Сиамские страсти

1. АНОМАЛИЯ В ЛЮБВИ

Ах, эти женщины!

Многолико красивые,

С пленительными взорами,

Неповторимыми ласками.

Что только они не делали,

На что только не толкали

Нас, бедных мужчин...

Ярче звезд над Сиамом

Сияла его королева

Неземной своею красотой

И гордой прелестью...

До беспамятства

Любил король жену,

Ревнуя ее ко всем

Хотя она нигде

И никогда

Не подавала

Повода малейшего

Для ревности.

К своему великому несчастью

Издал король

Такой указ:

"Никто из простолюдинов,

Кроме избранных вельмож,

Касаться руки

Не должен

Ее величества королевы.

Даже случайное прикосновение

К ее платью

Будет сурово наказано!"

В прекрасный летний день

Юная королева,

Измученная ревностью мужа,

Каталась на лодке одна.

Неожиданно

Резкий порыв ветра

Перевернул лодку.

На крики о помощи

Сбежались придворные,

Но, помня

Грозный запрет короля,

Все собравшиеся в панике

Испуганно жались

Друг к другу:

Что делать?

Как быть?

Как спасти ее?

Пока бегали во дворец,

Пока нашли вельмож,

Имевших право

Прикасаться к ней,

Отбыла в мир иной

Бедная королева.

Плыли годы,

Как облака.

И хотя все красавицы

Страны

Были во власти

Своего короля,

Он остался

Верен до гроба

Горькой памяти

Своей единственной любви.

Всегда ли справедливы слова:

«Ревнует — значит любит»?

Сколько горя

На земле происходит

В результате людской ревности

И болезненной подозрительности!.

Если жена

Прекрасна, как звезда,

Но ведь звезду

Не снимешь с небосвода:

Ее неповторимым светом

Хотят восхищаться и другие.

Давайте же подумаем,

Можем ли мы простить

Того странного

Мученика-короля

И подобных ему людей,

Покорно подчинившихся

Пагубной силе ревности,

За их

Пусть даже страстную

Преданную любовь?!

2. ЖЕНЩИНЫ КАК ТОВАР

1998 год,

Конец августа.

В курортном городе Патайе,

На берегу вечно теплого,

Вечно лазурного

Сиамского залива,

Где детям

Трудно представить,

Что такое снег,

Что такое зима,

Где обученные слоны

Охотно играют в футбол

И подошвами тяжелых ног

Шутливо массажируют туристов,

Где король и королева

И вся королевская рать,

Как Боги, -

Вне всякой критики,

Где их образы

С витрин шопов

И супермаркетов,

Из золотых

И серебряных рам

Смотрят

На собственный народ

Счастливыми глазами.

В этой чудной,

Контрастной стране

Я провел

Семь задумчивых дней.

Вечером,

Когда город погружается

В сиянье рекламных огней,

Во всех барах,

Кафе и ресторанах

Звучат чарующие

Тайские песни,

И танцовщицы плывут по сцене

В многоцветных своих нарядах;

А в скверах

И на площадях

Можно узреть половодье

Миниатюрных тайских девушек.

Они изящно жестикулируют,

Заманивая клиентов

Или тоскливо смотрят

На проходящих мимо мужчин.

Здесь женщина - товар.

Напрокат,

Хотите - на месяц,

На неделю,

На час -

Пожалуйста,

Платите и уводите.

Прямо у нас на глазах

Выбор старого

Заезжего бизнесмена

Пал на малютку

Тринадцати лет.

О боже!

Она от радости прыгала -

Ведь выбрали именно ее,

А не старших подруг.

И она с благодарностью,

Как-то наивно,

По-детски,

Положила головку

На грудь старика.

Идет торг женской честью.

Тут матери

Сами за руку приводят

Своих дочерей...

Тут, случается,

И мужья

С болью в сердце

Оставляют жен

На улице свиданий,

Дабы как-то прокормить

Свою семью.

Вдруг несколько женщин

Шумно окружили нас,

Пытаясь привлечь

К себе внимание.

