III. Некоторые социологические факторы, нарушающие процедуру оценки в современном обществе 3 page

6. Последняя и, может быть, главная причина кризиса в духовной сфере связана с тем обстоятельством, что молодежь

[452 ]

не занимает должного места в общественной жизни. Такое положение соответствует традиционной структуре общества, скрытая цель которого заключена скорее в нейтрализации психологических ресурсов молодежи, нежели в их мобилиза­ции. Однако своевременное осуществление реорганизации нашего общества - это для него вопрос жизни и смерти. Вы­живание общества зависит от того, смогут ли начать сначала те возрастные группы, которые не связаны закрепленными законом интересами в сохранении старого образа жизни и системы ценностей и свободны в выборе новых форм реаги­рования на новые жизненные проблемы. Вдохнуть жизнь в установившийся рутинный порядок вещей могут лишь те лю­ди, для которых новые проблемы представляют реальный вызов. В викторианскую эпоху в традиционном обществе, ос­татки которого еще до сих пор дают себя знать, нейтрализа­ция скрытых духовных сил молодежи происходила двумя пу­тями. Во-первых, в качестве престижной группы рассматри­вались, главным образом пожилые люди и вследствие этого их мировоззрение было господствующим. Во-вторых, из-за отсутствия добровольных молодежных объединений особый дух молодежи и ее качества не могли быть интегрированы и поэтому не способствовали динамическому общественному развитию. В обществе, где личность формируется главным образом в сфере семейных отношений, а за пределами семьи сталкивается лишь с абстрактными и неличностными отноше­ниями общественной жизни в учреждении, в мастерской, в мире бизнеса или политики, отсутствует наиважнейший соци­альный фермент. Дух общности и лежащие в его основе от­ношения лучше всего познаются в молодежных группах. Здесь молодежь учится понимать саморегулирующие силы стихийной жизни группы и дух солидарности. Если потенци­альные возможности этой возрастной группы остаются неис­пользованными, индивид начинает мучиться от сосредоточен­ности на самом себе, это сопровождается атомизацией обще­ства, индивид оказывается в изоляции и стремится к уединению. Подавление стремления к коллективному общению в юношеском возрасте, когда оно наиболее сильно, на более поздней ста­дии неизбежно ведет к чрезмерному соперничеству.

Средние школы, пансионы и интернаты создают, ко­нечно, возможность такого общения, однако едва ли можно считать, что они в достаточной степени воспитывают саморе­гулирующие силы стихийной групповой жизни. Они скорее стремятся наложить жесткие искусственные рамки на уста­новление внутреннего равновесия, для того чтобы внедрить дух иерархии, подчинения и другие свойства социальной сплоченности, необходимые для увековечения власти правя­щего меньшинства. В демократическом обществе среди

[453 ]

молодого поколения происходит взаимопроникновение раз­личных классов, создается общенациональное единство и согласие, тогда как закрытые средние школы служат скорее идее сегрегации и разделению групп.

Поэтому реально проблема состоит не столько в том, сохранить их или ликвидировать, а в том, как их сохранить и какова должна быть их внутренняя атмосфера. Совершенно очевидно, что система интернатов имеет целый ряд преиму­ществ, которые надо социализировать, а не искоренять.

Однако их «социализация» и передача групповых дос­тоинств другим классам не может быть осуществлена лишь с помощью институционального регулирования. Необходимо основательное изучение методов преподавания в этих шко­лах. Эти методы и вся система обучения должны пройти ис­пытание с целью определения их соответствия новым по­требностям общества и решения вопроса об их более или менее устойчивой ценности. И если мы решили сохранить эти школы ради их культурного наследия, неизбежно возникает проблема ассимиляции новичков из восходящих классов. В новом типе эволюционной демократии, не верящей в то, что лучше всего начинать с самого начала, где прошлое не рас­сматривается только как скопление изживших себя привычек, очень серьезной проблемой становится предотвращение про­цесса снижения уровня культурных норм. Даже очень хоро­шие демократы и социалисты вынуждены признать, что слиш­ком быстрое распространение культуры может привести к не­адекватному поверхностному усвоению ее содержания и стремительному упадку установившихся норм. Как массовые демократические, так и тоталитарные общества свидетель­ствуют о том, что этот процесс действительно имеет место, что демократизация культуры идет на пользу человечеству лишь в том случае, если сохраняется ее качество. Если этого не удается сделать, то в упадке норм надо будет винить не низшие классы, а тех, кто не понял того, что быстрый допуск масс к ценностям культуры должен быть тщательно подготов­лен как в сфере образования, так и в социальной области. Я далек от мысли о том, что «низшие классы» по своей природе меньше способны к восприятию культурного наследия, однако тот совершенно очевидный факт, что они были несправедли­во лишены преимуществ хорошего образования, объясняет довольно низкий уровень их духовного развития, что может стать угрозой для качества культуры. Постепенно приобретая равные права, они будут естественно стремиться к тому, что­бы сделать свой вкус господствующим и навязать свои жела­ния задыхающемуся от изумления образованному большин­ству. Проблемы, с которыми столкнулась британская радио­вещательная корпорация Би-би-си, представляют собой

[454 ]

в миниатюре картину того, что день за днем происходит в массовом демократическом обществе. Если Би-би-си будет выполнять желания большинства, то эстрадные концерты по­степенно вытеснят классическую музыку и все остальное. Правильнее было бы не отзываться о массах с презрением, а рассматривать факт социального и культурного роста восхо­дящих классов как стратегическую социальную проблему, в которой начальной и средней школе (включая закрытые сред­ние учебные заведения), университетам и образованию взрослых отведена особая роль.

В этой системе закрытым средним школам отводится роль хранителей ценных элементов культурного наследия, а также накопителей свежих и живых стимулов, являющихся характерным свойством восходящих классов. Внезапное от­крытие новых возможностей для групп, которые в течение столетий жили под сильным гнетом, вызывает у них своего рода новый elan¹⁵, чего нету классов, живших в течение этих столетий в богатстве и благополучии. Поэтому не совсем вер­но утверждать, что главная задача закрытых средних школ должна состоять в расширении социальной базы выбора, т. е. в отборе лучших представителей восходящих классов. Эти школы должны установить живые взаимообогащающие отно­шения между подростками из разных социальных страт. Край­не важно использовать потенциальные возможности юношес­кого возраста в качестве источника нового социального синте­за и духовного возрождения. Если закрытые средние школы, вместо того чтобы превратиться в оплот привилегированного слоя, осознают свою миссию и выполнят ее, то они сделают очень важный вклад в преобразование нашего общественного порядка и создание новой жизни.

III.Основные выводы

Таковы исторические и социологические предпосылки той ситуации, в которой в настоящее время находится Вели­кобритания и на фоне которой надо обсуждать проблему мо­лодежи. Реально в этой стране происходит следующее: соци­альная модель коммерческой демократии перешла на оборо­нительные позиции и преобразуется в демократию воинству­ющую, готовую к социальной реконструкции и реорганизации мирового порядка в совершенно новом духе. Ничего иного в настоящий момент и нельзя желать; не следует нам скромни­чать и посвящать себя мелким ограниченным задачам. Наше выживание зависит от того, сможем ли мы достичь величай­шую из всех целей, т. е. рождение нового общественного по­рядка из демократических традиций. Эта цель стоит перед нами независимо от того, как окончится война, ибо борьба

[455 ]

между тоталитаризмом и демократией будет продолжаться по крайней мере в течение жизни еще одного поколения. Что же касается молодежи, то она представляет собой один из важ­нейших скрытых духовных ресурсов обновления нашего об­щества. Она должна стать передовой силой воинствующей демократии. Внутри страны ее задача заключается в том, что­бы положить конец духовному кризису. За пределами страны она должна стать проводником идеи изменения для всего ми­ра, который стремится к решению социальных проблем.

