шагнула вперед. — Двадцать пять тысяч долларов... Это настоящее чудо. Будущее для моего сына и возможность заняться тем, о чем я мечтала всю жизнь. Открыть свой маленький салон. Нужно всего лишь согласиться — всем. Будем искать ключи. Тут нет ничего противозаконного.

— Ключей не существует, — не сдавалась Дана.

— А вдруг? — Зоя повернулась к Мэлори. — Знаешь, мысль о двадцати пяти тысячах долларов будит мое воображение. А миллион?.. — Она растерянно хихикнула. — Я не могу даже думать об этом... У меня прямо живот сводит.

— Похоже на охоту за сокровищами, — пробормотала Мэлори. — Может быть забавно. И даже выгодно. Двадцать пять тысяч долларов станут для меня настоящим спасением, и в данный момент это главное. И у меня тоже появится возможность открыть собственное дело. Конечно, большую галерею мне не потянуть, но маленькую, где тем не менее будут выставляться художники и скульпторы, — вполне.

В жизненной программе Мэлори Прайс это событие было запланировано только через десять лет, но ведь планы можно изменить.

— Все не так просто. Никто не даст вам деньги в обмен на обещание. — Дана покачала головой. — За этим что-то кроется.

— Может быть, они в нее верят. В легенду, — пояснила Мэлори. — Для тех, кто верит, двадцать пять тысяч — ничто. Речь идет о душах. — Словно в поисках поддержки, она повернулась к картине. — Душа гораздо дороже двадцати пяти тысяч долларов.

Внутри у нее маленьким красным мячиком прыгало волнение. В жизни Мэлори еще не было приключений — по крайней мере таких, за которые платят.

— У них есть деньги, они чудаки, и они верят в легенду. Вообще-то, у меня возникло ощущение, что, согласившись, мы сами станем обманщицами. Но со временем я избавлюсь от этого чувства.

— Ты согласишься? — Зоя схватила ее за руку. — Будешь искать ключ?

— Не каждый день получаешь предложение поработать на богов. Расслабься, Дана.

Брови мисс Стил сошлись вместе, и между ними образовалась упрямая складка.

— Чувствую, неприятностей не миновать. Не знаю, где или как, но мы влипнем.

— Как бы ты распорядилась двадцатью пятью тысячами? — вкрадчиво спросила Мэлори, протягивая Дане еще одну слойку с кремом.

— Вложила бы в дело — открыла маленький книжный магазин. — Глубокий вздох свидетельствовал о том, что сопротивление Даны слабеет. — Подавала бы чай по вечерам. Устраивала литературные чтения...

— Разве неудивительно, что у каждой из нас проблемы с работой и каждая мечтает иметь собственное дело? — Зоя снова с опаской взглянула на полотно. — Вам не кажется это странным?

— Сие не более странно, чем сидеть в этой крепости и рассуждать об охоте за сокровищами. Даже не знаю, что сказать, — пробормотала Дана. — Откажусь — разрушу ваши планы. Соглашусь — буду чувствовать себя идиоткой. Наверное, я идиотка.

— Да? — Зоя рассмеялась и обняла Дану. — Это потрясающе! Великолепно!

— Полегче. — Дана тоже рассмеялась и похлопала Зою по спине. — В таких случаях надо сказать что-нибудь многозначительное. Например, процитировать трех мушкетеров: «Один за всех, и все за одного!»

— Я знаю кое-что получше. — Мэлори снова взяла чашку и подняла ее в шутливом тосте: — «Были бы деньги».

В эту минуту, словно по сигналу, открылись двери. Первой в комнату вошла Ровена.

— Присядем?

— Мы решили принять... — Зоя замолчала и посмотрела на Дану.

— Вызов.

— Мы рады. — Ровена слегка улыбнулась. — Вам нужно взглянуть на контракты.

— Контракты? — переспросила Мэлори.

— Естественно. Силу имеет только подпись. Требуется подпись каждой из вас. Потом выберем, кто будет искать первый ключ.

Питт протянул молодым женщинам по документу — каждой свой экземпляр.

— Полагаю, тут все просто. В контрактах перечислены условия, которые мы уже обсуждали. Напишите счет, на который следует перечислять деньги, и мы сделаем это.

— А вас не беспокоит, что мы во все это не верим? — Мэлори указала на картину.

— Вы берете на себя обязательства соблюдать условия договора. Пока этого достаточно, — ответила Ровена.

— Довольно откровенно для такого странного предприятия, — заметила Дана и мысленно пообещала себе, что завтра же отнесет контракт юристу, чтобы определить, является ли он правомерным.

— Вы тоже откровенны. — Питт протянул ей ручку. — Я уверен, что, когда настанет ваш черед, вы сделаете все, что будет в ваших силах.

Когда контракт был подписан всеми сторонами, оконное стекло осветилось вспышкой молнии.

— Вы избранные. — Ровена смотрела на молодых женщин очень серьезно. — Теперь все в ваших руках. Питт?

Мужчина подошел к столу и взял резную шкатулку.

— Внутри три диска. На одном из них изображение ключа. Та, что выберет этот диск, начнет поиски.

— Надеюсь, не я. — Нервно рассмеявшись, Зоя вытерла влажные ладони о платье. — Прошу прощения. Ужасно нервничаю. — Она закрыла глаза и опустила руку в шкатулку. Потом, не разжимая кулака с диском, взглянула на Мэлори и Дану, тоже доставших диски. — Давайте глянем одновременно. Ладно?

