Документ П. Л. Александров. Речь в защиту В. Засулич

(Извлечение)

Мы, люди предшествовавшего поколения, мы еще помним то пол­ное царство розг, которое существовало до 17 апреля 1863 г. Розга ца­рила везде: в школе, на мирском сходе, она была непременной принад­лежностью на конюшне помещика, потом в казармах, в полицейском управлении... В книгах наших уголовных, гражданских и военных зако­нов розга испещряла все страницы. Она оставляла какой-то легкий ме­лодический перезвон в общем громогласном гуле плети, кнута и шпиц­рутенов. Но наступил великий день, который чтит вся Россия... и розга перешла в область истории. Розга не была совсем уничтожена, но край­не ограничена. В это время было много опасений за полное уничтоже­ние розги, опасений, которые не разделяло правительство, но которые волновали некоторых представителей интеллигенции. Им казалось вдруг как-то неудобным и опасным оставить без розг Россию, которая так долго вела свою историю рядом с розгой,— Россию, которая, по их глубокому убеждению, сложилась в обширную державу и достигла своего величия едва ли не благодаря розгам. Как, казалось, вдруг остаться без этого цемента, связующего общественные устои? Как буд­то в утешение этих мыслителей розга осталась в очень ограниченных размерах и утратила свою публичность.

Отмена телесного наказания оказала громадное влияние на подня­тие в русском народе чувства человеческого достоинства. Теперь стал позорен тот солдат, который довел себя до наказания розгами; теперь смешон и считается бесчестным тот крестьянин, который допустит себя наказать розгами... Закон карающий может отнять внешнюю честь, все внешние отличия, с ней сопряженные, но истребить в человеке чувство моральной чести, нравственного достоинства судебным приговором, из­менить нравственное содержание человека, лишить его всего того, что составляет неотъемлемое содержание его развития, никакой закон не может.

С чувством глубокого, непримиримого оскорбления за нравствен­ное достоинство человека отнеслась Засулич к известию о позорном наказании Боголюбова... (студента, осужденного за революционную де­ятельность на каторжные работы и наказанного розгами). Для Засулич Боголюбов был политический арестант, и в этом слове было для нее все... ее собственное сердце, и всякое грубое прикосновение к этому сердцу болезненно отзывалось на ее возбужденной натуре... В поступ­ке Засулич, как бы ни обсуждать его, нельзя не видеть самого беззавет­ного нерасчетливого самопожертвования. Да, она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренной.