| ГЛАВА 37
УГОЛОВНИКИ НЕ СМОГУТ СПАСТИ РОССИЮ
Под таким заголовком в августе 1993 года появилось интервью в одной из газет известного кинорежиссера Станислава Говорухина, находившегося тогда в Хабаровске. А за несколько дней до того произошла наша с ним первая встреча, о которой ниже расскажу.
В один из рабочих дней, когда я находился в своем офисе, мне позвонил начальник пресс-службы краевого УВД Сергей Баранов и сказал, что хочет со мной срочно встретиться по серьезному поводу. В подобных просьбах я никому не отказывал, не отказал и Баранову.
Так совпало, что именно в тот момент у меня в кабинете находились корреспонденты газет «Молодой дальневосточник» Вадим Найман и «Тихоокеанская звезда» Александр Матвеев, которых интересовала деятельность организации «Единство». Я сказал им, что Баранов напросился на встречу и сейчас приедет.
Найман и Матвеев знали, что Баранов поливал до этого меня и «Свободу» грязью, в связи с чем мы подавали на него заявление в суд, а также и то, что руководство краевого УВД запретило ему нас затрагивать после того, как мы забрали из суда заявления. Им стало интересно, что задумал Баранов в этот раз, и они решили остаться. Я был не против.
Баранов приехал минут через двадцать, но не один. Зайдя ко мне в кабинет, он сказал, что на улице в машине находится известный кинорежиссер Станислав Говорухин, который хочет со мной поговорить. Я пригласил Станислава Сергеевича в кабинет, где в присутствии Баранова, Наймана, Матвеева и председателя правления «Единства» Александра Сергеева между нами возник разговор, в процессе которого я рассказал ему о себе и о только что созданной организации «Единство».
Через несколько минут после начала беседы в кабинет, не спрашивая моего разрешения, какие-то люди втащили видеокамеру на треноге и дополнительное освещение. На мой вопрос Говорухин пояснил, что это его киногруппа, и он решил запечатлеть нашу встречу на память. Тогда я не знал, что он работает над фильмом «Великая криминальная революция», в котором, с подачи майора милиции Баранова, мне была уготована роль криминальной личности, паразитирующей на теле больного российского общества.
Неладное я почувствовал после того, как Говорухин ушел от разговора о «Единстве» и стал задавать провокационные вопросы. Но было уже поздно. Все знают, что такое видеомонтаж. В результате из полуторачасовой беседы, во время которой я много рассказывал о целях и задачах движения «Единство», Говорухин выбрал то, что ему было нужно, и показал меня в своем фильме в роли криминального авторитета.
На следующий день после нашей встречи Станислав Говорухин дал интервью газете «Молодой дальневосточник», в процессе которого затронул и меня. Интервью это достаточно большое, поэтому ниже приведу лишь те моменты, которые вызывают, на мой взгляд, наибольший интерес.
“Молодой дальневосточник”, 30.08.93 г.
“УГОЛОВНИКИ НЕ СМОГУТ СПАСТИ РОССИЮ”
(Станислав ГОВОРУХИН в Хабаровске)
В Хабаровске он оказался случайно и просто потому, что не было прямого рейса из Владивостока в Читу. Именно это обстоятельство, и больше никакое другое, “повинно” в том, что среди персонажей нового фильма Станислава Говорухина российский зритель увидит теперь и лидеров (как считается) хабаровской организованной преступности – небезызвестных Джема и Пуделя. Целый день московская съемочная группа провела между хабаровским СИЗО и рестораном “Факел” (в первом проводит время “Джем”, во втором – Пудель).
– Ну а что было делать? раз уж мы здесь утром оказались...– пояснил Станисав Сергеевич. – Конечно, мы за этим Пуделем сюда не ехали. Просто сразу с вокзала пришли в УВД и спросили: “Ну что у вас есть примечательного? Какая организованная преступность?”.
– А ваша цель – снять фильм именно об организованной преступности?
– В частности – да. В целом же фильм о России. Что сегодня самое примечательное в России? Преступность...
– И везде самое примечательное – преступность? Вы, наверное, общались с определенным кругом людей...
– А с кем надо было общаться, чтобы понять, что здесь не воруют? А наоборот, создают. Конечно, в России всегда воровали. Это Карамзин сказал, на него сегодня ориентируются все, кто пытается оправдать это чудовищное разграбление России. Вот, мол, Карамзин, когда его спросили, что делают в России, ответил: “Воруют”. А Карамзин это сказал, будучи человеком влюбленным в свою страну, и даже малейшие проявления не патриотизма у него вызывали возмущение. Вот что он материализовал в этом емком слове. Но это разве “воруют”? Воруют – это можно сейчас сказать. Собственно замысел нашего фильма родился из желания проехать по стране, чтобы понять, есть ли какие-то намеки на возрождение. Может быть, мы зря паникуем, может, есть какие-нибудь проявления того, что общество выздоравливает, и в итоге будет нормальная, не колониальная страна, а великая Россия.
– То, что вы сейчас рассказываете, общей канвой напоминает фильм “Так жить нельзя”.
– Совершенно верно. “Так жить нельзя”. Только наоборот.
– То есть?
– Ну что... Я жалею, что в свое время снимал фильм “Так жить нельзя”. Конечно, это был совершенно искренний фильм, что я там что-то соврал – я так сказать не могу, но фильм мой сослужил плохую службу обществу.
– Интересно, как эту проблему для себя решаете вы. У многих, кто создавал общественное мнение в “перестроечные годы”, остался смутный комплекс вины: страна развалилась, где-то люди убивают друг друга, российские города вдруг стали украинскими, и во всем этом есть где-то твоя капля...
– Да у всех, конечно, чувство вины. Все три августовских дня в 91-м я, как и все, был у Белого дома. Я не могу сказать, что поступил так не повелению сердца. Но оказалось потом, что эти “новые” – хуже старых. Вот беда. Так сказать, мы боролись против коммунизма, а получилось потом, что мы боролись против России.
– Все-таки в подтверждение этой мысли вы обращаетесь именно к криминальному миру. О чем вы говорили с Пуделем?
– С Пуделем? Говорили о его новой ассоциации “Единство”. (Наша газета писала об этой ассоциации, см. “МД” от 16.08.93 г.– ред.). Идея “цивилизованной” организованной преступности ведь не нова. Но это типичный признак уголовно-мафиозного государства, где гражданин ищет справедливости не у власти, а у мафии. С этого начинается, если вы помните, роман “Крестный отец”. “Дон Карлеоне, нашу девочку обидели, мы пытались найти правду, но ее нет”. И семья нашла справедливость у Дона Карлеоне. Помните, что он сделал с насильниками?
– Это сейчас очень характерный ход – сравнивать нашу мафию с романом “Крестный отец”...
– На самом деле ничего характерного нет, в том смысле, что у нас нет мафии. Мафия – это нечто другое. Здесь же правят сравнительно мелкие уголовно-мафиозные группировки. В каждом городе своя группировка, свой авторитет.
– Кстати, как вам понравился Джем?
– Да ничего интересного. Так, демагог.
– А Пудель?
– Ну как, интересен. Интересен в том смысле, что сегодня, в частности, журналистами делается очень много для того, чтобы создать идеологию, оправдывающую преступность. Начнем с самой распространенной идеи: не волнуйтесь, граждане, все первоначальные капиталы накапливаются нечестным путем. Потом, зато, они будут направлены на возрождение России. Но это неправда. Во-первых, не все первоначальные капиталы накапливаются нечестным путем. Во-вторых, мафия, как у нас называют эти структуры, так же опасна, как и в прошлом – коммунисты, только еще хуже. Уголовники не могут спасти Россию.
Пудель сразу начал нам рассказывать о своей ассоциации. Не знаю, он, может быть, даже искренне считает, что это дело хорошее. На самом деле, все шито белыми нитками, это та же попытка сделать легитимной организованную преступность. А завтра выборы предстоят. Исход их будут решать деньги. Честно заработанных капиталов в стране практически нет. Значит, исход выборов будут решать криминальные структуры. И тогда мы вместо плохого парламента, которым мы все так недовольны, получим парламент, состоящий из одних воров. А вместо президента-марионетки получим настоящего пахана. У каждого вора в законе, у каждого жулика, с которым я беседую, я между делом спрашиваю: “А вы политикой не занимаетесь?” “Нет, нет!” “А в референдуме вы участвовали?” “Ну как же, я участвовал, ходил, голосовал за Ельцина”. 25 апреля они проголосовали за Ельцина. И с ними вся советская интеллигенция. Во всяком случае, творческая – вся.
