Фактор установки

Общеизвестно влияние положительного или отрицательного ожидания на эмоциональный знак переживаемого в ИСС содержания. Так, исследования эффектов психоделиков с уверенностью позволяют сказать, что наркотик сам по себе не является главным фактором в возникновении и содержании психоделических ощущений, что именно установка определяет, будет ли в результате приема «трансцендентальное озарение» или так называемое «плохое путешествие» (что, кстати, хорошо известно всем больным с наркотической зависимостью) [16, 92–93]. В этом плане особенно интересны эксперименты О. В. Коньковой, изучавшей влияние на устойчивость мыслительной деятельности различных функциональных нагрузок, в качестве которых использовались психотропные препараты (тизерцин*, пиридрол*) и плацебо, в них было обнаружено, что наибольший эффект оказывала ситуация плацебо (особенно на прогностические процессы) [13]. Тарт указывает, что у впервые пробующего курильщика марихуана* вызывает непонятные ощущения (такие как звон в ушах), при этом БСС сохраняется. Но опытные курильщики помогают ему сосредоточиться на определенных моментах происходящего с ним и попытаться получить конкретные ощущения. Тарт описывал случаи возникновения ДИСС от дозы марихуаны, из которой удален тетрагидроканабинол – основной и, возможно, единственный активный ингредиент. Это, подобно действию плацебо, показывает не столько то, что люди легко поддаются внушению, сколько то, что психологические факторы являются главными детерминантами ДИСС, связанного с курением марихуаны [26].

Снайдер в своей книге «Употребление марихуаны» описывает ее использование в медицине XIX в. – во многих описаниях того времени интоксицирующее свойство наркотика как бы не замечалось. Почти нет каких–либо указаний на то, что пациенты (вероятно, сотни тысяч из них употребляли каннабис в Европе XIX в.) ощущали что–либо подобное «отключке» или меняли свои установки по отношению к работе, любви, друзьям или близким. …Лекарства, применяемые по предписанию врача, должны были помогать от конкретных болезней – ничего другого от них не ждали» [цит. по 26].

Один из первых исследователей гипноза, Джордж Истербрук, решил разобраться в следующей проблеме: может ли гипнотическое состояние возникать в том случае, когда слова гипнотизера записаны на фонографе, а затем воспроизведены для испытуемых? Он сделал соответствующую запись на фонографе и решил воспроизвести ее для группы своих учеников. Но затем обнаружил, что по рассеянности принес не ту запись – запись тирольских песенок. Решив, что надо как–то развлечь своих испытуемых, пока он не принесет нужную, он, ничего не сказав им, отправился за ней к себе домой. Когда он вернулся, один из учеников был в состоянии глубокого гипноза. Учитель сказал, что запись гипнотизирует, – ученик послушно впал в гипнотическое состояние [см. 26].

Влияние установки было неоднократно показано в исследованиях по сенсорной депривации [24] (хотя в большинстве экспериментов этот фактор не контролируется). Например, С. Фридман, Г. Грюнебаум, М. Гринблатт (не отслеживая специально фактор установки) сообщают, что те испытуемые, кто «был в состоянии расслабиться и отдаться ситуации, нашел ее приятной и желал вернуться в нее в следующий раз. Те, кто воспринимал эксперимент как угрожающий, борясь против него, нашли его неприятным и окончили сессию раньше назначенного времени» [22]. Хоффман приводит примеры исследований с погружением в воду: когда испытуемые были открыты различного рода ненормативным переживаниям, у них часто наблюдались эйфорические реакции, несмотря на то, что категории, применяемые для их описания, обычно обозначают нечто неприятное: изменения в образе тела, расстройства в восприятии времени, колебания настроения и т. д. [25]. Происходящая при сенсорной депривации попытка организма установить приемлемый уровень стимуляции ведет к появлению необычных уровней фантазии и образности; те индивиды, кто по личностным особенностям или культурным предпосылкам принимает это как интересное или, по крайней мере, нейтральное, лучше адаптируются к данной ситуации, нежели те, кто реагирует на них как на показатель патологии, ведущий к появлению тревоги [25; 10, 78].

