VIII Полевой

Одна белозерская вдова рассказывает у колодца соседке:

— Жила я у Алены на Горке. Пропали коровы, я и пошла их искать. Вдруг такой ветер хватил с поля, что Господи Боже мой! Оглянулась я — вижу: стоит кто-то в белом, да так и ду­ет, да так и дует, да еще присвистнет. Я и про корову забыла а скорее домой, а Алена мне и обсказывает:

— Коли в белом видела, значит, полевой это.

У орловских и новгородских знающих людей, наоборот, этот дух, приставленный охранять хлебные поля, имеет тело черное, как земля; глаза у него разноцветные; вместо волос, голова покрыта длинной зеленой травой; шапки и одежды нет никакой.

— На свете их много (толкуют там): на каждую деревню дадено по четыре полевика.

Это и понятно, потому что в черноземных местах полей мно­го, и мудрено одному полевику поспевать повсюду. Зато лесные жители, менее прозорливые, но не менее трусливые, видали полевых очень редко, хотя часто слыхали их голос. Те же, кто видал, уверяли, что полевик являлся им в виде уродливого маленького человечка, обладающего способностью говорить. Вот что рассказывала на этот счет одна новгородская баба.

— Шла я мимо стога. Вдруг "он" и выскочил, что пупырь, и кричит: "Дорожиха, скажи кутихе, что сторожихонька помер­ла". Прибежала я домой — ни жива ни мертва, залезла на по­лати да и говорю: "Ондрей, что я такое слышала?" Только я проговорила ему, как в подызбице что-то застонало: "Ой, сторожихонька, ой, сторожихонька". Потом вышло что-то черное, опять словно маленький человечек, бросило новину полотна и вон пошло: двери из избы сами ему отворились. А оно все воет "Ой, сторожихонька". Мы изомлели: сидим с хозяином словно к смерти приговоренными. Так и ушло.

Относительно доброго, но проказливого нрава полевик име­ет много общего с домовым, но по характеру самых проказ он напоминает лешего: так же сбивает с дороги, заводит в болото и в особенности потешается над пьяными пахарями.

С полевиком особенно часто можно встретиться у межевых ям. Спать, например, на таких местах совсем нельзя, потому что детки полевиков ("межевички" и "луговики") бегают по ме­жам и ловят птиц родителям в пищу. Если же они найдут здесь лежащего человека, то наваливаются на него и душат.

Как все нечистые духи, полевики — взяточники, гордецы и капризники. И с этими свойствами их крестьяне вынуждены считаться. Так, например, орловские землепашцы раз в году, под Духов день, идут глухой ночью куда-нибудь подальше от проезжей дороги и от деревни к какому-нибудь рву и несут пару яиц и краденого у добрых соседей старого и безголосого пету­ха — несут в дар полевику, и притом так, чтобы никто не видал,, иначе полевик рассердится и истребит в поле весь хлеб.

У полевиков, в отличие от прочей нечисти, любимое время — полдень[25], когда избранным счастливцам удается его видеть на­яву. Впрочем, очевидцы эти больше хвастают, чем объясняют, больше путают, чем говорят правду. Так что в конце концов внешний облик полевика, как равно и его характер, выясняется очень мало, и во всей народной мифологии это едва ли не са­мый смутный образ. Известно только, что полевик зол и что он любит сыграть с человеком недобрую шутку.

В Зарайском уезде, например, со слов крестьян записана такая бывалыцина:

"Сговорили мы замуж сестру свою Анну за ловецкого крестьянина Родиона Курова. Вот на свадьбе-то, как водится, подвыпили порядком, а потом сваты в ночное время поехали в свое село Ловцы, что находится от нас недалеко. Вот сваты-то ехали-ехали, да вдруг и вздумал над ними подшутить полевик — попали в речку обе подводы с лошадьми. Кое-как лоша­дей и одну телегу выручили и уехали домой, а иные и пешком пошли. Когда же домой явились, то свахи, матери-то женихо­вой, и не нашли. Кинулись к речке, где оставили телегу, подня­ли ее, а под телегой-то и нашли сваху совсем окоченелою".