Если наша молодежь возьмется за выполнение этой задачи, то она сможет выполнить ее, только если возникнет национальное движение¹⁶. Как я уже указывал, скрытые силы нации могут быть мобилизованы, только если они интегриро­ваны. В статичном обществе наступление зрелости может проходить незаметно; молодежь вовсе не должна достигать настоящей интеграции с помощью объединяющей цели и на нее не возлагается определенная историческая функция в обществе. Динамичное же общество не может обойтись без одухотворения своих стремлений. И если молодежь, которая будет жить при новом порядке и распространять его идеи, не будет по-настоящему захвачена ими, то социальная реконст­рукция будет всего лишь набором новых правил, не рассчи­танных на понимание их людьми. Если молодежь действи­тельно должна стать проводником новой идеи, то необходима национальная молодежная политика. А это означает, что мы должны высвободить то стихийное волнение, которое проис­ходит по всей стране, способствовать его интеграции и предо­ставить молодежи хорошие возможности участия в широком движении социальной реконструкции. Эта общая молодежная политика не ограничивается, однако, созданием национально­го молодежного движения; она должна будет воздействовать на всю систему образования, поскольку последняя должна способствовать подготовке целого поколения к выполнению совершенно новых задач.

Я понимаю, что на первый взгляд мои предположения звучат как имитирующие методы тоталитарных государств в области молодежной политики. Я хотел бы, однако, убедить вас в том, что существует путь обучения на опыте прошлого, даже на опыте противника, представляющий собой прямую противоположность имитации этого опыта. Можно говорить о двух возможностях слепой имитации методов нашего против­ника. Первая состоит в рабском подражании всему, что они делают. Она вызвана скрытым страхом перед тем, что они всегда правы. Но есть и другая форма подражания, которая называется негативной, когда мы отказываемся учиться на опыте своих врагов, потому что хотим любой ценой идти своим путем. Я считаю это негативное подражание также

[456 ]

рабским, поскольку в этом случае мы не анализируем досто­инств их методов и приемов, а смотрим, применяет ли их наш противник. Мы можем сохранить настоящую независимость суждений, если будем полагаться на наш собственный ум в отношении достоинств общественных институтов и признаем, что многие элементы в методах и приемах наших противников - всего лишь реакция на изменение ситуации, а другие эле­менты вытекают из его жизненной философии, отличной от нашей и поэтому для нас неприемлемой.

Применительно к проблемам молодежи в современном обществе это означает следующее: тот факт, что тоталитар­ные государства попытались организовать всю молодежь на­ции и направить ее скрытые возможности на благо общества, не имеет ничего общего с их особой жизненной философией, а объясняется скорее динамичностью общества. Молодежное движение, понимание того, что молодежь должна быть одним из важнейших факторов строительства нового мира, выража­ют динамичный характер современного общества, мобилизу­ющего все свои ресурсы на служение новому общественному идеалу. Подобным же образом идея последовательной моло­дежной политики, охватывающей также и систему образова­ния, есть необходимый продукт развития общества, которое решило создать новый социальный порядок, а не улучшать и совершенствовать по частям старый. Итак, если Великобри­тания хочет преобразовать свою традиционную модель де­мократии в динамичное общество, ей придется использовать молодежь в качестве передового отряда.

До определенного момента мы должны идти по тому же пути, что и любое другое динамичное общество. Разница появляется тогда, когда обнаруживается отличие наших идей социального преобразования и методов достижения соци­альных целей от идей и методов тоталитарных государств.

