Постижение Любви 2 page. Но шаманская жизнь происходит по другим правилам и законам, где-то лучшим, где-то худшим

Но шаманская жизнь происходит по другим правилам и законам, где-то лучшим, где-то худшим. Я выбрал отметить этот день рождения, но по-шамански. Храмовая пещера находится внутри горы, и вход в нее практически не виден даже с 20 метров. Это большая полость в камне горы величиной с двухэтажный особняк, вверху естественное окно в небо размером примерно 2 на 2 метра. Рядом находится отдельный вход, по которому без всяких приспособлений можно спуститься внутрь и так же легко подняться наружу. Пещера чистая, еще не загаженная, обитаема для летучих мышей. Внутри есть выложенное круглое костровище. Мы занесли дрова и бубны и установили по кругу 52 горящие свечи. Это было прекрасное зрелище. Ритуал прошел просто великолепно, было очень много энергии, и наши бубны звучали в унисон почти 1,5 часа. У обоих было трансовое состояние сознания, когда не ты стучишь колотушкой по бубну, а другая сила, которая через тебя ведет ритм, и этот ритм отличается красотой, силой и неистощимостью. Рука не устает, и ты как посторонний наблюдатель наблюдаешь за происходящим и наслаждаешься ритмом и силой и общаешься с духами. Когда через 1,5 часа мы вышли из транса и решили закончить ритуал, но нам духи не позволили это сделать. Прежде чем выйти из пещеры, нужно сделать 3 круга вокруг костра, как бы прощаясь с духами и улавливая их ответ. Так вот на третьем круге резко подул ветер из входа в пещеру, так что языки пламени свечей легли горизонтально. Шаман сказал, что во время камлания приходили хозяин и хозяйка пещеры и танцевали под ритм бубнов, видимо, им понравилась наша игра, и они не хотят нас отпускать. Уйти без их согласия нельзя, поскольку может случиться много нехороших вещей, если они обидятся. Может сломаться машина, может случиться авария и много чего другого. Мы находились в другом мире, где действуют другие законы, ты можешь не верить в них, пока что-нибудь не случится, но и после этого можно говорить, если ты очень тупой, что это случайность. Неужели ты думаешь, что Бог настолько неразумен, что позволил бы для своих детей случайно умереть или пострадать. Случайности происходят, когда ты служишь темной стороне силы, поскольку у нее задача впутать тебя в худшие состояния, чтобы ты отдал им свою энергию, поскольку они отключены от энергии Бога и вынуждены добывать себе пропитание самостоятельно. Но и это не случайность, а закономерность служения темным.

Мы сели у догоревшего костра и стали думать, что предпринять. Проводить дальше ритуал уже не было сил, был третий час ночи. Как только мы присели у костра, ветер сразу прекратился, и пламя свечей выровнялось вверх. Мы посидели минут 5 отдыхая и вспоминая, как мы классно провели ритуал, особенно шаман отметил нашу слаженность. Затем встали и снова пошли вокруг костра. На третьем круге пламя свечей опять легло горизонтально, и зашуршали ветки низких кустиков, растущих у входа. Нам пришлось опять сесть у костра. Мы попали в ловушку к хозяину пещеры. Ночевать прямо в пещере было невозможно, поскольку спальники были наверху, да и температура внутри пещеры была достаточно низкой, а мы были мокрыми как после много километрового бега. Шаман предложил хитрый план, который мог сработать. Мы встали и пошли вокруг костра и сразу с первого круга, пока не подул ветер, мы рванули вверх к выходу. Выскочив из пещеры, мы заглянули внутрь — пламя свечей горело вертикально, не колеблясь. Мы облегченно вздохнули и пошли спать. Мы выполнили условие — покинули пещеру тогда, когда не было запрета. Утром мы снова спустились в пещеру и сделали подношение хозяину и хозяйке пещеры, и дорога наша была удачной.

Следующую ночь мы провели за камланием на Чаа-Тасе, что переводится как “военные камни”, это в 20 км от нашей пещеры. Много-много лет назад в этом месте была ужасная битва, в которой полегло 150 хакасских родов. На этом месте произведено множество захоронений, растянувшихся в одну линию на многие километры. Но в период правления коммунистов все было распахано и уничтожено, чтобы корни хакасского народа не мешали строить светлое будущее, осталось только несколько захоронений, представляющих из себя холм, окруженный торчащими вверх каменными плоскими плитами высотой до 6 метров. И это в чистой степи, где ближайшие холмы, а не горы, расположены в 10—15 километрах. Как наши далекие предки могли отколоть такие огромные плиты и перетащить их на такое расстояние — это загадка, которую пока никто не разгадал.

В Египте на плато Гиза, рядом с пирамидами, много каменных перемычек в виде ворот весом 200 тонн, ровно вытесанных и уложенных на высоту от 3 до 5 метров. В Луксоре в Карнакском храме стоит стела весом 200 тонн, привезенная за 200 км по реке Нил и установленная строго вертикально в квадратное мраморное основание. Помню, как-то мы, 7 мужчин, под руководством шамана ставили вертикально упавший ритуальный камень высотой 3 метра и толщиной 90 см. Причем он лежал в ущелье под наклоном, и нам нужно было только подкопать перед ним яму и столкнуть его в нее, чтобы потом просто выровнять его. Это был адский труд, мы даже использовали “Ниву”, которая тросом помогала выравнивать камень. В Абу-Симбеле, в Египте, где находятся гранитные рудники, лежит стела весом 400 тонн, она отделена от гранитной монолитной породы с 3 сторон, и при отделении ее снизу от материнской породы она треснула и осталась там лежать, как вечная загадка. На сегодняшний день в мире существует только 2 стационарных 200-тонных подъемных крана для разгрузки океанских лайнеров. Как могли египтяне 3500 лет назад вырубить 400 тонн мрамора и перевезти его по реке, чтобы затем установить его вертикально, вставив в квадратное мраморное основание, которое весит примерно половину веса стелы? Чтобы разгадать загадку каменных людей острова Пасхи, Туру Хейердалу пришлось жениться на дочери вождя острова, чтобы войти в доверие. И тогда по секрету ему сказали, что каменные головы переносили с помощью психической силы. Люди становились в круг, брались за руки, и вождь, объединяя психическую силу племени, поднимал многотонные камни и переносил их куда надо. Причем это были другие люди, жившие до настоящих аборигенов.

Торчащие камни Чаа-Таса видны за несколько километров, и когда мы подъехали к ним на расстояние примерно 100 метров, шаман велел мне остановить машину, и сам пошел договариваться с духами, чтобы они разрешили нам подъехать близко и остаться на ритуал. Кастанеда говорил, что воину нечего делать в местах захоронений, там, как правило, с обычного человека скачивается энергия, но в шаманском мире возможен и какой-то равноценный обмен энергиями, если ты знаешь, как надо себя вести. Духи дали добро, и мы разбили лагерь рядом с захоронениями.

Хотя это не соответствует действительности, поскольку палатку мы не ставили, т.к. моя “восьмерка” была переделана под 2-спальный вагон, и разбивка лагеря заключалась в раскладывании всех сидений и расстилании спальников. Это очень удобно, особенно когда холодно и дождливо. Любой дождь не промочит машину, а если холодно, можно завести мотор и включить печку. Однажды это спасло нас от медведя, который ходил вокруг ночью, а что бы было, если бы мы спали в палатке? Походив между захоронениями, я почувствовал сильную печаль, исходящую от земли, и постарался отстраниться от нее. В 12 часов ночи мы начали ритуал, во время которого, когда я вошел в транс, меня какая-то сила мягко ударила в грудь, и я, пролетев метра три назад, упал в траву, продолжая стучать в бубен, и даже не потерял ритм. Лежа на спине, я почувствовал, что могу опуститься в нижний мир, и начал сосредотачиваться на этом. Но как ни старался, не мог опуститься ниже 20 см, как будто меня удерживала сетка, натянутая подо мной. Пришлось встать и продолжать ритуал. Как только мы закончили ритуал, резко начался дождь, и мы залезли в машину. Небо было полностью затянуто низко висящими тучами, и через несколько десятков секунд молния за молнией стали падать в землю, освещая степь, как фотовспышкой. Торчащие узкие камни высотой до 5 метров были похожи на мексиканские кактусы пустыни Сонора, я на Кастанеду, а шаман на дона Хуана. Все выглядело очень мистично. Я пребывал в таком состоянии сознания, пока не закончилась гроза. Затем перед сном я рассказал шаману о том, что пролетел несколько метров и хотел спуститься в нижний мир, на что он мне ответил: “А я видел, что ты хотел уйти вниз, и сплел под тобой сеть, поскольку боялся за тебя. Место очень не простое”. Я в сердцах ему тут же ответил: “Тоже мне хакасский шелкопряд!”. И мы разразились хохотом.

АФРИКА

Когда у нашей команды созрел план посетить Африку и начались организационные работы по составлению маршрута, я решил провести в первый раз ритуал по шаманскому прогнозированию путешествия. Как это делается, я не знал и не представлял. Я пришел на свою любимую сосновую поляну, разжег костер и благовония, сделал подношения духу места и обратился за помощью к 4-м направлениям и 4-м стихиям, и попросил их помочь мне вызвать дух Африки. Выкурил шаманскую трубку и сел, прислонившись спиной к сосне для медитации.

Замедляя дыхание, выключил внутренний диалог и стал ждать… Через какое-то время мой внутренний голос сказал, чтобы я продышал по чакрам. Эта техника возникла однажды сама собой в одном шаманском путешествии, когда независимо от меня, тело стало дышать в разных ритмах, концентрируясь на разных чакрах, прорабатывая открытие их, и распознавая, какие эмоции данной чакрой курируются. Дыхание производилось только диафрагмой, начиная с первой чакры, в медленном переменном ритме: примерно 100—120 дыханий в минуту, возрастая по частоте с поднятием на следующую чакру, и заканчивалось обычно на сердечной чакре. Вишудху продышать уже не хватало силы из-за того, что частота дыхания поднималась до 300 дыханий в минуту, и физически уже невозможно было дышать с такой частотой. Как правило, горловую чакру я проходил на длительных задержках дыхания, а аджну и сахасрару на еще более длительных задержках.

И вот, когда я прошелся несколько раз по всем чакрам и мое тело наполнилось энергией, Я вдруг на экране осознания увидел темнокожую женщину 45—50 лет с обнаженной грудью в длинной юбке из каких-то трав. Во втором внимании общение происходит без слов, ты мысленно задаешь вопрос и, если у тебя достаточно энергии и осознания, сразу понимаешь ясный ответ, который не нужно каким-то образом трактовать или домысливать. Она сказала, что пришла потому, что я звал ее. Я был в некотором замешательстве: общение с духом материка у меня было впервые. Видя это, она сказала, – Посмотри, я еще не старая и даже могла бы заняться с тобой любовью, но лучше, если ты останешься моим сыночком. Я почувствовал, что такой расклад для меня самый лучший, поскольку опыта занятия любовью во втором внимании у меня не было, да и категории у нас просто несовместимые, а сыночек может и попросить что-то для себя у мамочки, что и было целью ритуала.

Я спросил:

— Как мне тебя называть?

Она ответила:

— Мамой Африкой или мамочкой, если вспомнишь, что я для тебя сделала, когда ты впервые пришел на Землю со своей звездной системы и еще, когда ты жил в Египте.

Я уже знал про свою жизнь в Египте в женском теле. Это было воплощение — отдых. Я была женой большого военачальника, который чем-то занимался возле 3-й маленькой пирамиды на плато Гиза. Я была вхожа в самые высшие круги. Каталась на лодках по плавно текущему Нилу, скакала на породистых лошадях по пустыне, служила в Карнакском храме. В результате дворцовых интриг была отравлена. Я спросил, могу я узнать про еще одно свое воплощение на твоем материке, на что она мне ответила, что я сам должен вспомнить сам во время путешествия.

— Как пройдет наше путешествие? – спросил я.

