Письмо дочке

Сидит человек в лагере.

В зоне.

Зона — чернобыльская. Точнее — предзонник: до зоны 5 км.

Лагерь соответственно — военный.

Палатки. Бесконечные ряды, ряды: палатки…

Солнце клонится.

Плоскость — движутся люди, машины. Песок.

До камня — сапогами спрессованный супесок…

Выпал из круговерти работы человек. Бывает.

Пустота.

Кому написать?

Любимой женщине? Так ее нет.

Друзьям? Далеко они отсюда, и долго объяснять им все придется…

Родителям? Как ни следи, обязательно пропустишь в письме что-то, что матери покажется страшным — и будет лишний повод для переживаний…

«Напишу-ка я дочке», — решает человек.

Дочке 5 лет.

Человек вырывает из тетрадки в клеточку двойной лист, прилаживает на коленях офицерскую полевую сумку — твердая ровная кожа как стол — и начинает писать:

ЗДРАВСТВУЙ, ДОЧКА!

— по клеточкам, аккуратно выводя большие заглавные буквы.

Кажется, она должна уже все их знать.

…Как начать? С чего? Ребенку… А взрослому?…

Наверно, с утра.

УТРОМ

Ну а дальше? Ну,

МЫ

— кто ж, если не мы…

Скользит взгляд по кругу, словно в поисках ответа.

Привычное: палатки, штабы, столовые, бараки сортиров, технический парк, набитый грязными тушами брони…

Круг: сон — сортир — «прием пищи» — инструктаж — на броники — зона — работа — вернулись — с броников — заправка машин — «прием пищи» — инструктаж — сортир — сон. Сон. Мало сна…

Солнце вот-вот уйдет каплей за песчаный горизонт. И поползут фиолетовые тени — от леса, кустов, гривок прилеглой травы. Закат… Рассвет.

Закат. Потом опять рассвет. Работа. «МЫ»

МЫ ВСТАЕМ РАНО УТРОМ.

И, поймав нить, пишет — быстро, большими печатными буквами, понятными ребенку простыми словами.

Увлекшись, начинает рисовать любимца — и одновременно настоящий свой дом тут:

ОН ВОТ ТАКОЙ

два кругляша колес — вид сбоку — с промежутком между ними; над колесами — корпус как у катера; сверху — сплюснутая полусфера: башня стрелка.

Подумав, добавил согнутую луком — через весь корпус, от носа до кормы — антенну: ее привязывают, чтоб в лесу за ветки не цеплялась.

НАЗЫВАЕТСЯ — БРОНИК

«Получилось вроде неплохо», — подумал человек, довольный рисунком существа, рокот мотора которого — как голос преданного тебе животного, мощного и верного. Звук, от правильности которого зависит… ой, да многое зависит, когда три теплокровных существа, называемые вместе «экипаж», и сваренная из специальной стали машина-броник — одни. Совсем одни — и помочь одному из четверки на маршруте может только кто-то из четверки же…

…следуя нити дня, человек пишет быстро, большими печатными буквами, простыми — понятными ребенку — словами. И оттого — в коротких бесхитростных предложениях, в обыденности, правдивости своей — написанное (да вот оно, разворачивается перед глазами!) звучит как миф, как исландская сага, с героями, ростом под небеса, рукой затыкающими вулканы, в быту неприхотливыми и, за неимением досуга, морально устойчивыми…

Сказочно устойчивыми — морально и физически…

Человек разгибается — и просветленно улыбается.

Глядя на тот же лагерь, то же и тех же, что минутами раньше.

Человек улыбается, невидяще глядя на все, что его окружает, на закат солнца.

Он не здесь.

— Ну ты даешь! — говорит придремнувший было у его бока солдат, заглядывая в листок через плечо. — «УТРОМ МЫ ВСТАЕМ РАНО УТРОМ»… Кто ж так пишет?

Человек не обижается на своего побратима, покровительственно похлопывает его по плечу, мол, «подрастешь-поймешь», ничего не исправляет, сгибает бумагу с продавленными бороздами строк раз, еще раз, продолжая сам себе улыбаться, заклеивает конверт.

Надписывает адрес.

Марку нзклеивать не надо — в СССР письма в воинские части и из в/ч бесплатные.

Идет к тыльной лагерной линейке — главной улице лагеря (с одной стороны ее — палатки жилые, с другой — штабные, столовые и прочие) — со светлым прямоугольником в руке.

Солнце еще не село.

Прочно сбитый ящик, специально врытый для него деревянный столб.

На ящике надпись «ДЛЯ ПИСЕМ».

Прямоугольник уходит в прорезь.

Это письмо моя дочка никогда не получила.

Ведь в нем я, на минуточку кой о чем по-детски подзабыв, описал:

(!) чем наша в/ч в зоне занимается, и, мало того,

(!!) приложил эскиз образца военной техники (уточню — давно уже несекретной). И письмо не дошло.

Единственное письмо, которое я написал из зоны,

«ПРОПАЛО»

…Но может, главное — что хоть было в тот миг кому письмо написать.

А остальное, как говорится, «их проблемы».