Скалы в стране доносов

Почему в некоторых демократических странах Центральной Азии втихомолку внедряли как способ борьбы с преступностью безнравственное орудие против собственного народа - анонимки и доносы? Почему интеллигенция, в том числе и вы, молчите об этом? Или вы все продались властям? Неужели чудовищные преступления 1937 года и даже уроки 86 года в Алма-Ате ничему нас не научили? Или мы уже смирились со зловещей явью истории, которая время от времени имеет обыкновение повторяться?

(Из писем читателей)

Да, интеллигенция - великая сила.

Без нее я не я,

Как дым без огня.

Без нее ты не ты,

Как птица без крыльев.

Без нее нация не нация,

Как женщина падшая!

Без нее народ не народ,

Он превращается

В тупую толпу.

Вот почему

Надо беречь

От ненависти деспотов,

От ударов в спину,

От анонимок и доносов

Беззащитную интеллигенцию,

Духовную основу нации.

А завтра -

Завтра поздно всегда...

…………………………………..

... Почему в 1937 году

Вся Страна Советов

Вдруг стала Страной Доносов?

Почему появился

На карте истории

Архипелаг ГУЛАГ?..

Почему специально выдумали

Различные " блоки,

Разные "группировки",

Всяких "врагов"

И карающий их

"Суд троек",

Приговоры которого

Не подлежали обжалованию?..

Почему поощряли доносительство,

Предательство и клевету?

Почему идеализировали

Павлика Морозова,

Предавшего собственного отца?

Почему даже на родине

Сталина и Берии

Посредством доносов

И анонимок

Истребили каждого

Восьмого грузина?

Случилось как в пословице:

"Если верблюда качает буря,

То козла ищи

На небесах".

А коли творится беспредел

Внутри и вокруг

Зубчатых стен Кремля

И на родине вождя,

То чего можно ожидать

В глубокой "провинции"?

В Казахстане,

В одном из районов,

Куда многими годами позже

Сослали Александра Солженицына

Как ярого врага

Тоталитарного строя,

Один начальник НКВД

Издал грозный приказ:

"Каждый страж порядка

В течение недели

Должен выявить не менее

Трех врагов народа,

Иначе он сам

Сродни врагу ".

И во всей нашей стране

Торжествовала

Идеология ненависти -

Искать везде и всюду

И друг в друге врага.

Как забытое в погребе

Протухшее молоко,

Испортились взаимоотношения,

Характеры и психика людей.

Если в каком-то узком кругу

Кто-то, возмущаясь

Или оговорившись ненароком,

Высказывал свое

Нелестное мнение

О вожде

И о творившемся вокруг,

Тотчас каждый

Из присутствующих

Должен был сообщить

Об этом в НКВД:

Кто первым доносил -

Тот подтверждал

Свою верность

Родине и вождю

И, разумеется, обретал

Хоть какую-то надежду

На собственное спасение.

А кто не успевал

Или не считал нужным

Обратить на это внимание,

Тут же попадал

В черный список,

Откуда была

Прямая дорога

На расстрел

Или в ГУЛАГ

За то, что он

Не выступил против

Инакомыслящего врага.

Великий ученый и поэт

Ахмет Байтурсынов,

Которого предал

Подобный "круг друзей",

Упорно молчал в тюрьме.

Его холеный следователь

Был садистом высшей пробы,

Изучавшим пытки

И успевшим

Проверить на практике

Двадцать три вида

Издевательств

Из полутораста,

Выработанных палачами

Всех времен и народов.

Он мечтал проверить

На самых мужественных,

Самых стойких людях

Хотя бы сорок пыток

И до конца своей жизни

Блаженно вспоминать

Как любимую музыку

Их вопли,

Их стоны,

Их слезы.

На его груди поблескивал

Орден Красного Знамени,

Показатель высшей "доблести",

Врученный лично

Козлобородым Старостой

Калининым.

Изувер-следователь,

Применяя все новые

Нечеловеческие пытки,

Месяцами истязал

Ахмета Байтурсынова,

Но в результате

Ничего не добился.

Перёд порядочностью подследственного,

Перед его духовной мощью

И интеллигентностью

Злодей,

Чье самолюбие было уязвлено,

Вынужден был

Признаться в конце концов:

"Всех, кого допрашивал,

Я заставлял танцевать

Под свою дудку.

Неужели ты, старик,

Будешь исключением?

Как же я допущу,

Чтобы из-за тебя

Пала тень

На мою безупречную репутацию,

Когда мне осталось до пенсии

Всего два года?

Давай договоримся

Как мужчина с мужчиной:

Ты назовешь имя

Хоть одного человека,

Пусть он будет

Твоим соперником

Или даже врагом,

Лишь бы ты предал

Кого-нибудь,

И я успокоюсь.

Я освобожу тебя -

Катись, куда хочешь,

На все четыре стороны.

Обещаю наш сговор

Хранить в тайне".

В ответ Байтурсынов

Плюнул садисту в лицо.

... Его расстреляли на рассвете

В расцвете

Духовных сил.

Лжеинтеллигенты -

Проходимцы и карьеристы

С продажной моралью -

Выживали всегда.

И вот с таким "деятелем"

Нашей культуры

Произошел почти

Анекдотический случай...

Был он внешне

Очень похож на японца,

И его арестовали

Как агента японской разведки.

Бедный, он рыдал,

Подобно ребенку:

- Как же так?

Я в жизни

Живого японца не видел.

- Нет, врешь, подонок,

А ну, признавайся/

И без того слабовольный,

Истерзанный

Жестокими побоями,

Опустошенный физически,

Своими стонами и криками

Он не давал покоя сокамернику.

Тогда тот прошептал

Ему на ухо:

- У тебя есть два пути -

Или мужественно вынести

Все испытания судьбы

И умереть с достоинством,

Сохранив свое лицо,

Или признаться,

Что ты действительно

Японский шпион.

Войди в роль агента

И сочини такую сказку,

Чтобы они сами поверили

В свою затею.

Но тогда тебе придется

Предать кое-кого

Из знакомых и друзей.

Ты моментально станешь

Политическим заключенным

Международного масштаба,

А твой следователь

Получит повышение

За раскрытие "шпионажа".

Крупных врагов

Они втихомолку

Не могут расстрелять -

Тебя отправят в Сибирь

Минимум лет

На двадцать пять.

А этот кошмар не может

Продолжаться вечно.

Вождь стареет...

Может, продержится еще

От силы лет двадцать...

Изменится власть,

И ты возвратишься...

И он вернулся в Алма-Ату

Через девятнадцать лет,

После смерти Сталина.

Но какой ценой! -

Предав одиннадцать

Ни в чем не повинных людей,

Включая своего сокамерника,

Давшего ему

"Разумный " совет.

По таким мыслимым

И немыслимым обвинениям

В «славной» стране Советов

Было репрессировано

Более пятнадцати

Миллионов человек.

Методично преследовалась

И безжалостно подавлялась

Инакомыслящая интеллигенция,

Под угрозой уничтожения

Сумевшая сохранить

Присутствие духа

И свое собственное лицо,

Хранившая молчание

Среди толпы подхалимов,

Подобострастно Аплодирующих вождю.

Да, интеллигенция - великая сила.

Когда объявили врагом народа

Беимбета Майлина,

Его жену

Отправили в "АЛЖИР" [1],

А детей бросили

На произвол судьбы,

Все, спасая себя,

Отреклись от писателя.

И тогда Габит Мусрепов

В горкоме партии сказал:

"Великого сына нации,

Беимбета Майлина

Считать врагом народа -

Полное кощунство.

Если он - враг,

То и меня,

Его единомышленника,

Тоже считайте врагом.

И я не хочу оставаться

В рядах этой партии,

Обвинившей в предательстве

Самого верного,

Самого честного человека!"

И, демонстративно

Бросив на стол

Свой красный партбилет,

Он покинул зал

С гордо поднятой головой.

Это был

Открытый вызов,

Брошенный бессердечному режиму

Усатого диктатора-вождя.

Вечером один из его коллег,

Выдававший себя

За истинного интеллигента,

Позвонил Мусрепову домой:

"Сожалеем о случившемся.

Тут как дважды два –

Вас не оставят в живых,

Поэтому свою квартиру

Могли бы оставить нам.

А мы время от времени

Молились бы за вас".

Когда я эту историю

Рассказал Андрею Сахарову,

Он ненадолго задумался

И грустно произнес:

- Если буду в Алма-Ате,

Обязательно отнесу

На его могилу

Букет красных роз...

Судьба распорядилась иначе.

Через три месяца

Сахарова не стало.

Но в день рождения Мусрепова

Я взял букет красных роз

И отнес

На могилу писателя

На Кенсайском кладбище

И написал на листочке:

"Интеллигенту Мусрепову

От интеллигента Сахарова".

Я долго сидел на скамейке,

Вспоминая обоих,

Думая о сходстве

Их смелых поступков

В страшные времена,

О подвиге интеллекта

Этих великодушных

И гордых духом,

Как скалы

В бушующем море жизни,

Моих стойких учителей.

Методы репрессий,

Когда и где

Не применялись бы,

Во многом схожи

Между собой.

Гитлеровская идея

Психического оглупления людей

Силой воздействия музыки

Была предельно усовершенствована

В центральном аппарате КГБ.

В его здании существовали

"Музыкальные комнаты",

Оборудованные

По последнему слову техники.

Там было уютно,

Как в люксовых

Апартаментах гостиниц,

И отовсюду:

Со стен, потолка, пола,

Даже от мебели -

Звучала

Самая разная музыка.

Звуковой поток

Современной

Массовой культуры,

В многозвучье

Как бы обволакивал человека

В течение многих часов.

Юная Раушан,

Зверски избитая на площади

И брошенная в машину,

Оказалась рядом

С убитым парнем

С вывалившимся изо рта языком.

Она тогда еще не знала,

Что от смертельного

Удара в затылок

Выпадает язык.

Раушан впервые в жизни

Увидела и ужаснулась,

Что язык человека

Такой длинный.

Она судорожно

Стала трясти

И приводить в чувство

Безмолвно лежащего парня.

- Дура, он давно уже труп, -

Скривил губы конвоир, -

И ты скоро

Составишь ему компанию.

Когда она принесла письмо

Об этом факте мне,

Как председателю комиссии

По расследованию

Тех вопиющих событий,

Кэгэбэшники, приехавшие

Со специальным заданием

Из Москвы,

Схватив ее

У выхода из здания,

Привезли

В музыкальную комнату.

После нескольких

Многочасовых сеансов

Ее отпустили.

И она, опустившись на скамейку

Автобусной остановки,

Сжимая ладонями

Свои уши,

В которых, не переставая,

Гудело,

Долго рыдала.

А когда попыталась

Добраться домой,

Она никак не могла

Вспомнить адрес

Собственной квартиры.

Ею овладел жуткий страх.

И вернувшись обратно,

Она с ожесточенной яростью,

Обеими руками

Стала бить

В ворота Серого дома,

Во весь голос крича:

- Изверги!..

Что вы сделали

С моей памятью?!

Скажите хоть,

Где я живу?..

………………………

Вот оно -

Превращение музыки созидания

В музыку разрушения.

Когда Верховный Совет

Решил вернуть Сахарову

Звание трижды Героя отчизны

И другие

Правительственные награды,

Он спокойно отказался:

- Я не вправе

Принимать их обратно,

Пока не будут реабилитированы

Все узники совести в стране,

Арестованные за свои убеждения.

С трибуны первого съезда

Народных депутатов СССР,

Транслировавшегося телевидением

На весь мир,

С трудом добившись слова,

Я рассказал

Об Алма-Атинском

Произволе властей

В декабре 86-го

И потребовал расследования,

Чтобы восстановить справедливость.

Эффект был подобен

Взорвавшейся бомбе.

Тогда Андрей Сахаров,

Улыбаясь, подошел ко мне,

Крепко пожал руку

И сказал тихим голосом:

- Спасибо!

Он, россиянин,

Поблагодарил меня за то,

Что я, казах, заступился

За оскорбленную

И попранную молодежь

Собственного народа,

Когда некоторые

Мои соотечественники,

Те самые лжеинтеллигенты,

Опасаясь за свои кресла,

Отвернулись от меня.

В ту трудную пору

Моей жизни,

Когда властные структуры

Всеми способами

Пытались меня скомпрометировать

И тем самым

Помешать ходу

Расследования декабрьских событий,

Андрей Сахаров по-отечески,

Морально поддерживая меня,

Однажды представил

Борису Ельцину

И сказал:

- Он совершил смелый поступок,

Поступок словом.

А теперь мы должны помочь ему

Осуществить свои планы

На деле.

Путь этот опасный.

Сможет ли он

Быть стойким до конца -

Зависит от него самого.

Для Сахарова не существовало

Чужого горя.

Он нашу трагедию переживал

Ничуть не менее остро,

Чем любой казахстанец.

В этом его величие

И высокая человечность.

Доблесть не должна забываться.

Если сегодняшние

Молодые государства,

Когда-то входившие

В состав страны Советов,

Стали суверенными

И гордо подняли

Свои знамена независимости,

То в этом,

Безусловно, есть

Пусть даже малая,

Пусть незначительная лепта

И скорбный вклад

Тех юных смельчаков,

Вышедших

На главную площадь

Алма-Аты

В те суровые,

Морозные

Декабрьские дни,

Требуя от властей

Демократии и свободы...

Приложение к поэме:

ТӨРТАНА

(1987 жылгы жыр дәптерінен)

Тагдырыңды тамырсыздық індетінен қалқала,

Мазмұн жоқта мазмұнсыздық шыға келер ортаға.

Әр адамда өз анасынан басқа да,

Ғумырына етер мэңгі астана

Демеп жүрер, жебеп жүрер арқада,

Болу керек құдіретті төрт ана:

ТУҒАН ЖЕРІ - түп қазығы, айбыны,

ТУҒАН ТІЛІ - мәңгі өнеге айдыны,

ЖАН БАЙЛЫҒЫ, САЛТ-ДӘСТҮРІ - тірегі,

Қадамына шуақ шашар үнемі.

ЖӘНЕ ТУҒАН ТАРИХЫ.

Еске алуға қаншама

Ауыр әрі қасіретті болса да.

Құдірет жоқ төрт анага тең келер

Онсыз санаң қаңбаққа ұқсап сенделер.

Өзге ананың ұлылығын танымас,

Төрт анасын менсінбеген пенделер.

Төрт анадан сенім таба алмаған

Тамырсыздың басы қайда қалмаган?!

Төрт анасын сыйламаған халықтың

Ешқашанда бақ жұлдызы жанбаған.

Қасиетті бұл төрт ана - тағдырыңңың тынысы,

Төрт ана үшін болған күрес - күрестердің улысы!