— Ни о чем не беспокойся. – ответила она.

Долго еще я пребывал в радости от этого общения и делился своей радостью с духом леса, который показал мне, как работать с гномами, ундинами, сильфами и саламандрами для исцеления собственного тела.

С благословения Мамы Африки нашлись необходимые деньги, курьер в Москву, авиабилеты. Дорога поездом до Москвы пролетела как один день. И вот 4 отважных путешественника приземляются в столице Танзании Дар Эс Салам.

Прилететь в Танзанию так же легко, как в любой город России. Не нужно никаких виз, справок, страховок и прививок. Вернее, никто их не требует. Мы добровольно сделали прививку от желтой лихорадки, которая действует 10 лет. Прививки от малярии не существует. Африканцы болеют малярией примерно 2 раза в год. Они научились распознавать малярию в первые часы болезни и сразу принимают лекарства, пока инфекция не овладела всем организмом. Уже на следующий день они здоровы. По крайней мере, так нам рассказывал хозяин гостиницы в Занзибаре…

После снежной слякоти Москвы мы попадаем в душную влажную 38-градусную жару. Дар Эс Салам находится на берегу Индийского океана, чуть южнее экватора. Как всегда при поездках в страны третьего мира захватывающее путешествие начинается с жесткого торга с местными таксистами, которые меньше чем за 10 баксов с носа не соглашаются везти в город, завышая цену в два раза. Мы поселяемся в молодежной христианской миссии \УМСА\ за 6 баксов с завтраком. Город совсем небольшой, и смотреть там практически нечего, кроме негритянок и их причесок, о которых стоит рассказать особо.

Видимо, от того, что на такой жаре платьями сильно-то не похвастаешься, черные женщины решили эту проблему прическами. Количество всевозможных укладок приближается к бесконечности, 2-х одинаковых я не видел за 2 месяца пребывания в Африке. Практически это просто песня, волосы бывают заплетены в косички толщиной от спички до русской толстой косы, косички могут быть уложены всевозможными узорами вплотную к голове или торчать, как антенны у марсиан. Вьющиеся волосы могут быть гладко уложены, либо сочетаться с кудрями разной кривизны. Вообще безграничная фантазия и все это достаточно совершенно и красиво.

Самые вкусные фрукты на планете — это манго, а самые лучшие растут в Танзании. Цены на них смешные, и можно было есть их столько, сколько сможешь. Мы планировали объехать 8 африканских стран и начать решили с Малави. Эта маленькая страна расположена вдоль огромного озера Ньяса и длиной 700 км. Виза в эту страну стоит аж 70 баксов, хотя в ней смотреть-то нечего. Но мы этого не знали! Визу сделали за 1 день и автобусом Скандинавиен Бас Стэйшен через 12 часов доехали до границы Танзании. Во время остановок мы боялись покупать местную еду, которую вряд ли переварили бы. Единственной радостью были встречи со слонами, антилопами, обезьянами и носорогами, на которых мы смотрели голодными глазами из окна автобуса.

В маленьком городишке Мбия на границе с Малави белые люди бывают редко, и нами откровенно интересуется местное население. Нужно иметь терпение и такт, чтобы пресечь нежелательное навязчивое общение, а то и просто вызов на компрометирующее поведение. Один молодой негр подносил своего ребенка к нашей Свете. Ребенок, видя белую женщину, пугался и плакал, что вызывало дикий хохот местных, и это опять и опять повторялось, причем ничего нельзя было сделать, т.к. я и Света охраняли 4 больших рюкзака, пока Виктор с Эндрю искали гостиницу. Малейший наш промах, и в суматохе мы не досчитались бы пары рюкзаков.

…Мы остановились на берегу озера в каком-то кемпе. С виду все хорошо: бунгало, пальмы, пляж, но как оказалось, в воде и в песке живут личинки червей, которые проникают через кожу и вырастают под кожей на 0,5 см за день. Ползая под кожей, они переносят еще какую-то лихорадку. Это мы прочли в отчете одного путешественника, который заразтлся этими червями. Он описывал, как 5 см. червяки ползали у него под кожей ног, вызывая страшный зуд. Правда, у местных есть лекарство от червей, которые от него погибают и каким-то образом рассасываются. Но перспектива заражения нас не вдохновляла, и мы решили поскорее уехать с озера, к тому же и кормежка была неважная…

Мы планировали попасть в заповедник WAZA, первый на нашем пути. Выбраться с озера мы смогли только через 5 часов ожидания на жаре около дороги, ехали в кузове грузовика вместе с местным населением, бананами, козой, какими-то мешками и коробками под палящим солнцем. Потом под дождем, который взялся ниоткуда и через полчаса также таинственно исчез.

На перекладных мы долго добирались до заповедника без еды и воды. В каком-то магазинчике я купил большую бутылку апельсинового сока и с наслаждением выпил 2 стакана не отрываясь, пока до меня не дошло, что сок уж очень сильно густой. При тщательном рассмотрении оказалось, что это концентрат и его надо разводить в 5 раз, что повергло меня в ужас. Воды ни у кого не было, и купить ее было негде, чтобы развести этот концентрат уже в моем желудке. В таком состоянии я пребывал 2 часа, разговаривая со своим желудком и уговаривая его защититься от вредного влияния кислоты, пока мы не доехали до заповедника, и я смог выпить 3 стакана чая. Надо сказать, что мне концентрат ничего не обжег, и все обошлось.

Поселились мы в бамбуковых хижинах без дверей с видом на болото, под огромными деревьями. Забавно было ужинать в темноте при свете свечей под открытым небом. Насладившись экзотической обстановкой, мы пошли спать. Спать хотелось, но спать было очень страшно: вокруг ходили гиппопотамы, громко сопели, хрюкали и чавкали. В Африке от гиппопотамов умирает больше людей, чем от носорогов, львов и прочих зверей. Он хоть и травоядный, но у него клыки по 30 см, и пасть раскрывается почти на 180 градусов. Особенно он звереет, когда человек оказывается между ним и водой. Убежать практически невозможно.

Домик наш дышал на ладан, без дверей, вокруг столько разных громких звуков — в общем, ночь кошмаров. Чувствуя позывы в туалет, я не решился ступить на африканскую землю и писал прямо с порога в траву, благо домик стоял на метровых сваях. Как в том анекдоте: пошел в лес пописать, увидел гиппопотама, заодно и покакал.

Эта ночь особенно запомнилась и Эндрю. Он перед сном курнул африканской травы, а она оказалась круче раз в 5, чем он ожидал. И для него весь ночной оркестр джунглей с гиппопотамами и носорогами превратился в такие ужасы, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Утром мы отправились на экскурсию в джунгли и очень близко видели мешавших ночью спать гиппопотамов, бабуинов и эмпалу. Слонов так и не нашли, и к тому же были жестоко искусаны комарами. Я спросил: “Есть ли здесь муха цеце?”. Гид мне ответил, что она сидит у меня на руке. Я с ужасом хлопнул по ней, и на руке расплылось кровавое пятно. Укус мухи цеце вызывает сонную болезнь, которую медицина еще не научилась лечить. Болезнь выражается в том, что человек способен только существовать в сонном состоянии, но не умирает. Есть мнение, что так саванна защищается от вторжения человека и его домашних животных. Там, где много мух цеце, бесполезно разводить любых домашних животных, они все умирают. Предполагают, что все дикие животные имеют иммунитет к мухе. Но не все мухи заразные так же, как и наши клещи. В дурном настроении с мольбой к Маме Африке я возвращался обратно в лагерь, следя за каждой мухой, что появлялась в поле моего зрения, и надев на себя плотную куртку, слава Богу, светлого цвета. “Слава богу”, потому что муха просто обожает синий цвет. В Серенгетти мы видели вокруг гостиницы большие синие платки, которые были развешаны на деревьях. Их пропитывают ядом, и мухи гибнут, так и не долетев до гостиницы исключительно из-за любви к синему цвету. Спасибо Маме Африке, моя муха оказалась не заразной. Кстати, таких мух в Сибири летом очень много, они длиной до 1 см серого цвета с серыми узкими вытянутыми вдоль тела крыльями. К счастью, у нас они не заразны.

Названия поселков и городишек в Малави очень забавные. Помню, как мы смеялись, увидев трафарет на маленьком автобусе “Мзузу — Мзимба”, и рядом — привязанные 2 большие рыбы, видимо, для того чтобы она провялилась на ветру и солнце. Было 23 февраля, и у нас родилась фраза: “У нас с друзьями традиция. Обычно 23 февраля мы едем в Мзузу…”. Так мы коротали утомительную дорогу через Малави. Дороги больше подходили для испытания людей и грузовиков на прочность. Мы передвигались в маленьких автобусах, которые зовут “чикенбас”, что означает “куриный автобус” — в нем местное население перевозит и кур, и коз, и мешки с мукой или сахаром.

Единственное место, куда стоит съездить, это Нката Бей, курортный городок на берегу озера, где, как утверждают, нет червей, проникающих под кожу. Мы в поисках ночлега бродили по убогим гостиницам, в которых воняло сыростью. Местные парни предложили отвезти нас в хорошие гостиницы “Майорка” или “Баттерфляй”. Мы погрузились в открытый грузовик, в который сразу же запрыгнуло 8 местных парней, и мы поехали. Уже стемнело, и мы выехали за окраину и двигались в полной темноте примерно 10 км. На подъеме в гору грузовик заглох и никак не хотел заводиться. Мы крепко струхнули, т.к. вокруг ни души, их в 2 раза больше, чем нас, и это было очень похоже на подстроенную ловушку. Мы вытащили ножи из рюкзаков, включили фонарики и ждали продолжения. Я усиленно вызывал Маму Африку, чтобы она помогла нам. Парни, посовещавшись между собой, предложили дальше идти пешком, и сказали, что понесут наши рюкзаки. Мы были поставлены перед выбором: либо нести свои рюкзаки самим, но, в таком случае мы быстро устанем и нас легко сбить с ног одним толчком, а дорога шла над обрывом, и спастись было бы просто чудом. Либо отдать им рюкзаки, но, в таком случае мы могли их запросто лишиться в темноте. Мы решили эту задачу следующим образом.

Я отдал свой огромный рюкзак весом 25 кг и Виктор — свой, а Света и Эндрю несли свои рюкзаки поменьше весом. Убежать с нашими рюкзаками, пока мы живы, невозможно, поэтому все свое внимание мы обращали на парней, чтобы они внезапно не напали на нас. Через 10 минут пути нам предложили свернуть в лес, сказав, что так дорога будет короче. Мы решили, что короче может стать и наша жизнь, и категорически отказались сворачивать с дороги. Через полчаса мы действительно пришли в отличную гостиницу, на радостях заплатили парням хорошие деньги и устроили праздничный ужин. У всех было такое чувство, что исход нашего похода по ночной дороге мог быть любым. Отдохнув 2 дня на нормальной еде, мы отправились в столицу Малави Лилонгве, которая мне очень не понравилась тем, что все хотели нас поиметь на чем угодно. По прошествии 2 месяцев в Африке могу сказать, что все столицы представляют собой зону очень высокой опасности, где тебя могут развести на чем угодно: и украсть, и ограбить.

Через несколько дней мы пересекли границу Мозамбика и прибыли в маленький городок Тэтэ, расположенный на берегу реки Замбези, которая чуть меньше, чем Енисей, но вода в ней желто-коричневого цвета. В Тэтэ стояла жуткая жара, такси нет, полная разруха после гражданской войны. Мы с рюкзаками таскались по этой жаре в поисках гостиницы, которую с трудом нашли. Это была маленькая хибара, но с кондиционером, когда было электричество, хозяйкой была почти белая женщина, испанка, родившаяся в Мозамбике. Запомнилась эта гостиница тем, что вечером туда пузатые иностранцы, похожие на иностранных представителей каких-то миссий, привозили хорошеньких черных девочек в кожаных штанах. Мы диву давались, как они в такой жаре и в кожаных штанах.

