Исполнитель. А сейчас, читатель, мысленно займем кресла депутатов собрания Законодателя и с этой позиции оценим своих подчиненных

А сейчас, читатель, мысленно займем кресла депутатов собрания Законодателя и с этой позиции оценим своих подчиненных. Функции двоих подчиненных – населения и Исполнителя – понятны; пока неясна деятельность суда, но этот вопрос мы рассмотрим позже.

Если представить страну в виде пассажирского самолета, то исполнительная власть – это экипаж, командир корабля – ее глава. Представим, что в начале рейса пассажирам объявили, что командир вчера окончил летное училище и сегодня – его первый рейс. Вряд ли пассажиры обрадуются этому известию. Наверное, половина немедленно сойдет с самолета, не дожидаясь взлета. Или, к примеру, во время полета вдруг объявят, что проводятся свободные выборы на должность командира корабля и главный претендент – стюардесса, красивая, обаятельная девушка.

Я думаю, что пассажиров не растрогают ее улыбка и обещание в случае успеха на выборах подарить каждому бутылку шампанского.

Есть моменты, когда каждый из нас понимает, хватает ума понять, что в определенных случаях высшей формой демократии является диктатура профессионала. Но когда дело касается управления государством, что‑то с нами происходит и мы на государственные должности предлагаем людей, руководствуясь совершенно дурацкими соображениями. Например, хотелось бы узнать, чем руководствовалось население России, когда избирало на пост президента интригана Ельцина, который к тому моменту имел опыт только руководителя области, и не избрало Рыжкова, руководившего в течение десяти лет до этого Советским Союзом? Наверное, нам, русским, обещанного Ельциным куска колбасы хватило, чтобы заменить им собственные мозги. Но ведь то же самое и на Западе: кажется, Бушу Конгресс не позволил назначить министром обороны или председателем комитета начальников штабов нужного человека только потому, что, по сведениям журналистов, у претендента когда‑то была любовница. Представьте, что в полете мы решили выбрать командира из тех членов экипажа и пассажиров, у которых нет любовниц. Это абсурдно, а министра обороны, оказывается, можно подбирать по этому критерию.

Читатели, наверное, со мной согласятся, что профессионализм – это главный признак, которым следует руководствоваться при подборе исполнительной власти, поэтому‑то следует достичь понимания и в вопросе об источниках профессионализма.

Профессионализм имеет две составляющие: способности человека и опыт, приобретенный на данной работе. Говоря проще, это ум, трудолюбие, упорство и мужество, с одной стороны, и время нахождения в должности или опыт данной работы – с другой. Что касается занятия должностей в системе управления, то общепринятый механизм имеет и достоинства, и недостатки. Человек движется «снизу вверх, переходя с маленьких должностей на более ответственные. Достоинство этого механизма в том, что есть время присмотреться к способностям кандидата. Но чем он способнее, тем быстрее его продвижение. Но в этом и недостаток: нет времени освоить работу по‑настоящему и дать максимальный эффект. Хорошо, если к достаточно высокой должности человек подойдет еще молодым, и у него останется время для ее освоения и полной отдачи.

В ряде случаев несовершенство этого механизма мы понимаем и без труда находим решение. Например, летчика, командира корабля не заставляют работать сначала стюардом, потом механиком и так далее, пока его не заметят и не назначат командиром. Его сразу учат летать, учат, не жалея денег. После училища он занимает кресло второго пилота и рядом с опытным шефом по‑прежнему учится только летать, год от года выполняя все более сложные операции по управлению самолетом, но все еще под наблюдением. И только тогда, когда убеждаются, что он способен самостоятельно исполнить эту ответственную работу, ему дают штурвал, и он начинает по‑настоящему совершенствоваться в ее исполнении, приобретая летный опыт с каждым годом самостоятельных полетов. Но если мы готовим таким образом десятое ки тысяч профессионалов, то почему нельзя подготовить так же главу исполнительной власти? Вспомним, монарха готовят именно так! И хотя человеческий материал здесь может быть любой, в том числе, и недостойный своего поста, но подготовка его проводится правильно.

Так, если командиром экипажа самолета является профессионал, то профессионал должен быть и во главе страны. Эта мысль должна, казалось бы, отпугнуть от исполнительной власти всех, кто не имеет отношения к власти, к управлению. Но мы видим противоположное явление. Люди, не имеющие ни малейшего опыта организации чего‑либо, анализа работы государственных учреждений, не руководившие никогда даже бригадой, становятся министрами, используя для достижения желанных должностей самые подлые приемы. Так, чтобы занять должность президента Литвы, музыканту Ландсбергису пришлось в свое время перенять приемы и идеологию немецких нацистов, но ведь у него не было опыта Гитлера, который к моменту занятия поста рейхсканцлера уже 15 лет руководил мощнейшим движением, которое он же и организовал.

* * *

В обществе есть специалисты, которые в силу специфики своей профессии весьма далеки от вопросов управления. Это ученые. Специфика их работы такова, что они не всегда разбираются в общих вопросах даже своей собственной науки, так как занимаются очень тонкими подробностями ее, Скажем, доктор наук, академик, выдающийся специалист в области теории полетов, всю жизнь изучавший тонкости движения летательных аппаратов, под страхом смерти не сядет за штурвал реального, даже на основе его идей сконструированного самолета.

Так что же влечет этих людей к исполнительной власти? Надо думать, что в первую очередь надежда добиться славы. То, что слава занимает главенствующее место в стремлениях к власти абсолютно некомпетентных людей, подтверждает пример академика Сахарова.

Мне кажется, что у Сахарова, возможно, был с юности душевный шрам, комплекс неполноценности, проступок, который он не мог себе простить всю жизнь и чувствовал себя из‑за этого униженно перед другими людьми. Причиной этого могла быть его трусость во время войны. Он окончил институт в тылу в середине войны и стал инженером по профессии, которая в военное время не требовалась. У него был один путь – курсы офицеров и фронт, но он его не выбрал. До самого конца войны он пробыл в тылу. Его сверстники вернулись с фронта (вернулось всего 2–3 %) с орденами, они были защитниками Родины, их любили женщины, их рассказами восхищались девушки. А что Сахаров мог рассказать о войне? То, что он работал учетчиком в женской бригаде на лесоповале?

Он попал в атомный проект Берии и действительно работал упорно и хорошо, и у него была заслуженная слава физика, даже внешние атрибуты славы – три Звезды Героя Труда! Но об этом никто не знал, никто этим не восхищался: ведь Сахаров был засекречен! Он жил, как при коммунизме, Берия заботился о том, чтобы у него было все, что можно пожелать.

Говорят, что Сахаров боялся заболеть и был настолько капризен, что даже соленую рыбу ему подогревали, чтобы он не простудился. Все было, а славы, узнавания на улице, толп восторженных поклонников не было!

И вот появился Сахаров‑политик. Примитивный, как набедренная повязка. Он ничего не знал о реальной жизни, так как и его профессия отвлечена от нее, и жил он изолированно. Начав искать славу там, где он не способен был ее найти, он потерял присущую ученому логику, стал откровенно подлым в попытках обосновать свои высказывания, перестал стесняться клеветы. Но, главное, он предстал перед гражданами своей страны совершенным глупцом и уже не понимал этого. На Съезде народных депутатов он читал свое гениальное творение – «Декрет о власти». Стоит вдуматься в то, что написал этот апологет перестройки: