Я пишу эти строки на стали, ведь не выкованное в металле не заслуживает доверия

***1***

Армия темным пятном кралась из-за горизонта.

Король Эленд Венчер неподвижно стоял на городской стене Лютадели, глядя на вражеские войска. Вокруг него пепел срывался с неба тучными ленивыми хлопьями. Не прогоревший белый пепел дотлевающего угля - этот был более тяжелый, грубый, черный. Пепельные холмы заметно оживились в последнее время.

Эленд чувствовал, что его лицо и одежда обсыпаны пеплом, но не обращал внимания. Вдалеке кроваво-красное солнце клонилось к закату, освещая войско, которое прибыло, чтобы захватить его королевство.

- Сколько? – спокойно спросил Эленд.

- Думаю, тысяч пятьдесят, - сказал Хэм, сильными руками опираясь на каменный парапет. Стена, как и все в городе, покрылась пятнами за несчетные годы пепельных дождей.

- Пятьдесят тысяч воинов… - Эленд замолчал. Несмотря на усиленный набор, под его командованием едва набралось бы двадцать тысяч человек – крестьян менее чем с годичной подготовкой. И даже содержание такого малого войска истощало его средства. Если бы они смогли найти атиум лорда-правителя, то, возможно, положение было бы другим. Но при таких обстоятельствах правление Эленда было под серьезной угрозой экономической катастрофы.

- Что думаешь? – спросил Эленд.

- Не знаю, Эл, - тихо ответил Хэм. – У Кельсера всегда был план.

- Но вы же помогали его составлять, - сказал Эленд. – Ты и остальные - вы все были его командой. Вы те, кто разработал стратегию свержения империи, а затем претворили ее в жизнь.

Хэм молчал, и Эленд будто бы знал, что было у него на уме. Кельсер был ключевой фигурой. Он был организатором, он брал дикие идеи и превращал в жизнеспособные планы. Он был лидером. Гением.

И он погиб год назад, в тот самый день, когда люди – как раз по его тайному плану – подняли яростное восстание, чтобы свергнуть своего божественного императора. Эленд взошел на трон в наступившей суматохе. Теперь, казалось, он может потерять все, чего Кельсер с командой добивались титаническими усилиями. А на смену ему готов был прийти тиран, возможно, еще худший, чем лорд-правитель. Недалекий, пронырливый, но «благородный» самозванец. Человек, который привел армию под стены Лютадели. Родной отец Эленда, Страфф Венчер.

- Есть хоть какой-то шанс, что ты сможешь… отговорить его от нападения? – спросил Хэм.

- Может быть, с сомнением в голосе ответил Эленд. – Если Ассамблея просто не сдаст город.

- А они собираются?

- Честно говоря, я не знаю. Боюсь, что так. Эта армия их напугала, Хэм. – И не без причины, - подумал он. В любом случае, у меня готово предложение к собранию через два дня. Я постараюсь отговорить их от необдуманных поступков. Доксон вернулся сегодня, верно?

Хэм кивнул.

- Как раз перед наступлением.

- Я думаю, нам нужно назначить собрание для команды, сказал Эленд. – Посмотрим, получится ли найти какой-то выход.

- И все-таки, мы будем не в полном составе, - сказал Хэм, потирая подбородок. – Спок, должно быть, не вернется еще неделю, и лорд-правитель знает, куда делся Бриз. От него уже несколько месяцев не было вестей.

Эленд вздохнул, встряхнув головой.

- Я ни о чем другом думать не могу, Хэм. – Он повернулся, пристально вглядываясь в пейзаж, покрытый пеплом. После заката армия разжигала костры. Скоро придет туман.

Я должен вернуться во дворец и доработать план, - подумал Эленд.

- А где пропадает Вин? – спросил Хэм, снова поворачиваясь к Эленду.

Эленд замешкался.

- Знаешь, - сказал он, - я не уверен.

Вин мягко приземлилась на сырые камни, наблюдая, как туман клубится вокруг нее. Его густые облака прокрадывались в мир с наступлением темноты, извиваясь, как ползучие плети лоз, закручиваясь и перемешиваясь друг с другом.

Огромная Лютадель оставалась прежней. Даже теперь, спустя год после смерти лорда-правителя и становления нового свободного правительства Эленда, люди по ночам оставались дома. Они боялись тумана; эта привычка имела корни куда более глубокие, чем законы лорда правителя.

Вин тихо скользнула вперед, насторожившись. Как и всегда, она жгла свинец и олово. Олово обостряло ее чувства, давая возможность лучше видеть в темноте. Свинец делал тело более сильным и ловким. Эти металлы вместе с медью, которая позволяла скрывать алломантию от тех, кто жег бронзу, она почти никогда не гасила.

Некоторые называли ее параноиком. Она же считала себя подготовленной. Как бы то ни было, эта привычка не раз спасала ей жизнь.

Она остановилась на тихой улице, заглядывая за угол. Она никогда полностью не понимала, как именно жжет металлы; она помнила, что делает это всю свою жизнь, используя алломантию инстинктивно даже до того, как ее формально обучил Кельсер. Это и не имело большого значения. Она была не такой, как Эленд; ей не требовалось логических объяснений. Для Вин было достаточно того, что, глотая частицы металла, она обретала способность использовать их силу.

Силу, которую она ценила, прекрасно зная, как живется без нее. Даже сейчас она была не слишком-то похожа на воина, какими их воображают. Едва ли пяти футов росту, тонкая, с темными волосами и светлой кожей, она знала, что выглядит даже хрупкой. Она уже не была худощавой, как в детстве, которое она провела на улицах, но, конечно же, вряд ли кто-то мог бы назвать ее устрашающей.

Ей это нравилось. Это давало преимущество, а ей нужен был любой козырь, который она могла получить.

А еще ей нравилась ночь. Днем Лютадель сковывала, сжимала железной хваткой, несмотря на свои размеры. Но ночью туман опускался, как густое облако. Он окутывал, затенял, укрывал. Массивные крепости становились горами в тени, тесные многоквартирные дома сливались в единое целое, как воск догорающих свечей.

Вин прижалась к стене здания, по-прежнему оглядывая перекресток. Она осторожно потянулась внутрь себя и воспламенила сталь – еще один из металлов, что она проглотила раньше. Тут же вокруг нее заструились голубые полупрозрачные линии. Видимые только ее глазу, эти линии начинались у ее грудной клетки и достигали ближайших источников металла – неважно каких именно. Толщина линий была пропорциональна размерам металлических предметов, к которым они вели. Некоторые указывали на бронзовые дверные задвижки, другие – на грубые железные гвозди, скреплявшие доски.

Она ждала в тишине. Ни одна из линий не двигалась. Когда жжешь сталь, можно легко сказать, ходит ли кто-нибудь поблизости. Если он носит что-нибудь металлическое, его след выдадут двигающиеся голубые линии. Вин аккуратно протянула руку к кошельку и вынула одну из многих монеток, завернутых в войлок. Как и с другими частицами металла, из центра монеты исходила голубая линия, заканчиваясь у груди Вин.

Она подбросила монетку в воздух, затем мысленно потянула за линию и толкнула ее сталью. Кусочек металла выстрелил в воздух, рассекая туман, движимый ее толчком. Монетка со звоном ударилась о землю посреди улицы.

Туман по-прежнему клубился, плотный и загадочный даже для Вин. Гуще, чем обычный, более постоянный, чем любое погодное явление, он кружил и струился ручьями вокруг нее. Ее глаза видели и сквозь завесу - олово обостряло зрение. Ночь казалась ей светлее, туман – менее плотным. Но он все еще был здесь.

В ответ на брошенную монетку, которая была сигналом, по городской площади пробежала тень. Вин попятилась и узнала О'зэйра, кандру. Теперь он использовал другое тело, не то, что год назад, когда он играл роль лорда Ренокса. Но все-таки это непримечательное тело было так же хорошо знакомо Вин.

О'зэйр подошел к ней.

- Ты нашла то, что искала, туманщица? - спросил он вежливо, но будто недружелюбно. Как и всегда.

Вин встряхнула головой, оглядываясь в темноте.

- Может быть, я ошибалась, - сказала она. – Возможно, меня никто не преследовал. Это признание немного расстроило ее. Она с нетерпением ждала нового поединка с Наблюдателем этой ночью. Она до сих пор не знала, кто он; в первую ночь она ошибочно приняла его за убийцу. Возможно, они им и был. Хотя, ему, казалось, Эленд был не очень-то интересен - гораздо любопытнее для него была Вин.

- Нам бы лучше вернуться к стене, - решила Вин, вставая. – Эленд будет думать, куда я пропала.

О'зейр кивнул. В ту же секунду залп монет градом вырвался из тумана в направлении Вин.

Мне интересно, единственный ли я человек, оставшийся в своем уме. Разве другим не понятно? Они так долго ждали, когда же придет их герой – тот, о ком говорится в пророчествах Терриса – что они постоянно мечутся от одного к другому, полагая, что каждое сказание или легенда говорят об одном человеке.

***2***

Вин отреагировала мгновенно, уклоняясь. Она двигалась с невероятной скоростью; полосы ее плаща взметались в воздух, когда она скользила по влажной мостовой. Монеты врезались в землю позади нее, подбрасывая осколки камня, затем отскакивали, оставляя дорожки в тумане.

- О'зэйр, уходи! – крикнула она, когда он уже бежал к ближайшему переулку.

Вин пригнулась; ее стопы и кисти касались мокрых камней, в желудке горели алломантические металлы. Она жгла сталь, наблюдая, как светящиеся голубые линии возникают вокруг. Она ждала, напряженная, искала глазами…

Еще одна горсть монет выстрелила из темного тумана, за каждой из которых тянулась голубая линия. Вин тут же воспламенила сталь и толкнула монеты, направляя их обратно в темноту.

Ночь снова застыла в тишине.

Улица, на которой она стояла, была широкой для Лютадели, хотя многоэтажные дома возвышались на другой стороне. Туман лениво кружил, и концы улицы исчезали в дымке.

Группа из восьми человек появилась из тумана и начала приближаться. Вин улыбалась. Она была права: кто-то шел за ней. Однако эти люди не были Наблюдателем. В них не было его превосходной грации, его чувства силы. Эти были куда более грубы. Наемные убийцы.

Это было логично. Если бы ее армия подошла захватить Лютадель, то она первым делом послала бы группу алломантов убить Эленда.

Внезапно она почувствовала, как что-то давит на бок, и выругалась, потеряв равновесие – кто-то тянул мешочек с монетами на талии. Она разорвала веревку, удерживавшую его, позволяя противнику-алломанту отбросить от нее монеты. Среди наемников был, по крайней мере, один Стрелок – туманщик, умевший поджигать сталь и толкать металлы. Вообще-то, двое имели при себе мешочки, отмеченные голубыми линиями. Вин думала отыграться, сорвав их кошельки тоже, но сомневалась. Пока нет необходимости раскрывать козыри. Те монеты могли ей пригодиться.

Без собственных монет она не могла атаковать на расстоянии. Однако если они были хорошей командой, нападение с расстояния было бы бессмысленно – их Стрелки и Разведчики были бы готовы справиться с залпом монет.

Никто не посылал наемников убивать телохранителей. Наемники убивали важных людей. Таких, как Эленд Венчер, король Центральной Провинции. Человек, которого она любила.

Вин подожгла свинец, и ее тело стало более напряженным, настороженным, опасным. Четверо спереди - Убийцы, подумала она, оглядывая превосходящих в силе людей. Те, кто жег свинец, становились сверхъестественно сильными, могли выдержать невероятные нагрузки. Они были очень опасны вблизи. Еще один с деревянным щитом – Разведчик.

Она сделала ложный выпад веред, заставив отступить назад приближавшихся убийц. Восемь туманщиков против одной рожденной туманом имели достойное преимущество, если были осторожны. Двое Стрелков зашли по бокам улицы, чтобы иметь возможность атаковать с обоих направлений. Последний человек, спокойно стоящий рядом с разведчиком, был, вероятно, курильщиком – сравнительно нужный в бою, он должен был укрывать свою команду от Алломантов противника.

Восемь туманщиков. Кельсер бы сделал это – он убил Инквизитора. Но она не была Кельсером. И она до сих пор не решила, хорошо это или плохо.

