Глава 4. Вилл неслась по лестнице к своей мансарде, перепрыгивая сразу через две ступеньки

Вилл неслась по лестнице к своей мансарде, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Серд­це бешено колотилось. Если она через минуту не окажется за закрытой дверью своей комнаты, она просто умрет.

Ну ладно, может, и не умрет, но унизится, начав рыдать прямо на глазах у соседей. А она сегодня и так пережила слишком много унижений.

Наконец она поднялась на свой этаж и помчалась по коридору. Ноги гулко стучали по бетонному полу.

Добравшись до своей двери, девочка с облегче­нием всхлипнула, отперла замок и проскользнула внутрь.

Теперь можно было не сдерживаться.

Вилл привалилась спиной к стене. Слезы хлы­нули у нее из глаз и ручьями полились по щекам. Дыхание с шумными всхлипами вырывалось из груди.

Она рыдала, а в это время в голове у нее снова и снова прокручивалась все та же сцена: она виде­ла, как мама строит глазки учителю истории. Видела, как они держатся за руки. Видела, как мама хихикает, словно школьница. И после этого у нее еще хватало смелости все отрицать. Она врала, глядя своей дочери в глаза! От этих мыслей Вилл разревелась еще сильнее. Спотыкаясь, она добралась до кухни, схватила одно­разовое бумажное полотенце, громко высморка­лась и вытерла слезы.

Наконец рыдания утихли. Шмыгая носом, Вилл полезла в буфет и достала батон мягкого сдобно­го белого хлеба и банку с шоколадно-ореховой пастой. Плюхнувшись за стол с тарелкой в руках, девочка отрезала три ломтя хлеба и щедро намаза­ла их пастой.

— Хлеб и шоколад, — пробормотала она. — Луч­шее средство от упадка духа.

Но, поднеся к губам аппетитно пахнущий бутер­брод, Вилл поняла, что слишком подавлена, чтобы откусить хоть кусочек, и с досадой положила лаком­ство на тарелку. Отодвинув тарелку подальше, она опустила голову на руки и громко вздохнула.

Вилл пыталась вспомнить, какой была ее жизнь, пока они не уехали из Фадден Хиллс. Родители были счастливы вместе. А она сама была совершен­но обычным ребенком, спешащим из школы на

занятия по плаванию, а иногда посещающим весе­лые вечеринки. Никаких тебе забот! Но те дни остались далеко позади.

—С вами все в порядке, мисс Вилл?

Вилл поглядела на холодильник. Гудящий моно­тонный голос вырывался из отверстия для подачи льда.

«Все у меня не как у людей, — вздохнула Вилл. — Го­ворящие электроприборы — разве это нормально?»

И все же девочка не могла сдержать улыбку. Приходилось признать, что, если у тебя есть воз­можность болтать с холодильником, телевизором и компьютером, скучать тебе в собственной квар­тире не придется!

—Все прекрасно, Джеймс, — тихо произнесла Вилл.

—Вы уверены? — не унимался холодильник. — Обычно вы открываете шоколадную пасту, когда вам грустно.

—Что ж, сегодня для улучшения настроения мне понадобилось бы целое ведро шоколада, — ответи­ла Вилл.

Рассеянно ковыряя ножом в банке с пастой, Вилл почувствовала, что к глазам снова подступают слезы.

«Если бы у меня была нормальная семья, как у моих подруг... Семья, в которой все любят друг дру­га...» — думала она.

Вилл подперла щеку ладонью и вообразила себе идеальную, как на картинке, семью Корнелии:

мама, папа и две дочки, все счастливо живут вме­сте в просторной модно обставленной квартире. Она представила себе, как Корнелия и ее младшая сестренка Лилиан кидаются друг в друга подушка­ми и прыгают на кровати. Они заливаются звонким смехом, а мама с улыбкой смотрит на них, стоя в дверях детской.

«Как хорошо иметь самую обычную семью, — меч­тала Вилл. — Безо всяких секретов. Безо всяких тайн».

Картинка, на которой Корнелия играла со сво­ей младшей сестрой, исчезла, и вместо нее Вилл представила себе портрет семейства Тарани. Ее застенчивая подруга сидит на диване и читает книж­ку, в этот момент по комнате размашистым шагом, держа под мышкой доску для серфинга, проходит ее старший брат Питер. Он, не страшась холода, направляется на пляж, чтобы под вечер «поймать волну».

Вилл чувствовала, как Тарани заряжается от свое­го старшего брата уверенностью. Если Тарани была робкой, то Питер был надежным и общительным. С Питером Тарани чувствовала себя как за каменной стеной. Вот у Вилл такой стены не было...

«А каково жить в такой семье, как у Хай Лин?» — задумалась Вилл.

Она представила себе родителей Хай Лин, решивших пообедать пораньше, пока их китай-

ский ресторанчик не начал заполняться голод­ными посетителями. Они сидят на своей теплой уютной кухоньке с фисташково-зелеными стена­ми, расположенной прямо над залом «Серебряно­го Дракона». Миловидная мама Хай Лин держит в руке миску с дымящимся супом из морепродуктов, а ее муж подносит ко рту комочек риса, зажатый красными палочками для еды.

Когда Хай Лин приходит домой, ее всегда ждет горячий обед и улыбки мамы с папой.

— Ах, — с тоской вздохнула Вилл. Она медленно надела крышку на банку с шоколадной пастой и убрала хлеб обратно в буфет.

«Семья, в которой нет никакой лжи. Как это, должно быть, здорово!..»