— Ладно.

Они встали в кружок, лицом друг к другу, затем посмотрели на диски.

— Уф! — Мэлори откашлялась. — Повезло, — прошептала она, увидев золотой ключ, выгравированный на белой поверхности диска.

— Вы первая. — Ровена подошла к ней. — Отведенное вам время начинается завтра на рассвете и заканчивается в полночь через двадцать восемь дней.

— Должна быть подсказка. Что-то вроде карты?

Ровена достала из другой шкатулки, тоже стоявшей на столе, листок бумаги и протянула Мэлори. Затем сказала вслух то, что там было написано.

— Вы должны искать красоту, истину и отвагу. Одно непрочно. Два без третьего несовершенны. Ищите внутри и узнайте то, что должны узнать. Найдите то, что скрыто тьмой. Ищите снаружи, где свет побеждает тень, где любовь побеждает печаль. Ее песня вызовет серебряные слезы, потому что исходит из души. Ищите вдали и вблизи, где расцветает красота и поет принцесса. Верное сердце уничтожит боль и страх. Когда найдете то, что ищете, любовь разрушит чары, а сердце выкует ключ и явит его на свет.

— И все? — помедлив, спросила Мэлори. — Это и есть обещанная подсказка?

— Хорошо, что первая не я, — прошептала Зоя.

— Погодите... А разве нельзя сказать мне что-то еще? Ведь вы с Питтом знаете, где находятся ключи, да?

— Большего мы сообщить не вправе. У вас есть все необходимое. — Ровена положила ладони на плечи Мэлори и поцеловала ее в обе щеки. — Благословляю вас.

Ровена стояла около камина, грела руки у огня и смотрела на картину. К ней подошел Питт, коснулся щеки. Ровена прижалась к его руке.

— Они меня несколько разочаровали, — сказал Питт.

— Эти молодые женщины умны и находчивы. Избирают лишь достойных.

— Однако проходят годы, века и тысячелетия, а мы все еще живем в этом мире.

— Перестань. — Ровена повернулась, обняла Питта за талию и крепко прижалась к нему всем телом. — Не отчаивайся, любовь моя. Еще ничего не началось.

— Столько раз начиналось! И ни разу не закончилось... — Питт склонил голову и коснулся губами лба Ровены. — Мне здесь надоело.

— Мы сделали все, что могли. — Она прижалась щекой к груди Питта, находя успокоение в равномерных ударах его сердца. — Нужно хоть немного верить. А мне они понравились, — прибавила Ровена, и, взявшись за руки, они направились к двери.

— Ну, может быть, эти девушки действительно умны и смелы, — ответил Питт. — Для смертных.

Когда они прошли под аркой, ревущий в камине огонь исчез, а свет погас, оставив после себя лишь золотые отблески среди тьмы.

Нельзя сказать, что это стало неожиданностью. Конечно, Джеймс был мягок и по-отечески добр. Но увольнение есть увольнение, как его ни обставляй.

Однако ни предчувствие, ни «подушка безопасности» из двадцати пяти тысяч долларов, чудесным образом появившихся на ее счете — подтверждение пришло утром, — не сделали разговор менее тягостным и унизительным.

— Все меняется, — бодро начал Джеймс П. Хорас, как всегда элегантный — в галстуке-бабочке и очках без оправы.

За годы, что они были знакомы, Мэлори ни разу не слышала, чтобы он повысил голос. Джеймс мог быть рассеянным, а зачастую и небрежным, но оставался неизменно доброжелательным.

Даже сейчас его лицо сохраняло терпеливое и безмятежное выражение. Мэлори подумала, что он похож на постаревшего херувима, если только херувим может быть в галстуке-бабочке и очках без оправы.

Дверь в кабинет была закрыта, но остальные сотрудники «Галереи» очень скоро узнают результат их беседы.

— Я привык считать себя кем-то вроде вашего приемного отца и желаю вам только добра.

— Да, Джеймс, но...

— Если нет движения, наступает застой. Думаю, что поначалу вам будет тяжело, но потом, Мэлори, вы поймете, что все к лучшему.

Интересно, сколько избитых фраз может произнести человек, вынужденный говорить неприятные вещи?

— Джеймс, я понимаю, что мы с Памелой не нашли общего языка, — Мэлори сказала это вслух, а про себя подумала: «Ладно, придется тебе помочь». — Наверное, я вела себя несколько агрессивно, защищая свою территорию. Мне очень жаль, что я сорвалась. Пролитый кофе — это случайность. Вы же знаете, я никогда...

— Что вы! Что вы! — Он замахал руками. — Нисколько не сомневаюсь. Выбросьте эту мысль из головы. Забудьте. Дело в том, Мэлори, что Памела хочет играть более активную роль в бизнесе, хочет кое-что тут изменить.

Ее охватило отчаяние.

— Джеймс, она все переставила в главном зале, перенесла туда экспонаты из салона. Взяла ткань — золотую парчу, Джеймс! — и задрапировала на обнаженной скульптуре в стиле ар-деко[11] наподобие саронга. Все это не только нарушает замысел, но и просто вульгарно. Памела ничего не понимает в искусстве, не чувствует пространство. Она...

— Да, да, — его голос нисколько не изменился, лицо осталось таким же безмятежным. — Она научится. И уверен, чт