Долго и счастливо. 4 page

Сначала стоит тишина, а потом Джен первым начинает аплодировать. К нему присоединяются остальные. Актеры скромно кланяются.

- Мы назвали это «Единство», - поясняет девушка. Кажется, ее зовут Пэм. Джаред не уверен.

Между тем, Дженсен поднимается на сцену и жестом просит обратить внимание на него.

- Для начала хочу всех поблагодарить за сегодняшнее занятие. Спасибо, вы меня очень порадовали. Надеюсь, друг друга тоже. Вам понравилось? – он улыбается, услышав хоровое «да», и продолжает. – Про пометки, по-моему, никто не забыл, кроме Энди. Что ж, свои экстраординарные способности, а точнее абсолютную память, он нам продемонстрирует послезавтра. Но я задержу вас еще буквально на минутку. Так сказать, сюрприз. Вы не возражаете?

Далее следует опять же хоровое «нет», и Эклз скрывается за кулисами.

Джей ждет, что заиграет какая-нибудь спокойная музыка, но первые же звуки, вырывающиеся из-за занавеса, заставляют его подпрыгнуть. Это даже не музыка, это…. Похоже, что оркестр настраивается перед выступлением. Звучание разрозненное, а от того – фальшивое. Джаред невольно передергивает плечами, пытаясь разгадать задумку друга. Между тем, на сцене – Дженсен. Он словно и не замечает сидящих в зале людей. Ходит, осматривается, подбирает оброненный кем-то клочок бумаги, поправляет занавес, не обращая никакого внимания на освещение и заинтересованные взгляды студентов. Джей чувствует, что Эклз сейчас здесь, но – один. Как будто все, что происходит вне его, его не касается…. Контрабас. Кажется, это контрабас. Музыкант берет высокую ноту, фальшивит и сбивается, но звук взлетает под потолок, и сидящие у сцены едва сдерживаются, чтобы не заткнуть уши, а потом наступает оглушительная тишина, и в этой тишине Дженсен замирает. Он стоит спиной к зрителям, как раз за столпом света, и не движется. Вступает флейта. Нежная, тихая поначалу мелодия набирает обороты, и неподвижная фигура оживает. Джаред, затаив дыхание, следит за тем, как преображается Эклз. Мягкие, почти кошачьи движения, удивительная пластика – он движется вперед, выходя на свет, и Падалеки видит, что глаза Джена закрыты. Он останавливается, окруженный светом как сияющей оболочкой, и словно приглашает к танцу, а потом…. Флейта взрывается удивительной по красоте и силе мелодией, а Дженсен поднимает веки.

Если бы Джареда спросили, на что это было похоже, он бы сказал – на выстрел. Прямое попадание. Взгляд, пробирающий до костей, взгляд в самую душу, взгляд, угадывающий твои самые потаенные желания…. Джей мог бы поклясться, что Эклз смотрел именно на него, и в то же время был уверен, что каждый в зале чувствовал то же самое….

Музыка обрывается, Дженсен моргает и очарование исчезает. Всего лишь полутемная сцена, полупустой зал и гениальный актер….

- «Мгновение – максимум того, что вы можете ждать от совершенства», - низко произносит Дженсен, а потом улыбается. – Вот, пришла в голову идея.

Джаред думает, что, может, ему все это почудилось…. Так быстро и так нереально. Может, у него галлюцинации, и это просто сумасшествие? Мерещится друг на сцене с такими глазами… но громкие аплодисменты дают ему понять, что в данном случае сумасшествие было коллективным, а значит, сумасшествием быть перестало. Если в мире чокнутых останется один нормальный, то психом будут считать его.

- Спасибо, - Джен кланяется, потом начинает хлопать сам. – Поздравим друг друга, вы все отлично справились! Молодцы!

Звонок оповещает студентов о том, то они могут быть свободны, но вместо этого толпа окружает Дженсена. Падалеки не слышит, о чем они разговаривают, он просто смотрит на улыбающегося Джена. Тот всегда преображался, когда речь заходила об игре. Джей уже начал забывать, каким потрясающим актером был его друг….

Джаред думает, что Паланик все же ошибся. Совершенство не обязательно дарит тебе всего лишь мгновение. Впрочем, Джей простил автору эту его маленькую оплошность.

Ведь он не был знаком с Дженсеном.

***

Дженсен скучал по съемкам, хотя сам же от них отказался. Это было похоже на наркотик, когда тебе и с ним, в общем, плохо, но и без него – ломка. С другой стороны начинает казаться, что добавить к сказанному тобой больше нечего….

И – больница, лекарства, Джаред….

Он действительно быстро нашел себе занятие по душе. Мысли о создании собственной актерской студии посещали его давно, а уж после того, как было принято решение завязать с кино…. В общем, Джен не сомневался. И был доволен. Точнее, был бы, если б не одно «но».

Он начал скучать. Скучать по съемкам и сцене. Особенно после того, как Ринг сообщил, что Эклзу нужно себя беречь и что от напряженного актерского графика так или иначе пришлось бы отказаться.

А ему вдруг захотелось назад.

Выматываться, не высыпаться, учить тексты по ночам, импровизировать, жить в двух, даже в трех, измерениях, становиться другим человеком и возвращаться к себе. Пройти одновременно два пути, то погружаясь, то выныривая на поверхность, доводить чувства до абсолюта, чтобы больно или радостно было по-настоящему, будто тебе своих эмоций мало…. И видеть отклик. На лицах команды, на лицах друзей, на лицах фанатов. Слышать, как на то мгновение, что ты раскрываешься перед ними, ваши сердца бьются в унисон.

А потом ему прислали сценарий.

Дженсен поначалу не поверил. Еще бы – тебе звонит один из самых перспективных режиссеров современности и сообщает, что он нашел сценарий одного из величайших сценаристов прошлых десятилетий. И этот самый режиссер переписал слегка одну из ролей так, чтобы она подходила именно тебе. Джен, решив, что это шутка, с веселой улыбкой согласился на роль и попросил сценарий, которого он, разумеется, на самом деле и не ждал. Пока на пороге курьер не появился.

Эклз пережил все состояния от «ни хрена ж себе! Это круто!» до «мать твою, что ж теперь делать-то?». Он прекрасно знал, как отреагирует его семейство на подобную новость, поэтому сначала позвонил врачу. Энтони молча выслушал Дженсена и тут же сообщил, что идея не очень удачная, но, видимо, понял по голосу Эклза, что стоит все обдумать хорошенько. В конце концов он заявил, что при соблюдении определенных условий даст «добро». Дженсен был готов хоть с головой зарыться в таблетки и получать уколы по сто раз на дню, лишь бы приступить к съемкам. Он хотел, что эта роль стала его последней ролью….

Джаред рвал и метал. С этим Джен еще мог бы справиться. Но когда друга ощутимо затрясло, Эклз испугался. Роль – это, конечно, хорошо, только друг важнее. Джен отказался бы от любой мечты ради Падалеки, и этот фильм не стал исключением.

К счастью, Джаред сам передумал.

На переговоры по поводу съемок Дженсен пришел со своим агентом и длинным списком требований. Грэг откашлялся и принялся зачитывать условия.

- Итак, съемочный день не должен превышать шести часов включая грим и репетиции плюс час на обед. На неделе – три выходных как минимум. Каждые два часа – перерыв на пятнадцать минут. Если Дженсен почувствует себя неважно – снова перерыв. Всегда под рукой должна быть прохладная, - не холодная, а прохладная, - вода и аптечка. Также мы предоставим вам телефон доктора Ринга. В случае чего, звоните ему. Такой график вас устраивает?

Джен неуверенно смотрит на Стюарта. Ну, да, роль для него писали, но после подобной наглости можно было поискать кого сговорчивее.

- Устраивает, нас все устраивает! Дженсен, мы все очень хотим видеть именно тебя на съемочной площадке! Так что готов собственноручно тебе даже омаров с ананасами готовить, если хочешь.

- Спасибо, не стоит, - Дженсен смущается, стараясь скрыть это за улыбкой. Получается у него хорошо.

Дальше – детали. Эклз слушает вполуха, чувствуя себя невероятно счастливым. Позже они пожимают руки, смеются чему-то и поворачиваются к стеклянной перегородке конференц-зала. В коридоре со скучающим видом сидит Джаред Падалеки собственной персоной. Задумчиво разглядывает стену напротив, барабаня пальцами по спинке стула.

- Это, кажется, Падалеки? – уточняет Стюарт и, получив в ответ кивок, интересуется. – А он почему здесь?

- Он? – Джен отрывается от изучения друга и дарит режиссеру одну из лучших своих улыбок. – Он – наше главное условие.

На протяжении всего процесса съемок, Джаред присутствовал на площадке вместе с другом. Дженсен искренне верил, что это их лучшая общая работа.

***

Со всеми делами и разговорами – Дженсен тащит Падалеки на лекцию по философии, где Джаред совершенно искренне зевает, а Эклз ворчит, - они добираются домой в начале десятого. Джей чувствует себя уставшим, все-таки весь день на ногах, а Джен и вовсе похож на выжатый лимон. Выходы на сцену всегда давались ему непросто, а уж в таком возрасте…

- Хочешь, я ужин приготовлю? – спрашивает Джаред, присаживаясь на край кровати, куда рухнул Дженсен лицом в подушку.

- То есть закажешь пиццу и колу? Нет, спасибо, - кряхтит Дженсен. – К тому же Кейти сегодня приходила и приготовила нам поесть.

- Отлично! – Джаред с показным энтузиазмом вскакивает на ноги. – Тогда посмотрю, что там есть для нас, разогрею, накрою на стол и позову тебя. Ага?

- Ага, - еле слышно бормочет Эклз.

Падалеки тут же скрывается на кухне…

Овощное рагу и бифштекс. Какой-то салат. Доктор Ринг прописал Дженсену здоровое, по возможности (ну, то есть, по желанию), питание, а потому из рациона исключили кофе, крепкий алкоголь и еще кучу всего. Зато добавились обязательные блюда типа салатов. Джаред не может удержаться, хватает вилку и, воровато оглядываясь, пробует из всех трех блюд понемногу. Перед глазами всплывают картины из детства, когда было так весело стащить из буфета немного конфет или, не помыв руки, схватить котлету со сковородки….

Тогда о нем заботилась мама. Теперь о нем заботится Дженсен. И он сам заботится о Дженсене.

Джаред расставляет тарелки и думает о том, что завтра приедет Мэган. Малютка Мэг быстро стала любимицей в их семье. Веселая, активная, непосредственная, внешне – вся в отца. Она стала тем самым маленьким, но крепким звеном, по-настоящему сплотившем их всех. Мэгги могла легко сказать вслух то, что стеснялись произнести остальные. Она почти сразу определила, что у нее не один братик, а целых три, что мама одна, а пап – двое. Именно так она заявляла всем знакомым, малознакомым и незнакомым людям.

Джей хорошо помнил, как увидел ее в первый раз. Мэг принесли Джену и Эмили – показать и покормить.

- Боже, Джен! Она – вылитая ты!

Эклз приподнимает брови.

- Она еще младенец, Джаред. Изменится. Да и вообще ничего не ясно…

Эмили, как обычно, его перебивает.

- Давай-ка посмотрим…. Пухлые губы, глаза зеленые и на пол-лица, ресницы по километру…. Вылитая ты, Джен. Как раз то, чего я хотела.

На этот раз Дженсен недоуменно хмурится.

- О чем это ты?

- Хотела, чтобы наша дочь была похожа на тебя. Красавицей будет…

Глядя, как его друг наливается краской и открывает рот, чтобы возразить, Джаред не выдерживает.

- Точно-точно! Глаза, ресницы, губы, да еще и вес…

- Любой, кто скажет, что и у нее веснушки – пожалеет!

Смущенный и разъяренный Дженсен – зрелище ну просто уморительное! Падалеки собирается продолжить, но его перебивает настойчивый стук в дверь, а потом и бесцеремонное появление группы поддержки: Чад, Крис, Стив, Майкл, Том….

- Эй, а вы как сюда попали?

- Дженсен, Эми! Поздравляем!

- Ой, ну-ка, кто тут у нас? Какая милашка!

- Ух, ты на глаза посмотри.

- Вся в тебя, Джен!

- Ага, и веснуш…. Дженсен, ты чего? Дженсен? Джен!

Джаред покатывается со смеху, наблюдая, как Чад улепетывает от Эклза по коридору, а остальные, кроме Эмили, провожают их удивленными взглядами.

- Так, а ну марш отсюда! Нам пора отдыхать и кушать! Если через секунду…

Что хотела добавить Эм, Джей не знает. Потому что ее ослушаться никто не рискует. Да и посмотреть, выживет ли Чад в этом забеге, уж очень любопытно…

Джаред улыбается воспоминанию, окидывает оценивающим взглядом стол и возвращается к Дженсену. Тот, разумеется, спит, все в той же позе. Джей присаживается рядом, разглядывает его лицо, разгладившиеся морщинки на лбу, слегка приоткрытые губы…. Джен всегда казался таким умиротворенным во сне, таким юным…. Его не хочется будить. Вот только надо поесть и принять таблетки.

Падалеки медлит еще пару минут, просто наслаждаясь видом спокойно спящего друга. Его самого всегда это успокаивало. Словно обещание «все будет хорошо». Потом осторожно прикасается к щеке.

- Джен? Дженсен? Эй, просыпайся…. Джен…

Он проводит рукой по волосам, очерчивает пальцем ушную раковину, щекочет ногтями шею…. Дженсен недовольно сопит, но глаза открывает.

- Ну, чего тебе? Уже вставать?..

- Нет, наоборот, еще не ложиться…. Пойдем, надо поужинать и… - Джей не договаривает, зная, что Эклза так можно разозлить – он терпеть не может любое упоминание о лекарствах. К тому же Джен все равно его понимает, точно слышит то самое, несказанное. Впрочем, как всегда.

- Ладно, ладно, идем…

…Дальнейшее пролетает как-то незаметно. Джаред сам начинает клевать носом, и все вокруг расплывается, как смазанный снимок на старой пленке. Ему кажется, что он уже спит, но при этом видит реальность и никак не может до нее дотянуться…

Это удастся Джареду только спустя час, уже в постели, с сопящим Эклзом под боком. Дженсен отключается сразу, едва голова касается подушки, а у Джея неожиданно весь сон пропадает. Он смотрит в потолок, тесно прижавшись к другу, и думает, что завтра уже будет спать с Чаки. А тот, как уже было отмечено, не сопит. К сожалению.

Падалеки вздыхает, сжимает в своих широких ладонях руку Дженсена, и закрывает глаза. Завтра важный день.

Они оба соскучились по Мэган.

***

- Это я разбил вазу. Прости. Я нечаянно.

Дэвид стоит напротив Дженсена, понурив голову. Весь его вид говорит о сожалении и раскаянии, только вот Джену не особо верится, учитывая, что…

- Нет, вазу разбил я!

- Я уже признался, что я!

И так – последние минут десять. Рик, Джейк и Дэвид упорно пытаются выиграть почетное звание «разбивателя любимой вазы Эмили», а Эклз никак не может придумать,что же с ними делать. Джаред переводит растерянный взгляд с одного на другого и совсем не помогает Абсолютно.

В конце концов, безмерно устав от всего этого балагана, Джен выносит решение.

- Что ж, отлично. Получается, кто-то из вас мне определенно врет. И этот кто-то не один. К тому же – ваза. В общем, наш поход в зоопарк завтра отменяется. Все сидим дома и развлекаем себя сами. Марш в комнату!

Мальчишки, понурив головы, уходят. Дженсен устало трет виски, чувствует ладони Джея на своих плечах.

- Эй, ты в порядке?

- Да, - он поворачивается к другу, чуть заметно улыбается. – Вот не знаю, то ли отругать их, то ли гордиться ими…

- Скорее, второе.

Джаред понимающе кивает, медленно массируя шею Эклза. Тот расслабляется, прикрыв глаза.

- Да, скорее второе…

…- Пап? Пап, ты спишь?

Уже стемнело, детей давно уложили, и Дженсен, немного почитав перед сном, уже отложил книгу в сторону.

«Все-таки пришла», - мелькает мысль.

- Мэг? – он делает вид, что удивлен. – Ты почему не спишь? Давай-ка в постель…

- Подожди, пап, ну, пап….

В ее голосе – просьба. Уж кому, а дочери Джен отказать не мог. Тем более, сейчас…

- Что-то случилось? Иди сюда.

Дженсен хлопает по одеялу и через секунду уже прижимает к себе хрупкое детское тело.

- Мэгги? Ты чего дрожишь?

- Пап, это я…

- Что ты?

- Это я вазу разбила… - Мэг шмыгает носом, но решительно продолжает. – Мы бегали, играли в монстров и охотников, ну, ты знаешь. Я выстрелила и попала в вазу. Она закачалась и упала. Мы не успели ее подхватить…. А мальчишки…. Они сказали, что сами разберутся, чтобы я не расстраивалась. Но я наоборот расстроилась! Это нечестно! Ты должен наказать меня, а не их. Они же хотели как лучше. Они не обманывали, пап, они меня защищали! Паааап…

- Тише, глупенькая, думаешь, я не догадался?

Мэган отстраняется и с удивлением смотрит на отца.

- То есть ты знаешь, что это я?

- Конечно, сразу понял, - Дженсен улыбается, ласково треплет малышку по голове. – Как только эти оболтусы начали наперебой брать вину на себя. У тебя умный папка!

Он подмигивает, и Мэгги смеется. Потом вновь становится серьезной.

- Почему ты не сказал? И наказал почему?

- Ну, во-первых решил, что их маленький план должен сработать. Во-вторых, это все равно ложь и ваза была мамина любимая…

- Знаю, - Мэг вздыхает.

- А в-третьих, послезавтра я поведу вас в Диснейлэнд…

- Ур..!

Джен быстро прикрывает дочери рот ладошкой.

- Эй, тихо, это сюрприз! Наш с тобой секрет, хорошо?

Мэган сосредоточенно кивает.

- Угу. Пап, а это нам за что?

Дженсен улыбается, притягивает дочь к себе, целует в макушку.

- Потому что вы у меня настоящая дружная семья! И я хочу, чтобы вы такими и оставались.

- Мы останемся, пап, - Мэг вдруг словно становится очень взрослой. – Я вас всех люблю. Правда-правда.

- Мы тебя тоже, солнышко, мы тоже…

***

- Папа!!!

Вопль Мэг, кажется, мог бы выбить все стекла аэропорта, если б она постаралась еще чуточку посильнее…. Однако оценить масштабы катастрофы не удается, ибо Мэган подлетает к Дженсену и тут же виснет у него на шее. Эклз, хоть и собирался прочесть лекцию о приличном поведении, не может сдержать улыбки, обнимая дочь. Джей стоит рядом и улыбается как идиот, глядя на такую родную, красивую, светлую….

- Папа Джаред!

Приходит его очередь задыхаться в объятиях девушки. Мэган всегда была на вид очень хрупкой, но Джей прекрасно помнил те времена, когда в школе эта малышка гоняла пацанов и влипала в истории. Дженсен хватался за голову и, решив, что все дело в переизбытке энергии, предложил Эмили отдать дочку, например, в школу танцев…. Эм покрутила пальцем у виска и отправила ее в школу Дзюдо. К счастью, боевые искусства учат не только тому, как драться и защищаться, но и тому, как можно избежать этой самой драки. Мэган слегка утихомирилась. Ну, ладно, стала безопасной для окружающих. Относительно.

И, кстати, «папа Джаред» - это ее идея. И только ее.