Наша страна прокладывает свой путь к новому типу планового общества, которое не является ни фашистским, ни коммунистическим, а представляет собой новую ступень в истории промышленного общества, на которой ликвидированы элементы, вызывающие хаос, как это было в либеральном обществе типа laissez-faire, но в то же время сохраняются великие достижения свободы и демократического контроля. Наша страна ищет такого решения, которое обеспечит безо­пасность и большую социальную справедливость, не отстра­няя от политического руководства тех, кто хочет участвовать в создании более умеренного и менее рискованного плана со­циальной реконструкции. Такое преобразование, если мы хо­тим избежать верховенства одной партии, может быть пост­роено на взаимном обещании различных партий поддержи­вать долгосрочные изменения, о которых они договорились.

[457 ]

Однако эти обещания должны содержать гарантии того, что согласованные ими реформы будут осуществлены под конт­ролем парламента. При этом надо будет еще более тщатель­но, чем раньше, следить за сохранением тех свобод, которые совместимы с минимумом централизации и организации, без которых вообще не может существовать массовое общество, основанное на индустриальной технологии. Социальная про­грамма должна найти отклик у той возрастной группы, которая видела упадок радикальных методов и требует социальных преобразований, но не желает, чтобы они привели к диктату­ре, к террору, к возвращению в состояние варварства.

Теперь скажем кое-что о методе, характеризующем третий путь. Метод важен, так как он в значительной степени будет определять дух, ценности и практическую деятельность молодежного движения и системы образования. Поскольку политические методы преобразований носят реформистский, а не революционный характер, поскольку такие идеи, как классовая, расовая или империалистическая война, не будут занимать наши умы, система образования и дух молодежного движения должны будут развиваться соответственно.

Мы будем стремиться пробуждать в юношеских груп­пах дух солидарности и сотрудничества. Идеалом будет не авторитарность или непримиримые противоречия, а взаимо­понимание. Но в одном отношении этот мирный дух солидар­ности и сотрудничества будет отличаться от духа терпимости, характерного для эпохи laissez-faire. He будем путать терпи­мость с нейтралитетом в отношении того, что правильно и что нет. По этой причине я говорю о воинствующей демократии. Горький опыт последних десятилетий научил нас тому, что смысл демократической терпимости вовсе не в том, чтобы терпеть то, с чем мириться нельзя, а в том, что граждане бри­танского содружества имеют право ненавидеть и исключать из него тех, кто злоупотребляет свободой с целью ее уничтоже­ния. В отличие от жесткой всеохватывающей регламентации, свойственной диктатуре, когда позволен только один-единственный образ мыслей и действий, а также в отличие от пассивного нейтралитета, свойственного либерализму в об­ществе типа laissez-faire, воинствующая демократия будет откровенно высказывать свое мнение в отношении некоторых общих для всех ценностей и, с другой стороны, она предоста­вит отдельным индивидам свободу выбора и решений в отно­шении более сложных ценностей.

Идея равновесия между согласованным конформиз­мом и свободой может показаться странной тем, кто посвятил всю свою жизнь идее прогрессивного образования. Однако им надо иметь в виду, что в настоящее время не только консер­ваторы, но и сторонники прогресса находятся на перепутье.

[458 ]

Необходимо сознавать, что наше прогрессивное движение в области образования, охватывающее множество эксперимен­тальных школ, в силу исторических обстоятельств играло в обществе роль оппозиции. Его историческая функция состоя­ла в том, чтобы подчеркивать значение воспитания свободно­го человека. Сторонники прогрессивного образования пыта­лись доказать, что с помощью творческих методов можно дос­тичь гораздо большего, чем с помощью методов командных;

они указывали на опасности, таящиеся в подавлении, внуше­нии и слепом повиновении, и возвышали роль творчества, спонтанности и свободного эксперимента. Тот, кто находится в оппозиции, имеет то преимущество, что не несет ответ­ственности за все общественное устройство. Поэтому сторонники прогрессивного воспитания могли доводить свои свободные эксперименты до крайности, не боясь, что может рухнуть все общественное устройство. Они знали, что этого не допустят силы общественной традиции и власти. Их позиция напоминала в этом отношении ранних христиан, которые, хотя и боролись против Римской империи, втайне молились за ее существование, поскольку без нее они и сами не смогли бы существовать.