Вин сделала глубокий вдох, мечтая, чтобы у нее в запасе был атиум, и подожгла железо. Это позволило ей притянуть монету, лежавшую неподалеку – одну из тех, которыми в нее выстрелили – точно так же, как сталь позволила бы ей толкнуть ее. Вин поймала ее, бросила, затем подпрыгнула, как бы толкая монету, тем самым подбросив себя в воздух.

В свою очередь, один из стрелков тоже толкнул монету, отбрасывая ее. Так как алломантия позволяла только толкать от себя или притягивать прямо к себе, Вин осталась без подходящего якоря. Пытаясь толкнуть монету, она могла лишь двигаться в стороны.

Она снова упала на землю.

Пускай думают, что поймали меня, решила она, стоя пригнувшись посреди улицы. Убийцы подходили немного увереннее. Да, подумала Вин. Я знаю, что вы думаете. Это ли рожденная туманом, которая убила лорда-правителя? Вот эта, тощая? Возможно ли такое?

Я сама удивляюсь.

Первый Убийца изготовился атаковать, и Вин рванулась с места. Обсидиановые кинжалы сверкнули в ночи, когда она вырвала их из ножен. Она нырнула под трость, вонзая свое оружие в бедро Убийцы, и кровь разлетелась брызгами в темноте.

Человек вскрикнул от боли, нарушая безмолвие ночи.

Остальные выругались, когда Вин ворвалась в толпу. Напарник Убийцы молниеносно атаковал – свинец придавал силы его мышцам. Его трость рассекла полосу плаща Вин. Она, в свою очередь, припала к земле, а затем вскочила, отступая назад, чтобы увернуться от третьего удара.

Прямо навстречу ей летело облако монет. Ответным ударом Вин толкнула их, но Стрелок не ослаблял напора, и ее сила разбилась о его.

Толкание и притягивание металлов напрямую зависит от веса. Монеты остались посредине между ними, а это значило, что вес Вин был противопоставлен весу Убийцы. Обоих отбросило назад. Вин бросилась вперед, уклоняясь от удара Убийцы. Стрелок упал на землю.

Шквал монет обрушился на нее с другой стороны. Еще в воздухе Вин воспламенила сталь, высвобождая внутри новый источник силы. Голубые линии переплелись в беспорядке, но ей не нужно было различать монеты отдельно, чтобы оттолкнуть их.

Стрелок отпустил свои «снаряды», только почувствовав прикосновение Вин. Частицы металла рассыпались в тумане.

Сначала Вин коснулась булыжника плечом. Она сделала кувырок, поджигая свинец, чтобы улучшить равновесие, и оказалась на ногах. Одновременно она воспламенила железо и с силой потянула удаляющиеся монеты.

Они снова взметнулись в ее сторону. Как только они были достаточно близко, вин отпрыгнула в сторону и толкнула их к наступающим Убийцам. Монеты, однако, мгновенно сменили курс, устремляясь к Разведчику. Он не мог оттолкнуть их в сторону: как и все туманщики, он обладал лишь одной алломантической силой – притягивать железом.

И он делал это хорошо, защищая Убийц. Он поднял щит, и захрипел от удара, когда монеты отскочили в сторону.

Вин снова действовала. Она рванулась прямо к видимому теперь Стрелку слева от нее, к тому, что упал. Тот взвизгнул от удивления, а второй Стрелок попытался отвлечь Вин, но слишком поздно.

Стрелок замолк с кинжалом в груди. Он не был Убийцей и не мог жечь свинец, чтобы поддерживать тело. Вин вынула кинжал, а затем сорвала с него кошелек. Он издал булькающий звук, снова обрушиваясь на камни.

Один, подумала Вин, поворачиваясь; с ее брови слетали капли пота. Теперь она сражалась с семью мужчинами на улице, похожей на коридор. Они, наверно, ожидали, что она сбежит. Вместо этого она атаковала.

Подобравшись к Убийцам, она подпрыгнула и швырнула кошелек, снятый с мертвеца. Оставшийся стрелок вскрикнул, тотчас отталкивая его. Но Вин с помощью монет устремилась в прыжке прямо за спины Убийц.

Один из них – раненный – был, к сожалению, достаточно хорош, чтобы остаться без защиты Стрелка. Убийца поднял свою дубину, как только вин приземлилась. Она ушла от его первого нападения, подняла кинжал, и…

Голубая линия заплясала в поле ее зрения. Быстро. Вин среагировала сразу же, изгибаясь и отталкиваясь от дверной задвижки, чтобы убраться с ее пути. Она ударилась боком о землю, поднявшись на одной руке. Она встала, поскальзываясь на мокрых от тумана ногах.

Монета ударилась о землю позади нее, отскакивая от камня. Недостаточно близко, чтобы попасть в цель. Вообще-то, было похоже, что она предназначалась оставшемуся Стрелку. Ему, вероятно, удалось ее оттолкнуть.

Но кто стрелял?

О'зэйр? – подумала Вин. Но это было глупо – кандра не был алломантом, кроме того, он бы не стал вмешиваться. Он выполнял только четко отданные приказы.

Стрелок наемников выглядел столь же сбитым с толку. Вин взглянула наверх, воспламеняя олово, и отчетливо увидела человека, стоящего на верхушке здания неподалеку. Темный силуэт. Он даже не трудился скрыться.

Это он, - подумала Вин. – Наблюдатель.

Наблюдатель оставался на своем «посту», больше не вмешиваясь, когда Убийцы стали напирать на Вин. Она выругалась, увидев три одновременно устремившиеся к ней трости. Она нырнула под одну, уклонилась от второй, а затем всадила кинжал в грудь человека, занесшего третью. Он попятился, но не упал. Свинец держал его на ногах.

Почему Наблюдатель вмешался? – подумала вин, отпрыгивая в сторону. Почему он направил монету Стрелку, который в любом случае оттолкнул бы ее?

Ее увлеченность Наблюдателем едва не стоила ей жизни: Убийца незаметно подкрался сбоку. Это был тот, которого она ранила в ногу. Вин среагировала как раз вовремя, чтобы уклониться, но это загнало ее в окружение трех других.

Они атаковали одновременно.

Ей удалось увернуться от двух ударов, однако третий обрушился ей на бок. Мощный толчок отбросил ее на другую сторону улицы, и она налетела на деревянную дверь магазина. Она услышала, как ломается дверь – к счастью, не ее кости – и рухнула на землю, выронив клинки. Обычный человек был бы уже мертв. Но ее тело, поддерживаемое свинцом, было куда сильнее.

Она с трудом вдохнула, заставляя себя подняться на ноги, и воспламенила олово. Металл обострил ее ощущения, включая боль, и шок привел ее в чувство. Место удара болело, но она не могла остановиться. По крайней мере не сейчас, когда Убийца взмахнул тростью для удара в голову.

Пригнувшись в дверном проеме, Вин зажгла свинец и блокировала трость обеими руками. Она с криком замахнулась левой рукой и грохнула по оружию; изящная трость разлетелась от одного удара. Убийца замешкался, и Вин разбила свою половину трости меж его глаз.

Хоть и оглушенный, он все же устоял на ногах. Я не могу драться с Убийцами – подумала Вин. Мне нужно продолжать двигаться.

Она бросилась в сторону, не обращая внимания на боль. Убийцы попытались последовать за ней, но она была стройнее, легче и – что куда более важно – быстрее. Она оббежала кругом них, заходя в тыл Стрелку, Курильщику и Разведчику. Раненный Убийца снова отступил назад, чтобы прикрыть их.

Как только Вин приблизилась, Стрелок бросил в нее две пригоршни монет. Вин оттолкнула монеты, а затем потянула те, что были у него на поясе.

Стрелок захрипел, когда его кошелек устремился к Вин. Он был приторочен короткой веревкой у него на талии, и его дернуло вперед. Убийца схватил его и помог удержаться.

Потому как ее якорь оставался неподвижным, Вин притягивалась к нему. Она воспламенила железо, рассекая воздух с поднятым кулаком. Стрелок вскрикнул и потянул за веревку, чтобы высвободить мешочек с монетами.