– Но вы задавались вопросом, откуда это единство?
– В свое время у меня было много друзей, единомышленников среди журналистов центральных изданий. Я с ними спорил до хрипоты, а они мне говорили: “Да ладно, хватит паниковать, все рассосется. Еще подожди год”. Я говорил: “Вам хорошо рассуждать, вы все равно, когда я окажусь прав и призову вас к ответу, будете в Америке”. Частично так и оказалось. Сейчас газеты готовят общество к предвыборной кампании – к той самой, в которой будет участвовать организованная преступность. Кстати, в этом отношении любопытна другая мифологема, которая часто звучит в печати. Дескать, мафия – бессмертна. Мафия не затрагивает интересов личности, она даже, так сказать, помогает честным гражданам. Что если убрать мафию – будет беспорядок. Что стоит убрать какого-нибудь Пуделя – и сразу поднимут голову чечены, азербайджанцы...
– Ну да. Мафия является сдерживающим фактором для еще больших беспорядков...
– Якобы. Более того. Пудель, якобы, – человек, осуществляющий широкую благотворительность. Теперь вот он будет помогать инвалидам, студентам... Это тоже неправда. Даже в качестве благотворителя – он все равно не сможет субсидировать науку, которая разрушена. Даже ядерная наука разрушена. Вы представляете, что это такое? Мы были в Арзамасе-16, главном ядерном центре страны: научные работы там не финансируются. Пудель сможет субсидировать здравоохранение, образование? Все это должно делать государство...
– Дальше Владивостока вы не ездили, на Курилы?
– Не было смысла: что во Владивостоке, то, приблизительно, и в регионе.
– Здесь ситуация немного другая. Автор картины “Россия, которую мы потеряли” поднимает вопрос о Курильской гряде. Что нового сможет сказать он сейчас, когда проблема таким странным образом снова поднялась на поверхность?
– Да, в картине “Россия, которую мы потеряли”, я поддержал переход Курил под юрисдикцию Японии, ориентируясь на такую простую мысль. Я с экрана это сказал: мне совершенно все равно, кто здесь будет хозяин, чья здесь будет юрисдикция, лишь бы счастлив был народ, природа и животные. Но потом я понял, что, наверное, так нельзя рассуждать. России все же нужно думать о ее достоинстве, о величии. Я себя даже укорял. А сейчас я снова начинаю думать, что я там был прав.
– Станислав Сергеевич, вы человек достаточно известный и пользуетесь авторитетом. Но именно поэтому вы не можете не задумываться о том, как именно воспримут и используют ваши слова о падении престижа России настоящие шовинисты, черносотенцы, лже-патриоты. Вы не боитесь моральной ответственности за тот мутный поток, который всколыхнут ваши слова?
– Вот поэтому я еще никогда и не делал того, что делаю сейчас. Но думаю, что уже пора. Потому что-то, что происходит – с этим нельзя мириться.
Со Станиславом Говорухиным беседовали О. Новак. Е. Алещенко.
Станислав Сергеевич – человек, скорее всего, неплохой. И душа у него болит за Россию, судя по всему, искренне. Но я думаю, ему нужно вначале разобраться в себе. Он мечется от одной крайности к другой и, что самое страшное, через свой авторитет и немалые возможности тянет за собой других людей. А то, что он заблудился, видно даже из его интервью.
В своем фильме «Так жить нельзя» он публично призывал граждан СССР к изменениям. А когда масса людей сдвинулась и пошла по указанному им пути, он пытается повернуть их обратно. «Боролись против коммунизма, а получилось, что против России», – заявляет он в данный момент.
В фильме «Россия, которую мы потеряли» он публично высказался за переход Курил под юрисдикцию Японии. В дальнейшем так же публично в этом раскаялся. А через какое-то время опять вернулся к мысли, что был в том фильме прав. Где логика?
После этого интервью прошло несколько лет. В 1995 году Станислав Говорухин стал депутатом Российской государственной думы. В 1996 году выставлял свою кандидатуру на пост президента России. Авторитет и известность приобрел через свои фильмы, от сути которых потом сам отказался. О чем он думает, оказавшись в большой политике? И куда собирается вести народ?
Я ему около часа рассказывал о своих стремлениях к добру и справедливости, и что именно для этих целей было создано «Единство», а он увидел в этом легитимную организованную преступность. Очень плохо, когда человек слепой сердцем, не видящий ясного пути, пытается через отрицание всего, что кажется ему непонятным, вести за собой других людей.
