Истоки и формы проявления правового нигилизма в российском обществе

Исторически сложившееся в России отношение к праву было по крайней мере двойственным. Со времен Петра I самодержцы учреждали такую систему правления, которая служила их интересам. Как уже отмечалось, идея закона ассоциировалась скорее с главой государства, нежели с юридическими нормами. И хотя время от времени предпринимались попытки кодификации права, монархи воздерживались от признания его общих принципов, на которых основывается власть и которые в иерархии ценностей выше, чем сама власть.

Екатерина Великая, славившаяся в Европе как просвещенный монарх, несмотря на личные контакты с такими знаменитыми философами, как Дидро и Вольтер, тем не менее напуганная французской революцией, сочла идеи просвещения, в частности неотъемлемые права человека и гражданина, угрозой ее личной власти. Подобным же образом Николай I был напуган восстанием декабристов в 1825 г. и воздействием на них абстрактных представлений о праве и справедливости. С начала XIX в. возобладала (не без помощи Н.М. Карамзина) историческая школа права, отвергавшая концепцию обязательного соответствия национального права универсальным естественным нормам. Отсюда -- отрицание каких бы то ни было ограничений для царских указов и установлении. В этот период было запрещено преподавание естественного права, а предпочтение отдавалось так называемому законоведению.

Один из западных исследователей отмечал: "Российская Империя XIX в. - это не полицейское (Polizeistaat) и тем более не как правовое государство (Rechtstaat) в прямом значении этих терминов, а скорее регламентарное (Reglamentstaat), действовавшее на основании множества актов и предписаний". Двойственное отношение Александра II к праву в конечном итоге ослабило значение великих правовых реформ 60-х годов. В соответствии с этими реформами, которые проводились после ликвидации крепостничества, была создана система независимых судов -- института присяжных и адвокатуры. К началу XX в. судьи стали назначаться пожизненно; они осуществляли правосудие публично, с участием присяжных, уважительно относясь к процессуальным правам подсудимых.

Если бы аналогичные судебные институты были распространены на территории всей Российской Империи, могла бы сформироваться и правовая культура, соответствующая состоянию общества, к чему, однако, общество так и не пришло, в деятельность судов правительство начало вмешиваться, как только почувствовало угрозу с их стороны.

Правовой статус личности в Российской Империи определялся социальным положением, это было закреплено в сословной системе и Россия здесь не была уникальной. Каждое из сословий обладало юридически оформленными правами и обязанностями. И хотя соотношение классовых сил в обществе менялось, государство реагировало на рост социальных и политических волнений попытками укрепить status quo. Для новых же социальных групп -- рабочих, ремесленников, интеллигенции -- в устаревшей сословной системе места не находилось. После революции 1905 г. во время дебатов в первой и второй Государственных думах (в 1906 и 1907 гг.) выделилась явная оппозиция сословной системе. За день до столыпинского переворота 3 июня 1907 г. было внесено в Думу законодательное предложение о ликвидации сословий, и, как следствие, становление новой правовой системы.

Вообще, формирование национального сознания в России в течение длительного времени шло в таких условиях, которые не могли не породить широкомасштабного юридического нигилизма. Он -- естественное следствие способов правления, которыми пользовалось русское самодержавие, многовекового крепостничества, лишавшего массу людей правосубъектности, репрессивного законодательства, несовершенства правосудия. Имело значение и отсутствие должного внимания к праву со стороны православной церкви, в основном церковь так же пыталась лишить людей вольномыслия и мыслия вообще, сделать их покорными рабами, слугами а не хозяевами в этой жизни. В католической же церкви, было направление на перенимание римского права, хотя и для усиления своего влияния на монархов, все же во благо развитию государства. У Герцена было достаточно оснований, чтобы сказать: "Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школою. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности" Герцен А.И. Собр. соч. Т.7. М., 1956. С. 231, 251..

После реформ 60-х годов XIX в. в России шел активный процесс развития юридических профессий, правовой науки, юридического образования. Важнейшие юридические проблемы, в том числе конституционные, оказались в фокусе общественно-политической жизни, что предполагает достаточно высокий уровень правовой культуры. Однако все это в столь исторически короткий промежуток времени не привело к сколько-нибудь радикальному преодолению юридического нигилизма в массовом сознании. Да и более высокий уровень общественного сознания был далеко не свободен от него. Достаточно вспомнить взгляды Л. Н. Толстого, который требовал заменить право нравственными заповедями, а юридическую науку называл "болтовней" о праве. В "Письме к студенту по поводу права" (1909 г.), Л.Н. Толстой писал: "Право государственное есть право отбирать у людей произведения их труда, посылать их на убийства, называемые войнами, а для тех, которые отбирают произведения их труда и которых посылают на войны, право пользоваться теми произведениями своего труда, которые еще не отобраны от них, и не идти на войны до тех пор, пока их не посылают. Право гражданское есть право одних людей на собственность земли, на тысячи, десятки тысяч десятин и на владение орудиями труда, и право тех, у кого нет земли и нет орудий труда, продавать свои труды и свои жизни, умирая от нужды и голода, тем, которые владеют землею и капиталами. Уголовное право есть право одних людей ссылать, заточать, вешать, для людей же ссылаемых, заточаемых и вешаемых есть право не быть изгнанными, заключенными, повешенными до тех пор, пока это тем, кто имеет возможность это делать, не покажется нужным" Письмо к студенту по поводу права" (1909 г.), Л.Н. Толстой.