Когда Мэгги впервые называет так Падалеки, ей всего шесть. Джаред моментально заливается краской, столбенеет и, прокашлявшись, пытается объяснить Мэг, что так его называть нельзя…. Пытается минут пять, невпопад отвечая на многочисленные «почему», а потом натыкается на чуть насмешливый, но понимающий взгляд Эклза и с того момента просто знает, что этой малютке будет позволено все. В том числе и это.

И вот они втроем – Дженсен, Джаред и Мэган идут к ожидающему их водителю, а Мэг уже успевает рассказать о том, как ее достал на работе какой-то Карл, как Джордж поругался с Хелен, как…

Падалеки понимает, что отключился, точнее, перестал слушать, уже в машине. Он едет на переднем сидении рядом с водителем, а Мэг, активно жестикулируя, делится с Дженсеном всеми событиями своей жизни. Эклз улыбается и молодеет на глазах, пока Джей, развернувшись, просто любуется ими…

Они еще не знают, в какой круговорот попадут с приездом этой веселой непоседливой девчонки.

Следующие три дня похожи на марафон. Спринтерский забег. Гонку на выживание.

Мэган успевает все и везде. Она готовит, ездит с Джеем в питомник, возится с собаками, изучает документацию, сплетничает с Самантой, бегает в студию к Дженсену, слушает лекции, участвует в мини-спектакле, водит их по кафе и кинотеатрам, тащит к стилисту, который помогает выбрать одежду и придумывает, что бы сделать с их внешним видом в целом. Джен пытается удрать из салона, как только речь заходит о покраске волос. В конце концов, голову Эклза оставляют в покое, так как стилист – Микки – заявляет, что «благородная седина ему очень к лицу». Падалеки ухахатывается на невысоком кресле, пока не слышит хищное Эклзовское «а его подстричь не хотите?».

В итоге одежда куплена, время в салоне назначено, Мэган счастлива, а Джей и Джен выжаты как лимоны. Падалеки устало падает вечером в кровать и думает, что раньше все это было бы им в радость, как Мэгги сейчас. Никакой усталости, даже наоборот….

И ему надоело спать с Чаки. Очень хотелось назад, к Дженсену.

Дженсен теплый.

И сопит.

Джаред вздыхает и ворочается в постели. Он стал хуже спать, несмотря на дикую усталость. Там, в комнате, спит Эклз, как всегда чуть согнув ноги в коленях и подложив руку под подушку. А в зале спит Мэган – она настояла, чтобы ей предоставили диван, ну а поспорить с Мэг никто не рискнул…

Он вздыхает и пытается улечься поудобнее, как будто это может помочь….

Звонил Рик, спрашивал, как дела, очень переживал, что не может выбраться. Потом звонил Джейк, обещал навестить их ближе к осени, передавал привет от Дэвида. Впрочем, никто не сомневался, что Дэйв еще позвонит. Да они все позвонят, чтобы поздравить.

Вообще-то это было забавно. Ну, их дети, их отношения…. Мэган и Джейк – этакие вечные двигатели, выдумщики, хулиганы, болтуны, хотя Джейка все-таки немного сдерживала ответственность. Он же старший! На целых полтора года! А в остальном – такой же непоседа, как сестра. Зато Рик и Дэвид – спокойные, рассудительные, сдержанные…. Все друзья посмеивались и замечали, что Джен и Джей, видимо, как-то детьми поменялись. Неспроста же такая разница в характерах. И, если объяснить активность Мэг и ее брата можно было тем, что они пошли в мать, то уж Рик точно не был похож на Аманду. Ни капельки.

Джаред невольно передергивает плечами. Вспоминать о своем браке ему было неприятно. Аманда оказалась настоящей стервой, хуже некуда. Потом сбежала в Австралию с каким-то уродом – хотя Джей тут же мужику посочувствовал из солидарности – и забыла о существовании не только бывшего мужа, но и сына. Впрочем, все этому были только рады…

Неожиданный шум заставляет Джея подскочить на кровати. Тихие шаги – босыми ногами по полу. Джаред успевает понять, кто это, еще до того, как открывается дверь и в проеме возникает сутулая фигура Джена. Он стоит в нерешительности несколько секунд, пытаясь в темноте разглядеть лицо Падалеки. Тот так же неподвижно сидит на кровати и не знает, должен ли он сейчас что-нибудь сказать или молчание будет самым подходящим решением. Наконец, Эклз отталкивается от двери, тихонько прикрывая ее за собой, и почти бесшумно подходит к кровати. Кладет руки на плечи друга, притягивает к себе так, что Джаред утыкается носом ему в грудь, а сам Джен кладет подбородок на лохматый падалековский затылок.

Джаред шумно выдыхает и быстро, будто боясь проснуться, обхватывает Дженсена руками за пояс и прижимает еще крепче. Он не хочет думать, почему, и как, и даже зачем, он вообще ни о чем думать не хочет.

- Соскучился, - тихо признается Джен, словно зная, что должен это сказать. То ли ему, то ли себе, то ли им обоим.

Джей не отвечает, трется носом о мятую футболку, вдыхает такой родной запах и не думает, не думает, не думает…

У них было всякое в прошлом. Кое-что хотелось бы сохранить навсегда, что-то – забыть и стереть. Но главное, что у них есть в настоящем.

В настоящем у них есть то самое крепкое, прекрасное «мы»…

***

- Ты меня уже затрахал, Падалеки!

Это можно было бы счесть комплиментом, если бы было сказано другим тоном и в другой обстановке. Вот уже полчаса Дженсен отчаянно пытался отвлечь гостей от воплей, доносившихся сверху, рассказами о съемках, лестью и выпивкой. Он даже подумал о том, чтобы спеть, но очередной гневный выпад Аманды ясно дал понять – переорать ее не получится. Если только через громкоговоритель….

- Я заколебалась сидеть дома с сыном! Я заколебалась принимать твоих друзей в любое время суток! Я заколебалась отбиваться от папарацци! Я заколебалась получать письма от твоих фанаток! Но больше всего я заколебалась от этой шведской семьи, которую ты устроил!

Внизу, в гостиной, Джен мило улыбается Карен и интересуется.

- Как прошел последний показ в Париже? Тебе вроде бы нравился этот город.

Карен открывает рот, но, видимо, теряет мысль, потому что сверху несется не менее раздраженное.

- Ты не сидишь дома с сыном – ты шатаешься по салонам! Мои друзья у нас почти не бывают, потому что ты вечно грубишь и ведешь себя, как последняя сука! Ты сама вечно лезешь под объектив камер, чтобы со своей мамашей обсудить последний снимок в журнале! Ты получила всего лишь одно письмо от одной фанатки! И что за шведская семья, черт побери?!

Эклз затравлено оглядывается. К счастью, здесь Чад. И Стив. И Крис. Парни помогают, как могут. Стив воюет со стереосистемой, которая, конечно же, сломалась в самый подходящий момент, а Крис с Чадом пытаются вовлечь гостей в какую-то игру, над смыслом которой Джену сейчас некогда задумываться. Может, стоит подняться и…

- Ах, не понимаешь? Да я о твоем разлюбезном Эклзе!

Джен втягивает голову в плечи. Нет, он знал, разумеется, что Аманда его не любит, но вот одно дело, когда ты это знаешь, а другое – когда она орет об этом на весь дом. Полный твоих друзей, между прочим.

- Когда я выходила за тебя, ты забыл предупредить, что будет бесплатное дополнение в виде лучшего, твою мать, друга Дженсена! Ты его видишь чаще, чем меня!

- Потому что ты шляешься неизвестно где! И что-то я не замечал твоих возмущений, когда ты оставляла Джену нашего сына или просила сводить твою подружку на вечеринку, завязать знакомства…

- Должна же быть от этого урода поль…

- Не смей так его называть!!!

«И почему я дома не остался?», - с тоской думает Джен, кисло улыбаясь сочувственному взгляду Стива.

- Ах, ну надо же, - это больше похоже на шипение. По-прежнему громкое шипение. – Не трогать святое, да? Почему бы тебе не пойти и не признаться ему в любви, а, дорогой? Чтобы вы двое провалились! Ненавижу тебя! И этого Эклза, сволочь, ненавижу!

- Я сказал – не смей! – рычит Джаред, потом Аманда шипит снова, но уже тише и слов не разобрать, потом опять срывается на крик.

- Что же ты тратишь время на меня, а не на предмет своей страсти! Ну, скажи мне, ты разве не хочешь его, а?

Вот в этот момент Дженсен отчетливо понимает, что возможность провалиться сквозь землю может быть очень желанной перспективой…. Когда он не разбирает ответа и жалеет об этом, то мысли и вовсе испуганно шарахаются друг от друга и торопятся ретироваться из его головы.

- …а тут появляется Майкл! Нет, представляете, в самый подходящий момент!

Интересно, хоть кто-нибудь слушает, о чем вещает Крис?

- Джен? – сзади неслышно подходит Чад. – Слушай, может, мы все-таки попробуем их утихомирить?

Он наклоняется поближе к Эклзу, чтобы их никто не услышал. Дженсен чувствует запах пива и женских духов. Опять этот парень с кем-то развлекался. Успел же…

Что? Пойти туда и попытаться их разнять?!

Джену становится не по себе от одной мысли об этом, но – делать нечего. Чад прав, продолжать в том же духе нельзя. Да и все-таки он частично виноват в происходящем…

Совершить подвиг Дженсену Россу Эклзу неожиданно мешает сама виновница торжества – Аманда. Громкий стук каблучков по лестнице, и вот в дверной проем видно ее разгоряченное ссорой лицо.

- Пошел ты на хрен, Падалеки! Видеть тебя больше не желаю! А документы на развод получишь в самое ближайшее время, ясно? И мне плевать, можешь дальше трахаться со своим драгоценным Эклзом!

И она сбегает. Стук закрывающейся двери наверху сообщает гостям, что Джареда они сегодня уже не увидят….

- Что ж, пожалуй, нам пора, - Чад разводит руками. – Всем спасибо, что пришли.

Народ начинает собираться, а Джен все никак не может выйти из ступора. Ерунда какая-то. Развод? Пожалеть или поздравить? Почему она так к ним прицепилась? Черт, Джей, твоя вечеринка не так должна была пройти….

Наверное, ему всегда будет помогать эта дружба. Забота о Джареде.

- Простите, что так вышло, - Дженсен смущенно улыбается. – Думаю, Джей обязательно устроит для вас еще вечер, ну, вы понимаете. Что-нибудь более… компанейское.

- Расслабься, чувак, мы все понимаем. Стервы всем попадались хотя бы раз в жизни, - Гейл хлопает его по плечу, напяливает кепку и торопится к выходу.

Разумеется, именно сейчас Джену надо все испортить. Ну, тот самый день и час, чтобы ляпнуть глупость. Он вроде об этом не думал, а вышло так, точно на языке вертелось.

- Спасибо, что пришли, - повторяет он и добавляет. – И мы не трахаемся, если это кого-то волнует.

Чад с недоумением оборачивается, Стив хихикает, а Крис вздыхает.

Остальные делают вид, что, нет, конечно, это никого не волнует…

Дженсен чувствует себя идиотом.

***

Наступает день «Икс». Джей так его про себя называет. Ничего оригинального, конечно. Можно было бы назвать его днем «Зэд» или днем «Си». Но суть от этого не менялась.

Он открыл глаза, потянулся и, заставив себя сползти с кровати, поплелся в ванную. Там из зеркала на него смотрел сонный лохматый седой морщинистый старичок, в общем, тот, кем Джаред себя вообще не чувствовал. Ну, пока не начал уставать от забега, устроенного Мэган.

Ну и ладно! Он все равно выше Дженсена и брюшка у него нет!

На этой радостной ноте Падалеки принимается чистить зубы.

Чего-то не хватает…

Точно! Где же вопли и топанье неугомонной дочурки Эклза?