Значительное влияние на формирование подобной установки оказывает предшествующий опыт испытуемых. Так, Сьюдфелд и Борри [25] в своих экспериментах по сенсорной депривации обнаружили, что испытуемые, практикующие медитацию, сообщали, что депривация улучшает их медитативное состояние и позволяет достичь более высоких уровней познания. Одна из испытуемых, увлекающаяся буддизмом*, даже не хотела покидать камеру, так как имела в ней «крайне информативные сны». Свои переживания эти испытуемые рассматривали как вполне позитивные, вследствие того что прежде у них были сходные с этими состояния [25].

Наблюдения за полярниками в условиях зимовки (то есть также в условиях ограничения сенсорной стимуляции) показывают, что у зимующих повторно стрессовое состояние было гораздо менее выражено [20]. Эксперименты Б. М. Федорова по длительной гипокинезии обнаружили у «новичков» в первые 2 недели эксперимента и перед его окончанием сильно выраженное состояние эмоционального возбуждения по сравнению с испытуемыми, участвовавшими повторно [19, 98].

Некоторые авторы, например Р. Могар [24], считают, что установочными компонентами (как испытуемого, так и экспериментатора) определяется и уровень «психического функционирования» испытуемого в ИСС. Под «улучшением» или «ухудшением» этого функционирования Могар подразумевает изменение уровня выполнения широкого набора задач на цветовое восприятие, припоминание и узнавание, дискриминативное научение, концентрацию, символическое мышление и т. п. (примером могут служить эксперименты Браунфилда) (см. [24]). Могар делает вывод, что «вне зависимости от способа их продуцирования измененные состояния сознания будут не разрушительны и стрессогенны, а желательны и ценны в той степени, в какой социопсихологический запрос таких состояний соответствует потребностям и ценностям данного субъекта» [24]. В связи с этим Могар подчеркивает определяющее значение для ИСС не ситуативных переменных самих по себе, а «целостного психосоциального контекста, то есть связи, прежде всего, с личностными, установочными и мотивационными переменными» [24].

Итак, установка определяет содержание (в том числе эмоциональное и образное) переживаемого в ИСС. Но только лишь содержание? Продолжим нашу аналогию с высшими психическими функциями, для которых характерна произвольность. Психика, несомненно, является системой функциональных органов, средств, орудий. ИСС – одно из таких средств, используемое для достижения определенных целей. ВИСС предполагает целенаправленность и произвольность этого процесса – человек использует различные психотехники для создания ИСС. Причем, придерживаясь традиции взглядов А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурия, Н. А. Бернштейна на решение психофизиологической проблемы, можно сказать, что в этом процессе формирование физиологической основы данного состояния оказывается зависимым, подчиненным поставленной цели. Как говорил А. Н. Леонтьев: «Движение, формирование, развитие идет сверху вниз: от высших образований к физиологии» (цит. по [18, 562]). Особенно ярким подтверждением этому служат психотехники вхождения в боевой транс. Так, есть сведения о том, что для впадения в состояние берсеркерства скандинавы употребляли природные наркотические вещества. Но – как и кельты* – не всегда и даже не часто. Распространенным является мнение о том, что это было им и не особенно нужно, поскольку здесь весьма вероятна так называемая «внутренняя наркомания» (известно, что нервная система человека – в том числе ее разделы, которые поддаются сознательному контролю, – способна продуцировать вещества, по своему составу и действию близкие к наркотикам) [1]. Это объясняет и трудности возвращения способных впадать в боевой транс воинов к нормальной жизни (аналог обычной наркотической зависимости).

Таким образом, основываясь на культурно–исторической теории Л. С. Выготского как методологической основе разработки проблемы ИСС, можно выделить два их вида – «низшие», натуральные и «высшие», социально обусловленные. Используя представления Л. С. Выготского о сознании как психологической системе или, более широко, как о способе организации душевной жизни, можно охарактеризовать низшие ИСС как состояния, при которых какая–либо структура психической жизни отсутствует, они представляют собой случайные, нецеленаправленные изменения состояний сознания, наступающие в результате дезорганизации так называемого «обычного» состояния сознания. Высшие ИСС являются, напротив, определенными, достаточно стабильными способами организации психических функций, структурирующим и конституирующим их началом выступают как социальный опыт, так и установки, ожидания отдельного человека. По сути, они являются некими функциональными органами, которые человек выстраивает (при наличии или отсутствии в обществе соответствующих фиксированных образцов состояний и необходимых для их создания психотехник) для достижения определенных – адаптивных (социальных, терапевтических, гностических) или дезадаптивных – целей.