Слишком поздно. Импульс нес Вин вперед, и по пути она кулаком двинула Стрелка в щеку. Его голова резко повернулась, хрустнула шея. Едва Вин приземлилась, ее локоть пришелся как раз в подбородок ошарашенного Убийцы, отшвыривая его назад. За локтем последовала нога, сломавшая ему шею.

Ни один не поднялся. Трое были готовы. Сорванный кошелек с монетами грохнул о землю, лопаясь и расшвыривая сотни сверкающих медяков по камням вокруг Вин. Она не обращала внимания на ноющий локоть и переключилась на Разведчика. Он стоял со щитом, странно спокойный.

Позади нее раздался хруст. Вин вскрикнула – усиленный оловом слух был слишком острым. Голову пронзила боль, и она закрыла руками уши. Она забыла о Курильщике, который держал в руке две деревянные колодки, приспособленные, чтобы издавать резкие звуки при ударе.

Движение и реакция, действия и последствия – суть алломантии. Олово позволяло ее глазам видеть сквозь туман, давая преимущество над наемниками. Однако оно же делало ее слух слишком острым. Курильщик снова поднял свои палочки. Вин рыкнула и дернула за горсть монет с земли, а затем швырнула в Курильщика. Разведчик, конечно, принял их на себя. Монеты ударились о щит и отскочили. А когда они рассыпались в воздухе, Вин чуть подтолкнула одну из них так, что та упала за ним.

Человек опустил щит, не подозревая о монете Вин. Вин потянула единственную монету прямо к себе – через грудную клетку Разведчика. Он упал без звука.

Четыре.

Все замерло. Убийцы, бежавшие к ней, остановились, и Курильщик опустил колоды. У них больше не было Стрелков и Разведчиков – никого, чтобы толкать и притягивать металлы, а Вин стояла посреди россыпи монет. Если бы она воспользовалась ими, даже убийцам быстро пришел бы конец. Все, что ей нужно было…

Еще одна монета выстрелила в воздух с крыши Наблюдателя. Уклоняясь, Вин выругалась. Монета ее не достала. Она вонзилась прямо в лоб Курильщика с колодами. Мертвец повалился назад.

Что? – подумала вин, глядя на тело.

Убийцы атаковали, но Вин отступила. Зачем убивать Курильщика? Он уже не представлял опасности.

Если только не…

Вин погасила медь, затем воспламенила бронзу – метал, который позволял ей чувствовать, как другие используют алломантию по близости. Она не чувствовала, как Убийцы жгут свинец. Они все еще были за завесой, что скрывала их алломантию.

Медь жег кто-то еще.

Внезапно все прояснилось. Стало понятно, почему эта банда рискнула атаковать рожденную туманом, почему Наблюдатель пальнул в Стрелка, почему убил Курильщика.

Вин угрожала серьезная опасность.

У нее был лишь миг, чтобы принять решение. Она сделала это интуитивно, но она росла на улице воришкой и мошенницей. Чутье для нее всегда значило больше, чем логика.

- О’зэйр! – выкрикнула она. Во дворец!

Конечно, это был код. Вин отпрыгнула назад, не обращая внимания на Убийц, в то время как ее слуга вынырнул из переулка. Он сорвал что-то с пояса и бросил Вин; это была стеклянный сосуд, в которых алломанты хранят металлическую стружку. Вин быстро схватила баночку. Неподалеку второй стрелок, который лежал, как мертвый, выругался и с трудом поднялся на ноги.

Вин обернулась, одним быстрым глотком опустошив сосуд. В нем была лишь одна бусинка металла. Атиум. Она не могла носить его с собой, не могла рисковать, ведь во время битвы его могли оттолкнуть. Она приказала О’зэйру оставаться рядом этой ночью и быть готовым подать ей сосуд в случае крайней необходимости.

Стрелок снял спрятанный на поясе стеклянный кинжал, бросаясь на Вин впереди приближающихся Убийц. Вин замерла на долю секунды, сожалея о своем решении, но понимая его неотвратимость.

Среди них скрывался рожденный туманом. Такой как Вин, человек, который мог жечь все металлы. Он ждал удачного момента, чтобы нанести удар, застав ее врасплох.