Некоторые мыслители обозначали правильность такого явления как правовой нигилизм таким словом как «самобытность». Отмечая принципиальное несходство исторических судеб России и Запада, представители консервативного крыла общественной мысли, так называемые славянофилы, считали, что России свойственно строить свою жизнь на началах нравственных, религиозных и (говоря современным языком) патерналистских. Запад же предпочитает "поклонение государству", "механическое юридическое устройство". В то время как в Европе активно формировались выдержавшие затем испытание временем публичное и частное право, представители славянофильской ориентации настаивали на том, что русский народ "есть народ негосударственный" (К.С. Аксаков), право и конституция ему не нужны. "Посмотрите на Запад. Народы увлеклись тщеславными побуждениями, поверили в возможность правительственного совершенства, наделали республик, настроили конституции и обеднели душою, готовы рухнуть каждую минутуЗаписка К. С. Аксакова «О внутреннем состоянии России», представленная Александру II в 1855 г" (И.С. Аксаков-младший).

Один из читателей трудов видного теоретика народничества, представителя его умеренного крыла П.Л. Лаврова обратился к нему с таким поистине провидческим вопросом: "Вы, вероятно, согласитесь, что поднять народ для резни, внушить измученному, умирающему с полуголода крестьянину и рабочему необходимость кровавой расплаты еще не значит сделать из него гражданина будущего свободного, идеального общества". В ответ П.Л. Лавров предостерег вопрошавшего от приверженности к конституционности, призывая его "бороться с конституционалистами, чтобы те, которые только сочувствуют нам, а не прониклись еще социалистическим сознанием, не могли пристать к фальшивому, ненадежному знамени конституционализма". В работе о государстве П.Л. Лавров развивал мысль о том, что "юридическая функция" государства ничего хорошего обществу не принесла. А еще раньше в "Исторических письмах", выдвинув странную альтернативу, утверждал, что "замена честности законностью есть явление антипрогрессивное". Это достаточно близко к известной формуле "жить надо не по закону, а по совести". Итак, здесь видно, что даже народники, те, кто боролся за улучшение положения угнетенных, тем не менее недооценивали роль права в жизни России.

Поскольку право есть "внешняя форма общежития", "начало политического порядка", то сколько-нибудь существенного интереса для представителей религиозной философии оно не имеет и вольно или невольно изгнано из числа ценностей духовной жизни, призванных обеспечить успех общественного строительства. Оно не удостоено быть в одном ряду с христианскими идеалами, православной соборностью, нравственным началом и т.п.

Итак, праву отведено небольшое место в системе социальных ценностей, в ряду средств общественного прогресса. Видный русский юрист И.А. Покровский писал о позиции писателей-антиправовиков, что за призывом к нравственному совершенству, в поисках абсолютного добра был оставлен без внимания тот практический путь, по которому приходится идти. "По этой же причине мы свысока и с презрением относимся к праву. Мы целиком в высших областях этики, в мире абсолютного, и нам нет никакого дела до того в высокой степени относительного и несовершенного порядка человеческого общения, которым является право. Даже более того. Многим кажется, что, оставаясь последовательными, они должны прямо отрицать право. Всякий правовой порядок,-говорят,- покоится на власти и принуждении; он по самой идее своей исключает свободу произволения и поэтому противоречит основным требованиям нравственности. И вот, как известно, мы, русские, весьма склонны к анархизму: ни для одного идейного течения мира мы не дали столько видных теоретиков, как именно для анархизма Иосиф Покровский, «Перуново заклятье», в сб. «Из глубины», http://www.vehi.net/deprofundis/pokrovsky.html".

Итак, юридический негативизм и "дефицит правосознания", к сожалению, имеют в нашей стране давние, в том числе и духовные истоки. Русская интеллигенция не понимала ценность права для нормального развития общества. Главной ошибкой их было то, что власть они ставили выше закона, права. В идеальном же демократическом государстве право не может и не должно полностью подчиняться властным структурам, а наоборот- законом устанавливаются полномочия государственных органов, порядок и принцип смены у власти различных общественно-политических движений, члены которых придерживаются различных взглядов на управление государством (нередко и противоположных). Нравственную и духовную составляющие жизни общества русские философы XIX века считают главенствующей. То, что соответствует нравственным устоям общества, для них является единственным правильным выходом, они не видят в системе правосудия инструмент разрешения конфликтов. Но ведь представление о нравственности чего-либо у каждого человека, несомненно, свое, и поступок, который один человек воспримет как норму, у другого может вызвать возмущение. Что же таким образом получается, что человек должен поступать, подчиняясь только нравственным догмам, не оглядываясь на закон (а он нередко и не соответствует нормам морали)? Немного людей в то время понимали первостепенность права для развития общества, и, несмотря на судебную реформу 1860 х годов, на уделение преподаванию юридических наук большого внимания в университетах, в основной своей массе "русская интеллигенция никогда не уважала права, никогда не видела в нем ценности; из всех культурных ценностей право находилось у нее в наибольшем загоне. При таких условиях у нее не могло создаться и прочного правосознания, напротив, последнее стоит на крайне низком уровне развития".

Первой, самой главной и разрушающей общество, является нарушение нормативно-правовых предписаний, законов. К ним относятся уголовные преступления, гражданские, административные и дисциплинарные правонарушения и иные проступки. Самым грубым и опасным видом правового нигилизма является уголовный криминал. Он приносит обществу огромные материальные, человеческие, духовные и нравственные потери. С каждым годом ситуация с преступностью обостряется, захватывая всё новые и новые сферы своего влияния. Особенно губительной для России, в последнее время, стала коррупция в небывалых размерах, которая сводит на нет все усилия по ликвидации правового нигилизма.

В источниках правового нигилизма, присутствует такое явление, как «война законов», то есть органы, компетентные создавать нормативно-правовые акты, борются между собой за господство своих законов. Они издают противоречивые, и даже взаимоисключающие акты, только зря теряя свои силы, ведь эти акты бесполезны.

Существует и такая форма проявления правового нигилизма, как подмена законности политической, прагматической или идеологической целесообразностью. В этом случае должностные лица, общественные организации или органы власти выходят на незаконное поле деятельности, стремясь реализовать свои интересы за рамками закона. Целесообразность возникает по разным мотивам: государственным, партийным, местным, региональным, идеологическим, личным и иным. И если есть закон или акт, мешающий реализации этой целесообразности, он просто обходится, то есть нарушается. Получается, что идея права и законности используются не во благо, а во вред государству и обществу.

Для нашей страны характерна следующая форма: конфронтация представителей исполнительной и законодательной властей на всех уровнях. Она вызвана историческим фактором: после распада СССР в процессе становления новой для России формы правления - президентской республики двум системам надо было как-то уживаться. Но эти две модели оказались несовместимыми по своим задачам, планам и целям. На этом основании между ними возникали конфликты различного характера. Шла борьба за роль «обкомов», «райкомов», при которой игнорировались существующие законы. Ко всему этому прибавилась и личное соперничество между лидерами за первенство в государстве. Здесь пересеклись государственный нигилизм, связанный с параличом власти, и правовой. В России не сложилось разделение властей и, тем более, не отлажена система сдержек и противовесов. Поэтому исполнительно-распорядительная власть оказалась вне контроля и занимается самоуправством, особенно на местах.

Важным источником и формой проявления правового нигилизма являются нарушения прав и свобод человека, среди которых самому большому угнетению поддаются права на жизнь, честь и достоинство, жилище, имущество и безопасность. Правовая защита личности находится на низком уровне, гарантии реализации и защиты прав и свобод человека и гражданина несовершенны и периодически не соблюдаются. Всё это не может вызывать хорошее отношения к праву, а наоборот, вызывает недовольство, неверие в силу закона и раздражение. Не видя в праве источника своей безопасности, человек перестаёт уважать и ценить право. Крайней формой проявления правового нигилизма можно считать революцию. Ведь как же должны люди не доверять существующей правовой системе, чтобы восстать против собственного государства! Суть революции предполагает отказ полный или частичный от законов и права, действующих в государстве. Конечно, право не может отражать интересы всего общества, каждого человека, и всегда найдутся люди, которых что-то не устраивает, но если произошла революция, значит, это право не устраивает большую часть общества, а это уже нарушение самой сущности права. Поэтому во время революций право очень страдает. Особенно опасны моменты, когда отменено старое право, но ему на смену не пришло новое и в стране царит правовой хаос. Как правило, в такие моменты, за право принимается революционное правосознание и та пресловутая целесообразность, о которой я писал выше. На деле же - творится самоуправство.

Подводя итог вышесказанному, можно выделить характерные черты современного правового нигилизма:

1. массовость и широкая распространённость на всех уровнях человеческого общества, то есть как среди граждан, так и среди органов государственной власти;

2. демонстративный, агрессивный характер;

3. огромное и разнообразное количество форм проявления: от преступных до легальных;

4. неразрывность с остальными видами нигилизма, такими как: государственный, политический, нравственный, духовный, экономический и религиозный, - что приводит к деструктивным тенденциям.