Глава 5. За последний год озеро значительно высохло и обмелело

За последний год озеро значительно высохло и обмелело. У камышей появилась полоса вязкой грязи шириной метра три. Ноги сразу погружались в эту мерзость, из которой выступала вода. Везде по берегам раскинулись густые ольшаники с травой почти в человеческий рост.

Царев попробовал вначале подобраться к воде через заросли и зашелся крутой матерщиной, напоровшись на крапиву. Из травы поднялись полчища встревоженных комаров, которых не пугали ни солнце, ни ветер, налетающий порывами с озера. На водной глади то тут, то там виднелись целые островки камыша.

Конопаткин прикинул, что глубина озера, скорее всего, везде небольшая. Они спустили лодку и стали по очереди прочесывать водоем в поисках тела.

Догадки участкового подтвердились. Глубина везде была не более полутора метров. Багор постоянно цеплял траву. Вскоре они натаскали ее столько, что хватило бы на копну средних размеров.

Понятые в это время скучали на берегу, курили и незаметно прикладывались к пузырьку, спрятанному за пазухой у одного из них, местного мастера на все руки, которого все почему-то звали Генрихом. В качестве второго понятого Царев прихватил собутыльника Генриха, шалопая и лодыря Петра Евстюхова.

Оказавшись на берегу, Конопаткин передал багор и лодку помощнику, а сам присел на поваленный трухлявый ствол дерева отдохнуть. Отмахиваясь и отплевываясь от комаров, он посмотрел на заходящее солнце. Поиски следовало завершить до наступления темноты.

На немой вопрос сержанта участковый ответил:

– Последний заход. Давай здесь вдоль берега минут десять пошарь, и домой.

Царев молча забрался в лодку и оттолкнулся от берега багром. Старший лейтенант наблюдал за ним. Водная гладь в лучах заходящего солнца засеребрилась. Камыш на дальнем берегу окрасило красноватыми тонами, ряска почернела. Стало свежеть.

Генрих покосился на участкового и снова полез за бутылкой. Евстюхов, стоявший рядом с ним, жадно сглотнул слюну.

– Прекратили это дерьмо! – рявкнул на них разозленный Конопаткин.

Только пьяных в стельку понятых ему и недоставало до полного счастья.

– А чего мы сделали? – возмутился Генрих, резко выпрямившись.

Евстюхов отпрянул в сторону.

Конопаткин подошел к ним, вырвал из-за пазухи Генриха бутылку, в сердцах разбил ее о дерево и заявил:

– Сейчас домой поедем, там и нажретесь, как всегда, в дупель.

– Я, кажется, нашел, – закричал из лодки Царев, спугнув своим воплем куликов, притаившихся в камышах.

Все бросились к нему.

– Что нашел? – возбужденно спросил Конопаткин, наблюдая за тем, как помощник подтягивает к лодке что-то тяжелое.

– Сейчас, – пообещал Царев, напрягаясь изо всех сил.

Лодка накренилась. Борта едва не черпали воду. Багор медленно пошел наверх. Из воды в полуметре от лодки, поднимая ряску, показались почерневшие ветки, а затем и сам ствол топляка, похожий на какое-то водяное чудовище с черной блестящей кожей, покрытой илом.

– Это бревно, – крикнул Генрих, решив, что все вокруг до сих пор не поняли этого.

– Твою мать! – выругался разочарованный сержант.

Он собирался отпустить ствол дерева, но тот вдруг сам сорвался и быстро ушел в воду. Вскрикнув от неожиданности, Царев взмахнул багром, потерял равновесие и рухнул за борт.

– Все, дальше продолжать поиски не имеет смысла. Надо вызывать водолазов, – заключил Конопаткин, глядя на то, как помощник старается выбраться на берег, путаясь в траве и увязая в иле.

Отборный мат разлетался по округе, заставляя примолкнуть все живое. Одной рукой Царев нес багор, а другой тащил свою лодку, проклиная все на свете. Все получилось не так, как они планировали. Конопаткин рассчитывал на удачу, однако озеро было слишком заболоченно и обширно. Вдвоем никак нельзя тщательно обыскать его за несколько часов.

В этот момент Евстюхов вскрикнул, указывая на воду:

– Рука! Смотрите!..

В том месте, куда он указывал, под водой и вправду виднелось что-то белесое, похожее на человеческую руку.

– Леха, посмотри там, – велел помощнику Конопаткин.

Вымокший и злой Царев заложил по воде крюк, погрузился по грудь, помог себе багром и воскликнул:

– Есть!

– Тащи к берегу, – велел Конопаткин.

На душе у участкового было погано. Он все-таки надеялся, что Игнатова сбежала.

Из воды показались очертания тела и длинные русые волосы.

– Вы помогать будете или прикажете мне одному корячиться? – с обидой спросил Царев, отдуваясь.

Участковый приблизился. Тело как раз перевернулось на спину, открылось лицо. Несмотря на воздействие воды и повреждения, он сразу опознал в убитой пропавшую почтальоншу.

– Ну вот мы дело и раскрыли, – произнес Царев немного растерянно и как-то неуклюже.

Было видно, что он, как и все остальные, чувствует себя не в своей тарелке.

– Да уж, раскрыли, – пробормотал Конопаткин.

С наступлением ночи в Голоштанном светились окна не более чем в десятке домов. Обитатели всех остальных жилищ уже легли спать либо, как девяностодвухлетняя Мария Петровна Зеленова, экономя электричество, передвигались по дому в темноте, со свечой или с фонариком, заряженным днем. Никто не обратил внимания на то, что собаки в селе вели себя куда беспокойнее, чем обычно. Он знал, кто это сделал и где их искать. В деревне судачили, что председатель сдал бандитам под гостиницу сельсовет. Иван не сомневался в том, что найдет их и расквитается. Сначала он хотел просто пострелять обидчиков, потом остыл и принял решение ограничиться мордобоем. Но если у матери дела пойдут действительно плохо, то он прикончит их, как пить дать, всех до единого. Иван дал себе это обещание и поклялся выполнить его.

Бойцы вернулись в сельсовет с видом победителей. Торпеда сорвал с головы маску и смахнул ею пот с шеи. У него было широкое скуластое лицо, темные с проседью коротко стриженные волосы и прищуренные глаза, полные маниакальной подозрительности. Товарищи по оружию боялись лишний раз пошутить или улыбнуться в присутствии Торпеды. Тот все моментально принимал на свой счет, в чем угодно видел намеки, подколки и угрозы. Кулаки у него были тяжелые, а уважение к чужой жизни и здоровью отсутствовало начисто, поэтому желающих потягаться с ним в рукопашной или просто возразить не находилось. Адекватно среагировал на нападение лишь Торпеда. Его глаза успели привыкнуть к темноте. Он отразил боковой удар, перехватил агрессора, швырнул его об сцену и атаковал сам.

Поначалу Ивану казалось, что осуществить задуманное будет легко. Он без проблем проник в здание сельсовета, двинулся по коридору и натолкнулся на пару субъектов, которых накануне встречал в доме родителей. Григорьев прошел их играючи. Остальные бандюки располагались в актовом зале. Повернув ключ в замке зажигания, Иван подумал, что появление Антона Перевязкина окажется весьма кстати. Вдвоем они обязательно что-нибудь придумают.