Мы купили билеты на автобус Тэтэ — Мапута, и хозяйка договорилась с полицией, чтобы они отвезли нас до автобуса, который уходил в 3 часа утра, поскольку одним ночью идти опасно и далеко. Мы с комфортом проехали половину пути, после чего в автобус набилось черного люда столько, что можно было претендовать на рекорд в Книгу Гиннесса. Мы ехали до сворота на Валенкуло, это маленький поселок на берегу Индийского океана. Мы жаждали искупаться в океане, поскольку уже почти 2 недели находились на жаре и ни разу не искупались. Впереди небо было затянуто черными тучами, и шел тропический дождь. Я все чаще обращался к Маме Африке с просьбами, и она выполняла их. Я попросил ее прекратить дождь к нашему прибытию и позаботиться о транспорте, поскольку нам нужно было сойти посреди дороги, чтобы ехать к океану.

К тому моменту, когда мы вышли из автобуса, дождь прекратился, и нас ждал пустой минивэн, на котором мы доехали до побережья и устроились в гостинице “Баобаб Лодж” рядом с огромным баобабом. Это были тростниковые хижины с крышей из тростника, спускающегося до самой земли, выглядевшие очень причудливо. Еда была очень дорогой, но мы нашли кухню, в которой был газ, кастрюли, сковородки и вода, и стали сами себе готовить. Нас привело в восторг слаженность и единство нашей компании. Я готовил со Светой вегетарианские блюда, Эндрю готовил курицу, а Виктор сервировал стол и мыл посуду. Эта лафа продолжалась примерно 1 месяц, и мы сэкономили примерно 300 баксов на еде.

Рядом с нами жил маленький японец, который путешествовал уже 1,5 года, он объехал всю Северную и Южную Америку и половину Африки. Мы ему завидовали белой завистью, он нам сказал, что ходить по поселку опасно даже днем, поскольку местное население так бедно, что готово даже грабить среди бела дня. Его вчера прямо днем ограбили, пока он шел с продуктами с рынка, благо он не держал при себе много денег. Он также рассказал, что когда он был в ЮАР, его тоже ограбили среди бела дня в парке, обхватив неожиданно сзади руками за шею и ударив в солнечное сплетение, от чего он потерял сознание. У него забрали кошелек, в котором было 20 баксов, и смылись. Все это заняло не более 5 секунд и было проведено в полной тишине. Если бы в кошельке было меньше 20 баксов, то его сильно бы пинали ногами и могли покалечить, он знал это заранее. Грабители удовлетворяются только суммой не меньше 20 баксов, иначе они рискуют зазря, мол, мы работаем, работаем, а за такие деньги не хотим рисковать.

Мы ходили на рынок всей компанией, чтобы было надежней, половину денег отдали в рецепшен, который расположен на берегу под пальмовой крышей, и тот железный ящик, где хранились наши деньги, можно было унести 2-м человекам. Остальные деньги мы засунули в тростниковую крышу в разных местах, что потом с трудом их нашли. Купались по очереди, кто-то караулит одежду, а другие купаются, затем смена караула. Рынок представлял собой полнейшее убожество, третьесортные помидоры и бананы, и это в тропиках, где все растет само. Это наследие 30-летней гражданской войны, во время которой люди разучились работать, съели в джунглях все, что можно съесть, и никак не могут перейти на обслуживание себя, поскольку привыкли жить на подачки. Об уровне жизни говорит и то, что 1 доллар стоит 23 тысячи местных мекташей. В далекие-далекие времена, с подачи СССР, Мозамбик захотел строить социализм под боком ЮАР, где в руках белых скопилось много денег, и они, чувствуя великую опасность для себя, стали спонсировать гражданскую войну, которая привела к полной разрухе страну, которая могла процветать. Я был просто шокирован этой бедностью и нежеланием работать, которое вселила война в людей, и хотел поскорее уехать куда-нибудь. На 3-й день мы наняли лодку с маленьким мотором и поплыли за 50 км в океан, на рифы Бозаруто, где плавали с маской, любуясь множеством разноцветных рыб. На обратном пути нас застал тропический дождь, и мы сильно замерзли и промокли до последней нитки на сильном ветру.

Еще мы побывали примерно 200 км южнее в Барра Лодж и Тофу. Это прекрасные места для отдыха, чистейшие пляжи и голубая вода океана, волны до 3 метров высотой, которые дают незабываемые ощущения при купании. Везде были кухни для приготовления пищи, и мы наслаждались рыбными блюдами собственного приготовления. По Мозамбику мы перемещались, в основном, на маленьких автобусах, где принято сажать столько людей, сколько может вместиться. Обычно вместо 4-х человек на заднем сидении садилось 5 или 6. Мне с моим ростом 190 см просто некуда было девать колени, т.к. впереди стоящее кресло было слишком близко. Мы с Виктором нашли выход из этого положения в том, что покупали одно лишнее место на двоих и садились немного боком. И это было уже терпимо. И вызывало огромное уважение местного населения, которое себе такого не могло позволить, и были удивлены нашей находчивостью. Когда кто-то из вновь садящихся пытался сесть к нам, ему радостно объясняли ситуацию, и он понимающе садился к кому-нибудь из местных на колени.

Я расскажу, как помогала нам Мама Африка. Однажды при пересадке на другой автобус мы застряли, и никто не мог точно сказать, куда нам нужно идти и сколько ждать, как вдруг к нам подходит молодой парень и спрашивает, чем нам помочь. Узнав нашу проблему, он ее тут же решил и спросил - Завтракали мы или нет? Было раннее утро, и мы были голодны. Он отвел нас в кафешку и сказал, чтобы мы ни о чем не беспокоились. Когда придет автобус, он нас позовет. Мы позавтракали и пошли на то место, что он нам показал, опасаясь, что, возможно, он забыл про нас. Но он пришел в кафешку и, не найдя нас там, пошел нас искать дальше. Когда он нас нашел, то сказал, что автобус задерживается и что зря мы ушли из кафе, поскольку становилось жарко. Он нас отвел под крышу ресторанчика, где мы ждали автобус часа полтора, которого все не было. Видя нашу растерянность и, возможно, недоверие к нему, он позвонил из автомата, висевшего перед входом в ресторан, и сказал, что автобус будет через 20 минут. Он сказал, что разговаривал с водителем автобуса, который имеет сотовый телефон. Я не верил своим ушам и представил, смог бы кто-нибудь у нас узнать, на сколько задерживается, к примеру, автобус из Абакана или хотя бы из Дивногорска. А ведь это было в Мозамбике, разрушенном гражданской войной, где поесть и то проблема. Но оказалось, что этот парень республиканский контролер главных автобусных линий, и действительно через 20 минут он нас посадил на нужный автобус. Мы с ним прощались, как с родным. Вот как нас баловала моя Мамочка.

Мы планировали доехать до столицы Мозамбика Мапуты, чтобы на пароме пересечь океан 600 км до острова Мадагаскара, про который в путеводителе было сказано: такой зеленой листвы и красной земли и необычной фауны вы не увидите нигде. Но Мама Африка не позволила нам осуществить этот план, и мы повернули назад, чтобы попасть в Зимбабве. Когда мы приехали в Бейру — грязный портовый город, чем-то похожий на города Индии, был сильный шторм, и грязная портовая вода заливала набережные. В Бейре мы случайно узнали, что паром, который шел до Мадагаскара, потопило штормом, погибло 1 000 человек. По нашим подсчетам, это был паром, на котором мы должны были плыть на остров. Я уезжал из Мозамбика с непонятным чувством, мне поскорее хотелось уехать, и в тоже время было до боли обидно, как война может изуродовать страну и жизнь людей из-за каких-то идеологий или корыстных интересов правительства. Свое воплощение в Мозамбике я вспомнил очень и очень смутно, мой протест сегодняшнему Мозамбику, наверное, объясняется тем, что жизнь тогда была в противоположность хорошей. Мой контакт с Мамой Африкой креп день ото дня, и она баловала нас все больше и больше.