Квазихудожественный тип восприятия

Проведенное исследование показало принципиальное раз­личие систем восприятия и понимания искусства у под­готовленных и обыденно ориен­тированных зрителей. Может создаться впечатление, что обыденное вос­приятие есть низший уровень подготовленного и в процессе худо­жествен­ного воспитания способно развиться до необходи­мой меры.

Однако выявленные при анализе полученных сужде­ний механизмы и структуры как подготовленного, так и обыденного восприятия характе­ризуют типы, в каждом из которых существуют свои уровни развития. Человек не рождается художественно подготовленным, а стано­вится им в процессе приобщения к ценностям культуры. И вне зависимости от того, на каком уровне художест­венного развития он находится, его сис­тема восприятия искусства принципиально отлична от системы восприя­тия, условно обозначенного нами как «обыденный» тип.

Мы допускали, что среди опрошенных студентов воз­можны и «наивно-художественные» зрители. К сожалению, выделить систему и составляющие ее структуры «наивного» типа восприятия и понимания изобразитель­ного искусства в чистом виде ока­залось невозможным. Но это совсем не означает, что такой зритель не суще­ствует. Дело, по-видимому, в том, что на восприятие рас­смотренной нами зрительской общности чрезвычайно сильно влияет широкий круг различных социально-куль­турных факторов. Можно предположить, что бытующие в той или иной культурной среде нормы, ценности, сте­реотипы, господствующие ориентации на приобщение к определенным произведени­ям искусства, широкая инфор­мация о тех или иных фактах художествен­ной жизни приводят к трансформации «наивных» и обыденно ориен­тиро­ванных зрителей в новое состояние, анализируя ко­торое мы выделили от­дельный доминирующий тип.

Бытующее представление, что.создание самых демо­кратических усло­вий для приобщения населения к цен­ностям искусства, его широкая про­паганда, обеспечение равного «права на культуру» и т. д.— словом, вся со­во­купность мер общественного воздействия автоматически обусловливает требуемое направление художественного развития личности,— это пред­ставление нуждается в существенной корректировке.

Один из важных выводов нашего исследования заклю­чается в том, что система эстетического воспитания, если она не базируется на точном знании реальных структур и механизмов конкретных типов художест­венного разви­тия, может оказаться малоэффективной и зачастую спо­собна лишь трансформировать зрителя с обыденным вос­приятием в новый тип, который мы условно определили как квазихудожестовенный.

Его главная структурообразующая черта — отсут­ствие каких бы то ни было эстетических структур, органи­зующих восприятие искусства. Если у обоих описанных выше типов существует некая доминанта осмыс­ления художественного произведения, которая в каждом кон­кретном слу­чае конституирует всю систему восприятия, то здесь мы сталкиваемся с мозаичным видением мира.

В сознании такого зрителя причудливым образом со­существуют — но не интегрируются! — самые разные, противоречивые точки отсчета в понима­нии и оценке произведения искусства.

Он хорошо информирован о событиях современной художественной жизни, и у него обнаруживается стрем­ление быть компетентным во всех вопросах: в суждениях о художественной ценности он оперирует популяр­ными списками художников, перечисляет модные сегодня худо­жественные стили, проявляет осведомленность о ценах и тарифах, посещает выставки и знает, что «работа совре­менна, но не ультрасовременна», «написана реали­стично, но это не ступень реализма XIX в.» и, конечно, «не мане­ра совре­менной левой живописи». Вместе с тем если вос­приятие искусства художест­венно подготовленной лич­ностью всегда обогащает его эстетический и нрав­ственный опыт, то у квазихудожественного Зрителя отсут­ствует интимно-инди­видуальное сопереживание и понима­ние ценности искусства. Он ориенти­рован на «эсте­тический плагиат» восприятия, на оценки «значи­мых других» и подчиняется в своем поведении схеме, принятой в той референт­ной группе, которой он подра­жает. Квазихудожественный зритель пони­мает, какое высокое место принадлежит художественной культуре в шкале общественных предпочтений, и стремится утвер­дить свой социальный ста­тус приобщением — в любой форме — к его ценностям. Он перерабатывает массу (не всегда необходимой) информации о процессах и событиях художе­ственной жизни, точно знает, что Рафаэль, Лео­нардо и другие художники, картины которых уже висят в музеях,— это «настоящие мастера». Однако значение художника исчерпывается для него лишь местом в «набо­ре» вели­ких имен.

Этот зритель еще «закрыт» для понимания истинной ценности и богат­ства содержания искусства. Стремление обладать и быть допущенным к де­фицитной информации играет замещающую роль в его эстетическом (точнее, внеэстетическом) отношении к искусству. В этой ситуа­ции для него суще­ственное значение имеет та оценка конкретного произведения, вынося кото­рую он получает некоторую возможность идентифицироваться с группой «значимых других». В определенном смысле у этого типа зрителей ориента­ции на социальные ценности противо­действуют эстетическому развитию, что представляется, на наш взгляд, проблемой, требующей своего разреше­ния. Разорванность, если не сказать «нарушенность», его восприятия при­водит к такому состоянию, когда он одновременно как бы механически включает в себя все виды обыденных зрителей в соединении с банальными элементами художественного восприятия. Кажется, ни большая информиро­ванность об искусстве, ни даже более частое общение с художественными произведениями уже не способны повлиять на качество его нарушенного вос­приятия, потому что случайные и взаимно не связанные критерии оценок могут накапливаться в его сознании до бесконечности.

В художественных представлениях зрителей, которых мы отнесли к этому типу, можно обнаружить удивитель­ные сочетания элементов позна­ния художественного замысла создателей произведения и абсолютной эк­лектич­ности используемых при этом критериев оценки. Но и у этого типа понимания искусства существуют, по нашему мнению, перспективы для дальнейшего развития. В прин­ципе именно от возможных изменений среди зрителей такого типа отношения к искусству (самого массового по дан­ным конкретных социологических исследований) в значительной мере и решается вопрос о будущем со­стоянии художественной жизни общества. Несколько забегая вперед, можно отметить, что свою главную цель — дать понимание специфики и сложности искус­ства — эстетическое воспи­тание по отношению к такому зрителю уже достигло. Более актуальной нам представ­ляется сегодня реализация следующей задачи — помочь ему нау­читься действительно чувствовать и эстетически переживать художественное произведение, о содержании кото'рого он уже имеет рационально-логическое пред­ставление.

Квазихудожественный тип восприятия и понимания искусства можно представить схемой (3, с.).

Произведение ис­- Система готовно- Произведение ис­-

кусства как систе­- стей (установок кусства как лич­-

ма значений диспозиций) зри- ностный смысл

теля системы значений

Квазихудожественный тип зрителей характеризуется осмыслением мимети­ческого уровня значений произведе­ния искусства, который соотносится с системой предва­рительных готовностей зрителя, его представлений о жизни и об искусстве на первом — миметическом — уровне личностного смысла усвоенных им значений (1). Одно­временно осуществляется процесс редукции художествен­но-образного уровня значений произведения к мимети­ческому, осмысляемому также на первом уровне зритель­ских представлений об отображении реальности в искусстве (2). При этом у квазихудожественного типа зрителей можно обнаружить вторую редукцию — сведе­ние личностных смыслов (представлений) о художест­венно-образном отображении реальности в искусстве к все тому же первому уровню (3).

Только двойная редук­ция художественно-образного позволяет, по наше­му мне­нию, такому зрителю соединять несоединимое. Именно поэтому у него конечный результат процесса восприятия не приводит к пониманию богатства художественных зна­чений произведения искусства.