Вторая наш встреча с Говорухиным состоялась месяцев через восемь в Москве, у него в офисе. Произошло это после того, как весной 1994 года я увидел по центральному телевидению в передаче «Совершенно секретно» отрывки из фильма «Великая криминальная революция», где проводилась параллель между мной и легендарным мафиози Доном Карлеоне из фильма «Крестный отец». К тому времени я уже окончательно отошел от криминального мира и все свои силы, средства и возможности направил на общественную, благотворительную и правозащитную деятельность.
В процессе двухчасовой беседы я показал Говорухину большое количество видео и иных материалов, подтверждающих мою истинную деятельность. А также рассказал о том, кто заинтересован в моей дискредитации. Ему стало неудобно за то, что он выставил меня в плохом свете, а я оказался не таким уж и плохим. Но, однако же, это не помешало ему оставить в своем фильме кадры со мной из коммерческих соображений. И это намного хуже всех его предыдущих ошибок. Одно дело, когда людей ведут неправильно по слепоте, и совсем другое, когда это делается сознательно.
В своей книге «СТРАНА ВОРОВ на дороге в светлое будущее», вышедшей в конце 1994 года, через полгода после нашей последней встречи, он снова вспомнил обо мне как о криминальном авторитете, хотя прекрасно знал о том, что я уже давно от этих дел отошел. Ниже приведу отрывок из его книги.
“СТРАНА ВОРОВ на дороге в светлое будущее” (244–246 с.)
“Во всех городах, где мы побывали, власть – реальная – переходит в руки преступников. Или мафиозных структур, как мы их привыкли называть. Будем награждать нашу организованную преступность этим иностранным словом, совершенно для нее не подходящим и не отражающим ее суть.
Мафия! Мы уже привыкли к этому термину, не переучиваться же.
Любопытный и поучительный разговор произошел у меня в Хабаровске.
Есть там такой Володя Пудель. По нормальному – Владимир Петрович Податев.
У Владимира Петровича была трудная жизнь. 18 лет – по тюрьмам. Потом, в пост перестроечные годы – утомительная работа по сколачиванию миллионов. Сейчас Владимир Петрович успокоился; можно уже не суетиться, не бросаться из стороны в сторону – капитал собран крепкий. От дел он почти отошел. Для души остались ресторан, казино и еще некое акционерное общество “Свобода”, где он даже не президент. Так... консультант. Но главный. Ну очень главный.
Володю Пуделя называют в Хабаровске по-разному. Называют крестным отцом города, главой хабаровской мафии, а еще – неофициальным мэром Хабаровска. Последнее правильнее всего. Он решает многие вопросы. Помогает студентам, пенсионерам, следит за порядком в городе, улаживает конфликты. Хозяин. Но не официальный. Не легитимный, выражаясь современным языком.
Задумал Владимир Петрович сделать свою организацию вполне легитимной. Создается (практически уже создана) ассоциация “Единство”. Цель? Цели обширны, но главное: следить за порядком в городе и улаживать конфликты. К примеру, задолжала одна коммерческая фирма другой кругленькую сумму. Арбитражный суд будет решать этот вопрос год-два. Пудель уладит дело в один день.
Удобно? Удобно.
Или вот такой пример (это уже сам Пудель мне объясняет):
– Предположим, один пырнул другого ножом. Пойдет парень в тюрьму... Зачем? Он уже раскаивается в содеянном. И пострадавшему какой от этого прок? Так лучше пусть обидчик заплатит обиженному или отработает на него...
– Но послушайте, Владимир Петрович, – пытаюсь возразить я, – не кажется ли вам, что вы в масштабах своего края пытаетесь построить модель уголовно–мафиозного государства?..
Я не убедил Владимира Петровича. И он меня не убедил.
Процесс, подобный хабаровскому, происходит во всех регионах страны, где быстрее, где медленнее. Во всяком случае, общественное мнение уже склоняется в сторону легализации мафии. То тут, то там (из уст вполне интеллигентных людей и даже работников правоохранительных органов) я слышу: не надо бояться мафии; там, где мафия, там – порядок...”.