В плановом обществе нам придется изменить этот подход, и тем людям, которые до сих пор выступали за новые формы свободы, придется теперь позаботиться и о новых формах власти.

Нам надо будет выработать новые формы власти, ко­торые не будут основываться ни на слепом повиновении, ни на стихийном групповом опыте - идеале радикальных либе­ралов или анархистов. Эти новые формы, с одной стороны, не должны убивать спонтанность и разумную проницательность, а с другой - они должны быть действенными в большом об­ществе, где не всегда можно ждать, пока добровольное со­гласие приведет к принятию решения. То, что такое ожидание может стать гибельным, можно было видеть на примере Ве­ликобритании и совсем недавно Соединенных Штатов. Успех Гитлера во многом объясняется той медлительностью, кото­рую проявили демократические страны, когда им надо было принимать решение. Я думаю, что в данном случае не может быть одного-единственного правильного средства. Нам вовсе не надо выбирать между абсолютной свободой и слепым по­слушанием. Наоборот. Между этими крайностями существуют промежуточные ступени: есть вопросы, по которым необходи­мо иметь полное согласие, есть такие, которые требуют абсо­лютного послушания, есть же и такие, где нужен смешанный подход. У нацистов вся система образования носит односто­ронний характер: обучение ненависти, слепому послушанию, воспитание фанатизма. Воинствующая демократия должна стремиться к тому, чтобы применить смешанные подходы

[459 ]

и реагировать по-разному в зависимости от ситуации. Под «смешанным подходом» я понимаю такую форму поведения, которая не бросается из одной крайности в другую - от страс­тной ненависти к смиренному чувству вины, а представляет собой уравновешенное состояние, достигаемое через само­контроль и рассудочность.

Я уверен в том, что такой подход может быть вырабо­тан в нашем обществе, если оно получит надлежащее обра­зование. Наша страна имеет все для этого необходимое, по­скольку здесь сочетаются самоконтроль и самообладение с упорством и духом борьбы, здоровый скептицизм с неоспоримой верой в исконные добродетели. И если считать нацистский метод примитивной формой воспитания, то с нашей стороны потребу­ется приложение определенных усилий и проведение экспе­риментов в области образования, для того чтобы разработать методы, соответствующие нашим целям.

Точно так же возможен третий путь в решении альтер­нативной проблемы: воспитывать ли групповой конформизм или же способствовать формированию независимой гармо­ничной личности? Этот третий путь представляет собой свое­го рода ступенчатое образование: сначала воспитывается групповой конформизм, а затем происходит формирование раз­носторонней гармоничной личности. Говоря о различных ступе­нях в образовании, я вовсе не имею в виду, что они следуют друг за другом во времени; это скорее стадии образования с исполь­зованием различных методов, ведущих постепенно к выработке групповых реакций и независимых подходов. Совершенно оче­видно, что гармоничная личность формируется не сразу и вовсе не все члены общества достигают этого идеала. Итак, основное отличие интегрированной молодежной политики демократического образца от тоталитарной Gleichschaltung¹⁷ в диктаторских, государствах заключается в том, что если пос­ледняя всеми средствами насаждает конформизм, то наша система вырабатывает такую стратегию в области образова­ния, когда на низших его уровнях воспитываются конформизм, сплоченность, следование обычаям и послушание, а на выс­ших - такие качества, которые способствуют формированию индивидуальности и независимости личности. Таким образом, у нас существование в группе, приверженность к общим прин­ципам и эмоциональная солидарность не будут противоречить и препятствовать формированию независимой личности с критическими взглядами. Мы верим в то, что можно создать тип личности, передовой и воинствующей, но не фанатичной, в эмоциональном мире которой не преобладает эмоция стра­ха, мы верим в то, что можно воспитать независимость сужде­ний с помощью жизненного опыта и добиться не слепого по­слушания, а добровольной преданности и верности идеалам.

[460 ]

Этот новый демократический персонализм будет отли­чаться от атомистического индивидуализма периода laissez-faire тем, что восстановит истинные силы, таящиеся в групповой жизни. Достичь этого можно будет, уделяя большое внимание возможностям, внутренне присущим саморегулирующимся силам группового существования. Цель национального моло­дежного движения должна состоять в том, чтобы преодолеть кризис, порожденный одиночеством, чрезмерной уединеннос­тью и обособлением, и мобилизовать жизненные силы группы во имя общественного идеала. И если диктаторское государ­ство эксплуатирует возможности первичных групп, превращая их в арену воспитания послушания и полного конформизма¹⁸, то демократическая модель использует эти возможности для воспитания такой личности, которая может жить и со­трудничать в группе и вместе с тем сохранять свободу и независимость суждений.

Итак, я указал направление, в котором пролегает мой третий путь. Теперь задача состоит в том, чтобы мобилизо­вать творческое воображение для служения новой цели. Ког­да это произойдет, можно будет на основании общего опыта конкретизировать детали. Нет необходимости конструировать этот общий опыт, так как мы имеем его во всемирном масш­табе. Война породила ситуацию, в которой наличествуют ос­новные условия для нахождения третьего пути; и мы знаем, что необходимы совместные усилия всей нации для постепен­ного создания новой общественной модели и типа человека,

способного указать выход из существующего хаоса и упадка.

Глава IV. Образование, социология и проблемы общественного сознания

I. Меняющиеся черты современной практики образования¹⁹

Одним из важнейших изменений в области образования является постепенный переход от концепции фрагментарного образования, преобладавшей в эпоху laissez-faire, к концеп­ции интегрального образования. Первая концепция рассмат-

[461 ]

ривала образование как более или менее самостоятельную область жизни. Для нее характерны школы, в которых учителя преподавали предметы, указанные в программе. Успехи уча­щихся и косвенным образом способности преподавателей определялись с помощью системы оценок. Устраивались письменные экзамены, и если учащиеся успешно их выдержи­вали, считалось, что цель образования достигнута. Кое-кто сочтет мое описание карикатурным, другие упрекнут меня в том, что я отношу этот тип обучения к прошлому, а между тем он существует и поныне.

Образование считалось независимой областью, по­скольку школа и общество превратились в две категории, не дополняющие, а противостоящие друг другу. Образование ограничивалось тем возрастным барьером, до достижения которого человек считался способным к обучению. До опре­деленного возраста образовательные институты пытались оказать влияние на вас и ваше поведение; после достижения этого возраста вы считались свободным. Эта тенденция к фрагментарности образования была нарушена, когда появи­лись концепции образования взрослых, обучения вне стен университета, курсов повышения квалификации, познакомив­шие нас с идеей постобразования и переквалификации. Бла­готворное влияние концепции обучения взрослых проявилось и в том, что она заставила нас признать непрерывность обра­зования и посредническую роль общества в его приобрете­нии, подчеркнула значимость обучения практическим жизнен­ным навыкам в рамках школьного образования. С этого мо­мента цель школьного обучения состояла не в том, чтобы пе­редать учащимся определенный набор готовых знаний, а в том, чтобы научить их эффективнее учиться у самой жизни.

Барьер между школой и жизнью преодолевается не только отказом от книжной схоластической концепции обуче­ния. Аналогичная тенденция распространяется и на другие сферы. Так, в прошлом существовал разрыв между семьей и школой. Сейчас делаются попытки объединить усилия роди­телей и учителей и скоординировать влияние школы и дома. Расширение сферы общественной деятельности, изучение преступности несовершеннолетних по-новому высвечивают ту роль, которую играют в формировании характера подростка различные сферы жизни. Стало очевидным, что если семья, школа, клиники, занимающиеся воспитанием детей, суды для несовершеннолетних будут действовать изолированно и не учитывать влияние друг друга, они не достигнут эффекта. Так возникла тенденция к объединению их усилий.

