Глава 1. О долгий – долгий – скучный Сон –

Шихан Анна

Долгий, долгий сон

О долгий – долгий – скучный Сон –

Без проблеска зари –

Где пальцем не пошевели,

Ресницей не сморгни –

Что с этой праздностью сравнить?

Ужели так – все дни –

Томиться в каменном плену,

А погулять – ни‑ни?

Эмили Дикинсон

Дрю, потому что он был

моим единственным

и это было для меня

в первый раз

Глава 1

Я всеми силами цеплялась за стазисный сон. В этой игре нужно было постараться как можно дольше сохранить перед глазами зыбкие, легко исчезающие образы. Чтобы остаться в стазисе, я заставила свое сердце биться совсем медленно, почти неощутимо, и отказалась приводить в действие легкие. Я давно научилась игнорировать все попытки меня растолкать. Раз или два мне удавалось продержаться так долго, что маме приходилось в панике включать реаниматор.

Когда волшебное синее море, в котором я так старалась удержаться, было грубо потревожено – причем не рукой, а прикосновением чьих‑то губ к моим губам, – я страшно рассердилась. Судорожно втянув воздух через нос, я резко села и врезалась головой в своего спасителя.

Я ничего не видела. Вокруг была только тьма и боль, словно я впервые посмотрела на яркий свет после долгих дней, проведенных в темноте. А потом незнакомый голос прокричал незнакомые слова:

– Святой коитус, ты живая!

Это была какая‑то бессмыслица, поэтому я решила ухватиться за что‑нибудь известное.

– Где мама?

Даже голос оказался не мой, и место него раздалось какое‑то карканье. Я попыталась оценить обстановку. Мышцы болели, легкие, похоже, были заполнены жидкостью. Я стала кашлять, чтобы поскорее запустить воздух к безжизненные дыхательные пути. Потом попробовала встать. Пронзительная боль острыми ножами ударила меня в руки и ноги. Болела каждая косточка. Я снова рухнула на гладкую, мягкую подушку стазисной капсулы.

– Ой‑ей!

Мой спаситель бросился ко мне. Теплые руки подхватили меня, и мои сведенные мышцы взвыли от боли. Наверное, я застонала.

– Не трогайте меня! – прохрипела я.

Откуда такая боль?

Он отпустил меня, но боль никуда не делась.

– Черт, ты меня пугаешь.

Судя по голосу, он был очень взволнован.

– Ты не дышала, и я испугался, что запорол всю систему и заэкстермил тебя.

Я не понимала и половины из того, что он говорил.

– Как долго? – шепотом спросила я.

– Ты казалась мертвой всего около минуты, не больше, – ответил он, как будто это должно было меня успокоить.

На самом деле я хотела узнать, как долго длился стазис, но передумала уточнять. Это было неважно. Я повторяла себе это снова и снова, каждый раз, когда просыпалась. Это неважно.

– Кто ты? – спросила я вместо этого.

– Я‑то? Брэндан из пятой квартиры. Ты знаешь, где ты?

Я нахмурилась, точнее, сделала бы это, если бы у меня не разболелась голова. В пятой квартире жила пожилая супружеская пара с коллекцией тропических рыбок. По крайней мере, они там жили в последний раз, когда я бодрствовала, но ведь пока неизвестно, сколько я провела в стазисе.

– Конечно знаю – жилой комплекс Юникорн. А вы что тут делаете? Недавно переехали?

Последовало долгое молчание.

– Да нет, вообще‑то мы тут всю жизнь живем.

На этот раз незнакомый голос показался мне немного испуганным.

Я поморгала и устремила затуманенный взгляд в сторону моего собеседника. Брэндан оказался темной тенью, размытым силуэтом мужчины. Молодого мужчины, судя по голосу. Я растерялась.

– Почему вы меня разбудили?

Тень вздрогнула, словно удивилась.

– А вы хотели остаться в стазисе?

– Нет, я имею в виду – почему именно вы меня разбудили? Кто вы такой? И где моя мама?

На этот раз тень надолго замолчала.

– Ну… это… – Брэндан с шумом вздохнул. – Я не знаю, где ваша мама, – выпалил он на одном дыхании. – Вы… вы знаете, кто вы такая?

– Разумеется, знаю! – сипло ответила я. Голос все еще дрожал. Я откашлялась, борясь с постстазисной усталостью.

– А я пока нет, – ответил Брэндан. – Я вот Брэндан, а вы кто?

– Розалинда Саманта Фитцрой, – отчеканила я. Честно говоря, я была в бешенстве. Кто этот парень? До сих пор мне еще никогда не приходилось никому представляться!

Мой призрачный спаситель вдруг отпрянул назад и скрылся из поля зрения. Я так испугалась, что снова попыталась сесть. Но руки тут же протестующее взвыли, а спина и вовсе отказалась подчиняться. Видимо, первоначальный шок от пробуждения придал мне какие‑то силы, но теперь они были на исходе. Я крепче вцепилась в края стазисной капсулы и поискала глазами своего призрака.

Я нашла его на полу. Теперь, когда я села прямо, он показался мне менее похожим на тень. Он споткнулся и упал. Его глаза казались двумя белыми пятнами на темном овале лица – они были широко открыты и не мигая глядели на меня.

– Что? – прокаркала я.

Он, как краб, отполз подальше, потом нашарил рукой ящик и поднялся на ноги. Ящик? Черт побери, где я нахожусь? Это место никак не могло быть моей уютной гардеробной с розовым ковром и аккуратными рядами плечиков с последними шедеврами высокой моды. Вместо этого я очутилась в каком‑то огромном, гулком и загроможденном помещении, больше всего похожем на склад. Со всех сторон высились стеллажи, заставленные чем‑то темным. Мой призрак колыхался передо мной. Теперь он управлял своим телом не многим лучше, чем я.

– Вы сказали – Фитцрой? – переспросил он. – Розалинда Фитцрой?

– Именно так, – отрезала я. – В чем дело?

– Я должен позвать кого‑нибудь на помощь, – он повернулся, приготовившись удрать.

– Нет! – заорала я. Вернее, издала самый громкий звук, на который оказались способны моя пересохшая гортань и полумертвые легкие. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы понять, почему я вдруг повысила голос. Стазисные препараты оказывают сильное влияние на эмоциональное состояние человека, поэтому порой бывает трудно разобраться в своих чувствах. Я даже не сразу осознала, что не на шутку перепугалась. Все было неправильно, не так, как я ожидала, и постепенно до меня стало доходить, что случилось нечто ужасное.

Брэндан медленно обернулся:

– Я вернусь.

– Нет! – прохрипела я. – Не оставляйте меня здесь одну! Я хочу к маме. Что происходит? Где Ксавьер?

– Хмм… – Я почувствовала, как он растерянно замялся, а потом осторожно дотронулся до моего плеча. На этот раз его прикосновение было настолько бережным, что мои мышцы почти не пикнули. – Все в порядке. Честно. Просто… мне одному с этим не справиться.

– С чем не справиться? Скажите мне, что происходит? Где моя мама?

– Хм… Мисс… хм… Фитцрой…

– Роуз, – машинально поправила я.

– Роуз, – повторил он. – Видите ли, я спустился сюда… на разведку. Раньше я даже не знал про это место. Я споткнулся о вашу стазисную капсулу и случайно включил программу реанимации. Понимаете, в этот полуподвал никто не заглядывал с начала Темных времен.

– Темных времен? – переспросила я.

– Темные времена? – повторил он, как будто речь шла о чем‑то очевидном. – Ну, это когда… О боже! – Голос его вдруг сел до испуганного шепота. – Так ведь это же было больше шестидесяти лет тому назад!

– П‑простите, – прошептала я, не в силах осознать только что услышанное. – Шестьдесят… л‑лет?

– Ну да, – тихо подтвердил Брэндан. – И если… если вы действительно Розалинда Фитцрой… – Неважно, что он хотел сказать дальше, все это могло подождать. Недавно снившийся мне океан вернулся снова, только на этот раз он превратился в ревущий прибой, который заглушал все звуки и не давал вздохнуть. Шестьдесят лет. Мама и папа уже умерли. Оса тоже. И Ксавьер… мой Ксавьер…

Наверное, я закричала. Последнее, что я успела почувствовать, прежде чем меня поглотила тьма, были сильные руки Брэндана, подхватившие меня, чтобы я не упала.