Глядя на них,

Я думал с горечью:

Неужели никогда не было

На этих лицах

Проблеска стыда?

Ведь только он

Предохранял всегда человека

От убойного тока

В сети его бытия!..

Как бы улавливая

Мою тревожную мысль,

Сопровождавший меня

Седобородый тайский писатель

С отчаянием в голосе

Вымолвил:

- Женщина без нравственности

Что стрела без оперения.

Она - индикатор чести,

По ней судят

О состоянии нации.

У страны, уповающей

На один лишь капитал

И зарабатывающей

На развлечениях,

Пожертвовав всеми святынями

В угоду прихотям иностранцев,

Будущее в чужих руках.

Потому мне и страшно…

Я пытался успокоить его.

Но невольно

И сам задумался,

Открыв для себя

Нечто новое.

Надо же,

Вот вам еще парадокс:

Сохранив свой язык,

Свои чудесные

Национальные песни,

Традиции и обычаи,

Но не имея

Экономической независимости,

Оказывается,

Можно остаться

В собственной стране -

Даже со своей богатой

Многоликой культурой -

На службе у чужих,

В роли обслуги,

В роли раба.

И еще я подумал

О неопределенности судеб

Женщин моей страны

В это рыночное время,

Когда все оценивается

Только как товар.

И мне стало

Не по себе...

А позади, с витрины

Гигантского семиэтажного

Торгового центра,

Будто благословляя

На праведные дела

Свой добрый

И терпеливый народ,

Смотрело

Счастливое лицо

Его Величества короля...

Ученые

До сих пор спорят,

Где и когда,

На каком материке

Зародилась человеческая культура.

Мой собрат по перу,

Узбекский писатель «

Адыл Якубов

Считает, что она началась

С того дня,

С того момента,

Когда голый человек

Стал прикрывать листьями

Или звериной шкурой

Свою плоть.

Очень возможно,

Что общечеловеческая культура

Начиналась со стыда.

А значит наши предки

Не зря твердили,

Что стыд сильнее смерти.

Выходит, противники морали

Безошибочно рассчитали,

Что под прикрытием

Демократической вольности,

Умело пропагандируя бесстыдство,

Можно разрушить

Внутренний стержень человека

И впоследствии

Разложить любое

Нравственное общество.

В ранней молодости,

Когда я работал трактористом,

Был повар старик

На нашем полевом стане.

В моей памяти

Осталась банальная история,

Рассказанная им...

Жила В тех краях

Женщина с крутым характером,

Гордая и скрытная,

Надменная и неприступная,

Перед которой терпело крах

Приставание самых

Смелых мужчин.

В отличие от сверстниц

Она всегда носила

Длинные платья.

Однажды наш повар

Поспорил с друзьями,

Что он без труда

Соблазнит

Эту высокомерную женщину.

И он, полушутя-полусерьезно,

Без лишних свидетелей,

Показал женщине

Золотое колечко

И пообещал отдать его

В подарок

Взамен на, казалось бы,

Сущую мелочь:

Чуть-чуть приоткрыть лодыжки,

Больше ничего!

Женщина подумала,

Что это всего лишь

Безобидная шутка,

И кокетливо уступила.

В другой раз,

Предлагая золотые серьги,

Хитрец пожелал уже

Увидеть ее прелестные колени.

И это она исполнила.

Поскольку в первый раз,

Уже был переступлен

Порог

Его Величества Стыда...

Еще не догадываясь,

Что разрушает этим

В себе

Саму себя.

А несколько лет спустя

Профессор немецкой филологии,

Кусаин Рысалдинов,

Кося глазом

На любимую жену,

Мне на ухо прошептал:

- Вокруг такая неразбериха:

Влечение стало любовью,

Любовь стала сексом,

Секс стал торговлей,

А торговля - дружбой...

Слава идеологам

Сексуальной революции,

Стремящимся удалить стыд

Из чувств нашего столетия.

И ведь им многое удалось...

Приложение к поэме: