Недостатки антропомодели Гомера

Понимая, что ребенок, как и росточек ячменя, кедра, развивается из зернышка-первоклетки, Гомер не мог знать, что "тайных сил" в организме человека не 12, а 24. Первоклетка (зигота) человека содержит 23 пары хромосом + цитоплазму, и они определяют развитие и дифференцировку органов и функций организма в целом. В эпоху Гомера не было ни микроскопов, ни генетики, поэтому мудрецы пользовались правилом "познай самого себя", наблюдай за своим поведением и за поступками других людей.

Мудрецы устного периода развития философии, а затем и в эпоху письменности беспрестанно усовершенствовали антропомодель и, конечно, свои представления о структуре государства. Например, в системе Гомера еще нет самостоятельной - "тайной силы" гомеостаза организма, то есть нет бога Здоровья; ответственным за эту функцию считается Аполлон, который одновременно является функцией эмоций. Однако жизнь требовала лечить людей, поэтому пришлось открывать больницы и аптеки не только при храмах Аполлона, но самостоятельно, и богом - покровителем врачей и больниц стал сын Аполлона - Асклепий, культ которого в Афинах официально был утвержден в 420 до нашей эры, а в Риме в 291 до нашей эры. Тем не менее Асклепий не был введен в пантеон 12 главных, он ни в жизни, ни в теории, ни в мифах не приравнивался к Главным олимпийцам и их ведомствам. Одним словом, ведомство Здравоохранения не считалось главным в государстве.

Гермес-вестник обозначал, что человек имеет речь, что он ходит, ездит; то есть этот боговестник отвечал, по сути дела, за две функции - ходить и разговаривать: но затем ему поручили в государстве курировать торговлю, и он стал богом Связи, Транспорта и Торговли.

В гомеровской системе не было "тайной силы" Темперамент. Позже Гиппократ, обнаружив типы темперамента, то есть скорости реагирования людей, не счел необходимым внедрять свое открытие в систему олимпийского учения. Выходило по олимпийской системе, что и в государстве не нужно специальное ведомство по экономическому стимулированию людей в труде за быструю и хорошую работу. Естественно, что в жизни люди и промышленники знали толк в быстром и высокопроизводительном труде. Сама природа вознаграждает за своевременный посев, за вовремя политое поле; выгодно быстро убрать и обмолотить урожаи. Но в рабовладельческом обществе, где рабов считали за скот, конечно, особого значения темпераменту трудовой деятельности не придавалось.

В антропомодели Гомера и Гесиода не было "бессмертной силы" - Родительской любви, хотя, конечно, Гомер в "Илиаде" и "Одиссее" дал немало сцен взаимоотношений между родителями и детьми. После Гомера был разработан миф о любви Деметры к дочери Персефоне. По традиции, как уже было сказано, эти категории обозначали разные уровни эволюции плодородного слоя земли, указывали на взаимодействие почвы (Деметры) с растительностью (Персефоной). Но эти же научные категории получили новую трактовку, или стали обозначать и слепую любовь отцов и матерей к своим детям, передачу родителями наследства, неизбежное возникновение аристократии.

Главный храм Деметры и Персефоны находился в Элевсине, в нескольких километрах от Афин, там вершились таинственные мистерии для аристократов, по-видимому, совершались различные сделки, протекции, согласовывались действия знатных и богатых людей полиса. Миф о поисках Деметрой украденной Подземельем (Аидом) дочери указывал, что любовь матери к дочери неукротима. Мистерии в Элевсине проходили в течение девяти дней, здесь символически представлялось горе Деметры. Лишь старинные афинские семьи могли участвовать в этих священнодействиях. Имел наследственное право бывать там Эсхил, но, как и все, при условии повиноваться обету молчания. В трагедии "Умоляющие" он выступил против родовых брачных норм, есть свидетельства, что Эсхил за разглашение ритуальных фактов был изгнан из Афин, ибо он покусился на особые права аристократических родов.

Много столетий спустя писатель-сатирик Лукиан (II в. н. э.), зная о главном пантеоне олимпийской модели, состоящем из 12 богов, потешался в "Совете богов": "выбрать из истинных богов семерых судей - трех из древнего Совета времен Крона и четырех из числа Двенадцати, и среди них Зевса". Дело в том, что в римском обществе уже появилось много самых разных божеств, олимпийская теория была подорвана пестрыми вероучениями, и Лукиан, будучи сирийцем по происхождению, киником по убеждениям, то есть разрушителем без созидательного начала, позволяет себе буквально измываться над богами.

На совете богов, где председательствовал Зевс, эпистатом (должностным лицом в афинском городском совете) был Аполлон, секретарем Сон, в постановляющей части говорится"

"Ввиду того, что многие чужеземцы, не только греки, но и варвары, никоим образом не будучи достойными разделять с ними гражданские права, незаконно и неизвестно как внесенные в наши списки и прослывшие богами, заполнили небо, так что на пиру теперь тесно от беспорядочной толпы, сброда, болтающего на разных языках".

Сатира Лукиана отражает реальное положение дел с олимпийским учением в Римской империи; во-первых, шла еще борьба за чистоту антропопантеона Гомера, то есть за 12 главных антропосил, во-вторых, в империи появились "толпы сброда", болтающего на разных языках, то есть масса иноязычных народов, в том числе и рабов, вольноотпущенников, которым римская религия была чужда и непонятна. В-третьих, философы ради заработка говорили и писали всякий вздор, лицемеря нагло и бессовестно, и Лукиан отмечает, что они состояли на жалованье у богачей, и поэтому верить проходимцам не следует.

Потешается Лукиан и над "засильем незаконнорожденных" богов на Олимпе, над богом Митрой в персидском одеянии, который даже не говорит по-гречески, над тем, что скифы и геты, видя такую неразбериху в олимпийской системе, "сами, кого захотят, причисляют к бессмертным и выбирают в боги простым поднятием руки".

Особенно высмеивает Лукиан то, как примитивно понимали в то время планирование. Существовали Оракулы, "служба" предсказания будущего; пифии, вдыхавшие ядовитые пары, бормотали всякую ерунду, а жрецы или особые толкователи давали объяснения: "Аполлон же притворяется всезнающим: он и стрелок, и кифарист, и лекарь, и прорицатель: открыл себе пророческие заведения - одно в Дельфах, другое в Кларе, третье в Дидимах и обманывает тех, кто к нему обращается, отвечая на вопросы всегда темными и двусмысленными изречениями, чтобы таким образом оградить себя от ошибок. И он при этом порядочно наживается: на свете много глупых людей, которые дают обманывать себя. Зато более разумные люди прекрасно понимают, что ему нельзя верить..."

Не было в антропомодели Гомера богини Совести (нормы реагирования). Эринии в его системе еще не являются "муками совести", и только Эсхил в трагедии "Эвмениды" ⁷ не отрицает, что они старшие по сравнению с Афиной, волею Афины переводит их в ранг человеческих:

Я великое гражданам нашим добро
Сотворила: старинных и грозных богинь
Поселила я с ними навеки.
Ведь пришелицам этим вершить суждено
Всем, чем жив на земле человеческий род.

Эсхил говорил, что "правят они человеческой долей", что это "муки совести", что "Больше всех богов Чтут вас люди".

Однако при всех недостатках антропотеории Гомера это было самое совершенное антропоучение из всех когда-либо существовавших в мире. Древние мыслители и Гомер увидели, что не человек управляет своими функциями, а эти функции управляют человеком; никто не волен лишить себя пищи, сна, ходьбы, речи, любви, самосохранения, мышления, памяти, воли, совести, самоуправления и т. д., не обрекая этим самым свой организм на погибель. Эти "бессмертные боги" - страсти, функции, "тайные силы", потребности, желанья - и являются причиной всех поступков, конфликтов, войн. И, моделируя поведение антропобогов на Олимпе, Гомер показывает через них, почему и как ведут себя люди на земле, на берегу моря у стен крепости Троя. Это удвоение сцены: одно поле битвы на берегу, другое - в небесах, - позволило великому поэту-мыслителю объяснить жизнь людей их собственными "функциями!

Гомер - не просто мыслитель-поэт, но это учитель, который утверждает, как необходимо устроить демократическое управление войском или государством. Управлением у него занимается не один Зевс, но и его сестра-жена Гера, которая является ему оппозицией во всех начинаниях, она редко когда согласна с ним, ссорится с мужем, хотя, как подчеркивает поэт, всегда подчиняется его воле; впрочем, и он тоже считается с ее мнением.

В Песне IV Гера упрекает супруга, что он парализует ее усилия по уничтожению Трои; и хотя, мол, он творит свою волю, все-таки "не все от бессмертных ее мы одобрим".

Ей негодующий сердцем ответствовал Зевс

тучеводец:

"Злобная! старец Приам и Приамовы чада какое
Зло пред тобой сотворили, что ты непрестанно

пылаешь

Град Илион истребить, благолепную смертных

обитель?

Если б могла ты, войдя во врата и троянские стены,
Ты б пожрала и Приама, и всех Приамидов,
И троянский народ - и тогда б лишь насытила злобу!
Делай что сердцу угодно; да горький сей спор

напоследок

Грозной вражды навсегда между мной и тобой

не положит.

Слово еще изреку я, а ты впечатляй его в сердце:
Если и я, пылающий гневом, когда возжелаю
Град ниспровергнуть, отчизну любезных тебе

человеков, -

Гнева и ты моего не обуздывай, дай мне свободу!

Поторговавшись, объяснив друг другу, что одному, то есть Зевсу, нравится Троя, где его почитают в храме, а другой любы греческие города - Аргос, Спарта, Микены, - супруги, как две спорящие партии, пришли к соглашению, что если муж позволит жене разрушить Трою, то и она не станет возражать против того, чтобы и он уничтожил дорогие ее сердцу греческие столицы.

Гений Гомера безжалостно вскрывает механизм взаимоотношении как отдельных людей (скажем, Парис - Менелай; Агамемнон - Ахиллес), так и целых армий, народов. Он показывает, что "дикие боги" внутри человека сталкиваются между собою, что любовь Париса и его хитрость дают ему радость умыкнуть Елену, жену Менелая, но это одновременно ведет к ужасным последствиям...

В XX Песне "Илиады" Зевс, призвав богов, позволяет им помогать воюющим сторонам - троянцам и ахейцам, - кто кому пожелает. И "страсти" разделились на две группы, сами вступили в потасовку.

Так взволновалося все, как бессмертные к брани

сошлися!

Против царя Посидаона, мощного Энносигея,
Стал Аполлон длиннокудрый, носящий крылатые

стрелы;

Против Арея - с очами лазурными дева Паллада;
Противу Геры пошла златокудрая ловли богиня,
Гордая меткостью стрел Артемида, сестра Аполлона;
Противу Леты стоял благодетельный Гермес крылатый;
Против Гефеста - поток быстроводный,

глубокопучинныи,

Ксанфом от вечных богов нареченный, от смертных -

Скамандром.

В данной ситуации Гера, Афина, Посейдон, Гермес, Гефест - защищают ахейцев, а Арес, Аполлон, Ксанф, Артемида, Лето, Афродита - стоят за троянцев. Из этих богов Посейдон - брат Зевса, бог моря, Ксанф - река, Лето - титанка, мать Аполлона и Афродиты, - все они еще старшие боги, не входят в число 12. В этой сцене битвы богов Гомер показывает, как страсти людей (антропобога) втягиваются в схватку и используют в борьбе стихии - море и реку. Естественно, что ахейцы приплыли по морю, оно им содействует в битве, но река Ксанф, на берегах которой живут троянцы, - помогает защитникам крепости. В "Илиаде" есть великолепные сцены, где озлобленный Ахиллес вступил в сражение с разбушевавшейся рекой Ксанф, похваляясь покорить реку, но сам едва не утонул.

Показывая, что ахейцам покровительствуют Гера, Афина, Гермес, Гефест, тем самым Гомер говорит, что в греческих городах были развиты оппозиция (Гера), Наука, Торговля, Ремесла.

Защитникам Трои покровительствуют Арей, Аполлон, Артемида, Афродита, значит, там процветали Армия, Искусства, Охота на зверей и пастушество, а также был крепкий брак, семьи. Гера не случайно спорит на Олимпе с Зевсом-управителем. Как только Зевс согласился, чтобы Троя пала, - так это означает: управление в Трое погибло, сам город обречен... Зевс - аппарат управления; до тех пор, пока он функционирует у народа и народ организован, он борется с армией врага, со стихиями. Если же аппарат власти разрушен, то и государство погибло.

Такова великая теория Гомера.