У него, скорее всего, был атиум. Существовал лишь один способ драться с тем, у кого был атиум. Это последний алломантический металл, который могут использовать только рожденный туманом, и он мог легко решить исход битвы. Каждая бусина стоила целое состояние, но какой толк от богатства, если она погибнет?

Вин воспламенила атиум.

Казалось, что мир вокруг нее переменился. Любой движущийся объект – покачивающиеся ставни, клубящийся пепел, нападающие Убийцы – стали отбрасывать полупрозрачные тени - копии самих себя. Тени двигались прямо перед своими настоящими двойниками, открывая Вин, что произойдет через несколько мгновений в будущем.

Только рожденный туманом был неуязвим. Вместо одной тени от него расходились дюжины – признак того, что он тоже жег атиум. Вскоре он замер. Тело Вин тоже отбросило дюжины сбивающих с толку теней. Теперь, заглянув в будущее, она знала, что он будет делать. Это, в свою очередь, меняло ее намерения. А из-за этого и другой рожденный туманом менял свои. Так, словно отражения в двух зеркалах, стоящих друг напротив друга, вероятности уходили в бесконечность. Никто не имел преимущества.

Несмотря на то, что их рожденный туманом остановился, четырем Убийцам не повезло: они продолжили наступать, не имея возможности понять, что Вин воспламенила атиум. Вин повернулась, стоя рядом с телом упавшего Курильщика. Одной ногой она подбросила его палочки в воздух.

Убийца подоспел, замахиваясь. Прозрачная атиумная тень от трости прошла сквозь ее тело. Вин увернулась, изогнувшись в сторону, и почувствовала, как настоящая трость прошла над ухом. Такой ход казался несложным в ауре атиума.

Она подхватила одну колодку из воздуха, затем ударила нею о шею Убийцы. Она изогнулась, поймав вторую колодку, потом повернулась обратно, раздробив нею его череп. Он со стоном повалился вперед. Вин повернулась снова, легко уклоняясь от двух других ударов трости.

Она ударила колодками по сторонам головы другого Убийцы. Они разлетелись вдребезги, звеня, словно барабан, и череп Убийцы треснул.

Он упал и больше не пошевелился. Вин пинком ноги подбросила в воздух его трость, затем отшвырнула сломанные колодки и поймала ее. Она выгнулась, одним замахом сшибая обоих оставшихся Убийц. Легким движением она обрушила два коротких, но сильных удара обоим в лицо.

Когда они затихли, Вин припала к земле, держа трость в одной руке, другой опираясь о влажный от тумана булыжник. Рожденный туманом растерялся, и она увидела сомнение в его глазах. Сила не обязательно означала мастерство, а его основные преимущества – внезапность и атиум – сошли на нет.

Он повернулся, притягивая несколько монет с земли, и бросил их. Не в сторону Вин, а в сторону О’зэйра, который по-прежнему стоял у входа в переулок. Рожденный туманом, очевидно, надеялся, что Вин отвлечется на слугу, тем самым, возможно, даст ему возможность сбежать.

Он ошибался.

Вин не проигнорировала на монеты и бросилась вперед. Даже когда О’зэйр закричал от боли – дюжина монет прошила его тело – она бросила свою трость в голову рожденного туманом. Однако, как только трость выскользнула из руки Вин, у нее осталась лишь одна четкая атиумная тень.

Рожденный туманом пригнулся, запросто увернувшись. Однако такой ход отвлек его достаточно, чтобы Вин могла сократить дистанцию. Она должна была атаковать быстро; бусина атиума, которую она проглотила, была маленькой. Она должна выгорит быстро. И как только атиум закончится, ее противник об этом узнает, и у него появится огромное преимущество. Он…

Ее испуганный соперник поднял кинжал. В тот же момент у него закончился атиум.

Хищнические инстинкты Вин заставили ее среагировать немедленно, и она выбросила вперед кулак. Он поднял руку, чтобы блокировать удар, но Вин увидела это заранее и изменила направление атаки. Удар пришелся ему точно в лицо. Затем она ловкими пальцами выхватила его стеклянный кинжал прежде чем он должен был упасть и разбиться вонзила в шею противника.

Он беззвучно упал.

