Цивилизации гибнут из‑за ухудшения состава крови

Биологические версии гибели цивилизаций предлагали и авторы расовых теорий. Они исходили из того, что со временем цивилизованные народы могут вырождаться, а поэтому потомки создателей великих держав превращаются в людей, неспособных более выполнять миссию носителей культуры. Лишь приток новой «свежей крови» мог возродить деградировавшие цивилизации к новой жизни. А. Розенберг утверждал, что только последовательные волны германской миграции в Рим спасали эту державу от гибели. Он писал, что еще на заре римской истории «первые германцы вторглись в Италию и подарили захиревшей стране новую жизнь». Во времена же Империи упадок Рима был якобы остановлен лишь благодаря тому, что императоры Марк Аврелий и Константин делали германцев «не только арендаторами и мелкими крестьянами, но и владельцами крупных земельных угодий… более 200 000 германских семей поселились… в Тоскане, Равенне и Венеции». Даже вторжения германских племен, которые погубили Римскую империю, стали, с точки зрения Розенберга, благодетельными для ее земель: «Готы (позже лангобарды) взяли на себя ту же характерообразующую роль, что и первая нордическая волна, которая когда‑то создала республиканский Рим».

В то же время сторонники расистских взглядов указывали, что упадок цивилизаций происходил по мере того, как кровь цивилизованных народов портилась от общения с народами «низших рас». До тех пор, пока создатели великих цивилизаций – представители «высших рас» сохраняли свое положение недоступных ־ господ по отношению к покоренным им «низшим» народам, им ничего не грозило. «Пока ариец безжалостно оберегал свое положение хозяина, он не только оставался господином, но также сохранял и приумножал культуру. Потому что культура существовала за счет его способностей и зависела от его жизни… – писал А. Гитлер в «Майн кампф». –!.. Однако как только покоренные народы поднимались и, возможно, осваивали язык победителя, то стена, отделявшая господина от слуги, падала. Ариец утрачивал чистоту крови, а поэтому и свое место в раю, который он создал для себя. Он тонул в расовом смешении, постепенно утрачивал культурную способность, пока, наконец, он не начинал напоминать в умственном отношении, а затем и в физическом покоренных аборигенов, а не своих предков. Некоторое время он мог жить за счет существующих культурных благ, но потом начинался период распада, и он был обречен».

Падение Рима, по оценке А. Розенберга, было вызвано устранением препятствйй для браков между «нордическими» патрициями и «ненордическими» плебеями: «В середине V века до н. э. был сделан первый шаг навстречу хаосу: был разрешен смешанный брак между патрициями и плебеями. Смешанный брак в Риме, так же как и Персии и Элладе, стал заключительным аккордом в палении народам государства».

Критикуя эти объяснения, А. Тойнби вместе с тем обращал внимание на то, что период падения цивилизованной державы и создания на ее развалинах новой нередко совпадаете массовыми перемещениями народов разных рас. Однако, как подчеркивал британский историк, нельзя «на основе логики «после того, значит вследствие того? полагать, что возникновение новых творческих сил новорожденной цивилизации – это дар «новой крови» из «чистого источника»… или, напротив, что утрата творческих сил вызывается анемией или кровосмешением, от чего можно вылечиться лишь вливанием свежей крови».

«Объяснения итальянской истории с помощью расовых теорий, – подчеркивал Тойнби, – могут показаться на поверхности убедительными, если мы остановимся на XVI столетии. Но если мы проследуем мысленно за пределы XVI века до наших дней, то мы обнаружим, что после периода упадка в XVII и XVIII веках Италия стала в XIX веке сценой нового возрождения, которое получило именно такое название на итальянском языке (Рисорждименто). Без всяких оговорок этот период в новой истории был равноценен по своему значению для Италии Возрождению средневековья. Но какие вливания чистой крови варваров вызвали этот взрыв итальянской энергии? Ответ ясен: «Никакие».

Очевидно, что расистские объяснения причин гибели цивилизаций преувеличивали роль биологических факторов в развитой культуры и игнорировали свойства, присущие прежде всего области разума.