Об одном изречении Цезаря

Если бы мы хоть изредка находили удовольствие в том, чтобыприсматриваться к самим себе, и время, которое мы затрачиваем на наблюдениеза другими и ознакомление с вещами, до нас не касающимися, употребляли наизучение самих себя, то быстро поняли бы, какое ненадежное и хрупкоесооружение наше «я». Разве не является удивительным свидетельствомнесовершенства неспособность наша по-настоящему удовлетвориться чем-либо,равно как и то обстоятельство, что даже в желании и воображении не способнымы выбрать то, что нам нужнее всего? Об этом ясно свидетельствует извечныйвеликий спор между философами — в чем заключается высшее благо для человека, — который еще продолжается и будет продолжаться вечно, не находя ни решения,ни примирения;

dum abest quod avemus, id exuperare videtur

Cetera; post aliud cum contigit illud avemus,

Et sitis aequa tenet. [838]

С чем бы мы ни знакомились, чем бы ни наслаждались, мы все времячувствуем, что это нас не удовлетворяет, и жадно стремимся к будущему, кнеизведанному, так как настоящее не может нас насытить: не потому, на мойвзгляд, что в нем нет ничего, могущего нас насытить, а потому, что самиспособы насыщения у нас нездоровые и беспорядочные:

Nam, cum vidit hic, ad usum quae flagitat usus,

Omnia iam ferme mortalibus esse parata,

Divitiis homines et honore et laude potentes

Affluere, atque bona natorum excellere fama,

Nec minus esse domi cuiquam tamen anxia corda,

Atque animum infestis cogi servire querelis:

Intellexit ibi vitium vas efficere ipsum,

Omniaque illius vitio corrumpier intus,

Quae collata foris et commoda quaeque venirent. [839]

Наше алкание неустойчиво и ненадежно: оно не способно ничего удержать,не способно дать нам чем-либо насладиться по-настоящему. Человек, полагая,что недостаток — в самих вещах, начинает вкушать и поглощать другие вещи,которых он доселе не знал, с которыми еще не ознакомился; к ним устремляетон свои желания и надежды, их он уважает и чтит, как об этом сказал Цезарь:Communi fit vitio naturae ut invisis, latitantibus atque incognitis rebusmagis confidamus, vehementiusque exterreamur. [840]