Вин стояла, тяжело дыша, вокруг нее лежали тела наемников. На какое-то мгновение она почувствовала невероятную силу. С атиумом она была неуязвима. Она могла уйти от любого удара, убить любого врага.

Ее атиум выгорел.

Вдруг все показалось блеклым. Боль в боку вернулась, и она со стоном закашлялась. У нее будут синяки – огромные. Возможно, несколько ребер сломаны.

Но она снова победила. Едва. А что, если бы она потерпела неудачу? Если бы она была не так внимательна или недостаточно умело сражалась?

Эленд был бы мертв.

Вин вздохнула и посмотрела вверх. Он все еще был там, наблюдая за ней с крыши. За последние несколько месяцев она гналась за ним полдюжины раз, но ей никогда не удавалось его поймать. Когда-нибудь ночью она загонит его в угол.

Но не сегодня. У нее не осталось сил. На самом деле, какая-то часть ее беспокоилась, что он ее убьет. Но… - подумала она, - он меня спас. Я бы погибла, если бы слишком приблизилась к этому рожденному туманом. Если бы он поджег атиум и застал меня врасплох, через мгновение эти кинжалы были бы мои.

Наблюдатель постоял еще немного, скрытый, как обычно, клубами тумана. Потом повернулся спиной, уходя в ночь. Вин позволила ему уйти; ей надо было разобраться с О’зэйром.

Она остановилась около него. Его неподдающееся описанию тело в брюках и рубашке слуги было изрешечено монетами, и кровь сочилась из нескольких ран.

Он посмотрел на нее.

- Что?

- Я не думала, что будет кровь.

О’зэйр фыркнул.

- Вы, наверно, думали, что я и боли не почувствую.

Вин открыла рот и замерла. Вообще-то, она об этом никогда не думала. Затем она одернула себя. По какому праву ЭТО меня критикует?

И все-таки О’зэйр доказал, что может быть полезным.

- Спасибо, что бросил мне банку, - сказала она.

- Это была моя обязанность, госпожа, - сказал О’зэйр, с хрипом подтянув переломанное тело к краю переулка. – Мастером Кельсером мне предписано Вас защищать. Как и всегда, я исполняю условия контракта.

Ну да, всесильный контракт.

- Ты можешь идти?

- С трудом, госпожа. Монеты сломали несколько костей. Мне понадобится новое тело. Возможно, один из наемников?

Вин насупилась. Она оглянулась на мертвецов, и ее желудок слегка скрутило от неприглядного вида разбросанных тел. Она убила их, восемь человек, жестоко и мастерски, как научил ее Кельсер.

Вот кто я есть, - подумала она. Убийца, как и эти люди. Все было так, как должно. Кто-то должен был защищать Эленда.

Но от одной мысли о том, как О’зэйр будет есть одного из них, переваривая останки, позволяя странным ощущениям кандры сохранить положение мышц, кожи и органов так, чтобы он мог их воспроизвести, она почувствовала тошноту.

Она бросила взгляд в сторону и заметила скрытое презрение в глазах О’зэйра. Они оба знали, что она думала о поедании ним человеческих тел. Они оба знали так же, что думал он о ее предубеждении.

- Нет, сказала Вин. – Мы не станем использовать одно из этих тел.

- Тогда Вам придется найти мне другое, - сказал О’зэйр. – В контракте сказано, что Вы не можете заставить меня убивать людей.

Желудок Вин снова скрутило. Я что-то придумаю, - решила она. Его теперешнее тело принадлежало убийце и было изъято после казни. Вин все еще переживала, что кто-нибудь в городе может узнать его лицо.

- Сможешь добраться обратно во дворец? – спросила Вин.

- Со временем, - сказал О’зэйр.

Вин кивком головы отпустила его, затем снова развернулась лицом к телам. Каким-то образом она подозревала, что эта ночь должна будет крутым поворотом в судьбе Центральной провинции.

Наемники Страффа принесли больше вреда, чем надеялись. Эта бусина атиума была у нее последней. В следующий раз, когда рожденный туманом нападет на нее, она будет беззащитна.

И скорее всего умрет так же, как и рожденный туманом, которого она лишила жизни этой ночью.