Подобное разделение (и, соответственно, придание решающего значения факторам установок и ожиданий, существующих у человека относительно ИСС, в исследованиях данной проблематики) позволяет не только объяснить крайнее разнообразие и слабую воспроизводимость результатов экспериментов по ИСС, но и контролировать переменную установок, опыта, ожиданий испытуемого в дальнейших исследованиях ИСС.

Литература

1. Боевая ярость древних // Психология экстремальных ситуаций: Хрестоматия / Сост. А. Е. Тарас, К. В. Сельченок. – М., 2000. – С. 304–324.

2. Вейн А. М. Три трети жизни. – М., 1991.

3. Выготский Л. С. Кризис семи лет // Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 4. – М., 1984. – С. 376–385.

4. Выготский Л. С. Младенческий возраст // Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 4. – М., 1984. – С. 269–317.

5. Выготский Л. С. Мышление и речь // Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 2. – М., 1982. – С. 5–361.

6. Выготский Л. С. О психологических системах // Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 1. – М., 1982. – С. 109–131.

7. Выготский Л. С. Педология подростка // Выготский Л. С. Собр. соч. Т. 4. – М., 1984. – С. 5–242.

8. Выготский Л. С. Раннее детство // Выготский Л. С. Собрание сочинений. Т. 4. – М., 1984. – С. 340–367.

9. Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. – М., 1984. – С. 5–137.

10. Герд М. А., Панферова Н. Е. К вопросу об изменении некоторых психических функций человека в связи с ограничением мышечной деятельности // Вопросы психологии, 1966. – № 5. – С. 72–82.

11. Гордеева О. В. Проблема структуры сознания в трудах Л. С. Выготского // Мир психологии, 1999. – № 1. – С. 111–118.

12. Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. – М., 1993.

13. Конькова О. В. К характеристике взаимосвязи мыслительной деятельности и функционального состояния субъекта в аспекте надежности экспертных оценок // Актуальные проблемы космической биологии и медицины / Под ред. Л. И. Какурина. – М., 1977. – Т. 2. – С. 42–44.

14. Лебедев В. И. Личность в экстремальных условиях. – М., 1989.

15. Мордвинцева Л. П. Измененные состояния сознания: современные исследования. Научно–аналитический обзор. – М., 1995.

16. Наркотики и яды: Психоделики и токсические вещества, ядовитые животные и растения / Сост. В. И. Петрова, Т. И. Ревяко. – Мн., 1996.

17. Славное С. В. Личность в измененных состояниях сознания. Дипл. работа. – М., МГУ, ф–т психологии. Б. г.

18. Соколова Е. Е. Тринадцать диалогов о психологии. – М., 1994. – С. 395.

19. Федоров Б. М. Эмоции и сердечная деятельность. – М., 1977.

20. Хмельков В. П. Функциональное состояние симпато–адреналовой системы у человека в условиях годичной зимовки на станции «Восток» // Актуальные проблемы космической биологии и медицины / Под ред. Л. И. Какурина. – М., 1977. – Т. 2. – С. 59–60.

21. Farthing G. W. The psychology of consciousness. – Englewood Cliffs, N. J., 1992.

22. Freedman S. J., Grunebaum H. U., Greenblatt M. Perceptual and cognitive changes in sensory deprivation // Sensory deprivation. A symposium held at Harvard Medical School / Eds. by P. Solomon, P. E. Kubzansky, P. H. Leiderman, J. H. Mendelson, R. Trumbull, D. Wexler. – Cambridge, Massachusetts, 1961. – P. 58–71.

23. Ludwig A. W. Altered states of consciousness // Altered states of consciousness: A book of reading / Ed. by C. T. Tart. – N. Y., 1969. – P. 9–22.

24. Mogar R. R. Current status and future trends in psychodelic (LSD) research // Altered states of consciousness: A book of reading / Ed. by C. T. Tart. – N. Y., 1969. – P. 381–397.

25. Suedfeld P. E., Borrie R. A. Altering states of consciousness through sensory deprivation // Expanding dimensions of consciousness / Ed. by A. A. Sugerman and R. E. Tarter. – N. Y., 1978. – P. 226–252.

26. Tart C. T. Altered states of consciuosness putting the pieces together // Expanding dimensions of consciousness / Ed. by A. A. Sugerman and R. E. Tarter. – N. Y., 1978. – P. 58–78.