Говорухин идет по тому же пути, по которому сейчас идут многие. По пути отрицания. Все плохо! Все кругом плохие! Россия гибнет! Но если бы эти отрицатели старались помогать нуждающимся людям не словами, а конкретными делами, то было бы лучше. Не отрицая моей помощи людям, он пытается поставить в вину созданному мной движению стремление к улаживанию конфликтов и наведению порядка, хотя я ему пояснил, что «Единство» улаживанием уличных и финансовых конфликтов не занимается, а в совете и правлении «Единства» никто не связан с криминалом.
Для решения уличных и финансовых вопросов я использовал иные рычаги (свой авторитет, свой опыт, свои связи, свои возможности, а также спортсменов и казачество). Да и вообще, можно ли осуждать деятельность, направленную на восстановление справедливости и порядка? Ведь это именно то, что нужно сейчас людям. Они должны чувствовать себя защищенными и знать, что от их проблем не отмахнутся. А официальные власти зачастую не только не способны навести порядок, но и сами бывают хуже бандитов.
Во время последней беседы с Говорухиным я пытался убедить его в том, что помимо черного и белого цветов существуют оттенки, которые нужно научиться различать. Иначе он, не осознавая того, окажется на стороне сил тьмы в борьбе со Светом. Я говорил ему, что нужно объединиться всем честным и порядочным людям, у которых душа болит за Россию и будущее человечества, и лишь после этого можно надеяться на изменения в лучшую сторону. Но он меня не понял. Или, вернее, не хотел понять.
В своем фильме, книге и газетных публикациях Говорухин через присущую ему духовную слепоту пытается убедить всех в том, что я один из тех, кто тянет нашу страну к гибели. А то, что, несмотря на большое количество грязи, нет доказательств моей вины, и, наоборот, много фактов, подтверждающих обратное, он и сам во внимание не берет, и другим не советует.
В своей книге Говорухин пишет: «Сейчас Владимир Петрович успокоился; можно уже не суетиться, не бросаться из стороны в сторону – капитал собран крепкий. От дел он почти отошел. Для души остались ресторан, казино и еще некое акционерное общество «Свобода»…». Здесь он явно врет! Я вел всегда активный образ жизни, никогда не искал легких путей и постоянно боролся с несправедливостью. А что касается моего якобы «крепкого капитала», то почти все имеющееся у меня использовалось для благих целей и решения тех задач, которые были поставлены перед «Единством».
У меня никогда не было личных банковских счетов ни за рубежом, ни в России, и в кубышку я деньги не складывал. Почти все мои фирмы работали с наличностью, которая в большинстве своем скрывалась от налогов. Это, безусловно, преступление перед законом, но я себя виновным не считаю, ибо народные деньги разворовывались власть имущими, а я использовал то, что попадало в мои руки, с пользой для людей. И чем выше были мои финансовые возможности, тем больше я помогал нуждающимся.
Через несколько месяцев после того, как Говорухин облил меня грязью в своем фильме, а затем и в книге, я потерял все свои источники доходов. В данный момент у меня нет ничего, поэтому я не могу теперь помогать людям, как раньше, и в этом немалая заслуга Говорухина.
Я хотел показать людям путь к Свету: добру, состраданию, справедливости и единству, надеясь на то, что многие воспримут мой пример положительно. Но силы тьмы, в лице коррумпированных властей, продажной милиции и криминальных авторитетов, нанесли мне большой силы удар (и Говорухин тоже приложил к этому руку), в результате чего я до сих пор не могу оправиться.
В ближайшее время в России, а затем и на всей планете ожидаются глобальные изменения в связи со сменой эпох, и я надеюсь, что Станислав Сергеевич перед началом серьезных событий прозреет и встанет на сторону истинного Света, а не в ряды его тушителей.
|
ГЛАВА 38
П У Д Е Л Ь
Так называлась статья, опубликованная в сентябре 1993 года в газете «Молодой дальневосточник». Этому предшествовало появление в моем офисе корреспондента газеты Вадима Наймана, заинтересовавшегося деятельностью «Свободы» и «Единства», о которых тогда ходило много слухов. Я разрешил ему находиться в моем офисе без ограничений и разговаривать со всеми, с кем он посчитает нужным. Более того, позволил ему, опять же без каких-либо ограничений, находиться рядом со мной в кабинете.
В течение недели Вадим Найман приходил с утра в мой офис и, проводя большую часть времени рядом со мной, наблюдал за всем происходящим. Криминала он не заметил, зато увидел большое количество людей, приходивших ко мне со своими проблемами, и то, как этим людям помогали. Так совпало, что во время моей встречи с Говорухиным (о которой я рассказал в предыдущей главе) Вадим Найман тоже находился в моем кабинете, и именно после этого появился в газете «Молодой дальневосточник» его очерк, который в сокращенном виде ниже изложу:
“Молодой дальневосточник”, 08.09.93 г.
ПУДЕЛЬ
“Россия, которую мы обрели”
По милицейской терминологии он “положенец”. То есть не вор в законе, но человек, находящийся на положении вора в законе, с которым часто считаются больше, чем со многими из воров. Поэтому в крае нет единого мнения, как с ним себя вести. Многие, например, считают чудовищной ошибкой поведение милиции 9 марта прошлого года, когда группа молодых людей (по слухам, до 200 человек) прошла на центральный рынок Хабаровска, где азербайджанцы тогда торговали яблоками, кажется, по 300 рублей, и ни слова не говоря, расставила по прилавкам заранее заготовленные таблички со своей предельно допустимой ценой – кажется, 100 рублей.
Милиция наблюдала, не вмешиваясь. Азербайджанцы запаниковали. Опасались, что они вообще уедут. На что начальник городского УВД М. Шатайло ответил в том духе, что “одни уедут, другие приедут”. Просто у “местного населения” нет больше сил терпеть этот беспредел с ценами...
Таким образом, гарантом интересов хабаровчан оказалось на этот раз невмешательство милиции. Но на самом деле оно стало гарантом авторитета и силы одного человека по кличке “Пудель”, люди которого имели случай напомнить азербайджанцам, что никто за них не заступится.
Правда, самого Пуделя вызвали в городское УВД и заставили, по его словам, подписаться сразу за пять уголовных статей. Но он пояснил, что взял на себя ответственность за эту акцию исключительно потому, что погром – настоящий погром, спровоцированный, как он считает, разнузданным поведением представителей южных национальностей, – уже был назначен. Но не на 9, а на 8 марта, когда на рынке яблоку негде упасть.
Погром был назначен, и кое-кто приготовил уже и сумки для фруктов. И тогда, видя такое дело, он решил взять инициативу в свои руки, чтобы объявить азербайджанцам то же, что несколько месяцев спустя, уже летом, он объявит представителям чеченской мафии. Чеченцы пытались “нагрузить” азербайджанцев (уже других. Тех, что тогда держали винный цех на Трехгорной). А затем в количестве – смешно сказать – 25 человек на семи машинах, с “волынами” (а в машинах обычно бывают еще и автоматы) прибыли на разборку, чтобы “завоевать город”, по их мнению, – ничей. Многих сбивает с толку относительная тишина на хабаровских улицах.
При полном невмешательстве милиции Пудель на этот раз поднял на ноги свыше 400 человек из всех группировок и объявил: приезжайте. Работайте. Мы не националисты. Только помните: город не бесхозный. “...И ведите себя прилично, пока я еще могу сдерживать людей. А то люди могут пойти не тем путем”...
19 августа 1991 года именно на него вышли представители хабаровской демократической общественности. (Справедливости ради добавим – очень узких кругов общественности), чтобы предупредить: власти, возможно, будут равняться на уголовников и вербовать их для провокаций. “...Вы прекрасно понимаете, чем это грозит вам и нам”.
Пресса о нем ангажировала передовой идеей о “новой перековке”, о том, что, может быть, “эти люди не так уж и плохи?” И немного сама раздувает его популярность (если не считать, конечно, специальной милицейской прессы). Но не очень. Визит в офис к Пуделю... Слово “Пудель”, впрочем, ему не нравится. Поэтому будем называть его так, как ему нравится, – Податев Владимир Петрович. Визит в офис к Владимиру Петровичу кинорежиссера Станислава Говорухина стал фактически продолжением признания его легального статуса...
Короче, какой был кадр! Две лысины живописно отсвечивали на солнце. В креслах друг перед другом сидели человек, поставивший “Место встречи изменить нельзя”, затем “Так жить нельзя”, затем “Россия, которую мы потеряли”; человек, который так хорошо сыграл роль одного из криминальных авторитетов (Крымов – “Сван” в “Ассе” Сергея Соловьева), и – настоящий криминальный авторитет.
И, надо признать, жизнь в данном случае уступила искусству. Настоящий авторитет перед сыгранным выглядел бледно. Пальцы его без конца теребили какую-то схему. Рукав пиджака норовил залезть в пепельницу. И при этом все говорил, говорил, говорил... Без этого неостановимого потока торопливой, сбивчивой, взволнованной речи как-то даже трудно представить себе Владимира Петровича внешне.
О чем говорил? В России каждый знает: если человек сидел, нельзя спрашивать, за что сидел. Следовательно, о 18 годах, проведенных в тюрьмах и лагерях, о том, как он сделал себе свой авторитет, говорить смысла не имело. Владимир Петрович рассказывал о каких-то бывших мужьях, преследующих своих бывших жен, о неудачливых кредиторах и недобросовестных должниках. Владимир Петрович берется решить их проблемы.
В его офис, то есть в офис акционерного общества “Свобода”, действительно, поступают иногда самые неожиданные просьбы. Представители краевого комитета по народному образованию просят выделить помощь многодетной семье. Научный сотрудник просит денег – поехать на семинар. Одна изможденная женщина просит “подогреть” ее мужа в СИЗО. Другая – хочет непонятно чего, и Владимир Петрович дает, временами сам удивляясь, как легко уплывают из кармана эти 30 или 50 тысяч. “Лоха, что ли, увидели?”...
“Иногда забегают, просто чтобы поделиться впечатлениями: “...Представляешь, Петрович, был я вчера у Лобова Олега в Москве. Я ему говорю: “Что же ты, гад, делаешь?” Насчет обмена купюр. Он: “Так я же не зна-а-ал!..” “Вице-премьер – и не знал...” Коммерсанту помельче он пишет записку: “ ВСЕМ, КОГО КАСАЕТСЯ. ПРОСЬБА НЕ ПРЕПЯТСТВОВАТЬ ПОДАТЕЛЮ СЕГО В ПРОХОЖДЕНИИ ЧЕРЕЗ ВАНИНО И СОВЕТСКУЮ ГАВАНЬ ТРЕХ МАШИН ИНОСТРАННЫХ МАРОК. С ПРИВЕТОМ – ВОВА ПУДЕЛЬ”. И так далее.
Рассказывал Владимир Петрович о своей новой, во многом загадочной общественной организации “Единство”, выражающей интересы всех без исключения структур, даже криминальных. О том, что будет, когда деятельность “Единства” перемахнет границы Хабаровского края: “Подтянем казачество. Общественные, спортивные структуры... К этому времени в распоряжении у нас будет уже своя пресса”. Из его слов возникал образ какого-то полуреального мира. Не преступным назвать его было нельзя. Но при этом он со всех сторон был обложен жесткими табу. Наркобизнес, проституция и торговля оружием, по возможности, исключаются. Красть можно. Но что-то такое, без чего человек умрет с голоду, или что-нибудь лично ценное для него – нельзя. Если грабишь, то не выламывай кольца. Не вырывай серьги из ушей. Ни при каких обстоятельствах не трогай членов семьи. Проник в дом, застал женщину с ребенком – уйди, не причиняй им зла. “Спалился” – будь добр, верни все. И тебе помогут...
“То есть вы берете на себя те властные функции, с которыми не справляется нынешняя власть?” – “А что вы можете предложить?” – Говорухин кивал. В некоторых местах вопросительно поднимал глаза к потолку, затем вновь кивал, как бы подтверждая: “Погибла Россия!”. Некоторые вещи он потом в интервью назвал “мифологемами”. От предложения прийти вечером в казино вежливо отказался, но дал на прощание свой московский телефон, сказал, что будет ждать звонка месяца через два, потому что создание фильма – процесс долгий.
Словом, выглядел он и крупнее, и осанистее, и вообще держал себя так, будто каждую неделю ему приходится выслушивать по меньшей мере трех Пуделей. Из-за этой разницы в поведении как-то затушевалось то, что особо неприятных вопросов Говорухин, в общем-то, и не задавал. Если не считать вопроса о том, как Владимир Петрович относится к вору в законе по кличке “Джем”. Но Владимир Петрович не мог перед кинокамерой так прямо сказать, как он относится к Джему. То есть начал, конечно, говорить о том, что с Джемом его связывает давняя дружба. И что Джем – крестный отец его младшего сына. И тогда Говорухин его прервал, с видимым удовольствием сообщив, что уже виделся с Джемом в Хабаровском СИЗО.
|