Осознание потребности интеграции школы с жизнью общества оказало различное влияние на школу. Оно привело к интегральной концепции школьной программы. Это лучше

[462 ]

всего можно показать на примере изменения концепции этического воспитания. Раньше, когда сама мораль считалась независимой частью жизни общества, мы думали, что отдаем ей должное, если включаем в программу религиозное или этическое воспитание. Сегодня мы знаем, что такое включение неэффек­тивно, пока религиозное или этическое воспитание не связано с другими частями школьной программы. На формирование характера оказывает влияние все, чему мы учим, и еще в большей степени то, как мы учим. Если раньше мы думали, что можем разгадать тайну формирования характера подростка через его игры или с помощью школ-интернатов, то сегодня мы знаем, что гораздо большее значение имеют характер игр, а так­же внутренние детали школьной организации, нежели те ярлыки, которые мы наклеиваем на игры или школьные системы. Соци­альная организация школы, социальные роли учащихся и учите­лей, преобладание духа конкуренции или сотрудничества, нали­чие возможности групповой или индивидуальной работы - все эти факторы способствуют формированию личности.

Интегральная концепция школьной программы являет­ся не чем иным, как выражением глубокой психологической мысли о том, что личность едина и неделима. Если мы сегодня отказываемся от прежней жесткой концепции школьных предме­тов и пытаемся связать знания, полученные в одном курсе, со знаниями из другого курса, то делаем это потому, что понимаем, что только координированное наступление на разум индивида может быть эффективным. Успех преподавания зависит сегодня от того, как мы соединяем новый опыт с уже суще­ствующими знаниями индивида. В конечном итоге идеальная модель обучения человека будет принимать во внимание всю историю его жизни и множество социальных факторов, воздей­ствующих на него наряду со школой. Такое обучение является интегральным в двояком отношении: а) в силу интеграции дея­тельности школы с деятельностью других общественных институ­тов; б) в силу соответствия целостности личности.

Тенденция к интеграции достигает высшей точки, когда мы не только на практике, но и в теории откровенно признаем, что образование - это всего лишь один из многих социальных факторов, воздействующих на поведение человека, и как та­ковой, хотим мы этого или нет, всегда служит социальным целям и сознательно направлен на формирование опреде­ленных типов личности.

В предшествующую эпоху, эпоху либерализма, обра­зование было слишком обособленным; его главный недоста­ток состоял в игнорировании общественных потребностей. Система образования не могла или не желала признать суще­ствование общества как важного фактора человеческих отно­шений, влияющего на цели и методы образования.

[463 ]

Теория либерального образования основывалась на принципе, гласящем, что важнейшие цели и ценности образо­вания неизменны; что конечная и исключительная цель обра­зования - воспитание свободной личности путем беспрепят­ственного развертывания внутренних качеств. Интегральная теория образования в своем социологическом аспекте не от­вергает этой теории как таковой; она не подвергает сомнению тот факт, что некоторые идеалы живут века и определяют нравственность образа жизни и социальной организации. Она лишь утверждает, что данная теория слишком далека от конк­ретных исторических условий, чтобы быть действенной. Тот, кто пытается сформулировать неизменные вечные ценности, скоро понимает, что они слишком абстрактны, чтобы придать определенную конкретную форму образованию в данный мо­мент. Точно так же, если конечная сущность человеческой личности представляет собой нечто вечное, находящееся вне влияния окружающей среды, то мы тем не менее вынуждены принимать во внимание эмпирические и конкретно-истори­ческие условия, те сферы, где встречаемся с другими людьми как гражданами государства, рабочими фабрик, клерками кон­тор и просто человеческими существами, стремящимися к удовлетворению конкретных целей, достижимых в данной со­циальной системе.

II. Некоторые причины, вызывающие необходимость социологической интеграции в образовании