Творчество, научное творчество как элемент целостной жизни человека и основы человекознания

ЛИЧНОСТНЫЕ ОСНОВЫ ТВОРЧЕСТВА

Творчество, научное творчество как элемент целостной жизни человека и основы человекознания. Истории жизни, биографии творческих личностей как важнейший источник информации и помощи в современной творческой деятельности. Об идеальном образе и образах творческой личности, ученого. «Гении по природе, врожденной способности» – постановка проблемы. Основы утверждения природного характера гениальности. Основы утверждения социального характера гениальности. О «гениях по природе бессознательного». Прагматические основы использования достижений психологического тестирования для развития творческой личности, ученого. Об уникальных особенностях творческой деятельности

Творчество, научное творчество как элемент целостной жизни человека и основы человекознания

Ученый может быть полностью «растворен» в творческой деятельности, и последовательная, ровная – прямая, как шоссейная трасса – научная жизнь позволит ему оставаться в этом состояния. Возможно, что ученый полностью уверен в своей человеческой и научной идеальности. В наличном случае таковых возможностей, особенно, если они характеризуют одного и того же ученого, у последнего нет особой нужды иметь представление ни о жизни других творческих людей, ни о теоретических разработках в этой сфере. Но в подавляющем большинстве случаев реальней предположить другую картину жизни человека, ученого. Научная деятельность, творчество только один из элементов жизни ученого, которая, как и у большинства людей, сложна, непредсказуема, наполнена различными препятствиями, включая дихотомические выборы («жизнь прожить – не поле перейти»). Уверенность в своей идеальности очень помогает в экономии жизненных сил и средств, но не прошедшая критическую проверку, уверенность часто говорит только о кажущейся уверенности, которую могут разрушить неизвестные ей раньше обстоятельства. Своеобразная личная жизнь ученого может вызывать известное противодействие со стороны научного сообщества, которое вправе считать, что современный ученый – учитывая современную значительную роль науки в обществе – обязательно должен соотносить свою деятельность с некими общими корпоративными правилами, даже всегда чувствовать себя представителем человеческой элиты. Ученый – в этом, гораздо более жизненном свете – должен использовать к своей пользе общую информацию о людях и их жизни. Происходить это может стихийно – как придется, повезет или потребуется, но более качественней, грамотней (научней) через постоянную, не отягощающую актуализацию философских, психологических наработок в этой области. Последнее предполагает и наиболее комфортно делать, обращаясь к человекознанию – становящемуся разделу философского знания, ставящего своей целью объединить все самое ценное из философских, социологических, психологических и др. взглядов о человека, при сохранении органичного связи между философским, общим (философия человека) и психологическим, максимально приближенным к конкретике (психология человека) взглядами на человека.

Без сомнения, весьма полезными будут встречаемые в ходе такого интереса отдельные идеи, к примеру, мысль о том, что только глупец побеждает в жизни, умный видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего сделать. Практически, каждый из известных подходов к человеку дает что-то важное человеку для совершенствования его жизни. Критикуемое многими учение о всеобщей предопределенности дало людям прекрасное учение стоиков, воспитывающее предельно мужественное и логичное отношение по отношению ко всему случившемуся, т.к. труса судьба тащит за волосы, а мудрец гордо идет вместе с ней. Не лишним будет и знание о том, что если все предопределено, и все случившееся в прошлом должно быть именно таким, то это дает возможность избавиться от лишних сожалениях из прошлого. Известное учение З. Фрейда вновь позволит нам почувствовать, продумать степень своей откровенности с собой. Но, конечно, сила раздела человекознания как раздела философии в том, что здесь должны даваться обобщенные точки зрения, в максимуме, исчерпывающие проблему на сущностном уровне. В данном случае обозначим две известные антиномии в человекознании, которые проясняют наличие обозначенной в самом начале спорной ситуации.

С одной стороны, есть давняя традиция считающая, что человек вторичен по отношению к обществу (этатизм) и должны существовать определенные эталоны, идеалы для человеческой жизни. Примером подобного можно взять учение Аристотеля о золотой середине, согласно которому во всех серьезных этических вопросах нужно держаться середины, к примеру, не быть трусом или бесшабашно отчаянным, а быть смелым. Запоминающимся идеалом и символом этой традиции можно взять отстаиваемое Б. Спинозой, Г. Гегелем, К. Марксом понимание свободы как познанной необходимости. С другой стороны, есть давняя традиция считающая, что человек первичен по отношению к обществу (эгоизм, либерализм, анархизм, индивидуализм). Наиболее яркими современными ее последователями являются многие экзистенциалисты и прагматисты. В древности известнейший представителем этой традиции античный софист Протагор, тезис которого – «Человек есть мера вещей», можно взять лозунгом этих взглядов. С одной стороны, есть давняя традиция считающая, что главное в человеке – мышление. Вспомним в связи с этим Р. Декарта и его: «Мыслю, следовательно, существую». С другой стороны, есть давняя традиция, что определяющей должна быть интуиция, воля, чувства, бессознательные порывы. На востоке об этом учили даосизм, дзэн-буддизм, на западе – философия жизни. Эти и подобные антиномии провоцируют занять одну строго определенную позицию, абсолютно исключающую противоположную. В этой ситуации решение исходного спора означает, что мы выбрали правоту Аристотеля, Б. Спинозы, Р. Декарта. Но, в наше время есть очень любопытная тенденция, предполагающая высокую продуктивность в нахождении известных компромиссов между самыми непримиримыми позициями. Возможно, это лучший выбор. Как бы то ни было, уместное обращение к проблематике человекознания обогатит, сделает более основательной и любопытной личность ученого, что, нам кажется, будет только способствовать его научному творчеству.

Обращение к человекознанию, как к философской дисциплине, также, заставляет четко и понятно организовать материал о личностных основаниях творчества. Нам кажется, что в основу последнего нужно взять два возможных и исчерпывающих, теоретических и практических направления интереса молодого ученого, когда речь идет о его личностных основах творчества. Первое – «внешнее», здесь молодой ученый набирается опыта, знания из материалов об уже состоявшихся или сегодня известных талантливых, гениальных ученых, изобретателях. Получение общих исторических и социологических знаний о творческих личностях служит основанием для постановки проблемы идеальной творческой личности, положительные результаты в этой сфере, действительно, могут определять всю дальнейшую жизнь молодого ученого. Второе – «внутреннее», здесь молодой ученый учится понимать себя, использовать сильные стороны своего таланта и т.д. и т.п. Общей теоретической основой выхода на эту тематику выступает классическая проблема – существуют ли гении по природе (является ли гением, читающий эти строки молодой ученый). Потом будет привлечен современный материал психологического тестирования. (Проблематика указанного «внешнего» и «внутреннего» направлений иногда пересекается, т.е. неясно, где лучше излагать те или иные вопросы. Это мешает, но не настолько, чтобы дальше привлекать к этому внимание.)